***
В малом зале дворца графа Розетти собирался высший свет Неаполя. Получить сюда приглашение почитали за великую честь представители богатых, но не имеющих достаточно древней родословной фамилий. Это был «ближний круг», сливки местного общества. Со времен XIII века, когда Папа передал город и многие земли Южной Италии Карлу I Анжуйскому, а столица Сицилийского королевства была перенесена из Палермо в Неаполь, многое изменилось, кроме одного: высшее общество Неаполя оставалось особым, отгороженным мирком, не допускавшим в свои ряды чужаков и трепетно хранившим вековые традиции. Поэтому вечер 6 октября 1579 года выдался не совсем обычным. Как всегда, в девятом часу вечера собралось порядка двух десятков человек: аристократы в сопровождении жен и дочерей. Эти вечерние встречи были едва ли не единственным развлечением для скучающей знати, за исключением редких посещений театра «Сан-Бартоломео». Дамы в ярких, броских платьях сидели на позолоченных кассоне с рельефными, расписными панелями. В который раз они полушепотом обсуждали сплетни, доходившие из Флоренции и Милана о куртизанках, удивляясь их влиянию в политических кругах. Еще бы! Им-то самим, при всей добропорядочности и благородстве происхождения, никогда не дозволялось даже присутствовать в кругу мужчин при их беседах, тем более — участвовать в них. Зал, хотя и считался малым, был довольно просторным: высокородные сеньоры находились в одном его конце, а их спутницы — в другом. Мужчины восседали в резных, обтянутых позолоченной кожей креслах и со знанием дела рассуждали о политике, гадая, как дальше будут складываться отношения с купеческими Генуей и Венецией. Разговоры создавали тихий гул и велись негромкими голосами, разобрать их на отдалении не было особой возможности. Сеньоры выглядели, пожалуй, даже импозантнее их спутниц: в позднеготических вычурных костюмах со сложным сочетанием цветов, среди которых преобладали красный и желтый — цвета императора Священной Римской империи, в легких, укороченных накидках на плечах и в рейтузах с гульфиками. Их вид вызывал легкую усмешку у мужчины лет сорока, сидевшего немного в стороне от основной группы собравшихся. Он выделялся не только неучастием в беседе и кажущимся безразличием, но и своим нарядом. Строгий темно-синий костюм из благородного, дорогого бархата, украшенный кружевом из золотых нитей на манжетах и кружевным с золотом воротником, оттенял благородную белизну лица и подчеркивал аристократическую, утонченную красоту. Великолепные черные волосы, которым позавидовала бы любая женщина, крупными волнами обрамляли лицо и красиво лежали на плечах и спине их обладателя. — Messer Витторио, — обратился к молчаливо сидящему господину один из беседующих, — а каково Ваше мнение? — Не стоит беспокоиться, я полагаю, — мужчина встал и, взяв в руку трость с золотым набалдшником в виде головы нетопыря с оскаленными зубами, прошелся между креслами, — торговые республики смотрят друг на друга скорее, как на врагов и не могут представлять опасности для Неаполя. Венеция и Генуя слишком заняты друг другом, — мягкий баритон звучал слегка насмешливо. В этот момент подошедший слуга что-то сказал Роберто Розетти, хозяину дома, и тот утвердительно кивнул головой. Двери распахнулись. На вошедших сразу оказались направлены взгляды из обоих концов зала. — Позвольте представить гостя из Трансильванского княжества. Его Милость барон фон Мирбах, — граф Розетти обнял прибывшего и на правах хозяина подвел сначала к дамам. Шатен лет тридцати почтительно склонил голову при представлении новым знакомым, а затем чисто сказал по-итальянски: — Я, в свою очередь, хочу представить вам