Часть 48
9 мая 2021 г. в 20:32
Майкл утягивает из палаты Дамиана так стремительно, будто они опаздывают на пожар. Впрочем, не то, чтобы жрец против. Он на самом деле мечтает вернуться в отель и насладиться тем, что больше им не нужно будет бежать, выслеживать Бога и следить за его состоянием издалека. Сейчас Даня в больнице, в безопасности, с ним Антон, и с ними обоими все определенно будет хорошо.
— Не могу поверить, что все, наконец, закончилось, — выдыхает с облегчением Брошере.
Он садится на водительское сидение, потому что Уильямс сейчас явно не способен быть за рулем. Даже если на первый взгляд кажется, что бывший охотник ведет себя вполне адекватно. Жрец слишком переживает за их жизни, чтобы позволить кому-либо укуренному травой повести машину.
Майкл, впрочем, считает иначе и несколько минут увлеченно спорит с Дамианом о том, что за рулем должен быть именно он. Даже демонстрирует, как может эффектно ходить ровно и касаться пальцем своего носа. Но в итоге все же сдается, и Брошере кажется, будто бы бывшему охотнику был интересен сам спор, а не его исход.
Так что Дамиан пристегивается, следит, чтобы это сделал и Майкл, а потом включает навигатор и выезжает с парковки.
— И чем же мы займемся теперь, когда у нас есть свободное время? — Уильямс опускает руку на колено жреца. — Мамочка и папочка наконец остались вдвоем.
Их общим ребенком Уильямс, видимо, считает Антона. Чернова такое наверняка бы разозлило, но в последнее время за ним и в самом деле приходилось следить, как за взбалмошным подростком, который так и норовит найти приключения на свою пятую точку. Учитывая, что Майкл таким был всегда, отдыхать Дамиану не приходилось.
— Будем делать то, что делают все родители, сбагрившие детей бабушке на выходные, — ухмыляется Шер, он смотрит на дорогу и чувствует, что рука Уильямса на его колене слишком отвлекает. — Будем есть всякую дрянь и отсыпаться.
Благо, навигатор выбирает путь в объезд пробок, а на улице оказывается не так уж и много машин. Жрец сбрасывает скорость, а потом убирает руку Майкла со своего колена. Иначе все мысли Шера будут отнюдь не о правилах дорожного движения, и они точно собьют какую-нибудь старушку.
— А я надеялся на более веселый вечер, — с наигранным разочарованием в голосе тянет Майкл и снова кладет руку на колено Дамиану, в этот раз несколько выше. — Видимо, придется звонить любовнице.
— О, какой из двух? — спрашивает жрец, которому снова приходиться убрать чужую руку от себя. А им ведь по навигатору ехать до отеля еще не меньше десяти минут. — Правой или левой?
Брошере думает о том, что понабрался шуточек такого типа у Уильямса. И не то, чтобы он на самом деле не верит, что Майкл сможет найти себе кого-то при желании. Сможет, конечно, если захочет. Жрецу же остается только надеется на то, что бывший охотник не захочет. Дамиан останавливает машину на светофоре и думает о том, какой же здесь долгий красный свет.
— Эй! — громко возмущается Майкл. — Будешь так шутить, и в самом деле поеду к любовнице. Останови машину! — он дергает ручку двери, но она предусмотрительно закрыта. Защита от детей иногда помогает и от Уильямса.
— Я просто хочу, чтобы мы в целости и сохранности доехали до отеля, — вздыхает Брошере, радуясь зеленому и вдавливая педаль газа в пол. — Будет обидно после всего этого закончить тем, что мы въедем в столб. Так что держи руки до конца поездки при себе, пожалуйста. Потому что у меня мозг в кашу превращается, когда ты меня так трогаешь, что повышает наши шансы попасть в аварию.
— А как бы ты хотел умереть? — спрашивает Майкл, моментально забывая о своих попытках выбраться из машины. — Я планирую умереть обдолбавшись и занимаясь сексом с человеком, которого люблю, — он, со свойственным ему упрямством, снова кладет руку на колено Дамиана. Впрочем, в этот раз его рука так высоко, что назвать это место коленом уже нельзя.
— Я… — начинает было Брошере и замолкает.
Месяца два назад он видел вещие сны о том, как обозленный Ментор убивает его так же, как и других жрецов. Разрывает тело на куски, показывая всю свою ненависть к четырем Богам и их служителям. Потом видения поменялись, и Дамиан думал о том, что умрет защищая Храм и того, кого он любит. От рук Эрасмоса в теле Дани, решившего забрать его глаза. А потом вещие сны исчезли из жизни Верховного. А на тему смерти с тех пор он и не задумывался.
