Часть 51
20 мая 2021 г. в 13:00
Антон просыпается от кошмара. Во сне он видит пламя, пожирающее тела знакомых и незнакомых ему охотников, взрывную волну, крушащую стены и с легкостью ломающие камни. Слышит чужие крики, стоны, мольбы о помощи. Ощущает отвратительный запах крови и паленой плоти.
Ничего этого он не видел в жизни. Взрыв произошел достаточно далеко от него, чтобы Чернов увидел лишь горящее здание. А после трупы, что выносили из него. Этого, и его богатой фантазии хватило, чтобы иногда по ночам ему приходили такие сны. Кошмары, в которых Антон оказывается в самом эпицентре взрыва. Но не умирает вместе со всеми, а лишь наблюдает за чужими смертями бесплотным призраком. Испуганный и не способный помочь.
Просыпаясь после таких снов, Чернов всегда посильнее прижимается к Дане. Вдыхает его запах, прислушивается к биению чужого сердца и успокаивается. Он не знает, в курсе ли сильф его кошмаров. Будит ли Антон его своими прикосновениями и сдавленными стонами сквозь сон. Сам он эту тему не поднимает. Дайеру хватает собственных проблем, и вываливать на него свои переживания Чернов не хочет. Он справится и сам, ничего страшного с ним не случилось.
Но в этот раз Дани рядом не оказывается. Антон шарит по постели рукой, пытаясь найти чужое тело, распахивает глаза и всматривается в темноту. Разум охватывает страх, кажется, будто из тьмы на него кто-то смотрит. Чернову требуется время, чтобы взять себя в руки и потянуться к лампе, что всегда стоит возле их кровати. Дайер включает ее по ночам, и Антон не спорит. Ему и самому спокойнее, когда в комнате есть свет.
Чернов щелкает переключателем, и неяркий свет настольной лампы освещает пустую комнату. Дани в постели нет.
В этом нет ничего страшного. В последнее время Дайер уже не боится оставаться без Антона. Теперь он просыпается иногда ночами, чтобы отправиться в душ или на кухню, чтобы сорвать несколько бутонов с постоянно обновляемых Черновым букетов. Первые дни Антон выползает из кровати и следует за ним, сонный и ничего не соображающий.
А после убеждается, что сильф не пытается себе навредить и успешно справляется без него, и остается в постели. Наверное, в ночных походах в душ тоже нет ничего хорошего, но теперь Даня уже не будит его посреди ночи, чтобы спросить про глаза. Это явный шаг вперед.
Так что Чернов поднимается на ноги и выходит из комнаты. В ванной вода не льется, и, дернув ручку, Антон убеждается, что комната пуста. Так что он направляется на кухню. Сейчас ему нужна компания, так что парень не против посидеть рядом с Даней и может даже перекусить. Если он больше не охотник, то следить за формой совсем не обязательно.
Но на кухне тоже темно. Антон щелкает выключателем на всякий случай и проверяет комнату. Она пуста. Чувствуя легкое беспокойство, Чернов отправляется в гостиную и выходит на лоджию, надеясь, что Даня просто любуется видом осеннего ночного неба. Но и там пусто.
И тогда Чернов начинает паниковать. Он бегом возвращается в комнату, находит телефон и набирает Даню. Несколько долгих гудков никто не берет трубку, и Антон успевает накрутить себе всего. А потом парень слышит голос Дани, которого будто обдувают все ветра этого мира:
— Я на крыше, приходи.
На крышу Чернов бросается, даже не одевшись толком, только накидывает сверху куртку да засовывает ноги в первые попавшиеся тапочки (не его, судя по размеру). Хорошо еще, что в ночное время никто из соседей не попадается ему по пути. Потому что встречу этот сосед запомнил бы надолго. В трусах и куртке на голое тело, со стоящими торчком после сна волосами и шальным взглядом — Антон должен выглядеть впечатляюще.
Крыша в их доме закрыта на замок, и жильцов ключей от него нет. Но Даню это не остановило. Антон видит лежащий в сторонке замок и думает, что тут не обошлось без тлетворного влияние Уильямса. Он медленно поднимается по лестнице наверх и оказывается на крыше.
В такое время суток (да и года) крышу овевает сильный ветер, так что Чернов, одетый явно не по погоде, ежится от холода и идет вперед, крутя головой в поиске Дани. Тот стоит почти на самом краю крыши. В штанах, в отличии от Антона, в куртке и кроссовках. Сильф к такой прогулке подготовился лучше, он оборачивается, смотрит на пришедшего парня удивленно и спрашивает:
— Ты чего в таком виде? Тут же холодно.