своего зятя, графа Эриха фон Кролока, мужа моей покойной сестры. После этих слов взгляды дам устремились на его спутника. Красивый, высокий мужчина был в трауре, о чем свидетельствовал строгий черный костюм без единого украшения. Холодный взгляд синих глаз удивлял безучастием, прямые черные волосы перехватывала черная лента. Почтительно поклонившись дамам, гости проследовали к кружку мужчин. Роберто представил их своим собеседникам: — Мой давний знакомый, барон Дитмар фон Мирбах, — молодой мужчина склонил голову, — и его зять, граф Эрих фон Кролок. — К вашим услугам, господа, — прозвучал негромкий голос гостя. Эрих чувствовал себя неуютно. Он вообще уже начал сожалеть, что оставил замок и решил посетить Европу, составив компанию младшему брату покойной жены. Путешествие ничуть не улучшало его настроение и не излечивало от тоски. Дитмар, напротив, сразу влился в беседу и словно забыл о родственнике. Впрочем, Эрих не переживал об этом: общество чрезмерно говорливого барона порядком утомляло его. Фон Кролок отошел чуть в сторону и молча устремил взгляд на полотно, висевшее рядом с беседующими мужчинами. Он с удовольствием подошел бы к окну, но это показалось бы неучтивым. — Мой друг, не хотите пообщаться с дамами, коль скоро разговоры о политике Вас не интересуют? Готов лично представить каждую из них, — внезапно, словно из ниоткуда, прозвучал приятный бархатный голос. Эрих вздрогнул от неожиданности и обернулся к говорящему. — Простите, я Вас напугал, по-моему, — с улыбкой сказал черноволосый аристократ, — хочу повторно представиться. Герцог Витторио Вентурини, к услугам Вашим. — Очень приятно, благодарю. Но я не лучший собеседник, и наверняка покажусь дамам скучным и неинтересным, — невесело усмехнулся фон Кролок. — Давно овдовели? Простите, если я бестактен, — герцог лишь мельком взглянул на собеседника и смотрел на картину, висевшую на стене, но граф фон Кролок молчал. Повисла пауза, которую прервал Витторио: — Интересуетесь живописью? — Да, немного. Это Джотто или кто-то из его учеников? — Впервые встречаю человека, который сходу может определить мастеров старой школы, — удивился герцог. — Сейчас все больше на слуху имена Тициана и Рафаэля. Витторио почувствовал неловкость, задав вопрос, явно болезненный для собеседника, и поспешил сменить тему. В это время к ним подошли Роберто и Дитмар. — Эрих, мы приглашены завтра на ужин. Наш гостеприимный хозяин не примет отказа. — Прошу прощения, но, к сожалению, не смогу принять Ваше приглашение: у меня назначена встреча с поверенным. Граф Розетти отошел, тут же забыв о госте. Он был рад встрече со старым другом, все остальное его мало занимало. — Это ведь просто повод не прийти, я угадал? — лукаво блеснули карие глаза герцога. — Вы правы, пожалуй. Я ожидал большего от путешествия, — с сожалением прозвучало в ответ. — Признаюсь, мне скучно и неинтересно. — Это совсем неправильно — скучать в Италии. Я вовсе не имею в виду легкомыслие итальянских женщин, ставшее нарицательным. Могу предложить Вам беседу о живописи. У меня есть неплохие картины, своя небольшая галерея, — Витторио вопросительно смотрел на собеседника. — Я согласен. Куда мне подъехать? — прозвучало в ответ после непродолжительного раздумья. — Я пришлю за Вами карету в девятом часу. К сожалению, раньше я занят. — Зато я абсолютно свободен в любой час, — без улыбки ответил Эрих. Мужчины вернулись в кружок общавшихся аристократов. Витторио сразу вступил в беседу, живо ее поддерживая, граф фон Кролок оставался безучастным и не проронил ни слова до конца вечера.***
