Пособие о том, как стать настоящим сильфом

      Даня и Антон проводят в больнице совсем немного времени. Уже к следующему утру в палате появляются довольные и покрытые засосами Верховный и бывший охотник. И Дайер убеждает их, что он в полном порядке, и что им пора бы вернуться домой. Дамиан почему-то поддерживает идею сильфа, а у Чернова просто не хватает аргументов и сил на споры.       Выглядит Даня все еще плохо, на ногах, по мнению Антона, держится не очень уверенно. Поэтому, когда они покидают больницу, Чернов ненавязчиво (или ему так кажется) держится поближе к Дайеру, готовый в случае чего подставить ему плечо или даже подхватить на руки. Сильф, как ни странно, не спорит.       Практически всю дорогу до Афин, Даня просто спит, навалившись на Антона и устроив голову у него на плече. Чернов сидит, стараясь не шевелиться и даже не дышать лишний раз, чтобы не разбудить сильфа. Прошлой ночью Даня поспал совсем немного, а сон крайне важен для восстановления. А когда не спит, Дайер ест и выглядит так устало, что Чернову хочется попросить Майкла остановиться в каком-нибудь мотеле и прекратить эту пытку. Но каждый раз сильф (видимо читая все переживания по лицу охотника) говорит, что с ним все будет в порядке. — Будем в Афинах через двадцать минут, — объявляет штурман-Дамиан и зевает.       Майкл тут же порывается стукнуть его по губам, но не сильно, скорее в шутку. И зевает следом. Видимо, этой ночью они тоже не выспались.       До города они добираются даже быстрее. Потому что для Уильямса, который в этот раз сидит за рулем, все эти скоростные ограничения кажутся скучными, и мчит он так, что Чернову даже немного страшно.       Антон осторожно тормошит снова заснувшего Даню за плечо и, когда сильф открывает глаза, тихо говорит: — Приехали.       Чернов немного переживает, если честно. Последний раз, когда парень видел Дайера в этой квартире, все прошло… не очень хорошо. И Антону вдруг кажется, что если сейчас они поднимутся наверх, то снова вернутся в этот кошмар. Хочется прижать к себе сильфа и остаться вместе с ним в машине.       Но охотник понимает, что показывать слабость сейчас никак нельзя. Дане и без этого должно быть хуже, чем ему. И Антон должен поддерживать его, а не раскисать самому. Так что он улыбается Дайеру и сжимает его ладонь на мгновение. Сильф, все еще сонный, но уже проснувшийся, утыкается носом в шею Чернова. Он не выпускает руку Антона из своих пальцев, то и дело оглаживая чужие линии жизни, вены и почти массируя суставы. Будто Даниле нужно чем-то занять руки. — Может, нам снять новую квартиру? — Дайер не говорит о страхе или неприятных воспоминаниях, лишь выдерживает странную паузу, думая о чем-то своем. — С одной комнатой и просторной кроватью.       Майкл с переднего сидения довольно присвистывает и получает подзатыльник от Дамиана. Антон смотрит на них обоих хмуро, но решает промолчать. Что-то подсказывает ему, что он не хочет выслушивать комментарии Уильямса на этот счет. А стоит ему возмутиться — и комментарии будут. — Я много работаю по ночам. Буду тебе мешать, — неуверенно говорит Чернов.       Конечно, сомнения у него вызывает не только это. Потому что с их личной жизнью все еще совсем непонятно, и одна кровать может создать некоторые проблемы. — Хорошо, новую квартиру с двумя комнатами, чтобы ты мог работать по ночам, — легко соглашается Даня на такой компромисс, а потом добавляет. — Если ты хочешь, конечно, это не обязательно.       Антон смотрит на Дайера с сомнением. Пока они спят в одной кровати, но при этом у каждого есть своя комната, это можно считать… дружеской помощью. Просто Даниле плохо спится одному. Если у них будет общая спальня, то назвать их отношения дружбой точно не получится. Готов ли он к такому шагу? — Ты его сейчас спугнешь, — смеется Майкл, паркуя машину возле их дома. — Сейчас маленький гомофоб в нем кричит, что это по-гейски — спать с мужиком в одной кровати. — Майкл! — возмущенно восклицает Чернов. — А что, я не прав?       