Живой

Дом Брока стоял на отшибе. Не так уж и далеко от города и цивилизации, но особняком от большого скопления людей. Он был сам по себе. Наверное, поэтому Брок купил его, когда предоставилась возможность. С финансами, благодаря Гидре, проблем не было, и однажды вечером Рамлоу решил, что самое время вложиться в недвижимость и обзавестись собственным жильем. Может, однажды он смог бы привезти сюда милую девушку или охуенно горячего парня, они бы быстро съехались, и жизнь стала бы «как у людей». На самом деле, всё было не так, но Броку нравилось иногда себя обманывать. Этот дом был когда-то одним из явочных, но в последнюю секунду Рамлоу перенаправил СТРАЙК на квартиру в городе. Дом был куплен не им, а зарегистрирован на левые документы, и раньше времени Брок решил его не светить. Сбежав от Роджерса с Барнсом, он думал сначала приехать сюда, хотя бы на некоторое время, но быстро отмёл эту идею — скрываться близ города, когда тебя может вычислить кто-то вроде Старка или Романовой, управляемой неуправляемым Роджерсом — глупость. В доме во время отсутствия Брока никто не жил, а до ближайших соседей была почти миля, так что можно было не думать ни об оторванной руке Солдата, ни о Капитане Америке, которого могли узнать. Брок первый вышел из машины и пошёл открывать дверь. Защита на доме была слабая: ценных вещей внутри не было, и можно было не переживать по этому поводу, так что дом открывался ключами с двух врезных замков. Брок отметил про себя, что если они и правда решат здесь остаться, то дом стоит обезопасить или, как минимум, поменять замки. Но пока об этом было думать рано. — Располагайтесь. Брок шире распахнул дверь и шагнул в тёмную прихожую. Роджерс не задумываясь последовал за ним, неся в руках два пакета с продуктами, а Барнс (наверное сказывалось его солдатское прошлое) сначала подозрительно осмотрелся. Все трое застыли в молчании, остановившись между кухонным уголком и гостиной, и Брок решил взять командование на себя. — Стив — на кухню, готовить ужин. Барнс — идёшь с ним. Я пока разберу вещи. Оставлять Баки с Роджерсом наедине не хотелось, но Рамлоу подумал, что так они быстрее разберутся друг с другом. Скрепя сердце он поднялся наверх, захватив из машины пакеты с их вещами. На всех троих было не так уж и много чего разбирать, но, только поднявшись, Брок столкнулся с проблемой: комнаты. Они вроде как договорились жить и спать вместе, но сейчас явно было рано для этого. Брок, подумав, закинул вещи Роджерса и Барнса по двум разным гостевым спальням и спустился вниз. Он замер в дверях кухни, даже не зная, вмешиваться или просто уйти, и смотрел, как Барнс нагло лезет Стиву под футболку, а тот хоть и отпихивается, но как-то вяло, и с явно большим удовольствием сейчас развернулся бы к Баки, чтобы позволить забраться не только под футболку, но и в штаны, и куда-нибудь ещё. — Баки, стой, подожди, — услышал Рамлоу сбивчивый шёпот. — Брок. — мужчина уже подумал, что его увидели, но Роджерс говорил не об этом. — Бак, мы у него дома, и мы договорились. Баки!.. Но Барнс не слушал. Он стоял за спиной Стива и целовал того в шею, забираясь пальцами уцелевшей руки всё выше и выше по животу и груди, отчего футболка Роджерса задралась почти до сосков. — Что там с ужином? Брок заговорил раньше, чем появился на кухне, давая влюблённым время отскочить друг от друга, но возможностью воспользовался только Стив. Барнс же остался стоять на прежнем месте, даже не повернулся к Броку полностью, будто совсем не удивился его