Наше время
Элизабет быстро шагала по коридору их женского общежития, достигая двери своей комнаты, желая скорее разгрузить старенький портфель от тяжелых книг, только что найденных в местной библиотеке. Она зашла внутрь, бросая рюкзак на пол, облегченно вздыхая. Плечо ныло от перенесенной тяжести, и девушка устало массировала затекшее место. Шарлотта сидела на постели, читая конспект, даже не поднимая своего взгляда. Купер немного удивилась тому, что последние два дня соседка немного странно вела себя, прекращая привычно много болтать и вечно находясь в нервном напряжении. Хотя видимых причин для этого блондинка не могла найти. — Учишь? — незатейливо поинтересовалась, сбрасывая в угол свои кеды и весеннее спортивное пальто. Она прошла к собственной постели, рухнув на мягкую подушку, прикрывая веки. Эта неделя оказалась настолько загруженной, что минимальное количество сна залегало темными мешками под глазами. — Пытаюсь. — устало выдохнула брюнетка, отбрасывая тетрадь в сторону, сама себе удивляясь, как смогла три часа подряд просидеть за учебой, не отвлекаясь на телефон и социальные сети. — Кстати, нас распределили на конференцию, каждому дали своего куратора. — проговорила Купер, хватая с поверхности тумбочки зеленое яблоко, быстро откусывая. Она раскрыла свой ежедневник, пробежавшись глазами по написанным фамилиям, ища букву П. Через пару дней состоится масштабная конференция, на которую съехались множество уважаемых профессоров и действующих врачей, и студенты готовили собственные проекты и доклады для представления перед аудиторией. Четыре дня подряд Бетти бегала по библиотекам, собирая нужные материалы, знакомясь с гостями съезда, пытаясь быть, как можно активнее. Ей по зарез нужны были баллы и хорошие характеристики, а времени до выпуска оставалось все меньше и меньше, на дворе наступил конец марта. — Ты случайно не знаешь, к кому попала я? — Да-да, ищу. — кратко бросила блондинка, проводя пальчиком по списку. — Вот, точно! Мистер Прескотт из Аризонского университета. Дэйв говорил мне, что профессор сам попросил именно тебя в свои помощники, как бывшую студентку. — девушка отбросила блокнот в сторону, садясь по-турецки на своей кровати, доедая яблоко. — Нет, черт… Шарлотта мгновенно помрачнела, как только услышала фамилию человека, с которым ей придется работать. Она обеспокоенно задышала, бегающим взглядом осматривая комнату, кусая губы от волнения. Элизабет непонимающе нахмурилась, смотря на нее, откладывая фрукт на тумбу, садясь на край своей кровати. — Все нормально? Подруга ничего не ответила, резко поднимаясь с постели, одеяло упало на паркет, путаясь в ногах. Она судорожно достала дорожную сумку из-под шкафа, открывая ее, бросая внутрь первые попавшиеся вещи, и Бетти не могла не заметить ее дрожащих от страха рук. — Эй, Шарлотта. — привстала, обеспокоенно подходя ближе, понимая, что никогда не видела Паркер настолько испуганной и растерянной. Брюнетка осела на пол, пытаясь застегнуть чемодан, но молния застыла на одном месте, не поддаваясь, еще больше выводя из себя. Она судорожно дергала несчастный замок, рвано дыша, совершенно не замечая того, как слезы выкатились из карих глаз, стекая по смуглым щекам. Купер застыла на месте, волнуясь за состояние соседки, сжимая ручки в кулаки. — Что случилось? Блондинка медленно опустилась рядом с ней, нерешительно касаясь ее плеча, слегка поглаживая. Паркер поддалась вперед, отчаянно обнимая Элизабет, содрогаясь в рыданиях, которые громко разрезали тишину этой комнаты. Та абсолютно не понимала, что происходит, но крепче стиснула ее своими руками в ответ, пытаясь оказать поддержку. — Господи, что произошло? — обеспокоенно спросила, растирая ее подрагивающую спину теплыми ладонями, пока подруга плакала в ее плечо, рвано и тяжело дыша, начиная хрипеть от нехватки воздуха. Купер еще никогда не приходилось видеть