На этот вопрос у Антона ответа нет. Он хмурится и отводит взгляд, потому что врать в этой ситуации все равно бессмысленно. А на любой из мыслимых и не мыслимых ответов у Уильямса найдется еще тысяча подколок. — Майкл, это не наше дело, — качает головой Дамиан. А потом оборачивается к парням и задумчиво произносит: — Хотя если будете выбирать квартиру с двумя комнатами, то проследите, чтобы кровати в обеих комнатах были большие и удобные. — Не важно, — пожимает плечами Даня, который возможно понял, что зря поднял этот разговор в машине при свидетелях. И обращается к Чернову: — Просто подумай над этим. — Уверен, что если мы не подтолкнем этого идиота, то он до пенсии будет считать себя натуралом, — хмыкает Майкл. — Ему страшно, и это нормально, — «защищает» Антона Дамиан.       Даня в этот момент странно хихикает, все еще не отпуская руку Чернова. Они так и стоят на стоянке около их дома, и пока никто не предпринимает попыток выбраться из машины. — Вообще-то, я все еще тут, — возмущается Антон. — А не в постели Дани, непорядок, — смеется Майкл. — Я хочу… — сильф немного мешкает, и кажется передумывает говорить то, что хотел сказать в самом начале. — Есть. Идем.       Когда они выбираются из машины им приходится расцепить руки. Антону нужно взять свои вещи из багажника, а Данила топчется на месте, заламывает пальцы и поднимает голову вверх, будто пытаясь найти окна их квартиры. — Майкл, возьми пожалуйста вещи Антона, — просит Дамиан, открывая багажник и придирчиво рассматривая его содержимое. И спрашивает у Уильямса: — У тебя в их квартире много вещей? — Набор плеток и коллекция смазки, — тут же делится во всех подробностях Майкл. — Но я оставлю это Антону и Дане. Им пригодится.       Чернов смотрит на Уильямса с подозрением. Слова бывшего охотника могут быть шуткой. Должны ей быть, потому что это звучит слишком абсурдно. Но это Майкл, он в самом деле мог притащить в их квартиру плетки и смазку. Тут нельзя быть уверенным наверняка. — Ты слишком щедрый, — ухмыляется Дамиан, а после отдаёт бывшему охотнику нужные сумки. — Я думал твоя коллекция секса будет более обширной. А это почти скучно, — язвит тем временем Дайер, а после обшаривает свои карманы, хотя в них точно ничего нет. — Все остальное я уже давно перевез к Дамиану, — парирует Майкл, который, конечно же, за словом в карман не полезет. — Но если ты очень попросишь, то я могу привезти вам кляп и костюм сексуальной горничной. Или к кляпу больше подойдет что-нибудь кожаное?       Антон думает, что он единственный в этой безумной компании, кто не получает никакого удовольствия от этого разговора. Так что охотник быстрым шагом направляется к двери дома, чтобы поскорее закончить обсуждение сексуальных извращений Уильямса, в которые он совершенно точно не хочет быть посвещен. — Ну вот, — слышит Чернов то, как за его спиной вздыхает Верховный. — В итоге это ты его спугнул.       Даня догоняет Антона у самого подъезда. Он выглядит нормально, не считая все еще ярких темных кругов под глазами и излишней худобы. И того, что сильф постоянно озирается по сторонам, будто из кустов может кто-то выпрыгнуть и напасть на них. — Эй, ты забыл меня, — это звучит почти с обидой, но лицо Дайера не выражает подобных эмоций. Он делает шаг в подъезд и оказывается у лестницы. Их ждет тяжелый подъем. Даня смотрит только на ступени и держится за перила. — Прости, мне не стоило говорить про квартиру при них… Да и вообще. Забудь. — Майкл придурок, он бы нашел другой повод прицепиться к нам, — вздыхает Антон. Он косится на дверь, в которую еще не вошли Верховный и бывший охотник, и говорит: — И я не против… сменить квартиру.       Под «сменить квартиру» Чернов имеет ввиду не только переезд, но и общую кровать, но озвучить это вслух пока не получается. Так что Антон просто надеется, что Даня и так все поймет. Сильф в ответ на такое решение улыбается мягко, а во взгляде его отражается благодарность. — И мы не скажем этим двоим новый адрес, — решительно добавляет охотник, на что Дайер смеется, очевидно, поддерживая эту идею. И делает пару шагов по ступеням.       