появлению, а затем посмотрел прямо в глаза и нагло облизнулся. Поужинали они в молчании. Только телевизор включили, чтобы тишина не была совсем уж гробовой. Не было даже «дорогая, передай, пожалуйста, соль» — стол был овальным и совсем небольшим, и дотянуться до любого края можно было с лёгкостью. Брок думал обо всём этом, пытаясь забить голову ерундой, чтобы не замечать то и дело плотоядных собственнических взглядов Барнса, которые тот бросал на Стива весь вечер. Роджерс, надо отдать ему должное, вёл себя тихо — то есть на похотливые улыбочки Баки не отвечал равно как и на хмурые взгляды Брока. А Рамлоу думал. Мыслей было много, и каждая следующая нравилась меньше предыдущей, но фаворитом вечера стал вопрос, так и не выходящий из головы: «Зачем им третий?». У Роджерса большое сердце — да. Он умудрился дважды влюбиться и оба раза взаимно — да. Он собственник, каких поискать, хоть никогда и не сознается — конечно! Но Брок уже так пиздецки устал. Он ведь согласился оставить этих двоих, даже сбежал, чтобы не мешаться под ногами, как надоевший пёс, так что им ещё надо?! Но он молча жевал индейку, запивая виски, размешанным в чае, хотя не чувствовал даже намёка на желанное опьянение, и таращился в телевизор, не слыша ни одного слова. — Барнс — налево. Роджерс — направо, — скомандовал Брок, когда они поднялись на второй этаж. Стив с Баки переглянулись, и Рамлоу отчётливо понял, что не уснёт сегодня. Ему будут мерещиться открывающиеся двери, страстный шёпот двух голосов и поскрипывание кровати. И он не был уверен, только ли мерещиться. По многообещающему взгляду Барнса было ясно, что тот сделает всё, чтобы «не только». Брок захлопнул дверь своей комнаты громче, чем планировал — не рассчитал силу, которой вдруг оказалось многовато. Он только понял, что если выгорит, то он будет жить дольше, а значит, и дольше смотреть на лобызания Барнса с Роджерсом. Уснуть не получалось, хотя за окном была уже глубокая ночь. Рамлоу перевернулся на другой бок, лицом к двери, и вдруг заметил полоску слабого желтоватого света в щели под дверью. Кто-то не спал. Брок снова отвернулся, ударил подушку, взбивая; поднял облачко пыли, незаметной в лунном свете; и, наконец, улёгся, когда услышал, как, скрипнув, приоткрывается дверь его спальни. Кто-то вошёл, ступая тихо, но недостаточно для бесшумных шагов Солдата. Роджерс, а это без сомнения был он, замер на пороге, видимо, пытаясь понять, спит ли Брок. Рамлоу не стал его мучить и обернулся. — Привет, — растерянно, шёпотом произнёс Стив. — Не спится? — раздражённее, чем собирался, отозвался Брок. — Да. Пустишь? Стив подошёл к кровати, но не решился лечь без разрешения. Будто Брок мог ему отказать. Рамлоу откинул одеяло, пряча довольную улыбку: Роджерс пошёл к нему, а не к Барнсу! Натянув одеяло, Стив придвинулся ближе, подползая впритык к Броку, а затем просто развернул его спиной и загрёб в свои объятия — Рамлоу даже возмутиться не успел. — Я знаю, что прошу слишком многого, — шепнул Стив, и волосы на затылке зашевелились от его дыхания, — я чувствую себя отвратительно из-за того, что заставляю вас вот так… сходиться. — Тут бы подошло другое слово, — вставил Брок, — но я тебя понял. Стив вздохнул и перехватил Брока удобнее. От хватки такой силы должны были ныть ушибленные рёбра, но, похоже, ускоренная регенерация делала своё дело. — Хочу сказать, что я ценю, что вы пытаетесь. Что ты пытаешься. Спасибо. Брок устало вздохнул и перевернулся. Лицо Стива было в сантиметрах от его собственного, а приоткрытые