свою соседку в таком состоянии, когда та не могла произнести и слова, захлебываясь рыданиями, дрожа в ее руках. Всегда улыбчивая, ветреная, несерьезная девчонка сейчас выглядела настолько напуганной и разбитой, что страшные догадки сами непроизвольно возникали в ее голове, заставляя нахмуриться от беспокойства. — Дело в мистере Прескотте? — осторожно спросила, поглаживая ее волосы рукой, чувствуя то, как намокла собственная толстовка от слез девушки. Шарлотта утвердительно закивала головой, не поднимая свой взгляд на Элизабет, которая напряглась пуще прежнего, крепче обнимая брюнетку. Паркер закусила дрожащую губу буквально до крови, слегка замычав от тяжелых воспоминаний, которые сейчас так нещадно ворвались в ее память, не спрашивая разрешения. — Он… я не могу! Нет! — замотала головой в стороны, волосы прилипли к влажным щекам, умытым солеными дорожками. Купер тяжело выдохнула, беря ее за руку, заставляя посмотреть на себя, желая ей помочь. Действительно желая искренне помочь постороннему человеку. — Шарлотта, не бойся. — твердо произнесла блондинка, заглядывая прямо в глаза, показывая, что она в безопасности. Трясущиеся пальцы сильнее сжали ее ладонь, пока Паркер пыталась сделать глубокий вдох. — Расскажи мне, что произошло. Я хочу, чтобы тебе стало легче. Девушка вновь прикрыла глаза от страха, начиная громко плакать. Бетти удрученно поджала губы, притягивая ее к себе, крепко обнимая. Ей редко приходилось успокаивать людей, чаще всего другим приходилось спасать ее от приступов паники в прошлом… но она помнила то, как Джагхед всегда заботливо прижимал к себе, одаривая теплом своего тела, пытаясь помочь… — Я с тобой, слышишь? — прошептала, поглаживая ее трясущуюся спину своей ладонью. — Тебе не о чем беспокоиться. Ты не одна. — Нет, ты не понимаешь… — громко всхлипнула девушка, впиваясь ногтями в рукав серой толстовки Купер буквально до скрипа. — Никто не понимает… он… — судорожно вдохнула воздух, рвано дыша, глотая слезы. — Я ненавижу его… он плохой человек! Он ужасный, Бетти! — блондинка нахмурилась, кусая щеки изнутри от напряжения, пытаясь понять то, о чем говорит Паркер. — Я ничего не хотела, клянусь. Я просто пришла за результатами работы, а он… я пыталась вырваться, я хотела убежать. Но он сделал это! — разрыдалась пуще прежнего, закрывая лицо ладошками, стараясь скрыться от позора. — Этот подонок сделал это! Я боюсь его! Элизабет испуганно выдохнула, отчетливо осознавая то, что произошло между Шарлоттой и ее бывшим преподавателем. Липкий страх поселился в груди, подбрасывая воображению неприятные картинки и убивающие воспоминания. — Тише-тише… — прошептала, прислоняясь к ней, обвивая своими руками. — Уже все позади. И больше никогда не повторится. Он не посмеет тебя тронуть. — блондинка твердо произнесла, чувствуя волну подступающей злости на этого Прескотта, на каждого ублюдка, кто имел смелость сделать подобное с беззащитной девушкой. — Я никому не говорила, я просто убежала, перевелась, как можно дальше, лишь бы больше никогда в жизни его не встретить. А он… снова здесь. Он специально выбрал меня. Он не оставит меня в покое! — судорожно шептала, умываясь солеными слезами, коленки дрожали от неконтролируемого страха, который затягивал в свои сети все больше. Купер удрученно зажмурилась, понимая, что внезапное появление Шарлотты прошлой весной было всего лишь ее побегом в отчаянии, желая забыть, как страшный сон, пытаясь начать новую жизнь. И Элизабет была такой же, бежала от самой себя, оставляя позади ненавистный город, друзей, развалившуюся семью… лишь бы, как можно дальше, как можно быстрее и желательно навсегда. — Он тебя не тронет! — серьезно произнесла Бетти, обнимая испуганную девушку. — Мы решим это, Дэйв поможет нам, тебе не придется даже видеть его, я обещаю. — говорила абсолютно искренне, зная то, как на самом деле сейчас Паркер было