Чернов с некоторым сомнением смотрит на лестницу. Живут они высоко, а лифты Даня не любит. Антон не хочет его оставлять, а значит придется взбираться пешком. Чернов с сомнением смотрит на сильфа и спрашивает: — Тебе помочь? — Да брось, мы только на первом этаже, — ухмыляется Дайер так, как он делает всегда, когда включает свой защитный рефлекс. А потом вздыхает и добавляет без прежнего энтузиазма: — Озвучишь свое предложение, когда я начну оседать на ступени и просить привал. — А может не стоит доводить до такого? — предлагает Антон.       А после решает, что не стоит спрашивать. Даня ни за что не покажет свою слабость и будет мучиться до тех пор, пока силы совсем не оставят его. Чернов подходит к сильфу и решительно закидывает его руку на свою шею, а сам обнимает Даню за талию. И Дайер… не сопротивляться. Он все так же обреченно вздыхает, а потом начинает смеяться. И это даже не похоже на истерику, что очень радует охотника. — Все как в тот день, после… — сильф наверняка хочет сказать «после запечатления», но выбирает другую формулировку, — после бара. Ты тоже тащил меня вот так в нашу квартиру. Только теперь я не пьяный, — Данила удобнее обнимает Чернова, в то время как они не спеша поднимаются вверх по лестнице пока без всяких эксцессов.       Антон смущается, вспоминая тот вечер. А после воспоминания и вовсе уходят в то время, когда они тоже были пьяны и еще беззаботны. Выполняли глупые задания на их общей кухне и целовались, забыв обо всем. «Хорошее было время» — с сожалением думает Чернов. — Что ты думаешь насчет того, чтобы следующую квартиру снять где-нибудь пониже? — спрашивает охотник. — Я не против, — смеётся Данила, который сейчас явно хотел бы жить на пяток этажей ниже. Впрочем, они прошли уже больше половины пешком без отдыха, и это их небольшое достижение. — Но дом все равно должен быть высоким. Я люблю иногда ночью выбраться на крышу. — А ты пробовал прыгать с парашютом? — вдруг спрашивает Антон.       Он знает, что сильфов тянет в небо, и что Даня тоскует без полетов. Может ли падение заменить ему ощущение полета или же от этого только хуже? — Ага, — ухмыляется Дайер, будто это что-то самой собой разумеющееся. — Но мне больше нравится параплан, там больше возможностей управления полётом. Ещё я прыгал с высокого моста в пропасть, обвязанный ремнями «безопасности». Там вообще неконтролируемое падение.       Даня хлопает Антона по боку, призывая его немного притормозить. Дыхание сильфа стало тяжёлым, а хватка на боку охотника — более цепкой. Дайер странно смотрит на ступени, будто оценивает, целесообразно ли будет сесть прямо на них. Но все же просто опирается больше на перила рукой и спрашивает: — Что на счёт тебя? — Нет, — мотает головой Антон. — Это не для меня.       Чернов думает, что охотник из него какой-то неправильный получается. Он старается не убивать, боится любой ерунды, склонен к истерикам. Вот Уильямс — образцовый охотник. Бесстрашный, способный проявить жестокость и хладнокровный, когда это нужно. Он в Ордене был на своем месте. А Антон… он просто пошел по пути, на который его толкнула семья, и боялся свернуть.       Чернов думает о том, что теперь может отказаться. Перестать притворяться тем, кем не является. Никто не осудит, если он уйдет из Ордена теперь, после всего, что пережил. И Антон сможет просто… жить. Не думать о нечисти, об охоте, забыть о риске. И может быть с Даней, забыв обо всех запретах Ордена. — Значит, надо затащить тебя на крышу, — тем временем уверенно говорит Дайер, а потом выдыхает, выпрямляется, и они снова начинают подниматься вверх по лестнице.       У квартиры их уже ждут Майкл и Дамиан, а сумки Чернова стоят рядом. Конечно, на лифте любой дурак так быстро доберётся. Даня прижимается к Антону очень уж близко (последний лестничный пролёт дался сильфу тяжелее всего), но на это никто не обращает внимания. Потому что бывший охотник и Верховный самозабвенно целуются, абстрагировавшись от всего мира.       Антон деликатно покашливает. Его игнорируют. Он кашляет громче. Его снова игнорируют. — Извините! — громко возмущается Чернов.       