— Дорогой зять, ты опять молчал весь вечер. Это, по меньшей мере, странно, — говорил Дитмар, когда они, сидя в карете, возвращались домой. — Не считать же за разговор твое минутное общение с герцогом Вентурини. Знаешь… — Что? — Он очень странный. Роберто немного рассказал о нем. Витторио не живет постоянно в Неаполе. Хотя у герцога один из лучших дворцов в городе, он проводит здесь не больше двух месяцев в году. Вентурини невероятно богат: почти в каждой провинции у него есть обширные владения, но никто не слышал ничего о его семье. Повляется всегда только по вечерам, в одно и то же время, и потом, эта странная манера одеваться… Герцог интересный собеседник и неизменно доброжелателен, но у него нет друзей. Никто до сих пор не был гостем в его дворце. Эрих недоверчиво хмыкнул. — Да неужели? Я приглашен к нему завтра. Герцог сказал, что у него хорошая картинная галерея. — Не ходи к нему, не стоит! Лучше поедем вместе на ужин к Роберто, а оттуда сразу в его загородное имение. Он пригласил нас обоих. — Нет. Я, пожалуй, останусь и приму предложение сеньора Вентурини. Он пришлет за мной карету. А через пару дней все-таки буду собираться домой, в Трансильванию. Путешествие не идет мне на пользу. — Прости меня, Эрих, если услышанное тебе не понравится. Габриэла была моей любимой сестрой, я тоже до сих пор оплакиваю ее смерть. Но раз уж Господь призвал ее, значит, так Ему было угодно. И ты таким долгим трауром, по-моему, только гневишь нашего Создателя. Почти восемь лет скорби и уныния, просто невероятно! Ты еще далеко не старый мужчина, можешь второй раз жениться. Малейшее твое желание — и отбоя не будет от мечтающих стать хозяйкой родового гнезда и подарить тебе много детей. Стоит лишь шевельнуть пальцем… — Я не хочу это слушать! — Эрих был разгневан. — Я сам в состоянии решать, что для меня лучше. И потом, у меня уже есть сын, другие наследники мне не нужны. — Прости ещё раз, Бога ради, не хотел тебя раздражать. Можешь оставаться в моем доме, сколько угодно. Чувствуй себя хозяином, пока меня нет. А по поводу герцога… Прошу тебя, будь с ним поосторожнее. Он слишком загадочен, а, значит, может быть опасным. — Я благодарен тебе за гостеприимство и постараюсь не злоупотреблять им долго, — ответ прозвучал почти враждебно. — Эрих, поверь: мне жаль, что ты превратно понял мою заботу о тебе, — искренне огорчился Дитмар. — Благодарю, — холодно ответил фон Кролок. Остаток пути прошел в молчании.***
А что же сеньор Вентурини? Загадочный вельможа прибыл в роскошный дворец, расположенный неподалеку от замка Кастель-Нуово. Отпустив кучера до следующего вечера, Витторио поднялся на второй этаж и, пройдя через анфиладу комнат, оказался в своих покоях. Занявшись бумагами, он с удивлением понял, что не может сосредоточиться: его мысли все время возвращались к графу фон Кролоку. Лишь дома герцог осознал, что впервые пригласил гостя в свой дворец, который был абсолютно безлюдным уже не один десяток лет. Если не считать, конечно, немногочисленных слуг, создававших условия для его уютного существования. «Эрих фон Кролок. Какой же ты на самом деле?» — новый знакомый чрезвычайно заинтересовал его. Обычно люди были для Витторио, словно открытая книга. Не требовалось пары минут и гипнотических способностей высшего вампира, чтобы он мог раскусить собеседника. Природная острота ума и проницательность позволяли Вентурини составить первое и, как правило, безошибочно верное впечатление. Но только не в этот раз. Витторио окунул перо в чернильницу и, отложив в сторону недописанное послание, пригубил из бокала темно-бордовую жидкость, с удивлением поняв, что перепутал кровь с вином — на подносе стояли графин со старым вином и кувшин с кровью. Собираясь выпить вина, бессмертный налил