тяжело. — Пожалуйста, успокойся… — Нет, я не могу! — она отрицательно мотнула головой, пытаясь выбраться из ее объятий. — Ты не понимаешь! Это так сложно, просто невыносимо! Купер на мгновение замерла, до боли стискивая ладони в кулаки, чувствуя острые ногти на старых шрамах. Усердно пыталась себя заставить разжать их, но руки, словно окаменели, не слушаясь. Она изо всех сил старалась быть сильной, старалась включить холодный рассудок, вышвыривая гадостные воспоминания из разума, но это было невозможно… и на самом деле — так невыносимо. — Я тебя понимаю, поверь… — горько произнесла, медленно выдыхая, ногти окрасились в алый цвет, и кровавый маникюр в который раз напомнил о ее слабости. О ее падении. О том дне, когда вся жизнь рухнула в один момент. Шарлотта притихла, поднимая на нее свой взгляд, всматриваясь в каменное лицо блондинки, и лишь только неимоверно печальные глаза открывали занавес, показывая то, насколько действительно ей было больно. — Ч-что? — нерешительно спросила, на мгновение переставая плакать, пока Элизабет собиралась с духом, до последнего опасаясь обнажить свою тайну, которую хранила за десятью замками в самом дальней ящике, пылившемся на задворках памяти. Она не открывала его целых четыре года. — Я знаю, что ты сейчас чувствуешь. — с удушающей печалью произнесла блондинка, к глазам подступили подлые слезы, которых она так сильно пыталась избежать. — Я все это пережила… — Как? — В выпускном классе. — кратко ответила, опуская взгляд в пол, лишь бы только не дать себе расплакаться, сдерживаясь из последних сил. — Это сделал мой одноклассник. — Бетти… — заскулила Шарлотта, вновь прижимаясь к ней всем телом, крепко обнимая за шею. Купер поджала дрожащие губы, закусывая до крови, предательские слезы вырвались горячими ручьями, стекая по бледной коже. Она задержала дыхание, пытаясь себя не выдать, но громкий всхлип вырвался из груди с тем неистовым отчаянием, которое захлестывало с головой, заставляя сердце болезненно сжиматься. — Я знаю, как на самом деле сложно. — судорожно прошептала, зажмурив глаза от щипающей влаги. — Знаю эту ненависть к нему, ко всему миру, к самой себе! — ногти врезались до мяса, окончательно нарушая бледные шрамы, вновь обнажая уродливую боль. — Я не хочу жить… но я обязана. Я обещала. — голос и вовсе сошел на нет, окончательно срываясь. — Я смогла. И ты сможешь. Я знаю. Они сидели на полу, обнимая друг друга, не прекращая плакать до самой ночи. Пытаясь спасти друг друга от разрывающего отчаяния и тяжелых воспоминаний, срывали фантики с прогнивших секретов, которые отравляли жизни хуже цианида. Совершенно разные, не похожи друг на друга, выбравшие каждая свою маску, за которой было уютно прятаться и хранить свою боль, закапывая глубоко в душе. Холодная, замкнутая в себе стерва и безрассудная глупая девочка — каждая определила свой способ борьбы с прошлым и собственного побега от реальности. Разные. Но такие одинаковые. Сломленные.Четыре года назад
Элизабет устало складывала форму группы поддержки в шкафчик, желая наконец отдохнуть после изнуряющей тренировки. Вокруг застыла мертвая тишина, Лисицы разбрелись по домам еще час назад, пока Купер из последних сил отрабатывала сложные элементы танца. Желания возвращаться домой не было, хотя Элис и уехала на пару дней решать вопросы развода с Хэлом, и блондинка могла провести вечер в тишине без постоянных нотаций и скандалов с матерью — настроения не было абсолютно. Джагхед половину дня провел с Топаз, пытаясь закончить проект, которым загрузил их Уезерби после драки Змей и Бульдогов, Арчи и Ронни отправились в кино, Кевин прозябал в участке с отцом, а ей сидеть в одиночестве абсолютно не хотелось. Внезапно дверь в раздевалку распахнулась, в помещение ворвался сквозняк, заставив девушку слегка вздрогнуть от неожиданности. Она обеспокоенно выглянула из-за двери шкафчика, уже полностью готова