— Не знаю, — потому что вариант «старым в своей постели» теперь будет звучать скучно. — Но мне нравится твой вариант. Но я бы предпочел дожить до секса, — произносит Шер, вновь убирая руку Майкла. И думает о том, действительно ли он услышал признание или просто додумал то, что хотел?
— Какой ты скучный, — тянет Уильямс в своей манере. И демонстративно отворачивается к окну, всем своим видом показывая, насколько он обижен.
Майкл сейчас похож на ребенка (у которого, впрочем, очень взрослые запросы). И его обида может быть вовсе не наигранной, так что на очередном светофоре, примерно за пару минут до подъезда до отеля, Дамиан тянет руку, гладит мужчину по волосам и улыбается:
— Ну прости, кто-то из нас должен оставаться скучным, чтобы мы могли добраться до номера. А ты уж точно на эту роль не подходишь.
— Тебя это нисколько не оправдывает, — сообщает Майкл, не поворачиваясь к Дамиану. — Я со скучными людьми не сплю. Боюсь подхватить от них вирус нудности.
Дамиан только улыбается, глядя на обиженного Уильямса. Ещё немного перебирает его волосы, а потом загорается зеленый и приходится ехать. Зеленый. Теперь для Шера это серый цвет, находящийся в самом низу светофора. Это… Расстраивает, конечно, но не настолько, чтобы сейчас уделять этому время. Поэтому жрец говорит:
— Не хочу тебя разочаровывать, но если такое существует, то ты уже заражён. Да и все симптомы на лицо — сидишь в уголочке и нудишь о том, что я скучный.
Майкл ничего не отвечает, продолжая старательно изображать обиду. Он вообще может быть невероятно упрямым в самых глупых делах. Так что вся дорога до гостиницы проходит в тишине. А когда они оказываются внутри, Уильямс медленно избавляется от одежды, явно демонстративно играя мышцами, а потом говорит:
— Ну ладно, спокойной ночи, — и устраивается под одеялом, закрывая глаза.
Дамиан думает о том, что может это и к лучшему — они смогут спокойно отдохнуть и поспать, не сменяясь в ночных дежурствах и слежке за Богом. Наверное это то, о чем жрец мечтал последние недели две. А потом вздыхает, избавляясь от одежды, и забирается на узкую кровать к Уильямсу. Обнимает со спины и целует между лопаток.
— Уверен, что хочешь спать?
Потому что скучал Брошере не только по спокойному сну без будильника.
— Конечно, мы ведь так устали, нам точно надо выспаться.
Вредности и упрямства в Уильямсе достаточно, так что он, несмотря ни на что, продолжает гнуть свою линию. Дамиан смеется, потому что слышать подобное от Майкла очень непривычно. Жрец проводит пальцами по чужой грудной клетке, почти ненавязчиво поглаживает и выводит узоры. Проводит носом там, где только что поцеловал, а потом прикусывает кожу и урчит почти неразборчивое:
— Ты вредина, — Верховный вновь коротко смеется и продолжает. — Хочешь, сделаю тебе кофе, чтобы ты взбодрился? Или еще что-нибудь?
Вторая часть предложения звучит таким тоном, что ничего приличного точно не должно прийти в голову. И упрямства Майкла ожидаемо хватает только до этого момента. Все же Дамиан знает его очень хорошо и понимает, как нужно вести себя, чтобы спровоцировать Уильямса.
Майкл со скоростью и ловкостью опытного охотника, в одно движение переворачивается и подминает под себя Шера, усаживаясь на его бедрах. Проходится руками по груди, опускается к животу, оглаживая пресс Дамиана. А после замирает и спрашивает:
— Пойдем пить кофе?
Брошере думает о том, что Уильямс невероятно упрямый. Или вредный. Ну вот что, жрецу теперь прощение просить за то, что он довез их в целости и сохранности до отеля? Дамиан смеется, когда охотник задевает участки, отвечающие за щекотку. И прикусывает губу, чтобы не стонать, ведь Майкл тоже прекрасно знает, где и как нужно погладить, чтобы сделать ему приятно.
— Может сразу текилу с моего живота?
— У нас есть текила? — с интересом спрашивает Уильямс.
— Не знаю, — пожимает плечами жрец. — Но в отелях в холодильниках всегда ставят какой-нибудь жутко дорогой алкоголь.
— Мне встать и пойти за текилой? — спрашивает Майкл, чуть ерзая на бедрах у Шера.
И Дамиан точно знает, что если он скажет «да», то Уильямс поднимется на ноги и отправится искать алкоголь. Поэтому Брошере отрицательно качает головой, зная, что не хочет никуда отпускать от себя мужчину. Вместо этого притягивает Майкла еще ближе и жадно целует, зарываясь рукой в чужие волосы.
