Пятница прошла как обычно — школа, потом уборка и занятия в доме миссис Кейн, возвращение в чулан. Единственным новым впечатлением были заинтересованные взгляды девочек, причем не только из их класса. Однако, поскольку Гарри снова заявился в одежде не по росту и в старых очках, эти взгляды быстро сошли на нет. На выходных Гарри из чулана практически не выпускали — Дадли крепко нажаловался тете — и удалось, наконец, почитать что-то помимо учебников. В понедельник к Гарри подошла Бетси и, глядя на носки собственных туфель, прошептала, что папа и мама не разрешают ей дружить с хулиганом.
Гарри изобразил расстроенную физиономию, но в душе вздохнул с облегчением: Бетси действительно была очень красивой, но не очень умной. Да и зачем дружить с девочкой, которая настолько слушает родителей? Хорошо хоть плеер не вернула, куда бы он его дел? Тем более, что вечером миссис Кейн — снова после работы по дому и занятий — внезапно выставила на стол очередной яблочный пирог, что бывало не очень часто.
— Ну что ж, мистер Поттер, — пока миссис Кейн была все еще Самантой, — я тут по старой памяти посидела за чашкой чая с миссис Аддерли. Скажите, кто был страшнее — Ваш кузен или девочки?
— Наверное, девочки, — Гарри бодро уплетал пирог, — с Дадли-то я знал, что делать, а вот с ними…
— Ну теперь-то знаешь? Если что, миссис Аддерли была просто поражена. Да и прекрасная половина твоего класса тоже. Говорят, тебя даже поцеловали.
— Не то чтобы совсем уже знаю, миссис Кейн, — оппа, а теперь она уже Шарлин, значит, можно вести себя чуть посвободнее, — но было очень интересно, хотя и страшно сначала. И приятно потом. Это я про целоваться.
— Отлично, Гарри, — мальчику показалось, что Шарлин чуть не подавилась пирогом от смеха, но, наверное, все же показалось, — правда, хочу предупредить тебя: чмок в щечку в твоем возрасте — это еще не целоваться. Вот года через три-четыре посмотришь. А лет через пять и пощупаешь, это еще приятнее, по крайней мере, мой муж Патрик утверждал именно так. А вот совсем уже жениться до восемнадцати все же не советую, хотя в Шотландии можно и с шестнадцати. Главное, первый шаг на этом долгом пути ты уже сделал, — Гарри покраснел и свернул тему:
— Ага. Миссис Шарлин, а что с Операцией?
— Как всегда, Гарри. Точнее, как всегда в случае успеха. Куча хороших новостей и одна плохая. С какой начнем?
— С плохой, конечно.
— Ожидаемо. Так вот, к сожалению, на той ферме мы больше собираться не будем. По крайней мере, какое-то время. А почему — это я тебе расскажу чуть позже.
— Тогда давайте хорошие, — тяжело вздохнул Гарри.
— Ну, во-первых, майор Бутройд просто в восторге от того, что ты сделал: операторы засняли четыре твоих прыжка в отличном качестве. Сорок восемь потраченных тобой на подготовку фунтов уже перевели тебе на счет, плюс еще тысяча фунтов премии.
— Это же куча денег, миссис Кейн! А я всего-то попрыгал!
— Не такая большая куча, как тебе кажется. Но хоть кое-что. Теперь — за что тебе такие деньжищи. Во-первых, кое-что прояснилось насчет твоего «этого». Сначала было две версии — что «это» усиливает твои мышцы или что «это» каким-то образом ослабляет силу, которая притягивает тебя к Земле. Гравитацию. Так вот, изучив видеозаписи твоих прыжков, мы поняли — это однозначно второе. При этом, чем больше ты испуган, тем больше твое волшебство ослабляет силу притяжения. Само по себе это очень интересно. Например, если будешь падать с высоты, а не прыгать, «
это» тоже может сработать. Но только без экспериментов, договорились? Отлично. Но и это не главное.
— А что главное?