губы так и манили, но Рамлоу сдержался. Роджерс сам это затеял — пусть он и делает первый шаг. И Стив «шагнул». Они дважды перевернулись в постели, выясняя, кто сверху, пока, наконец, Брок не подмял Стива под себя. Даже с учётом сыворотки, вряд ли у него бы это вышло, если бы Роджерс был действительно против, но он и не был. Стив раскинулся на простыне и посмотрел так призывно, что всё остальное отошло на второй план — этот бессмысленный побег, Фойз, сыворотка, и даже Барнс. — Перевернись, — скомандовал Брок охрипшим голосом. Стив только помотал головой и снова поймал ртом его губы. — Хочу так. От его жаркого шёпота у Брока встало так, что уже было плевать, «как». Рамлоу приподнялся, стягивая футболку, потом притянул к себе Стива, оказываясь у него на коленях, и от остальной одежды они избавились уже в четыре руки. Брок не запомнил, как он растягивал Роджерса, как шептал что-то непристойно-нежное, как целовал всего, пытаясь облегчить боль, которой не было. Как вбивался в развратно стонущего Стива, как стонал сам, как они снова целовались, чтобы издавать меньше звуков и не разбудить наверняка уже не спящего Барнса. Как они кончали, не одновременно, но с небольшим перерывом, Брок запомнил хуже всего. Единственное, что отпечаталось в памяти и совершенно точно не хотело забываться — вид Стива, бьющегося в оргазме. Он выгнулся на постели, насадившись до конца, сжал член Брока в себе и замер, беззащитно-открытый, совершенно не-капитанский, а затем резко выдохнул, всё ещё вздрагивая, когда Брок попадал последними толчками по простате, и без сил упал на подушки. Когда Рамлоу хотел отстраниться, чтобы не кончить внутрь, Стив не дал — оплёл ногами бёдра и притянул ещё ближе к себе, делая до звёзд перед глазами хорошо. — Пиздец, — смог шепнуть Брок, когда отдышался. Сил на что-то большее не было, и он только подтянулся к Стиву ближе и лизнул в губы. Роджерс ответил, и они снова сплелись языками, трахаясь уже так, потому что вряд ли хоть один был способен на что-то большее прямо сейчас. Брок чувствовал себя абсолютно выебанным и совершенно счастливым. Некстати пришло в голову, что, если Барнс присоединится, это будет пиздец. Очень приятный и очень пиздец. Стив уснул, сжав в объятьях и закинув сверху ногу для надёжности, а Броку не спалось. Он закрыл глаза, лежал так какое-то время, затем снова открыл и уставился в окно. Роджерс тихо сопел сзади, успокаивая мерным дыханием, но Рамлоу всё равно что-то тревожило. Устав бороться с бессонницей он аккуратно выпутался из объятий, подсунув Стиву вместо себя свёрнутое одеяло, ухмыльнулся, смотря, как тот, даже не просыпаясь, оплетает своими конечностями новую жертву, и вышел из комнаты, неплотно закрыв за собой дверь. Свет на кухне не горел, но Брок нутром чувствовал, что там кто-то есть. Барнс сидел за столом, с идеально прямой спиной и уцелевшей рукой, чинно сложенной на коленку. Он был лицом ко входу, но даже не взглянул на Брока, когда тот появился из гостиной, хотя и явно его услышал. Не мог не услышать. Не то, чтобы Брок решил не нарушать тишину, — ему просто нечего было сказать — поэтому он молча прошёл к холодильнику, не оборачиваясь, чтобы убедиться, что ему не мерещится стеклянный взгляд серых глаз. — Я вспомнил кое-что. Металлический голос прозвучал в ночной тишине жутко, и Брок непроизвольно вздрогнул, хоть и был готов. Он обернулся, встречаясь глазами с абсолютно отрешённым взглядом Солдата. Не прав был Барнс, когда говорил, что Солдат нравится Броку больше — сейчас