Антон уже почувствовал на себе, что на улице глубокая осень. А потом ветер резко пропадает, будто кто-то выключил рубильник. Хотя Чернов видит, как внизу деревья раскачиваются. Даня делает пару шагов к охотнику, он выглядит нормально, только щеки и нос красные, будто на улице мороз. Или будто он простоял под холодным ветром определенное количество времени.
— Что-то случилось? — обеспокоенно, но уже без паники в голосе спрашивает Чернов. — Почему ты ушел?
Даня не напоминает того, кто собирается прыгать с крыши, так что Антон немного расслабляется.
— А? — спрашивает непонимающе Дайер, а потом, кажется, до него доходит причина такого беспокойства Чернова. — Прости, я… в порядке. Просто мне захотелось почувствовать ветер, а в последнее время я стараюсь потакать подобным безвредным желаниям.
Данила на самом деле выглядит довольным. У него горят глаза, он улыбается, а еще тянется к Антону и обнимает его. Наверное, опять потакает своим желаниям. Но это в самом деле лучше навязчивых мыслей о том, чтобы проверить подлинность своих рук ножом.
На одно мгновение Чернов чувствует злость. Последние недели выдались для него тяжелыми, а эта ночь выпила из него все силы. Так что он испытывает вспышку ярости, необоснованной и глупой. Но быстро стопорит себя. Дане куда тяжелее, чем ему. В том, что он сделал, нет совершенно ничего плохого. Случись это в другое время, и Антон бы нисколько не переживал. Он делает глубокий вдох, улыбается и тихо говорит:
— Но в следующий раз оставь записку. Я жутко перепугался.
— Прости, — еще раз тянет сильф и вздыхает. — Я думал, что вернусь до того, как ты проснешься. В следующий раз обязательно запишу сообщение, — Даня гладит пальцами Чернова по волосам, а потом отстраняется и обеспокоенно вглядывается в его лицо. — Ты в порядке?
— Все хорошо, — кивает Антон. — Хотя мне немного холодно.
Даже несмотря на то, что Дайер остановил порывы ветра, на улице все равно холодно. Уже давно не лето, и бегать по крыше в одних трусах — затея так себе. Так что Чернов спрашивает:
— Пойдем домой?
— Да, конечно, — сильф будто приходит в себя, а после утягивает Антона прочь с крыши.
Данила вешает на место замок, и несколько этажей они спускаются по лестнице. Бегом, потому что так быстрее, и это поможет согреться. И Дайеру на самом деле лучше, он больше не выглядит как человек, способный умереть из-за неосторожного чиха.
— Сильно замерз? Хочешь в душ или сразу в кровать?
— В кровать, — решительно говорит Антон.
Прогулка на крышу, конечно, изрядно освежила его, но на улице все еще три часа ночи, и он не хочет потерять еще больше времени для сна. Так что Чернов решительно тянет Даню за собой в кровать. Прижимается к сильфу, закутывает их обоих в одеяло и удобно устраивает голову на груди у Дайера.
В самом начале его смущало то, что они спят рядом. Со временем он не просто привык, но еще и начал получать от этого удовольствие. И теперь прижимается к Дане безо всякого смущения.
— Люди ужасно не приспособлены к холоду, — бурчит сильф, он проводит теплыми пальцами по холодным щекам охотника. А потом рушит всю их позу, потому что тянется, чтобы поцеловать Антона. Трется носом о его замерзшие щеки, а рукой растирает холодные пальцы, почти переплетая их. — Не хочу, чтобы ты заболел из-за меня… Да и просто, чтобы ты заболел.
— Я не настолько слабый, — смеется Чернов, впрочем, от такой заботы не отбивается.
Он хочет было рассказать, как отец гонял его зимой полуголого по снегу, тренируя выносливость. Виктор всегда мечтал вырастить из сына идеального охотника. Сейчас, лежа в постели в обнимку с сильфом, Антон думает, что у него совершенно не получилось.
— Ну, а если я вдруг заболею, ты будешь кормить меня с ложечки бульоном.
— Ты же понимаешь, что это будет бульон не куриный, а какой-нибудь брокольный? — улыбается Даня, который видимо совсем не против ухаживать за болезненным охотником.
Сильф пальцами зарывается в отросшие за пару месяцев волосы Чернова. Он выглядит расслаблено и… будто бы правильно. Целостно. Парень уже не жмется к Антону, будто ища у него защиты от своих демонов, не оглядывается нервно по сторонам. Даня прижимается к охотнику, словно довольный кот. И целует парня, потому что ему это определенно нравится.
Антон думает, что они должны справиться. В самом начале на него нередко накатывало отчаяние, когда казалось, что они ни за что не справятся. Что Антон не выдержит и сорвётся, что Даня сделает что-нибудь с собой, что они просто не смогут пережить все это. Теперь Антону все ещё снятся кошмары, а Даня по ночам убегает на крышу, но… теперь Чернов знает, что у них все получится. На это уйдет ещё очень много времени, но они вернуться в норму однажды.