Майкл и Шер с явной неохотой отлипают друг от друга. Ни смущения, ни вины на их лицах Чернов не видит. Он тяжело вздыхает и просто смиряется. Когда его жизнь стала такой? Даня же на его плече странно хихикает, а потом пихает Антона в бок, чтобы тот открыл уже дверь их квартиры. И уже через пару мгновений они все оказываются внутри.       Сильф входит в помещение осторожно, будто опасается, что из комнаты на него может выпрыгнуть какая-нибудь нечисть. И первым делом отправляется в сторону кухни, весь путь прочерчивая пальцами по стене. Будто вспоминает обстановку места, в котором жил последние месяцы. Или будто старается показаться себе, что это реально, и он действительно смог вернуться. — Собирай вещи, — командует Верховный Майклу, а потом поворачивается к Антону. — Вам чем-нибудь помочь? Еда? Клининг?.. — а потом смотрит на стоящего в стороне у окна Даню и понижает голос, чтобы тот их не услышал. — Хороший психотерапевт? — Нет, спасибо, — качает головой Антон. — Я скажу, если что-то будет нужно.       Он с сомнением смотрит на сильфа. Нужна ли Дане помощь специалиста? Чернов не уверен, что есть психотерапевты нужного им профиля. Хотя, может у жрецов и есть кто-то для помощи избавившимся от диббука. Но еще Чернов почему-то не уверен, что Дайер согласится принять такую помощь.       Нет, для начала стоит попробовать справиться собственными силами. Только если Антон поймет, что один не сможет помочь Дане, можно будет подумать о чем-то другом.       Дайер тем временем немного потерянно осматривается на кухне. Без букетов, которые раньше превращали ее в оранжерею, комната выглядит пустой. А растения, которые выращивал сильф и поливал каждый день, — почти засохли, и теперь весьма трагично напоминают о том, как же на самом деле давно его здесь не было. — Я… — начинает было Шер, а потом достает телефон. — Все же закажу вам еды. И цветов. Не думаю, что у вас сегодня хватит сил на выход из дома, — жрец говорит это все и почти не глядя собирает заказ. — Не спорь, просто следи, чтобы он нормально ел. — Он любит тюльпаны, — вместо споров говорит Антон. Парень не уверен, знает ли Шер вкусовые предпочтения сильфа достаточно хорошо.       Конечно, охотник может сделать заказ и сам. Но свалить на другого человека хотя бы такую мелочь — приятно. Чернов, мало спавший ночью и совсем не отдохнувший в машине, чувствует себя очень уставшим.       Верховный кивает и вбивает еще что-то в свой телефон. В то время, как Майкл наводит «порядки» в комнате Дани. А потом появляется подозрительно довольный со своими вещами, явно намереваясь сбежать раньше того времени, как хозяева квартиры поймут, что он мог натворить. — Доставка будет через двадцать пять минут, — тем временем рапортует Дамиан и оборачивается к Уильямсу, оглядывая его с ног до головы. — Ты готов? — Предохраняйтесь, — заявляет Майкл, направляясь к двери. — А то кто знает этого Бога любви, вдруг у него и сильфы могут залететь?       И прежде, чем Антон успевает возмутиться, бывший охотник покидает квартиру. — У сильфов парней нет матки, — качает головой Дамиан, как главный специалист по духам воздуха и акушер-гинеколог этой компании. А потом бросает взгляд на Даню и пожимает плечами, говоря Чернову негромко: — Но тебе стоит проверить лично, мало ли, что еще Эрасмос у кого забрал.       И под хохот Уильямса Верховный покидает квартиру. Благо, Дайер этого не слышит. Хотя наверняка пожелание Майкла не прошло мимо него, слишком уж хорош был совет для того, чтобы говорить его в пол силы. — У тебя были домашние животные? — вдруг спрашивает Даня, поливая свои комнатные растения, которые по внешнему виду уже не выглядели живыми. — Нет, — мотает головой Антон. — У меня даже растения мрут, — он кивает на цветы, которые сейчас пытается спасти Дайер.       Чернов пытался за ними ухаживать, когда сильф пропал. Но это совершенно точно было не его. А потом они и вовсе бросились искать Эрасмоса непонятно куда, и охотник совершенно забыл про растения. — А ты хочешь завести домашнее животное? — уточняет он. — Когда я был маленький, у нас жила кошка. Она была уже старая и очень не любила, когда её гладят без спроса. А мне нравилось, как кошка мурчит, и я все время пытался её потискать. И в итоге постоянно ходил расцарапанный.       