Дамиан прикрывает глаза и на несколько мгновений ощущает себя так, будто ничего страшного за последние пару месяцев с ним не случилось. Будто жрец может видеть яркие цвета, как и раньше. Или как будто это становится совсем неважным.
Майкл отрывается от его губ, но очередных глупостей не озвучивает, что для него довольно странно. Обычно заткнуть Уильямса не получается даже в постели. Он нежно поглаживает пальцами по закрытым векам Дамиана, а после наклоняется вперед и проводит по ним языком.
— Не думай об этом, — неожиданно серьезно говорит Майкл. — Твои глаза прекрасны.
Уильямс будто читает жреца, как открытую книгу, и Дамиан чувствует, что у него внутри грудной клетки все щемит. Он открывает глаза и смотрит на бывшего охотника немного растерянно. Раньше его радужка была карей, но после того, как Бог забрал его вещий взгляд, а жрецы смогли хотя бы частично исправить последствия, — стала бледно-голубой. Выцветшей, как и весь мир, каким теперь видел его Шер. Из-за этого даже смотреть на себя в зеркало было непривычно. А еще остались мелкие белые шрамы, которые сложно было разглядеть с расстояния вытянутой руки. Но не тогда, когда кто-то так близко, как Уильямс сейчас.
— Когда ты научился читать мысли? — улыбаясь спрашивает Дамиан, на самом деле чувствуя себя намного лучше после этих слов Майкла. Жрец проводит пальцами по щеке мужчины, стараясь показать, что он на самом деле благодарен ему за это.
— Я всегда это умел, ты не знал? Я Шестой Бог!
Конечно, долго сохранять серьезность Уильямс не умеет. Он не справляется с этой задачей даже трезвым, а уж после косяка так тем более. Он изображает злодейский смех, запрокинув голову назад. А отсмеявшись все же смотрит на Дамиана серьезно и с нежностью и говорит:
— Не забивай себе голову. Ты нравишься мне с любыми глазами. И не просыпаться от того, что Боги наслали на тебя очередное видение, мне тоже очень нравится.
И не давая Дамиану ответить, он наклоняется вперед и целует Брошере. И это то, что сейчас нужно жрецу больше всего. Он прижимается к Уильямсу всем телом, проводит пальцами по его спине. С Майклом всегда так — можно отбросить в сторону все, что тревожит. И просто быть нормальным и обычным. Потому что когда мужчина целует так, то думать не получается ни о чем. Ну… или почти ни о чем. Потому что Дамиан все же отрывается от этих соблазнительных губ и неожиданно даже для себя спрашивает:
— Переедешь ко мне?
Майкл пару мгновений выглядит немного растерянно. И Дамиан думает даже, что бывший охотник сейчас откажется и сбежит. Он вообще долгое время бегал от серьезных отношений. Называл то, что происходит между ними «интрижкой», «дружеским сексом», «развлечением». И всегда вел себя так, будто бы это ничего не значит для него на самом деле.
— Ну… — тянет Уильямс. — Я, конечно, мог бы заявить, что не пущу Даню в его комнату и заставить его переехать жить в кровать к Антону. Но я уже слишком стар для того, чтобы слушать, как кто-то трахается в соседней комнате и не зовет меня присоединиться.
Конечно же, даже признать то, что он хочет жить с Дамианом, Майкл не может серьезно. Но исправить его нельзя. С таким можно только смириться. И Брошере смиряется, улыбаясь, потому что он не слышит в ответ ничего напоминающего «нет» и «ни за что на свете». А со всем остальным можно работать.
— Не волнуйся, тебе придется участвовать во всем сексе, который будет происходить в нашей квартире, — произносит Дамиан и смеется, потому что на самом деле это звучит немного глупо. — Так что слушать чужие стоны без возможности поучаствовать — не придется.
— А сейчас я хочу поучаствовать в том сексе, который будет происходить в этом номере, — говорит Майкл и облизывает губы. — Или у тебя есть еще какие-то организационные вопросы, которые надо решить именно сейчас?
Дамиану хочется сказать, что вопросы есть. Только из вредности, с которой Уильямс еще некоторое время усиленно обижался на жреца. Но… на такое сейчас просто нет сил и желания. Брошере слишком счастлив, поэтому он отрицательно машет головой, а после вновь притягивает к себе Майкла, увлекая мужчину в долгий поцелуй. И тут же распускает руки, гладит бывшего охотника везде, где только может дотянуться.