Антон отвечает на поцелуй сильфа и запускает руки под его футболку. Раньше он не позволял себе ничего подобного. По части из страха и неуверенности. Но ещё потому, что не хотел, чтобы Дайер думал, что обязан что-то делать. Сейчас Даня кажется достаточно… цельным, чтобы Антон мог позволить себе немного больше.
И Дайер на это касание реагирует одобрительно, потому что улыбается сквозь поцелуй и льнет ближе. На самом охотнике нет футболки, так что сильф без препятствий проводит пальцами по грудной клетке, а потом перемещается на поясницу. Гладит, а потом медленно спускается ниже, вжимая бедра Антона в свое тело. Они не раз целовались, лёжа в кровати, но обычно это было что-то успокаивающее, подбадривающее. А сейчас в этом отчётливо чувствуется страсть. Черта, которую они оба должны перейти.
— Ты уверен? — хрипло спрашивает Антон, отстраняясь, и облизывает губы. Он не уверен, спрашивает Даню или же себя.
— Да, — уверенно кивает сильф, вновь коротко касаясь губ Чернова. — А ты?
Антон задумывается на мгновение. Он много думал об этом и даже готовился. Читал про мужской секс в интернете, смотрел учебные пособия. Даже смазку купил и предусмотрительно спрятал в спальне. Пожалуй, подготовиться еще сильнее у него не получится.
— Да, — кивает он. А потом, чувствуя, как лицо заливает краска, спрашивает: — А кто будет ну… сверху?
Сильф замирает от такого вопроса, а потом смеётся, целуя Антона куда-то в шею. Проходится языком по выступающей вене, явно растягивая время для ответа.
— Не знаю, а ты как хочешь? — Даня прикусывает кожу, а потом оставляет на Чернове засос. И вновь смеётся. — Кинем жребий на цу-е-фа?
Антон немного нервно смеётся в ответ на такое предложение. Точно, это очень взрослый способ решить их проблему. И почему ни у одного из них опыта? А Даня тем временем поднимает кулак и выставляет его перед Черновым, будто и правда собирается использовать этот способ. И… смотрит так, что становится понятно, что он на полном серьёзе готов так выйти из их сложной ситуации.
— Ну, а что? Я бы предложил бросить монетку, но не хочу вылазить из кровати.
Это самый глупый способ готовиться к сексу. Но Антон тоже поднимает кулак и ухмыляется. Они были слишком серьезными последние месяцы. Пожалуй, пришло время немного подурачиться. Даня смеётся, а потом говорит:
— Цу-е-фа!
Сильф выбрасывает камень, а Чернов бумагу, которой он бережно накрывает кулак парня. Даня смеётся, а потом, делает такой кульбит, что Антон оказывается сверху. Парень притягивает к себе охотника и целует, забрасывает руки на шею и обнимает. И пусть между ними больше нет запечатления, каждое касание вдруг отдаётся удовольствием, похожим на приятный разряд.
— Если что — сам виноват, что проиграл, — заявляет Чернов на всякий случай.
Не то, чтобы он не знает, что делать. Но одно дело читать об этом в интернете, и совсем другое — применить свои знания на практике. Причинить Дане боль Антону совсем не хочется. Особенно Дане. Он прошел уже через слишком многое. Чернов даже думает предложить им все же поменяться ролями. А потом решает, что Дайер может и обидеться на такую чрезмерную заботу о себе.
В общем, Чернов просто пытается выкинуть из головы лишние мысли и насладиться происходящим. Иначе ничего хорошего из этого точно не выйдет. На Дане, в отличие от охотника, все еще слишком много одежды. Так что Антон отрывается от губ сильфа и тянет его футболку наверх, стараясь поскорее стянуть ее с парня.
— Уж постарайся, пожалуйста, — ухмыляется Дайер, но на самом деле в нем нет ничего злого. Он помогает Антону стянуть с себя одежду, а потом коситься в угол спальни.
И Чернов понимает, куда именно на самом деле смотрит парень. Там, в шкафу на полу, стоит целая коробка, доставшаяся им от Уильямса и обнаруженная после переезда. Они вскрыли ее, изучили, но выкинуть или использовать так и не решились. В ней не меньше десятка разнообразных смазок со всевозможными вкусами, лента презервативов, плетка, наручники и моток веревки из секс-шопа. Новая и ни разу не пользованная, в оригинальной запаянной упаковки и даже с чеком. Кажется, Майкл не забыл желание Данилы как-нибудь испробовать шибари.
— У тебя есть что-то или нам придется использовать подарок на новоселье? — спрашивает сильф, переводя взгляд на Антона.
— Нет уж, — качает головой Чернов. — Подарками Майкла мы пользоваться не будем. Я не удивлюсь, если он во все смазки залил клей.