Даня прекращает свои попытки реанимировать растения. Теперь те просто стоят в горшках залитые водой и выглядят ещё более печально. Сильф поднимает вверх правую ладонь и рассматривает свои пальцы так, будто может увидеть царапины. А после продолжает: — Потом она заболела, постоянно спала у меня в кровати и не царапалась, даже когда я нечаянно пинал её ногой во сне. Когда она умерла, я попросил родителей больше не заводить кошек, потому что мне не хотелось, чтобы кто-то ещё умер. Мама говорила, что это так не работает, но все же пообещала, что мы не будем заводить животных, пока я не буду готов.       Дайер думает о чем-то своём, проводя почти неосознанно пальцами по засохшим листьям. Он не выглядит злым, не сжимает руки в кулаки от боли, как это было раньше при упоминании семьи. Сейчас сильф просто… Немного потерян. Но вряд ли это вызвано этим воспоминанием. — У Эрики был пес, — продолжает Даня, подходя к Антону и обнимая его, будто это самая нормальная вещь — говорить о мертвых домашних животных и обниматься. — В Германии. Его звали Лаки, он был огромным и очень добрым. И постоянно будил меня тем, что пытался сломать мои ребра своим весом, прыгая с разбега на кровать, — сильф улыбается, вновь утыкаясь в шею Чернова. — О животных нужно заботиться, а я не уверен, что способен на это.       Антон думает о том, что он никогда не заводил животных, потому что боялся, что просто не справится. А теперь ему нужно заботиться о человеке. Конечно, это совсем не то же самое. Но сейчас он задумывается о том, сможет ли справиться? Получится ли у него помочь Дане, или он лишь сделает все хуже? — Хочу в душ, пойдёшь со мной? — прерывает повисшую тишину сильф.       Этот вопрос доходит до Антона только через несколько долгих секунд. Он растерянно смотрит на Дайера и понятия не имеет, как реагировать на такое предложение. Он понимает, что Даня не хочет оставаться один. Но пойти вместе с ним в душ? Чернов чувствует, как его лицо заливает краска. — Если хочешь, то я могу посидеть рядом, — бормочет он.       Дайер бурчит что-то одобрительно, а потов едва ощутимо бодает головой Чернова, словно кот. Антон мешкает, а после осторожно проводит рукой по его волосам. Одобрительное бурчание продолжается. Они стоят так посреди кухни еще пару минут, а потом сильф будто вспоминает о том, что хотел сделать. Он отлипает от Чернова и, как ни в чем не бывало, направляется в сторону ванной комнаты. — Я уже говорил о том, что мечтал о нормальном душе все это время? — спрашивает Даня, а потом стягивает с себя футболку и устало потягивается.       Взгляд Антона невольно цепляется за пугающие шрамы на спине сильфа. Это неприятное напоминание о том, что произошло с Даней по вине Чернова. И охотник отводит взгляд в сторону. — Бог предпочитал ходить грязным? — нервно усмехается он. — Он отдавал мне контроль будучи таким уставшим, что в душе я мог сидеть не дольше пары минут, — произносит сильф, и, очевидно, это не может быть нормальным воспоминанием. — Сидеть буквально. Иногда я смотрел на воду, которая подо мной становилась грязно-алого цвета и думал о том, что могу уснуть прямо так.       Антон испытывает порыв шагнуть к Дане и обнять его, прижать покрепче к себе. Уж очень отчаянно звучит этот рассказ. Несмотря на то, что Чернов вроде понимает, что Дайеру не было легко под контролем Эрасмоса, он каждый раз ужасается, когда слышит подобные детали.       Но прежде чем он решается, Данила настраивает воду, а потом стягивает с себя штаны вместе с нижним бельем, делая шаг в душевую кабину. Дверь за ним по инерции закрывается, а шум воды смешивается с чем-то вроде стона наслаждения. Сквозь мутное стекло виден только силуэт Дани. И он просто стоит под мощными струями воды подняв голову вверх.       Чернов отводит взгляд в сторону, не очень уверенный, что ему делать в такой ситуации. Он думает, что зря не взял с собой телефон. Так хоть можно было отвлечься на интернет. А без этого он может лишь рассматривать плитку на стене и прислушиваться к звуку воды.       