Майкл только этого и ждет. Он с готовностью отвечает на поцелуй, а руками по хозяйски проходится по животу Дамиана и опускается ниже. Оглаживает бедра, чуть царапает короткими ногтями нежную кожу и раздвигает ноги Шера коленом.
— Я скучал, — шепчет он, отрываясь от губ Дамиана.
И хоть в последние дни они все время были рядом, возможности побыть наедине практически не было. Нужно было успевать следить и за Даней, чтобы понять, что творит Бог в его теле, и за Антоном, чтобы тот не натворил глупостей. Так что шанса насладиться друг другом у них просто не было.
— Я тоже скучал, — тихо отвечает Дамиан, чувствуя, как по всему его телу проходиться волна жара от таких касаний.
Жрец тянет руку и гладит сильные мышцы пресса, опускаясь к самому низу живота, что становится совсем неприличным. Но черту еще не переходит, несмотря даже на то, что он уже лежит под Уильямсом с разведенными ногами. Дамиан подтягивается, целует бывшего охотника в шею, а после оставляет засос, который через некоторое время станет очень ярким.
Майкл в долгу не остается, начиная покрывать шею и грудь жреца поцелуями. Он вообще любит оставлять на Шере метки, и это создавало неловкие ситуации в то время, когда им еще приходилось скрывать отношения. Но сейчас они хотя бы в равных условиях, потому что раньше все отметины, оставленные Дамианом на бывшем охотнике, сходили за пару минут из-за быстрой регенерации.
Брошере немного прогибается в спине и стонет, чувствуя остро знакомое тянущее чувство. Завтра у него явно будет целый набор фиолетовых пятен по всему телу, и эта мысль будоражит. Жрец смотрит на темнеющий синяк на плече Уильямса, оставленный культистами в их сегодняшней драке, и касается его. Пропускает свою силу исцеления через каждую пострадавшую клетку Майкла, из-за чего пятно светлеет на глазах и исчезает. Так-то лучше.
И тут же Дамиан получает удар по руке. Не сильный, но все равно ощутимый. Майкл смотрит на него хмуро и сообщает:
— Не на то ты силы в постели тратишь, Верховный!
Уильямс вообще с трудом принимает помощь, кажется воспринимая это проявлением слабости. А лечение от Дамиана и вовсе его больная тема после того, как Шер «чуть не вогнал себя в гроб», цитируя Майкла, когда пытался излечить рак Уильямса.
— О, так мы уже перешли к шлепанью? — улыбаясь спрашивает Дамиан, будто не обращает внимание на хмурость Майкла.
Еще в машине, в самом начале их поисков Эрасмоса, они говорили о глазах Шера, и Уильямс тогда пообещал раздобыть плеток. В порядке общего бреда, конечно, но сейчас Верховный просто не может не припомнить этого. Он осторожно поднимает ногу и касается коленом чужого паха, а потом интересуется:
— Нам стоит придумать стоп-слово?
— Можно сразу целую стоп-фразу, — хмыкает Майкл. — Например, «хватит тратить свои жизненные силы на всяких придурков».
Звучит самокритично, потому что под «всякими придурками» Уильямс явно имеет ввиду себя. Поэтому Дамиан смеется, обхватывает лицо бывшего охотника ладонями и притягивает к себе. Целует так, чтобы передать через это касание все. И благодарность за все, что Майкл для него делает. И нежность, которая пропитывает каждую клетку тела жреца при одном взгляде на мужчину. И страсть, которую Шер испытывает при каждом касании. Все то, на что точно не хватит всех слов.
Майкл стонет сквозь поцелуй и снова ерзает на бедрах у Шера. Болтовню он явно решает отложить в сторону и перейти наконец к действиям. Его руки проникают под ткань трусов, и ладонь обхватывает член Дамиана. Стонет на этот раз Шер, толкаясь в руку Уильямса. После того, как Майкл так усиленно ерзал на нем и целовал, не возбудиться просто невозможно. Жрец прикусывает губу мужчины, тянет руку вниз к чужому белью, как в тишине комнаты раздается звонок.
Это телефон Брошере, который лежит на столике около кровати. На экране отражается фотография Эрики, а музыка на звонке буквально орёт так, чтобы её можно было услышать и через две комнаты. А ещё она сбивает весь настрой. И Дамиан стонет, но на этот раз вовсе не от наслаждения.
Шер тянет руку к столику, но так как его тело сейчас придавливает к кровати Уильямс — добраться до телефона не так просто. Так что жрец смотрит на Майкла, ожидая его помощи. И Уильямс помогает, но очень в своем духе. Тянется к телефону и сбрасывает звонок. А после снова наклоняется к губам Дамиана, и увлекает Верховного в новый поцелуй. От которого их отвлекает очередной звонок Эрики. Уильямс рычит раздраженно, тянется к телефону и вовсе выключает его.