Чувство юмора у бывшего охотника специфическое. И Антону в самом деле не хочется проверять, что подготовил для них Уильямс. Так что он тянется к тумбочке со своей стороны кровати и достает оттуда смазку. Она совсем простая, без вкусов, но Чернов считает, что для первого раза — это самое то. Немного подумав, он достает и презерватив. Дане он доверяет и подхватить от него ничего не боится, но не уверен, что сильф захочет, чтобы в него кончали.
— Не думаю, что Шер ему бы такое позволил, — смеется Даня, но все же кивает согласно. — Но я не хочу проверять это на себе. Так что хорошо, что ты у меня такой предприимчивый.
Сильф вновь притягивает к себе Антона. Целует его, зарываясь пальцами в волосы. А потом ерзает, потому что Чернов сидит прямо на его паху. И охотник чувствует своей задницей то, что с каждом минутой их прелюдии желания в Дайере становится все больше.
Антон впрочем не спешит избавлять сильфа от штанов. Он считает, что им обоим нужно ещё немного времени. Так что Чернов вместо этого оглаживает грудную клетку парня. Он много раз видел Даню без футболки, в конце концов, они спали в одной постели. Но сейчас вид обнаженной груди почему-то завораживает его как никогда. Антон задевает пальцами соски, оглаживает их, подаётся вперёд и облизывает шею Дайера. А после тихо шепчет ему на ухо:
— Повернись.
И привстает с бедер парня, давая ему возможность лечь на живот. Даня смотрит неотрывно на Антона, облизывая губы от предвкушения. Он кивает, а после послушно выполняет то, о чем его попросили. Осторожно переворачивается, укладывается удобнее и судорожно выдыхает. Лампа светит не очень ярко, и на шрамы падает тень от рук Чернова.
— Кажется, мы впервые трезвые делаем что-то такое, да?
— Хочешь остановится и выпить? — предлагает Антон со смехом.
Он медленно проводит по спине Дани пальцами, самыми кончиками касаясь шрамов. Несмотря на то, что он тогда бы невероятно пьян, в памяти хорошо отложилось, как стонал и прикусывал губы сильф, когда Чернов гладит его спину. И Дайер вновь стонет от этих касаний и льнет к его рукам.
— Ммм, — сдавлено тянет сильф, а потом быстро говорит: — Нет, не хочу останавливаться. Хочу чувствовать все без алкогольной дымки, — а потом добавляет немного тише, и это выходит слишком открыто: — И хочу, чтобы ты не останавливался.
Антон снова проводит пальцами по шрамам. Они выглядят жутко, и Чернову все время кажется, что прикосновения к ним должны причинять боль, хоть он и знает, что это не так. В прошлый раз, когда он бесстыдно лапал шрамы сильфа, то был слишком пьян, чтобы думать о таком. Сейчас надавить на шрамы сильнее — страшно. Пусть парень и понимает, что место крепления бывших крыльев чувствительное.
Так что вместо этого парень наклоняется и проводит по одному из шрамов языком. Даня тут же срывается на стон, прогибаясь немного в спине. Он немного ерзает, укладывает по другому голову, будто хочет дать Антону больше доступа. И проговаривает быстро и сумбурно, будто не совсем контролирует себя:
— Я же говорил, как это приятно? Черт, это почти как минет. Нет, не помню, чтобы даже минет ощущался так, — парень вновь срывается на стон, когда Чернов его касается. А потом просит: — Смелее. Я выдержу.
— Для минета я пока не готов, — смеется Антон. — Так что такой вариант мне нравится.
Это… немного странно, пожалуй. Но в их отношениях вообще много странного, так что Чернов просто не задумывается об этом. Он старательно вылизывает шрамы на спине сильфа, а после снова наклоняется к нему и хриплым голосом спрашивает:
— Значит, ты и кончить от этого можешь?
Парень под ним вздрагивает, это Антон чувствует отчетливо. И понимает, что это вовсе не страх. Даня пытается восстановить сбившееся дыхание, а потом отвечает:
— Да, наверное. Я думаю, что могу. Я же никому не позволял раньше касаться себя… Так. Только тебе, — произносит серьёзно и честно Дайер, а потом срывается на смех. — Давай только не будем проверять это сегодня. Потому что я хочу зайти дальше.
Чернов соглашается, что сегодня у них совсем другие планы. И поэтому тянет сильфа да плечо, заставляя повернуться к себе лицом, и жадно целует. Неудобство крыльев в том, что не получится одновременно ласкать их и целовать Даню.
— Готов? — спрашивает Антон, отстраняясь от Дайра и оглаживая его живот, цепляя пальцами ткань штанов.
— Если ты будешь спрашивать так на каждое действие, то мы до утра не кончим, — ухмыляется Данила, но по нему видно, что он просто старается так скрыть свое волнение.