покинуть опустевшую школу, застегивая последние пуговки на своей блузке. — Чак! Ты что здесь делаешь? — ее глаза расширились от удивления увидеть перед собой столь незваного гостя. Она испуганно дернулась, быстро набрасывая на себя кардиган. Парень однозначно не выглядел добродушно, его вены на руках устрашающе вздулись, глаза сверкали яростью, от чего Бетти непроизвольно поежилась, чувствуя себя абсолютно уязвимой в этой пустой комнате рядом с ним. Он молча прикрыл дверь, беря в руки швабру, стоящую рядом, чтобы заблокировать выход, просовывая ее между большими железными ручками. Купер нервно выдохнула, оглядываясь по сторонам, не понимая, что на него нашло, и что именно он собирается сделать. Ее взгляд метался в поисках выхода, но единственное окно в этой раздевалке уже давно было забито досками, чтобы любопытные умы не подглядывали за полуголыми разгоряченными девочками из группы поддержки. — Что происходит, Чак? — ее голос дрогнул, когда внутри она уже впадала в состояние ступора, совершенно не понимая, что творится. Зачем он пришел сюда? Зачем он запер дверь? Зачем, черт возьми, он сейчас надвигается на нее, по пути снимая бомбер с эмблемой футбольной команды. Ноги непроизвольно задрожали, когда он оказался совсем близко, устроив свою большую ладонь на ее бледной щеке. Дыхание сбилось, а рассеянный взгляд изучал его лицо, пытаясь найти ответ — что ему нужно? Бетти была из тех редко встречающихся особ, которая до последнего не могла поверить в то, что люди могут быть настолько злыми. Она не верила в их черноту, в их темные сущности и настолько неправильные мысли. Но вся детская наивность была выбита из нее одним грубым ударом, когда его кулак впечатался в девичью скулу, а хрупкое тело свалилось на пол, ударяясь об стоящие рядом лавочки. — Что ты делаешь, Чак? — она заплакала, отползая все дальше, пытаясь спрятаться между шкафчиками и стеной, упираясь спиной в настоящий каменный тупик. Алая кровь стекала по бледной коже, каплями спадая на голубенький воротник хлопковой рубашки, пятная его некрасивыми узорами. Так же, как и ее светлый мир сейчас пачкался грязной реальностью. Все осознание творящейся сейчас с ней ситуации пришло в следующее мгновение, когда парень подступал к ней все ближе, а его тяжелые шаги оглушающим грохотом били по вискам. Его руки тянулись к собственному ремню, умело и быстро расстегивая железную бляху. В груди все замерло, а сердце буквально перестало биться. — Нет, пожалуйста, Чак, не надо! — девушка прикрывала себя руками, глотая горячие слезы, чувствуя то, насколько немыслимо дрожит ее тело, а каждый нерв сжимается от невероятного, пронизывающего каждую клеточку, страха. Она молила Бога, чтобы все прекратилось, чтобы это оказался наиглупейший сон в ее жизни, чтобы Джагги чудесным образом вновь оказался рядом, спасая ее из лап этого чудовища. Но его твердые шершавые пальцы больно впивались в тонкую кожу запястий, резко дергая на себя, вытаскивая из укрытия, не желая больше церемониться с этой девчонкой. — Нет, я прошу! — она кричала, истошно рыдая, выдергивая руки из его хватки, пытаясь убежать. Парень злился, оглушенный ее пронзительным тонким визгом, крепко хватая за подбородок, сжимая до появления темных синяков. — Заткнись сейчас же! — он прошипел, все больше сдавливая челюсти, упиваясь тем трепещущим страхом в ее глазах. Больше всего его забавляло то, какой беззащитной Купер сейчас выглядела. Словно маленький ребенок, который потерялся в немыслимой толпе. Ее губы дрожали, умытые солеными слезами, которые ручьями скатывались на его грубые пальцы. — Иначе тебе будет только хуже! Элизабет буквально заскулила, содрогаясь всем телом, не желая верить в то, что это все происходит сейчас с ней. Его рука пыталась пробраться между крепко стиснутых коленей, которые девушка все отчаяннее сжимала до боли в мышцах, лишь бы только не дать ему