— Кто-то тут явно не знает, что такое личное жизнь, — возмущается Майкл.
А после снова все свое внимание уделяет Дамиану. Сползает чуть с его бедер, и стягивает с Шера трусы. Наклоняется вперед, обхватывает губами головку и… с другой стороны кровати начинает орать что-то напоминающее крики демонов из ада. Музыку на звонки Майкл подбирает своеобразную: «Чтобы бабушки в автобусах пугались».
— Блядь! — ругается Уильямс. — Если я не возьму трубку, она начнет звонить на ресепшен, да?
— Да, она упрямая, — произносит Дамиан и смеется, радуясь, что с такой музыкой Майкл ему ничего не прикусил. — Просто дай мне телефон. Я успокою ее в двух словах, скажу, что все хорошо, и никто нам больше не будет мешать.
Шер не говорит о том, что он бы тоже переживал, если бы что-то такое случилось с Уильямсом. И оборвал бы всем все телефоны. Жрец ведь сказал Эрике о том, что они нашли Даню и привезли в больницу. А дальше… Как-то все закрутилось так стремительно, что у Дамиана не было времени объясниться с подругой. Так что он тянет руку, чтобы Майкл дал ему телефон. Хотя сейчас Верховный предпочел бы, чтобы Уильямс, сидящий между его разведённых ног, занимался совсем другими вещами.
Майкл бурчит что-то недовольное себе под нос, но все же хватает телефон и протягивает его Дамиану. Тот сразу же нажимает на зеленую трубку и подносит мобильный к уху. Эрика наверняка устроит ему разнос за то, что жрец два раза сбросил вызов, а потом выключил телефон.
— При… — начинает было Шер, а потом ощущает, как Майкл, несмотря на звонок, обхватывает член Дамиана губами и медленно заглатывает. Не удивительно, что вторая часть приветствия мешается со стоном.
— Дамиан? — в трубке голос Эрики звучит обеспокоенно. — Вы там в порядке? Что происходит?
Шер поднимается на локтях и укоризненно смотрит на Майкла. Тому, кажется, все равно, потому что он от своего занятия не отвлекается. И жрецу приходится закусить запястье, чтобы вновь не застонать. Дамиан набирает побольше воздуха в легкие и почти скороговоркой проговаривает:
— Все в порядке. Даня пришел в себя, с ним сейчас Антон, и он приглядит за Даней до утра. А мне пока некогда, поговорим потом.
И, конечно, подобное девушку не успокаивает. Поэтому на Дамиана обрушивается буквально шквал вопросов. И жрецу хочется ударить телефоном по лбу то ли себе, то ли Майклу, который минетом превращает мозг Шера в кисель, что никак не способствует тому, чтобы звонок завершился быстрее.
— Можешь позвонить Антону, но лучше сделай это завтра утром, сейчас они наверняка спят. Все и правда в порядке, ты можешь… — нормальная фраза портится стоном в самый неподходящий момент, и Дамиан чувствует, как краснеет его лицо, — можешь не переживать. А я больше не могу говорить.
— Вы… — произносит Эрика после небольшой паузы, — трахаетесь что ли?
Майкл молчит большую часть разговора Шера и Эрики. В любой другой ситуации он выдал бы уже десяток комментариев. Но минет — один из самых действенных способов заткнуть Уильямса. Но даже этот способ не стопроцентный. Бывший охотник отстраняется, тянется к прикроватной тумбочке за смазкой и громко, чтобы его точно услышала Эрика, заявляет:
— Если у тебя все плохо с личной жизнью, то это не повод отвлекать нас.
— Могли бы сразу сказать, — громко отвечает Эрика в ответ на слова Майкла и желает напоследок, прежде чем повесить трубку: — Быстрой вам разрядки.
— Это она сейчас нас прокляла что ли? — спрашивает Дамиан, а после откладывает телефон в сторону, прикрывает горящее лицо ладонями и начинает смеется.
— Ничего, на меня проклятия не действуют, — отмахивается Майкл, которого такие мелочи совсем не волнуют.
Нисколько не смущенный всем произошедшим, Уильямс убирает руки жреца от лица, чтобы утянуть его в долгий поцелуй. Дамиан с удовольствием отвечает, не переставая улыбаться. И уже через пару секунд все сторонние звонки стираются из памяти и становятся совершенно неважными. Есть только Майкл, его горячие губы и ловкие пальцы, которые заставляют все тело гореть от желания.