Сильф приподнимает и ведёт бёдрами навстречу руке Чернова, так, что пальцы охотника оказываются на паху парня. Он и правда готов, по крайней мере его возбуждение говорит об этом очень ярко.
— Ты куда-то спешишь? — огрызается Антон.
Но послушно начинает возиться со штанами сильфа, чувствуя себя подростком, впервые занимающимся сексом. Впрочем, в какой-то мере это так.
— Ага, у меня каждая минута расписана, — вредно произносит Даня, поднимая бедра и помогая стянуть с себя штаны. — До четырёх успеем? А то там у меня ранний завтрак по плану.
Антон кивает взгляд на часы на прикроватном столике. Они показывают: «3:50».
— Я смотрю, ты в меня совсем не веришь, — хмыкает он.
Такая бессмысленная болтовня расслабляет. То, чем они тут занимаются, ничего не сломает в их отношениях. Они по прежнему будут подшучивать и заботиться друг о друге.
Даня смеётся, и это звучит не зло и ехидно, а ужасно искренне. Будто Дайеру на самом деле хорошо. Он счастлив. Сильф тянется, чтобы поцеловать Антона, и в этом чувствуется столько тепла и нежности, что щемит где-то у сердца. Чернов проводит ладонью по животу Дани, медлит мгновение и обхватывает его возбуждённый член. Он уже делал это, но тогда был пьян, так что помнит все слишком смутно. Сейчас все воспринимается иначе.
Дайер закусывает губу и толкается в руку охотника. Плавно, будто в замедленной съёмке. И так же почти изысканно опускается на кровать. Он смотрит точно на Антона, и в его взгляде отражается желание. И доверие. Ещё пару недель назад было сложно поверить в то, что Даня вновь сможет на кого-то так смотреть.
Антон делает еще несколько движений рукой, а после начинает нащупывать тюбик со смазкой свободной рукой. На это уходит несколько мучительных секунд, а потом ладонью он наконец чувствует флакон. Упаковку он открывает зубами, но после ему все же требуется вторая рука, чтобы выдавить смазку на пальцы.
Чернов хочет было еще раз спросить у сильфа готов ли тот и уверен ли, но он думает, что Даня ударит его за такой вопрос. И поэтому вместо этого разводит ноги Дайера и проводит перемазанными в смазке пальцами по бедрам парня.
— Антон, холодная, — жалуется сильф, чуть дергаясь.
Данила немного ерзает на месте, смотрит то в глаза Чернова, то переводит взгляд куда-то вниз. Он даже на локтях приподнимается, кажется, чтобы все проконтролировать. Даже лицо у него становится то ли серьезным, то ли сосредоточенным. Будто это ему тут придется впервые растягивать и готовить другого парня к сексу.
— Прости, — виновато восклицает Антон и тут же убирает руку, а потом вдруг ехидно спрашивает: — И кто-то тут говорил, что люди не приспособлены к холоду.
— Но не в таких же местах, — возмущается уязвленный такими словами Даня и хмуриться. А потом смягчается и просит: — Погрей.
Чернов не очень то знает, как греть смазку. К такому его статьи в интернете не готовили. Он подносит ее ко рту и дышит, чувствуя себя немного идиотом. А потом снова осторожно опускает руку вниз, нежно касается внутренней стороны бедра Данилы, чуть оглаживая ту.
— Так нормально?
— Да, — кивает уверенно сильф. — Так лучше.
Даня облизывает губы и замирает под этими касаниями. Смотрит внимательно на то, что делает Антон, кажется, даже дыхание задерживает. Чернов еще пару раз проводит ладонью по бедрам Дани, размазывая смазку, а после все же осторожно и медленно проникает в парня пальцами. И смотрит при этом на лицо сильфа готовый, что Даня его сейчас оттолкнет или вообще пнет.
Дайер почти рефлекторно сжимается, и Чернов видит, как его колени дергаются, будто парень готов сомкнуть ноги. Но сильф выдыхает и контролирует себя. А после вновь опускается на кровать, смотрит куда-то в потолок и прикрывает ладонями лицо. Быстро же закончилась его жажда все контролировать. А потом Даня медленно ведет бедрами так, будто позволяет или подстегивает Антона продолжить.
Чернов действует осторожно, стараясь не сделать сильфу неприятно. Медленно растягивает парня, дает привыкнуть к новым ощущениям. Вспоминает все прочитанные инструкции, Антон пытается нащупать нужную точку, сосредоточенно нахмурив брови. Наверное, со стороны это должно смотреться забавно. И Даня поглядывает на него сквозь пальцы и, кажется, посмеивается.