прикоснуться. — Не строй из себя праведную девственницу, Купер! — сквозь сцепленные зубы его рык звучал еще более устрашающе, от чего внутри все просто рушилось с каждым мгновением больше и больше. Вся ее вера в былую жизнь, которая никогда не устроит подставу на пути, крошилась, развеиваясь пылью. — Я уверен, Джонс уже давно тебя трахает. — парень силой раздвинул ее ноги, оставляя на них синяки, пробираясь от колена по внутренней стороне все выше. Ком рвоты застрял у нее в горле от того мерзкого чувства, от презрения, ненависти и отвращения к этому человеку в одном флаконе. Когда его пальцы коснулись под юбкой края нижнего белья, пытаясь сдвинуть его в сторону, девушка истошно зарыдала еще сильнее, делая последние попытки к бегству. Она оттолкнула его, собирая в кулак все силы, которые были в ее хрупком девичьем тельце, отчаянно бросаясь к двери, пользуясь замешательством Чака, который дал себе волю расслабиться. Дрожащими руками судорожно пыталась убрать эту чертову швабру с двери, предвкушая и надеясь на свое спасение. Но, когда он сильной хваткой вцепился в ее волосы, заставляя буквально запрокинуть голову вверх, а потом не менее сильно впечатал лицом в дубовую дверь, вся призрачная надежда рухнула так же, как и Бетти свалилась на пол, пытаясь утереть лицо от заливавшей его крови. — Кто-нибудь! — она осмелилась на крик, отчаянно стуча по двери рукой. — Помогите! — ее вопль утонул в тишине опустевшей школы, впитываясь в стены. — Я прошу! — отползая назад, не прекращала попытки быть кем-то услышанной, хотя прекрасно понимала то, что в столь позднее время нереально застать здесь кого-либо, а охранник наверняка вновь заперся в своей подсобке, бессовестно уснув. — Я пытался быть с тобой добрым, Купер… — ее рывком поставили на ноги, задирая светлую юбку вверх, до самой талии, обнажая стройные дрожащие ноги и хлопковые серые трусики. — Ох, как мило. — притворно улыбаясь, пропитывая каждое свое слово отравляющей желчью, произнес Клейтон, проводя пальцами по бедру, заставляя ее судорожно всхлипывать в режущей тишине комнаты. — Пожалуйста, Чак! — она не верила в то, что он вообще ее слушает, но чертова слепая надежда заставляла пытаться спастись. — Прости меня, слышишь? Прости Джага! Мы были не правы, я была не права! Я все поняла, Чак! — слезы душили, и без того дрожащий голос срывался на шепот, который едва можно было понять. — Подумай о том, что будет, если ты это сделаешь. Ты ведь только навредишь себе. Я умоляю тебя, остановись! — чувствуя противные касания его пальцев на своей коже, она продолжала говорить, все так же надеясь вразумить, не желая поддаться такой зверской участи. — Мне плевать! Мне абсолютно плевать! — его смех походил на смех обезумевшего человека, что пугало ее все больше. — Меня и так исключили! Из-за тебя! Из-за твоей чертовой сестры! Из-за этого чмошника Джонса! — злость закипала в нем с каждым мгновением, застилая глаза, которые буквально наливались кровью. — Ты ответишь за это! Мне, черт возьми, абсолютно плевать на то, что будет! — Купер почувствовала его железную хватку на своей шее, совершенно лишена возможности сделать вдох. Ее губы дрожали, рвано хватая воздух, когда он все сильнее сжимал пальцы вокруг ее кожи, замечая то, как следы наливаются синим оттенком. Он рывком бросил ее на лавку, стоящую рядом, спуская свои джинсы вместе с боксерами до колен. Девушка дрожала, начиная кричать, когда выхода совершенно не оставалось. Бетти не успела даже двинуться в сторону, зашипев от того, как сильно его рука схватила светлые волосы, наматывая на кулак. — Ну что, сделаешь мне приятно? — его член находился в непосредственной близости от ее лица, что заставляло прикрыть рот рукой, чувствуя в горле комок рвоты. Он схватил ее за запястье, открывая доступ к ее губам, которые она сжимала, как можно плотнее. — Ох, ну чего же ты? — его притворное беспокойство