Краем глаза охотник видит, что фигура сильфа так и не шевелится еще не меньше пяти минут. Только горячие клубы воды заполняют небольшое помещение, и все стекла постепенно запотевают. Антон даже переживает, что Данила мог уснуть стоя (хотя раньше такой привычки он за Дайером не замечал). Но парень все же отмирает, по звуку понятно, что он настраивает воду. А потом резко бьет ладонью по дверце кабины, из-за чего Чернов вздрагивает. — Антон, — зовет парня сильф, и в его голосе есть что-то паникующее. — Мои глаза, посмотри, какого они цвета?       Чернов поднимает взгляд и неуверенно смотрит на кабинку. Как ему проверить глаза Дани, не открывая ее? Ситуация определенно… странная. Но Антон понимает, что для Дайера это не глупая прихоть, что для него это в самом деле важно. И поэтому охотник берет себя в руки, откидывает в сторону смущение и решительно открывает кабинку. Чтобы понять, что сверху льется уже далеко не горячая вода.       Даня стоит под струями ледяной воды. Чернов делает шаг вперед, чувствуя, как сжимаются от холода мышцы, и дергает сильфа на себя, вытягивая его из душа, прижимает парня к себе. Тело у него — ледяное, и Антон с испугом думает о том, как долго Данила стоял под такой холодной водой. Чернов хватает полотенце и начинает судорожно растирать тело парня.       Сильф цепляется пальцами за руки охотника с такой силой, что это отдается болью. Все его тело потряхивает то ли от холода, то ли от паники. Дайер смотрит на Чернова почти безумно и судорожно шепчет: — Глаза, Антон, какие глаза? — Эй, все хорошо, — Чернов обнимает Даню, прижимает к себе, гладит по голове, будто пытается успокоить испуганного ребенка. — Это твои глаза.       Дайер утыкается носом в шею охотника, разжимая мертвую хватку, и обнимает в ответ. Он все еще вздрагивает, на этот раз очевидно, что от холода. До Антона только доходит, что его обнимает обнаженный сильф, а на нем самом одежда частично промокла. А Дайер тем временем бурчит: — Вернемся в душ? Тут холодно.       Антон с сомнением смотрит на кабинку. Даня говорит «вернемся», видимо, предполагая, что Чернов вернется с ним. Охотник не уверен, что это хорошая идея. Но и отказывать Дайеру сейчас не готов. Поэтому он кивает, дотягивается одной рукой до крана и выкручивает его. Пару секунд ждет, пока идущая из душа вода потеплеет, и только после этого шагает вместе с сильфом под струи. Одежда тут же полностью промокает и неприятно липнет к телу.       Даня прикрывает глаза, с наслаждением подставляясь под теплую воду. Антона он отпускает только через минуту, и то для того, чтобы стянуть с парня футболку. На удивление, никаких пошлых шуток или двусмысленных взглядов. Сильф тянется за шампунем, несколько секунд потерянно рассматривая бутылки, а потом берет одну из них и отдает Чернову.       Антон во всей этой ситуации чувствует себя жутко неловко. Но отступать теперь, когда он весь промокший и без футболки стоит под одним душем с Даней, уже поздно. Так что парень послушно принимает из рук Дайера бутылку шампуня, выдавливает жидкость себе на руку, смотрит на нее растерянно, а после осторожно касается головы Дани. Вводит пальцы в его волосы, чуть массирует. И чувствует себя при этом немного идиотом. Как хорошо, что здесь нет Майкла. Иначе шутки об этой ситуации они бы слушали до пенсии.       Сильф дает Антону полную свободу действий. И бурчит что-то то ли одобрительное, то ли подбадривающее, то ли умиротворенное. Даня все еще обнимает Чернова, будто разрыв физического контакта для него будет невыносим. И неожиданно говорит, проводя пальцами по коже охотника почти невесомо: — Я не мог никого коснуться все это время, — голос Дайера низкий и негромкий. — Мы никому не доверяли. Я видел лишь в самом начале то, как Бог избивал культистов, чтобы добыть информацию.       Сердце Антона сжимается от боли. Он понятия не имеет, что ему делать в такой ситуации. Когда ему говорили, что будет трудно, парень даже представить не мог, что настолько. Но не бежать же теперь? Он нужен Дане. И Чернов обнимает сильфа в ответ, проводит скользкими от шампуня пальцами по спине парня. Он не знает, что еще может сделать. Чем может помочь Дайеру. И охотник чувствует, что все так же бесполезен, как и раньше. — И может быть поэтому, когда ты меня касаешься, я чувствую себя — собой, — тихо говорит сильф. — Это намного эффективнее, чем боль. И приятнее.       