— Мы с тобой почти как на важном совещании, серьезные и сосредоточенные, — все же смеется сильф, а потом поднимается и притягивает к себе Антона, закидывая руку на его шею и целуя. — Я тоже волнуюсь. Но давай постараемся получить от этого удовольствие. Не думай, а просто почувствуй меня.
— Если я сделаю тебе больно, то удовольствия мы точно не получим, — ворчит Антон, но в самом деле пытается расслабиться. Он же тут не бомбу пытается обезвредить. Чернов подаётся вперёд и целует Даню в ответ, одновременно осторожно продолжая растягивать сильфа. — Говори, если что-то не так, — просит он, отстраняясь.
Даня было открывает рот, чтобы что-то сказать. Но тут же закрывает его, будто передумывает. И взгляд в него становится такой, будто ему самому не понравилось то, что он собирался сказать. Антон знает этот взгляд. Сильф всегда смотрит так, когда в его голове проскальзывает страшная мысль о том, что в боли нет ничего плохого.
— Даня, скажи мне, если тебе будет больно или неприятно, хорошо?
— Хорошо, — соглашается Данила и даже кивает. Антон понимает, что это правильные слова, потому что сильф даже не ерничает. — Пока меня все устра…
Договорить у Дайера не получается, потому что он стонет, когда пальцы Антона задевают нужную точку. Парень рвано выдыхает и сам толкается на пальцы охотника, прося тем самым повторить это движение. И Чернов послушно повторяет, зачарованно смотрит на Даню, который снова толкается ему на пальцы, прикусывая губы. Это… завораживает. Возбуждение горячей волной проходится по телу, и сдерживаться становится все труднее. Сильф стонет, облизывает губы и смотрит на Чернова так голодно, что у охотника мурашки бегут вдоль позвоночника.
— Антон, давай, иначе я кончу по своему расписанию, — смеётся парень и вновь срывается на стон.
Чернов смеется хрипло, а потом подается вперед и жадно целует Дайера. И послушно убирает пальцы. Снова хочется задать глупый вопрос о том, готов ли Даня, но сдерживается, потому что ответ и так очевиден. Он, не отрываясь от губ парня, шарит рукой по кровати, пытаясь найти презерватив. Сделать это наощупь не получается, и Чернов, недовольно ругаясь, отвлекается от губ сильфа и водит взглядом по кровати.
— Что ты там потерял? — хмурится Даня, провокационно подается бёдрами вперёд и трется об охотника.
— Презерватив не могу найти, — недовольно бурчит Антон.
Конечно, он купил не один, да и в шкафу у них богатый набор, подаренный Уильямсом. Но такая вот заминка раздражает его. Оставлять Даню и искать презервативы в шкафу — не хочется.
— Да блядь, — ругается сильф и оглядывает кровать, а потом притягивает к себе Чернова и смотрит ему в глаза. — У тебя есть сифилис или какие-то ЗППП? У меня нет, я справку брал, потому что в последний раз у меня порвался презерватив, и я проверялся.
— Нет, вроде, — неуверенно отвечает Антон.
Не то чтобы он в себе сомневается. Но так уверенно, как Даня, он ответить не сможет. Справки у него нет, проверяться он не проверялся. Правда и секса у него не было уже очень давно, а когда был, то Чернов всегда предохранялся. Ни болезней, ни детей ему не хотелось.
— А тебе не будет… ну неприятно? — уточняет Антон на всякий случай.
— Если ты постараешься — то будет приятно, причём нам обоим, — улыбается Даня, а потом притягивает к себе Чернова и вновь целует. То ли успокаивает, то ли просто не может отказать себе в таком желании. А потом отстраняется немного и шепчет парню в губы: — Давай.
Чернов берет тюбик со смазкой, который они, в отличие от презерватива, не потеряли. Выдавливает немного на руку и проводит ладонью по члену пару раз. Действительно холодная. Антон еще немного разводит ноги Дайера, устраивается поудобнее и начинает медленно входить в сильфа, внимательно глядя на лицо парня и отслеживая его реакцию.
Дайер замирает на месте, вцепившись пальцами в плечи Антона. Он выдыхает так, будто нырнул в прорубь зимой. А потом медленно, почти неуверенно подаётся бёдрами навстречу к охотнику. Чернов начинает осторожно двигаться, все еще давая Дане прийти в себя. Ощущается происходящее… интересно. Внутри сильф совсем не похож на девушек. Он невероятно узкий и горячий. И от этого совершенно сносит крышу. Хочется сильнее, быстрее толкаться в его тело, и держать себя в руках оказывается удивительно тяжело.
Антон наклоняется вперед, жадно целует парня и старается подобрать правильный угол своих толчков, чтобы удовольствие от происходящего получал не только он. И сильф стонет в его губы, подаваясь бедрами навстречу. А потом резко обхватывает талию охотника ногами, прижимает его к себе и будто запрещает двигаться. Даня выдыхает, а после давит на бок Чернова, заставляя завалиться на подушки одним плавным движением. И при этом не позволяет отстраниться, все еще держит охотника в себе. Дайер оказывается сверху, устраивается удобнее, пытаясь найти более подходящую позу.