в бокал кровь. Такая рассеянность была несвойственна ему и являлась из ряда вон выходящим событием. Действительно, гость Роберто Розетти, прибывший из Трансильванского княжества, заинтриговал герцога. Необычайно закрытый, словно окруженный броней, с ледяным взглядом ярко-синих глаз и горестно сжатыми губами, Эрих показался вампиру ходячим воплощением страдания. Не осознавая как, Витторио не просто понял, что смертный испытывает сильнейшую боль, но и остро ощутил ее. Более того, решил помочь страдающему человеку облегчить его муки. Но вампир не собирался прибегать к ментальному воздействию. Ему захотелось понять фон Кролока и повлиять на него силой убеждения, при этом не раскрывая своей сущности. А еще чутье подсказывало герцогу, что эта встреча произошла не случайно. «Ну что же, разговор об искусстве, пожалуй, поможет найти подход». Витторио позвонил в колокольчик и распорядился об ужине на две персоны, собственноручно написав перечень блюд и немало удивив слугу: обычно тот договаривался только с поставщиками вин и не задумывался о гастрономических предпочтениях герцога Вентурини. Повара во дворце не было, и перед Стефано была поставлена необычная задача: отнести письмо владельцу замка Кастель-Нуово с просьбой отпустить завтра с утра во дворец герцога Вентурини лучшего повара с помощниками. Рацион самого Витторио обычно состоял исключительно из крови и vino rosso italiano.***
Вечером следующего дня, едва часы прообили семь раз, во двор владения Дитмара фон Мирбаха въехала черная карета с двумя переплетенными буквами «V» на дверях, запряженная парой лошадей вороной масти. Соскочивший с козел кучер подал записку выскочившему из дверей лакею. — Ваше Сиятельство, просили передать, — через минуту слуга с поклоном протянул небольшой конверт графу фон Кролоку. — Ты не обознался? Быть может, письмо для господина барона? — удивился Эрих, оставшийся за хозяина в особняке шурина. Дитмар, как и собирался, уехал к Розетти, чтобы оттуда отбыть в загородное поместье. — Нет, было сказано: «Его Сиятельству графу фон Кролоку». Эрих с сомнением взял конверт и вскрыл его ножом для бумаг. «Ваше Сиятельство, не сочтите за назойливость. Я лишь подтверждаю свое приглашение и буду рад видеть Вас в моем дворце. Хочу пригласить Вас немного раньше, и, если Вы не против, ехать незамедлительно», — удивленно прочел Эрих строки, написанные безупречной готической вязью. Внизу красовалась не подпись, а именная печать герцога Вентурини. — Передай, что через пять минут я спущусь, — сказал граф терпеливо ожидавшему слуге. Вообще-то фон Кролок давно был готов ехать. Но, понимая, с каким высокородным кавалером имеет дело, подошел к зеркалу и бросил критический взгляд на свое отражение. На него смотрел высокий, строгий мужчина с легкой проседью в волосах, перехваченных черной узкой лентой, с красивым, словно вышедшим из-под резца античного мастера лицом. Сходство с мраморной статуей усиливало полное отсутствие эмоций. Синие глаза цвета вечереющего неба можно было бы назвать прекрасными, если бы не ледяной холод, обдававший каждого, кто решался взглянуть в них. Черный костюм, безусловно, дорогой и выгодно подчеркивающий осанку и стать, лишало эффектности полное отсутствие украшений и разнообразия цветовой гаммы. Застежки камзола и пуговицы на рубахе, кружево ручной работы на воротнике и манжетах — абсолютно все было черным. «Словно живой мертвец, — подумал Эрих и поморщился. — Но не на свидание же собираюсь, в конце концов», — граф набросил на плечи укороченный черный плащ-накидку и спустился вниз к ожидавшей его карете. Через четверть часа Эрих стоял у парадной лестницы шикарного palazzo.***