Шер отрывается от поцелуя, но остается все равно в нескольких миллиметрах от губ бывшего охотника. Смотрит прямо в глаза, выдыхает рвано и будто старается запомнить этот момент. Это почти неосознанная привычка со времен, когда они с Майклом были на разных сторонах, по крайней мере, для всех окружающих. И Дамиан не знал, когда еще они смогут увидеться и зализать друг другу раны. Сейчас, конечно, все это в прошлом, но жрец все равно подается вперед и трется носом о щеку Уильямса.
— Майкл, — зовет Дамиан и вновь устанавливает зрительный контакт. В груди расползается странное волнение вперемешку со сладким предвкушением. Они ведь и сексом занимаются далеко не впервые, но просить о чем-то всегда чертовски неловко. — Поцелуй.
Верховный неосознанно задерживает дыхание и осторожно касается пальцами губ Майкла. Те зацелованные и жутко манящие, что хочется вновь провести по ним языком и оставить влажный след. Но Шер немного склоняет голову на бок, открывая поле деятельности. А потом проводит пальцами по ушной раковине, конкретизируя свою просьбу.
Уильямса не нужно просить дважды. Несмотря на всю свою ершистость в жизни, в постели он вообще всегда удивительно исполнительный. Правда просьбы Уильямс нередко трактует по своему. Вот и сейчас он наклоняется к уху Дамиана, и вместо того, чтобы поцеловать, проходит по нему языком. А после обхватывает мочку губами, чуть прикусывая ту. «Это определенно лучше, чем поцелуй», — думает Брошере. Глаза сами закрываются от наслаждения, жрец протяжно стонет. И просит, облизывая от предвкушения губы:
— Сделай еще раз так, пожалуйста.
Майкл послушно проходится языком по уху Дамиана, прикусывает мочку и дышит так горячо, что мурашки бегут по коже. Бывшему охотнику вообще нравится кусаться в постели, хотя укусы эти никогда не бывают болезненными. А еще ему нравится оставлять на Верховном метки, этим он будто показывает, что Шер — только его.
Уильямс снова и снова проводит языком по уху, а потом бодает аккуратно Дамиана, призывает повернуть голову в другую сторону. И ласкает уже второе ухо. Жрец даже ноги сводит и почти скулит от того, насколько ему хорошо. Майкл перемещается ниже и целует шею Верховного, оставляет на ней засос, который завтра будет ярко гореть на бледной коже. Это словно маленький разряд, прошивающий до самых костей, и жрец нетерпеливо ерзает. Брошере осматривается, оценивая состояние кровати. А после закидывает на Уильямса одну ногу, давит и заставляет перевернуться на спину, оказываясь сверху. Теперь уже Дамиан проходится бедрами по чужому возбуждению.
— Ты укуренный, а я трезвый. Это не честно, — произносит Шер, впрочем, эта на самом деле не звучит, как претензия, и не является ей. Жрец склоняется и проводит языком по шее Уильямса, оставляя размашистую мокрую полосу.
— В следующий раз будем курить вместе, — смеется Майкл, а потом срывается на стон.
Как в жизни он сдерживается, никогда не показывая боли, так в постели мужчина стонет откровенно и пошло, совершенно себя не ограничивая. И с вредной ухмылкой спрашивает у жреца:
— Или хочешь устроить перекур?
— Не-а, — улыбается Дамиан, целуя грудную клетку бывшего охотника. — Меня лично сейчас все устраивает. А тебя?
— А что меня должно не устраивать? Я накурился, и меня целует самый горячий жрец планеты. Жизнь уда…
Предложение Майкл не заканчивает, снова срываясь на стон, потому что Шер проводит языком по левому соску, а потом обхватывает его губами. Посасывает и прикусывает, вновь зализывая. И проделывает те же действия с правым. Потому что знает, что под травкой подобные ласки будут еще приятнее. Да и то, как под Дамианом стонет Уильямс, — чертовски заводит. Так что жрец не удерживается, вновь проходится бёдрами по возбуждению Майкла. Тот ведь ещё в трусах, нужно бы поскорее исправить это безобразие.
— Блядь, — шипит Уильямс. — Если ты продолжишь издеваться, я тебя привяжу к кровати.
— Издеваться? — наигранно удивляется Брошере, опускаясь поцелуями еще ниже и оставляя засос на животе бывшего охотника. — Так тебе не нравится?
Знает, конечно, что нравится, и все дело как раз в этом. Жрец сползает в самые ноги Майкла, а потом стягивает с него остатки одежды. Проводит пальцами по внутренним сторонам бедер сразу обеими руками, вновь размашисто вылизывая самый низ живота охотника.
— Я тебя сейчас пну, — грозится Уильямс, и Верховный смеется.