— Так я смогу целовать тебя, а ты…
Данила недоговаривает, то ли смущаясь того, чего хочет, то ли просто не теряет времени на слова. Он целует Антона, как и обещал, и руку парня перемещает на свою спину. А потом, спустя несколько секунд, осторожно приподнимает бедра и опускается на член охотника.
Чернов охотно отвечает на поцелуй Дани, и стонет сквозь него, когда сильф начинает двигаться. Подается навстречу, стараясь войти как можно глубже в парня. Гладит руками тело Дайера везде, где дотянется. Оглаживает его грудь, цепляет пальцами соски, чуть царапает ногтями живот. Но самое главное — гладит шрамы на спине Дани, отчего сильф громко стонет и сжимает его в себе сильнее.
Чернов отрывается от губ сильфа, но только для того, чтобы начать покрывать поцелуями его тело: руки, плечи, шею. Он не сдерживается и оставляет засосы. С девушками Антон такого не делал. Но на Дайере хочется оставить следы, метки, что Даня — его. И сильф не останавливает его, подставляет шею и стонет. Он цепляется крепче за плечи парня, чтобы удобнее двигаться.
— Антон, ты как? — голос Данилы подрагивает, то и дело срывается на стоны. — Потому что я… блядь… сейчас…
Чернов ничего не отвечает, только притягивает к себе Дайера, целует его, сжимая пальцы на бедрах сильфа. Стонет сквозь поцелуй, а после кончает, не успевая даже выйти из Дани. Смотрит чуть виновато, обхватывает рукой его член, парой движений помогает и парню дойти до пика.
— Прости, — тихо говорит Антон, когда дыхание немного восстанавливается. А потом спрашивает: — Тебе понравилось?
— Ты просишь прощения за потрясный секс? — смеется Даня, немного отдышавшись.
У сильфа дрожат бедра, кажется, в такой позе ему еще не приходилось бывать так долго. И они медленно и плавно перетекают в лежачее положение. Дайер обнимает Чернова, прижимается к нему и тихо спрашивает, выдыхая горячо куда-то в ключицу:
— А ты… в порядке?
— Да, — задумчиво говорит Антон. — Это… лучше, чем с девушками.
Несмотря на то, что последние недели он уже не пытался спорить даже сам с собой о том, что у него отношения с парнем, он все еще считал, что это скорее исключение из правил. Сейчас он впервые задумывается. Дело только в Дане или же в его ориентации тоже? Впрочем, какая сейчас разница? Оставлять Дайера и искать себе кого-то другого он все равно не планирует.
Даня обнимает Антона, прижимая парня поближе к себе. А ещё закидывает на охотника ногу, будто стараясь быть ещё ближе. И целует лениво Чернова в подбородок, спрашивая:
— Хочешь чего-нибудь?
Антон утыкается носом в волосы Дани, вздыхает запах пота и чего-то цветочного. И впервые за долгое время чувствует себя… удовлетворенным. Не только физически, хотя этого ему тоже не хватало. Но еще он чувствует удивительное спокойствие на душе.
— Нет, — тихо бормочет он. — А ты?
— Мороженое, — произносит серьезно сильф, а потом смеется, вновь рассеянно целуя Антона туда, куда может дотянуться. — Но это подождет, не хочу выбираться из нашего гнезда.
При этом Даня ворочается, поправляя одеяло, которое из-за их страсти почти оказалось на полу. А потом устраивается удобнее, бурча о том, что у них охрененная кровать. И все же успокоившись зарывается пальцами в волосы Чернова.
— Что будем делать дальше?
— Спать? — предлагает Антон, который чувствует себя невероятно уставшим после таких вот эмоциональных качелей.
А после смотрит на лицо Дани и понимает, что тот спрашивает не про данный момент. А в общем, размышляет, что они будут делать со своей жизнью. Антон вздыхает и молчит какое-то время.
— Я… не знаю. Чего ты хочешь?
Он чувствует себя невероятно потерянным последние недели. А может даже месяцы. Отбрасывает эти мысли, ставит краткосрочные цели и идет к ним, чтобы не думать о будущем и о том, что будет с его жизнью.