разрушало ее с каждой секундой. А глаза застилали слезы, которые грязными дорожками, смешанными с алой засохшей кровью, стекали по лицу. — Я научу тебя, как это делается. — его пальцы сжимали подбородок девушки, приближая к своему половому органу. Но этот скулящий вид блондинки раздражал его все больше. — Иди к черту! — прошипела, сквозь зубы, дернувшись в сторону, что выбесило парня окончательно. Он хорошенько встряхнул ее, все так же держа кулаком за волосы, впечатывая виском в дверь железного шкафчика. — Тебе же хуже! — его рычание, подобно настоящему зверю, раздалось около уха, когда Клейтон поднял ее на ноги, поворачивая к себе спиной. — Не обещаю, что тебе понравится. — она не успела ничего сообразить, в следующую минуту чувствуя разрывающую боль в своей сухой промежности. Абсолютное отсутствие желания и дикое отвращение к происходящему делали все движения внутри еще больнее, когда он с силой вдалбливался ей внутрь, протискивая свой член. Ее истошный крик оглушил, но в то же время дарил невероятное чувство превосходства, которое толкало его на то, чтобы еще жестче сейчас трахать ее, упиваясь собственной властью. То, настолько отвратительно чувствовала себя Элизабет в тот момент, невозможно передать какими-либо словами. Щемящая боль в груди от грязного унижения смешивалась в ядовитый коктейль с невероятной физической болью, когда ей казалось, что все ее внутренности, словно натирали наждачной бумагой до самого мяса. Он шипел от удовольствия, захлебываясь собственной силой, все больнее притягивая ее за волосы, заставляя выгибать спину, а другой рукой хватая за бедро, которое было покрыто фиолетовыми синяками. Бледная кожа ног окрашивалась тонкими струйками алой крови, стекающей из промежности, когда он, не останавливаясь, продолжал делать все более грубые толчки, наслаждаясь тем, как узко в ней было. Ее голос окончательно охрип, когда последние крики вырывались из ее груди. Чак чувствовал приближение развязки, все сильнее вколачиваясь в ее тело, не обращая внимание на кровавые разводы, окрасившие бедра. Последние толчки в сопровождении с его неистовым рыком оказались самыми сильными, от чего девушке казалось, что все у нее внутри просто горело синим пламенем, обжигая каждый орган. Резко выходя, он повернул ее лицом к себе, пытаясь наклонить вниз, но та подскользнулась на своей же крови, падая на шкафчики спиной. Он не в силах терпеть, заканчивая все хаотичными движениями рукой, излился на ее живот, прикрытый запачканной блузой, удовлетворенно выдыхая. После чего просто уронил девушку на пол, разжимая свою хватку. Ее разбитый вид, заплаканное окровавленное лицо — совершенно не тронули что-либо у него в душе, и раскаяние с жалостью не проснулись в его черством сердце. Чак натянул джинсы, застегнув ремень, и со счастливым выражением лица, упиваясь собственной местью, присел на корточки, рядом со скрючившейся в клубок Бетти. — Спасибо, мне было хорошо. — похлопав ее по щеке, а после брезгливо вытерев ладонь от крови об свою штанину, Клейтон ушел, оставляя после себя лишь отдаленные удаляющиеся шаги. Купер со всей мочи закричала, когда ее голос сорвался лишь на негромкий охрипший восклик. Она поджимала ноги к своей груди, лежа на холодном бетоне, будучи теперь абсолютно грязной. Запачканная его спермой, синяками от его грубых пальцев, ударами его рук. За что? За что в один миг ее жизнь рухнула? Развалилась маленькими кирпичиками, оставляя после себя лишь выжженные руины. Отчаяние захлестывало с головой, заставляя задыхаться, а полнейшее осознание того, что это самый настоящий конец, тошнотным комом рвоты подступало к груди, заставляя выблевать на грязный пол. В один миг она каждой клеточкой своего тела почувствовала то, как всегда улыбчивого ребенка, добродушную и наивную дуру Элизабет Купер превратили в прожеванный мусор, испорченную истерзанную игрушку.б\у.