Терпением Майкл никогда не отличается, и Дамиан отлично знает это. И поэтому после поцелуя, за которым наклоняется Брошере к губам мужчины, жрец получает укус. Уильямс хватает его за руки, прижимает к кровати и снова оказывается сверху. Даже спустя столько времени их секс все еще походит по борьбу. Они отлично изучили слабые места друг друга, и нечестно пользуются им во время «боя». И, безусловно, оба получают удовольствие от всего происходящего.
Одной рукой продолжая давить на запястья Дамиана, второй Уильямс медленно проходится по его грудной клетке и животу. Спускается ниже, и Шер почти неосознанно нетерпеливо подается бедрами вверх, чтобы это касание стало более ощутимым. Майкл обхватывает член, делает несколько медленных движений и останавливается, наклоняясь к Шеру за поцелуем. Дамиан стонет в его губы и толкается в руку, чтобы охотник уже не издевался и не останавливался.
Наверное, жрец никогда не скажет кому-либо о том, насколько же его заводит подобное. Возможность отдать контроль, получить удовольствие и чувствовать себя при этом в безопасности. Дамиан перестает быть серьезным Верховным, который несет ответственность и принимает важные решения примерно все время своего бодрствования. Сейчас он просто — Шер, знающий, что Майкл никогда не причинит ему вреда или боли, сколько бы власти Брошере ему не отдал.
Уильямс отрывается от губ Дамиана и ищет снова потерянную во время их возни смазку. Шарит рукой по постели и наконец сжимает тюбик. Майкл открывает флакон, и Шер чувствует сладкий запах синтетической клубники. Один из двух любимых вкусов жреца, так что он просто не может сдержать улыбки. Уильямс вылавливает намного смазки и осторожно начинает растягивать Дамиана
Жрец глубоко вдыхает, стараясь подавить в себе желание вновь начать ерзать. Лишь разводит ноги ещё шире, поджимает их ближе к себе. Майкл тут же склоняется и целует внутреннюю сторону бедра, прикусывает и вновь мажет языком. Дамиан рвано стонет, чувствуя, как все внутри почти вибрирует от возбуждения. Уильямс слишком хорошо знает, как несколькими касаниями сделать жрецу приятно. Перекрыть все неприятные ощущения от растяжки и оставить ещё несколько свежих меток, которые, впрочем, никто не сможет увидеть.
— Майкл, — стонет нетерпеливо Шер, толкаясь бёдрами на растягивающие его пальцы. — Давай, пока я не кончил раньше времени.
— Это все, на что способен Верховный? — спрашивает с наигранным удивлением Уильямс и вновь проходится языком по чувствительным местам.
— Ну Майкл! — протестующе бурчит Дамиан, за что тут же получает укус и вздрагивает. Это не больно, скорее неожиданно.
— Подожди немного, медвежонок, я почти закончил, — ласково произносит бывший охотник, и это даже не звучит, как издевательство.
— Это все, на что способен суровый охотник? — передразнивает Майкла Брошере, тут же срываясь на стон.
Уильямс смеется, явно оценив подобный ответ. Еще пару движений и жрец чувствует, что мужчина убирает пальцы. Дамиан неотрывно смотрит на Майкла, который наносит смазку на собственное возбуждение, а потом устраивается в наиболее удобной для них обоих позе. Шер тянет руки к охотнику, и тот оказывается ближе. Верховный вводит пальцы в чужие волосы, и их взгляды почти в упор встречаются.
У Майкла в темных глазах неприкрытое желание. Он переводит взгляд вниз, скользит пальцами по бокам жреца и смотрит так, будто Дамиан — самое дорогое, что у него есть. В животе Верховного тут же рождается такое странное чувство, тянущее и безумно приятно. Будто тысяча игл удовольствия прокалывают Шера, когда охотник так на него смотрит. И Брошере хочет, чтобы этот мужчина смотрел на него так до конца их жизней.
Жрец чувствует толчок, Уильямс входит в него плавно и сразу до упора. И несмотря на всю свою нетерпеливость останавливается, дает время привыкнуть и целует. Шер беспорядочно касается губами чужих губ, сжимает сильнее пальцами волосы охотника и, наконец, выдыхает. Тело податливо расслабляется, Дамиан обхватывает ногами талию Майкл и вжимается бедрами в него сильнее, показывая, что тот может продолжить. И от этого движение все самообладание мужчины разбивается на мелкие куски.