— Видишь ли, наши, так сказать, «друзья», скорее всего, как-то отслеживают твое волшебство. И во время операции или сразу после нее в городке появились два или три волшебника. Скорее три, но третьего заснять не удалось.
— А двоих? И один из них тот мистер Дингл, да?
— Именно. Нам даже удалось записать на микрофон его бормотание, похоже, сами волшебники называют «это» случайными выбросами. И он совершенно точно прибыл в Литтл-Уингинг узнать, что это за выбросы. Второй, увы, пробрался в дом Аткинсов и украл одежду, которую ты там оставил, когда переодевался обратно.
— Мистер Флетчер, да? Тот самый, который забрался на склад Армии Спасения, когда Вы сбросили туда свою старую одежду?
— Мы тоже так думаем. Вряд ли в группе мистера Дамблдора сразу два повернутых на одежде воришки. Только вот есть две детали. Первая — в прошлый раз он шел по сигналу от подсаженного мне на эту одежду жучка. Так что возможно, кто-то успел подсадить тебе что-то подобное и в этот раз. Скорее всего, тот же мистер Дингл, с которым вы разговаривали. А вторая — человек, очень похожий на Флетчера, в начале января крутился около фермы мистера Бутройда. Тогда Джон подумал, что это обычный бродяга, но теперь… Так что, вероятнее всего, тогда ты все-таки сделал «
это», только не успел ничего разрушить. А мистера Флетчера послали проверить, в чем дело. Но тебя или твоих следов он там не нашел, это совершенно точно.
— Извините, миссис Кейн, — Гарри снова расстроился.
— Прекрати, Гарри! Твоей вины тут нет. Если кто и заслужил трепку, так это Бутройд, который мог бы получше выбирать выражения. Впрочем, его тоже можно понять — он никогда не общался с такими маленькими детьми, обычно его курсантам было больше восемнадцати. Так что забудь про это. Но все же пытайся контролировать свою злость и испуг — мало ли кто тебя вычислит.
Миссис Кейн положила на тарелку Гарри еще пирога: она знала его слабость и не стеснялась ей пользоваться.
— Итак, в результате всей этой истории у нас есть неплохие снимки двух оперативников мистера Дамблдора. Правда, оба этих деятеля какие-то дефективные, уж извини. Плюс портрет самого «Повелителя памяти», плюс фамилия и запись голоса мистера Локхарта и предположение о том, что тот красавчик. И да, фамилия мистера Снейпа, но вот его портрета у нас нет. Плюс тот здоровенный байкер. И это не считая прочих сведений. Неплохой улов, правда? Теперь понимаешь, за что тебе будут платить?
— Ага, понимаю, миссис Кейн. Здорово! — Гарри легко было расстроить, но и долго унывать он не любил. — Миссис Кейн, а можно я Вас попрошу об одной вещи?
— Пожалуйста, Гарри, все, что в моих силах.
— Вы не могли бы передать это, — и Гарри протянул два конверта, — мисс Стрит и миссис Бересфорд? А этот — Вам.
— О. Ты позволишь, если я посмотрю сейчас? — Шарлин вскрыла предназначенный ей конверт одним движением. — Это очень мило, Гарри, что ты не забыл и нас.
— Но я правда вас всех очень люблю. У меня никогда не было таких… таких…
— Друзей?
— Ага. Таких друзей, как вы. И если я дарю валентинки девчонкам и миссис Аддерли, то почему я не могу подарить их и вам? Вы-то сделали для меня больше, чем они.
— Спасибо, малыш. Но надеюсь, когда-нибудь тебе будет достаточно всего одной валентинки.
— Почему?
— Ну, просто у тебя появится девушка, рядом с которой остальные девчонки — или женщины, причем пожилые — не будут значить ровно ничего.
— Не знаю, миссис Кейн. Девчонки глупые. Вечно говорят о какой-то ерунде. С ними просто неинтересно.
— Понимаю. Привыкнув говорить о серьезных вещах со взрослыми людьми, трудно снова общаться с детьми?
— Очень трудно.