Рамлоу мог с уверенностью сказать, что ни одному здравомыслящему человеку, которому дорога жизнь и внутренние органы, не мог Солдат нравиться больше. — Что вспомнил? — проглотив кусок оставшейся с ужина курицы, спросил Брок. — Прошлое, — Барнс, наконец, зашевелился, поднял руку, оперся на стол, и перестал быть похож на взведённый курок. — Хотел к Стиву пойти, а он был у тебя. А потом вам стало не до того. Он посмотрел живее, чем за всё время до этого: ревностно, оценивающе и даже немного насмешливо, но Брок не взялся бы утверждать наверняка. — Я вспомнил, как умер Баки Барнс, — просто сказал Солдат, и Брок даже не сразу понял, что только что услышал. — Он упал с поезда. Я упал. Повисло молчание, и даже стук часов, которых у Брока отродясь не было, не нарушал тишины. Барнс перевёл задумчивый, но, вроде, спокойный взгляд с лица Брока на окно, зашторенное, то ли чтобы затемнить комнату, то ли, чтобы снайперам снаружи труднее было разглядеть цели — такие вещи делались уже автоматически, и Брок об этом не жалел. Лучше целая шкура, чем беззаботная, но недолгая жизнь. — Тогда мы с ним виделись в последний раз, — закончил Барнс. — Потом Баки не стало. — Ты вспоминаешь, — возразил Брок, хотя понимал, что бесполезно, — и ты всю жизнь свою вспомнишь рано или поздно. — Баки Барнс — не только воспоминания, ты же понимаешь. — Но Стив в это верит. — Верит, да. Он верит в того, кого уже нет, Командир. Брок вздохнул. Никогда ещё в своей жизни он не жалел так, что бросил курить. И никогда ещё его не разводили на эмоции и серьёзные разговоры столько раз за несколько часов. — Думал, мы договорились, — нейтральным голосом обронил он, и Барнс выгнул бровь, — я не сбегаю, ты не психуешь, а Роджерс не… расстраивается. В свою очередь выгнулись губы в едва заметной улыбке. Солдат встал и посмотрел уже по-новому — насмешливо и вызывающе. — Мы не только об этом договаривались. Брок поднялся тоже и шагнул ему навстречу, упрямо поступая наперекор желаниям. Может, тело Барнса было и привлекательным, но всё остальное, начиная с фарша в голове и заканчивая отвратительным наглым характером, Броку совсем не нравилось. Хуже всего, что Барнс сам испытывал наверняка похожие чувства, как к Рамлоу, так и к себе. — Думаешь, сейчас подходящий момент? — спросил Брок тихо, становясь прямо напротив. — Зачем тянуть кота за яйца? — в тон отозвался Барнс. — И что ты предлагаешь? — Ты Командир, — он встал вплотную, оставляя между их лицами не больше десяти сантиметров, и шепнул — командуй. Брок качнулся вперёд, как будто только этого и ждал. Их губы встретились, сминая и сжимая, пытаясь обозначить, кто здесь главный, но ни один не уступал. Рамлоу думал, что Барнс и Роджерс вместе — два одинаковых суперсолдата. Он ошибался. Баки был как собрание всего, чего Стиву недоставало, но никак не его копией. У него было куда как меньше терпения, нежности, и Барнс меньше всего заботился о чьём бы то ни было удовольствии, кроме своего. Брок мстительно прикусил чужую губу, когда Баки царапнул его язык зубами. Приноровились они друг к другу не сразу, сначала пытались перехватывать инициативу, прежде чем начали привыкать. Рамлоу перехватил Барнса удобнее за талию, а другой рукой потянулся к волосам на затылке, а в следующую секунду почувствовал пальцы на своей шее и болезненный рывок назад. На него снова смотрели застывшие глаза Солдата, а хватка на шее, хоть и не усиливалась, но причиняла неудобства. Барнс моргнул, и всё закончилось даже быстрее, чем началось. Ноги Брока