Даня неосознанно касается синяков на своих руках, которые остались от капельниц. Не потому, что медперсонал плохо их ставил, а потому что сам Дайер в самом начале таким образом доказывал себе, что все реально. До тех пор, пока Чернов это не заметил. Сильф выпрямляется, берет в руки так же шампунь и выдавливает часть на свои ладони. И моет голову Антону, будто это он должен позаботится о охотнике. Или может ему просто нравится этот процесс.       Чернов мыться не собирался. Чёрт, да он до сих пор стоит под водой в джинсах. Но с действиями Дани он не спорит. Наклоняет голову, чтобы Дайеру, который несколько ниже, было удобнее, и позволяет заботиться о себе. Наверное, это важно для Дани сейчас. Дайер аккуратно касается Антона, будто от излишне сильного давления парень может растворится. Массирует кожу головы, а потом смывает шапку из пены и с охотника, и с себя. Сильф проводит пальцами от волос Чернова по шее, спускается вниз по грудной клетке и животу. И касается ремня, без каких-либо колебаний начиная расстёгивать его.       Антон задерживает дыхание. Он не знает, что ему делать в такой ситуации. Конечно, от мокрых штанов стоит избавиться. Но не станет ли ситуация от этого ещё сложнее? Чернов медлит, ни в чем не уверенный, позволяя Дане действовать. И сильф расстегивает сначала ремень, а потом и молнию на джинсах Антона. Он гладит самый низ живота охотника, не спеша впрочем стягивать штаны вниз. А потом поднимает руки, обхватывает пальцами лицо Чернова и целует его.       И Антон, почему-то, все ещё не отталкивает Данилу. От прикосновений сильфа бегут мурашки и сбивается дыхание. Чернов застывает на пару мгновений, а после неуверенно отвечает на поцелуй Дани. Делает шаг вперёд, заставляя Дайера отступить, прижаться к стене. Где-то в голове смеётся Майкл и напоминает, что надо предохраняться.       Они целуются так еще несколько минут. Данила прижимается к Чернову, а руками гладит везде, где может дотянуться. Теплая вода стекает по их телам, а кабинка дает странное чувство защищенности. Будто снаружи нет мира, только это пространство для них двоих.       А потом Дайер отрывается от губ охотника, целует его шею, мажет языком по ключицам. Он медленно спускается поцелуями вниз и в какой-то момент оказывается на коленях. Даня так старательно вылизывает живот Антона, что ноги чуть не подкашиваются. Пальцы сильфа уже лежат на штанах Чернова, готовые стянуть лишнюю одежду вниз.       Антон не понимает, как все зашло так далеко. Не понимает, как он позволил всему этому случиться. Но… он хочет этого, и этот факт пора признать. Даня, его касания, его поцелуи, его руки — возбуждают Чернова, как никогда не возбуждали девушки. Это немного пугает.       Но еще больше пугает взгляд Дайера. Пустой, отсутствующий. Совсем не такой, какой должен быть у человека во время секса. — Даня, — тихо зовет парня Антон.       Берет сильфа за запястья, тянет на себя, заставляя подняться на ноги, обнимает и прижимает к себе. — Не надо, перестань. Не надо себя заставлять.       Может Чернов ищет оправдание? Ему страшно, он явно еще не готов к такому шагу? Может охотник оправдывает свой страх заботой о Дане? Нет. Антон просто знает, что сейчас не время. Дайеру сейчас плохо, страшно, он пытается забыться. Но Чернов не хочет, чтобы все было так. И поэтому он просто прижимает сильфа к себе и гладит его по голове, будто маленького ребенка, стараясь не думать о собственном возбуждении. — Я не заставляю, — отрицательно машет головой Данила, впрочем, не пытаясь вырваться из чужих объятий. Он обнимает Антона в ответ и тихо говорит, едва перекрывая шум воды. — Ты помогаешь мне чувствовать себя живым. Я хочу быть живым.       И услышав эти слова, Чернов только убеждается, что поступает правильно. Он не хочет, чтобы Даня делал что-то из страха и отчаяния. Не хочет, чтобы сильф пытался заполнить пустоту в себе таким способом. — Все хорошо, — шепчет Антон. — Я с тобой. Я рядом. И я никуда от тебя не уйду.