— А придется. Давай снова устроим маленький экзамен. Скажи, почему мы пока переигрываем этих волшебников, ведь они намного сильнее нас. Могут стирать память, заколдовывать дома, становиться невидимыми.
— Правда? Мисс Стрит говорила, но… вы это доказали?
— Да. Уже после того, как ты отправился домой, кто-то невидимый, причем как для наблюдателей, так и для камер, вошел в дом Аткинсов, побыл там недолго и потом вышел. Так что Делла оказалась права. И кто его знает, что они еще могут. И тем не менее, как бы они ни прятались, мы их обнаружили и собрали кучу сведений о них. И даже если нам всем сотрут память, эти записи не пропадут, их хранят совсем другие люди.
— Люди! Другие люди. Мы… Мы просто помогаем друг другу и нас много, так?
— Именно. Вот смотри, когда у нас не было ружей и машин, люди все равно охотились на тигров, например. А ведь тигр намного сильнее человека, у него страшные когти и клыки. Или мамонты. Мамонт в состоянии растоптать целое племя, но люди на них охотились ради мяса, знаешь ли.
— Потому что люди помогали друг другу?
— Да. И даже если ты будешь очень могущественным волшебником, как, например, этот Дамблдор, ты все равно не сможешь ничего сделать, если у тебя не будет друзей и союзников. Заметь, у него таких друзей очень мало, и он вынужден использовать людей, которых майор Бутройд и на порог бы не пустил, будь они трижды волшебниками. И что в результате?
— Мы его обманули!
— Скорее, переиграли. И дальше тебе тоже будут нужны друзья, чтобы тебе не пришлось опираться на таких вот локхартов и флетчеров.
— А друзья обязательно должны быть девчонками? Или вообще детьми?
— Детьми — обязательно. А девчонки… Как думаешь, я, миссис Бересфорд и мисс Стрит — хорошие друзья?
— Замечательные.
— А как думаешь, мы всегда были такими… ладно, что уж скромничать, умными? Мы тоже ходили в начальную школу, знаешь ли. И наверное, тоже казались нашим мальчикам глупенькими.
Гарри оторопел. Один раз он уже потерпел неудачу, представляя мисс Стрит маленькой девочкой, взлетающей на дерево. И теперь представить миссис Шарлин, и особенно миссис Саманту кем-то вроде Бетси он тоже не мог. Миссис Кейн встала и прошла к книжным полкам, достав с самой верхней большой альбом.
— Я помогу тебе, Гарри. Вот смотри, — она достала из альбома пожелтевшую фотографию, — это я с мамой, папой и старшим братом.
Гарри неверяще посмотрел на коричневатый кусок картона. Честно говоря, он еще принял бы за миссис Кейн ее маму. Но вот это «нечто» в длинном платье с оборками… Он перевел взгляд на пожилую леди, потом обратно на картон. И еще раз. И еще. Да, это определенно была миссис Кейн, тогда еще очевидно мисс… Бэлтимор! Но все равно, это было настолько необычно…
Интересно, тут на этом снимке Шарлин или Саманта? Или… Он вгляделся еще раз и понял: девочка на этой фотографии была… целой? А Шарлин и Саманта были как будто двумя сторонами одной монеты, которые вдруг разлучили и заставили жить по отдельности в одном и том же теле. Наверное поэтому Шарлин всегда была немного печальной, несмотря на все ее озорство и решительность.
— Миссис Кейн… А у миссис Бересфорд и мисс Стрит тоже есть такие фотографии?
— Мы знали, что рано или поздно ты спросишь об этом. Разумеется, есть. Взгляни.
Она протянула Гарри еще две картонки. На одной стояла вполне узнаваемая мисс Стрит в скаутской рубашке и шортах. О да, такая девчонка смотрелась бы на дереве намного естественнее пожилой леди, пусть даже и довольно бодрой. На юной миссис Бересфорд было почти такое же платье, как и на маленькой Саманте Шарлин, только попроще.
— Согласись, Гарри — подарить валентинки вот таким вот нам было бы намного приятнее?
Гарри помотал головой.