снова коснулись пола, хотя он даже не почувствовал этого. Чтобы отдышаться, много времени не потребовалось. — И что это было? — поинтересовался он, смотря, как Барнс отходит на безопасное расстояние. Вот только безопасное — для кого? Брок шагнул следом, не давая сбежать, и поймал за запястье. Кожа у него была ледяная. — Рефлексы, — глухо ответил Барнс. Он снова смотрел в пол, затравленно, будто ожидая наказания, как смотрел только Солдат, и Брок многое бы сейчас отдал, чтобы не видеть этого взгляда больше никогда и ни от кого. — Шея или спина? — спросил Рамлоу, наконец, понимая, в чём дело. — Обе. Брок шагнул ещё ближе и скользнул пальцами выше по руке, с локтя на плечо, и замер на сгибе шеи. Барнс задышал чаще и явно не получал удовольствие, а просто терпел. — Ты в безопасности, — шепнул Брок в приоткрытые губы, а затем мягко поцеловал. — Я не причиню вреда. Он целовал снова и снова, совсем не как до этого, не пытаясь управлять, а только помогая, поддерживая, и Барнс сдавался, с каждым движением губ, с каждым новым прикосновением, оттаивал, доверял, пускал всё ближе, как дикий зверь, опасный, но безобидный, если знать, как погладить. Брок скользнул пальцами выше, нащупывая нижнюю линию роста волос, и замер, давая привыкнуть. В конце концов, он понимал. Нельзя побывать на войне и не принести оттуда демонов. Он и сам ненавидел, когда подходили со спины, Джек, вон, вечно наклонял голову вбок, закрывая горло, по которому однажды полоснули ножом. Мэй, когда ещё не была в СТРАЙКе, получила огнестрел в спину, и теперь везде становилась у стены или в углу. Учитывая, что делали с Солдатом в Гидре, вряд ли всё ограничится обычным ПТСР. Барнс вдруг дёрнулся в руках, но не назад, а вперёд — ближе к Броку, целуя сам, напористо и жадно, позволяя зарыться пальцами в волосы, гладить по голове и шее, чем Рамлоу и воспользовался. В его глазах по крупицам зарождались доверие и благодарность, и Брок даже залюбовался, как вдруг Баки отстранился и одним плавным движением опустился на колени. Брок даже удивиться не успел, а Барнс уже зацепил пальцами резинку штанов и собрался их стянуть. Рамлоу в последний момент перехватил его руку и рывком поднял на ноги. — Ты что творишь, детка? — Хочу тебе отсосать, — Баки посмотрел, как на идиота, и снова потянулся к завязкам штанов. — Хочешь? — перехватив его руку, спросил Брок снова. — Ты против? Рамлоу усмехнулся и положил его руку себе на пах, чтобы Баки собственноручно почувствовал величину его желания. — Очень даже «за», детка. Только хочу быть уверен, что ты делаешь это не из-за той хуйни, что у тебя сейчас вместо мозга. — Не знал, что ты такой принципиальный, — сказал Барнс сухо и отстранился, и Брок понял, что попал в точку. — Я хочу трахаться, окей? У меня секса не было десятки лет, и я… — он замолчал и отошёл обратно к столу, — просто не знаю, как это. — А мне показалось, знаешь, и даже очень хорошо. Брок попытался усмехнуться, но улыбка вышла кривой. — Ты же понял, о чём я. Рамлоу кивнул. Как тут не понять! Солдат сколько? — лет семьдесят? — был оружием Гидры, и даже не осознавал себя, как человека. То, что он начал вспоминать свою прошлую жизнь, хоть и урывками, — уже чудо, а сейчас, среди двух, желающих трахаться, и трахаться с ним, мужиков просто терялся. Нельзя было всего лишь показать человеку картинки из его прошлого и надеяться, что чувства разморозятся вместе с воспоминаниями. — Ты помнишь, как делал это раньше? — вдруг спросил Брок, зная, только приблизительно, с чего начать