Даня вместо ответа прижимается покрепче к Антону, обнимает и вновь целует его. Будто это все, чего он хочет от дальнейшей жизни. Но после нескольких минут молчания парень все же начинает говорить:
— Я тоже не знаю, — качает головой Дайер. — У меня… Вроде как все в порядке. Есть работа, потрясная квартира. Ты. Наверное, я бы хотел закончить курсы и преподавать язык, может только репетиторством заниматься в частном порядке. Но не знаю, получится ли у меня работать с детьми, но платят там больше, — сильф смеется, вновь целуя Чернова. — Ты до сих пор плохо знаешь греческий, из-за этого тебе тяжело тут жить. Может, ты хотел бы куда-то переехать? Или я могу конкретно взяться за твое обучение, надеюсь, ты меня не возненавидишь после этого.
— Я… наверное, я не хочу тут оставаться.
Грецию он полюбить так и не смог. Язык не выучил, в городе до сих пор знает только основные маршруты, друзей, кроме Майкла и Шера, не завел. Он всегда относился к этому, как к длительной командировке, и поэтому даже не пытался здесь в самом деле прижиться. Зачем, если вскоре придется покидать город?
А еще Афины стали местом, в котором случилось слишком много того, о чем он не хочет вспоминать. Смена квартиры помогла немного, но пару дней назад по дороге в торговый центр Антон свернул не туда и поехал по дороге, ведущей к Ордену. И снова нахлынули воспоминания, подкатила паника. А еще был Храм, расположенный в центре города, не сталкиваться с которым пару раз в неделю было невозможно.
Этот город давил на него темными воспоминаниями и при этом оставался совершенно чужим. И Антон четко понимал, что он совсем не хочет тут оставаться. А еще осознавал, что не может заставить Даню уехать. У него в этом месте настоящие друзья и воспоминания не только плохие. А Россия, напротив, должна напоминать лишь об их страшном общем прошлом.
— Ну, вариантов на самом деле много. Английский и немецкий ты знаешь лучше, так что в какой-нибудь город, говорящий на этом языке, мы можем махнуть. В любом случае, я смогу подтянуть твой язык до уровня комфортного проживания. Мне нравится Канада, мы с Эрикой как-то жили там два месяца, у нее была командировка. Там океан, горы и медведи. Крутое место, — сильф улыбается, вспоминая эту поездку. А потом добавляет. — Или вернемся в Россию. Только не в Москву. И не в Питер, там отстойная погода. Можно в какой-нибудь курортный город, я буду водить экскурсии для иностранцев.
Москва из уст Данилы уже не звучит болезненно, но все же понятно, почему он не хочет туда возвращаться. С ней связано слишком много плохих воспоминаний. И Дайер прижимает Антона к себе поближе, зарывается носом в его волосы и глубоко вдыхает.
Чернов хотел бы вернуться в Москву. Там его друзья, с которыми он, правда, не общается последние месяцы. Там квартира, доставшаяся в наследство, в которой он никак не мог сделать ремонт. Но парень понимает Даню. Так же, как на него давит Афины, на сильфа должна давит Москва.
К тому же… кроме друзей, в Москве есть еще и Орден. Охотники, которые начнут задавать вопросы, наверняка попытаются убедить его вернуться, от которых придется скрывать отношения с Даней. Да и друзья не поймут того, что Чернов теперь встречается с парнем. Так что… нет, по Москве он все же скучать не станет.
— Можно и в Канаду, — легко соглашается Антон, будто бы сейчас решается не их будущее, а то, какую пиццу они закажут на ужин.
Даня издает что-то похожее на восторженный вопль. Будто ребенок, который уговорил родителей свозить его ДиснейЛенд. Он переворачивается, оказываясь на Антоне сверху, улыбается невероятно счастливо и наклоняется к парню, расцеловывая его лицо. И останавливается только через пару минут, но позы так и не меняет.
— Займешься охотой или тюльпанами? — Дайер не говорит прямо, но это вопрос о том, хочет ли Чернов оставаться охотником.
— Я уделил бы больше времени программированию, — честно говорит Антон.
Охота его никогда не прельщала. Он выбрал этот путь, потому что так было нужно. Потому что в его семье поколениями служили Ордену, потому что Чернов не видел иного выхода. Но убийства, опасность, смерти — все это никогда не доставляло ему удовольствия.
Ему нравится «вторая» его работа. Та, которая приносит деньги и нужна для прикрытия. Та, на которую никогда не хватало времени, и за которой он сидел по ночам. Теперь, когда жизнь налаживается, Антон смог бы найти работу в нормальной фирме, не перебиваться больше небольшими заданиями, научиться чему-то новому. Мысль об этом радует его куда больше, чем мысль об охоте.
— Мне нравится, — кивает сильф, которого, кажется, даже радует то, что Чернов больше не хочет заниматься охотой.
Даня вновь наклоняется к Чернову и целует его, проводит носом по щеке парня. А потом все же успокаивается, укладывается обратно в кровать. Обнимает Антона, прижимая его поближе к себе. У них все еще горит светильник, который никто не собирается отключать. Так будет спокойнее им обоим. И в этом нет ничего страшного.