Уильямс изучил тело жреца так хорошо, что безупречно подбирает нужный угол. Брошере чувствует, как его вжимают в кровать, и движения Майкла становятся резче. На шее появляются новые метки, а Шер выдыхает очередной рваный стон. Мозг окончательно превращается в желе, все тело пропитывается волнами удовольствия, и жрец то и дело подается бедрами навстречу охотнику.
Кожа горит, как губы и легкие. Они вновь целуются, жадно и страстно, будто это может быть последним касанием в их жизни. Или будто они не виделись несколько недель. Рука Майкла вновь начинает ласкать член Дамиана, выбивая окончательно все остатки разумности из головы жреца. Охотник везде, каждое его движение отдается новой оглушающей вспышкой удовольствия, и Шер стонет ему в губы.
Брошере хочет сказать, что он совсем близко к разрядке. Но Уильямс затыкает его очередным поцелуем, из-за чего получается какое-то одобрительное мычание. Еще пара чертовски резких и глубоких толчка, и Майкл кончает, доводя за пару движений рукой до оргазма и Шера. Охотник чуть ли не падает на кровать рядом и сгребает Дамиана в медвежьи объятия.
Жрец закрывает глаза и пытается отдышаться. Все тело такое ленивое, что шевелиться совершенно не хочется. Шер чувствует, как Майкл горячо дышит ему в шею и гладит, почти успокаивающее. Дамиан урчит и смеется, а после удобнее устраивается в этих объятиях. Он определенно может уснуть вот так, не думая больше ни о чем, слушая лишь размеренное сердцебиение Уильямса.
— Не спать, — бормочет охотник-телепат куда-то в затылок Брошере и кусает его шею. Жрец бормочет протестующе, потому что он уже настроился на сон. — Дальше по программе — душ.
— Ты садюга, — устало стонет жрец, стараясь надавить на жалость.
Но Майкла этим не проймешь. Он смеется, а после набирает в легкие побольше воздуха и дует прямо в затылок. Дамиан дергается и смеется, потому что это щекотно, охотник знает об этом и бессовестно этим пользуется. Уильямс тем временем отпускает Шера из объятий и поднимается с кровати, потягиваясь всем телом. Брошере сопит обиженно, потому что без теплого тела под боком холодно, одиноко и неуютно.
— Пойдем, успеешь еще поспать, — Уильямс протягивает жрецу руку, а потом выносит ласковое предупреждение. — Ты завтра сам будешь ворчать, что нужно было сходить в душ. Вставай, а то я закину тебя на плечо и в душе окачу холодной водой.
— Садюга, — повторяет Дамиан, хватаясь за протянутую руку и поднимаясь на ноги.
Майкл тут же притягивает его к себе, вжимает в обнажённую кожу и целует. Нежно и лениво, обнимает за талию, и в итоге они идут на слепую в сторону ванной. «Ладно», — думает Шер, закидывая руки на шею мужчины, — «ради этого стоило повременить со сном».
Перед душевой кабиной все же приходится отстранится. Майкл шагает туда первый, настраивая воду, а Дамиан заходит следом. Он обнимает Уильямса со спины, утыкается носом в плечо и лениво целует. Первые несколько секунд вода бьет в спину довольно прохладная, и жрец жмётся ближе к теплому телу. Но потом все приходит в норму, и Шер выдает что-то похожее на одобрительное кошачье мурчание.
— Медведи не мурчат, — ухмыляется Уильямс, на что Шер бурчит что-то неразборчивое. — Переименую тебя в телефонной книге на «Мурдведя».
Дамиан смеется и расслабляется окончательно. Майкл аккуратно поворачивается лицом к Шеру, он успел раздобыть мочалку и гель для душа и теперь нежно проводит ими по коже жреца. Тот закрывает глаза и позволяет Уильямсу поухаживать за собой, наслаждаясь удивительным умиротворением.
— Я устал, — выдыхает негромко Брошере.
Не конкретно сегодня, а в общем и целом. Вся эта война с культом, смерти светлых, поиск артефактов и попытки спасти всех, кого можно и кого нельзя спасти. А потом еще и погоня за Богом в теле Дани. Дамиан чувствует, что его батарейка моральных сил находиться где-то на отметке пяти процентов. И если сейчас случится еще какой-то масштабный пиздец, то он просто…
— Я знаю, — удивительно серьезно произносит Майкл. Жрец открывает глаза и видит в глазах охотника, что тот прекрасно понимает, о чем на самом деле говорит Шер. — Если апокалипсис решит случится вновь, то мы просто укатим в отпуск на какой-нибудь остров, туда, где нас никто не найдет.
Уильямс гладит Дамиана по щеке, и Брошере понимает, что улыбается. «Шесть процентов», — думает жрец, потому что Майкл каждым своим касанием исцеляет того, кто привык исцелять других.