разговор. — Мужик, баба — кто угодно? — Были девушки. Несколько, — отозвался Барнс, подумав. — Помню одного мужчину, но мы не трахались, — он нахмурился, видимо, с трудом заставляя себя вспомнить. — Он отсосал и ушёл, не знаю, кто это был. Лицо незнакомое. Больше мужчин не помню. — Похоже, ты так Роджерсу верность хранил, — невесело усмехнулся Брок. — Ладно, берём девушек. Помнишь, что ты чувствовал? — Удовлетворение, — не задумываясь, ответил тот. — Ага. А в плане эмоций? — А в плане эмоций — пустота. Командир, к чему ты это? Баки устало вздохнул, и Брок, наконец, заметил, как его выматывает этот разговор. Нужно было говорить о личном, о том, что Солдат даже помнить не должен, и это должно было как минимум сбивать его с толку. — Я к тому, что люди ебутся, потому что хотят. Ну, в большинстве случаев, — уточнил он, подумав. — Ты раньше так и делал со всеми своими Эмбер, Кэти или Сарой. Ты вспомнишь. А пока делай только то, что хочешь, а не что «должен», уяснил? — Уяснил, — глухо повторил Барнс. Он опустил голову, разглядывая голые ступни, и всем видом выражал глубокую задумчивость. Брок подошёл ближе и встал рядом, не пытаясь давить или вторгнуться в личное пространство, а просто обозначая присутствие, давая понять, что он рядом и будет не против каких-либо действий. И Барнс действовал. Он повернулся, плавно настолько, как никогда не сделал бы Солдат, посмотрел прямо в глаза, не то спрашивая разрешения, не то предупреждая, а затем потянулся и поцеловал. Это было по-новому, совсем не как в прошлый раз, так что Броку могло показаться, что он целует двух разных людей, и в этот раз это был Баки Барнс. Он облизывал, посасывал, вспоминая, как это было раньше, и запоминая, что есть сейчас, и так явно наслаждался процессом, что Брок и сам поплыл. Они сплетались языками, теперь даже без намёка на соперничество, а просто получая удовольствие, и Рамлоу отчётливо понял, как Роджерс мог влюбиться когда-то в этого парня и почему любил до сих пор. Одного было не понять: как можно было рядом с ним держать себя в руках и не набрасываться всякий раз на эти губы с поцелуями. — Я отсосу тебе в другой раз, — шепнул вдруг Барнс, и Брок едва сдержал смех. — Жду с нетерпением, — всё же смог ответить он, прежде чем снова утянуть Баки в поцелуй. Они были явно не готовы к чему-то большему друг с другом, и дело даже не в недавнем знакомстве. Ещё какое-то время, пока Барнс будет приходить в себя, Брок будет ассоциироваться в большинстве своём только с Гидрой, и чтобы вытеснить этот образ другими, новыми воспоминаниями, понадобится время. Или нет. Барнс вдруг перетянул Брока на себя, так, что сам упирался спиной в столешницу, и прижался ближе, впаивая их друг в друга, подстраиваясь, притираясь. Рамлоу отстранился, заглядывая в глаза, но не увидел там ни намёка на неуверенность. Зрачок расширился, затапливая потемневшую серую радужку, покрасневшие губы, потерявшие уже свои очертания, приоткрылись, и весь вид Баки говорил только о желании. Не в правилах Брока было отказывать человеку, когда он гнулся в его руках и так откровенно подставлялся, но нужно было помнить, что это по-прежнему Солдат, со всем его багажом заёбов и нелёгкого прошлого, поэтому Рамлоу осторожно спросил: — Как смотришь на то, что я тебе отдрочу? Барнс улыбнулся совсем по-человечески и тихо шепнул в приоткрытые губы Брока: — Положительно, Командир. И Рамлоу пропал. Такие сильные чувства накатили одновременно, наверное, в третий раз в жизни. Второй был с Роджерсом, а первый вспоминать было до сих пор больно. Он будто со стороны наблюдал за своими руками, торопливо спускающимися по торсу Барнса вниз, видел, как они расстёгивают-развязывают-стаскивают, но чувствовал только губы Баки на своей шее, их тепло и влажность, ощущал, как быстро бьются их сердца совсем рядом, будто отделённые только тонкой кожей, и из последних сил держал себя в руках, чтобы не наброситься, не смести лавиной желания и неожиданно проснувшихся чувств. Член Барнса был… идеальным. Брок мог бы сравнить его со своим собственным или с членом Стива, но совершенно не хотелось. Так что он просто притянул голову Баки ближе и поцеловал — горячо, жадно, без слов умоляя довериться. И Барнс доверял. Он тянулся за прикосновениями, толкался в ласкающую руку, несолидно всхлипывал, пытаясь заглушить стоны, когда Брок особенно удачно прокручивал головку в ладони, и льнул ближе, чтобы получить ещё больше. — Можно?.. Хочу… тебе тоже. Его голос был как весь Барнс сейчас — открытый и полный удовольствия. Брок кивнул и помог спустить с себя штаны. Член, больше не скрытый бельём, тяжело качнулся и дёрнулся, обжёгшись о прохладный воздух. Баки помедлил, будто разглядывая, а затем со стоном обхватил ствол единственной рукой, сжимая нежнее, чем нужно, боясь причинить боль. Они приноравливались друг к другу, подстраивались, находя самое приятное положение. Брок обхватил одной рукой Барнса за талию, поддерживая, и впихнул ему колено между ног, побуждая расставить их шире, и Баки только от этого задышал чаще и откинул голову назад, открывая доступ к шее, чего никогда себе не позволял. Рамлоу чувствовал его доверие, и от этого становилось так хорошо, лучше всего, и это толкало за грань — всё ближе и ближе к оргазму. — Давай… так, — шепнул он, снова сталкивая их тела, ловя губы поцелуем и обхватывая теперь оба члена. Барнс приглушённо вскрикнул и задрожал, кончая от наплыва ощущений. Брок, чувствуя то же самое, последовал за ним, последний раз сжимая их члены вместе, заставляя чувствительные головки потереться. Баки дёрнулся от этого снова, и обессиленно уронил голову Броку на плечо. Какое-то время они так и стояли — со спущенными штанами и трусами, болтавшимися на бёдрах, с потёками подсыхающей спермы на животах и членами, опадающими совсем близко друг к другу. Барнс поднял голову, заглянул ещё мутным взглядом в глаза, и Брок вдруг понял, что совершенно не знает, что сказать. Но этого и не потребовалось. Они целовались, теперь лениво — сладко, уже не размениваясь на то, чтобы понравиться, зная, что обоим нравится и так, и эта доверенность, будто подтверждённая, закреплённая дрочкой, ломала последние стены, помогла стать ближе и, наконец, договориться. — Пошли спать, детка. Только они натянули одежду, как Брок снова притянул размореное тело к себе, помогая избежать послеоргазменной неловкости. — Так и будешь звать меня деткой, Командир? Барнс улыбнулся, сверкая до невозможности живыми, яркими в ночной темноте глазами, и Брок не удержался, сцеловал эту улыбку, сделав её этим только шире. — Ага, — просто ответил он, спускаясь по руке ниже и переплетая их пальцы. — Пошли. — Стив в твоей постели, да? — Брок кивнул, внутренне напрягшись, готовясь к вполне обоснованной ревности, но её не последовало. — Хорошо. Баки по-прежнему улыбался, и впервые за день, а может, и дольше, Брок почувствовал, как его отпускает, как легко становится на давно почерневшей душе, как тепло разливается по венам, где, как и у Барнса, должен быть один только жидкий металл.