— Это же все равно вы, правда? Но да, жаль, что я не смог бы подарить валентинки «тем» вам.
— О чем и речь. Понимаешь, жизнь устроена так, что мы не всегда будем с тобой. Помнишь, что говорил майор Бутройд, когда оправдывался? И не надо плакать о нас заранее, это дурной тон. Заранее нужно задуматься о том, кто пройдет с тобой всю остальную жизнь, когда мы уже не сможем помогать тебе. Это могут быть друзья, подруги, наконец, самая близкая из них. И знаешь…
— Да, миссис Кейн?
— Взрослые… Они часто будут использовать тебя в своих играх. Как ты думаешь, почему мы с Таппенс все же наставили оружие на майора Бутройда? Именно поэтому. А вот друзья детства… Они могут предать тебя, но шансов на это намного меньше. Заводи друзей, Гарри. Заводи друзей. Мы оставим тебя довольно скоро, мы все. И мы хотели бы оставить тебя не в одиночестве.
— Но пока… Вы поможете мне?
— Разумеется. Кстати, мистер МакФергюссон попросил зайти к нему в участок в эту субботу.
***
В субботу тетя попыталась не пустить Гарри в участок, заставив копаться в саду. Так что мистеру МакФергюссону пришлось заехать за ним домой. После объяснений полицейского с дядей и тетей Гарри понял что время-для-чтения-в-чулане ему обеспечено минимум на ближайшую неделю: суперинтендант заявил, что после возмутительной выходки на День Святого Валентина посещение лектория для трудных подростков для Гарри становится еженедельным. Забавно, что дядя с тетей даже не попытались выяснить, в чем состоит возмутительность выходки, да и собственно сама выходка — жалоб Дадли им было вполне достаточно.
Разумеется, в Лондон опять поехали обноски кузена, а Гарри вместе с МакФергюссоном и еще одним полицейским меньше чем за час добрались до еще одной заброшенной фермы. Впрочем, теперь не такой уж и заброшенной. Дом явно ремонтировался, а вот здоровенный ангар для техники уже был приведен в прекрасное состояние. Рядом стоял бульдозер, ровняющий длинную, ярдов в триста, полосу с подковообразным валом в конце.
— Вот, Гарри, задумался, понимаешь, об отставке. Возраст, — заметил МакФергюссон. — Купил себе ферму, за бесценок продавали. Ну, а поскольку фермер из меня так себе, решил заняться тем, что умею. Буду учить людей разным полицейским хитростям. А тебя буду использовать для отработки методики обучения. Согласен?
Еще бы он был не согласен! Они прошли в ангар, где Гарри пришлось переодеться еще раз. Как, впрочем, и полицейским — в плотные брезентовые куртки и штаны.
МакФергюссон заявил, что рот особенно разевать не следует: стрельбище еще не готово, да и связанные со стрельбой нагрузки организму мальчика пока не по силам. Тем не менее, первое занятие Гарри понравилось. Сначала Лесли, второй полицейский, хватал Гарри за руки, за шкирку и другими разнообразными способами, а суперинтендант показывал, как можно вывернуться из захвата. Получалось это не всегда, ну так и Лесли служил в полиции не первый год. А вот ухвати Гарри Пирс, Дадли или Малькольм… Тут шанс уже был. В общем, первый урок Гарри понравился настолько же, насколько не понравился второй.
На втором уроке Лесли отдыхал, а МакФергюссон действительно устроил Гарри лекцию по британским законам. Это было скучно, но филонить не получалось: суперинтендант обещал, что к «специальным занятиям» они приступят только после того, как мальчик сдаст зачет по пройденному материалу.
Третье занятие, оно же специальное, не разочаровало: помимо курток, в шкафчике оказались несколько пар здоровенных очков и странного вида ружья с какими-то бульбами наверху. Оказалось, ружья стреляют шариками с краской. Сначала полицейские показали Гарри, как пользоваться этим краскометом-маркером, а затем они устроили совершенно новую и совершенно замечательную «Охоту на Гарри»: тот прятался в лабиринте из хаотично расставленных ящиков и коробок, а Лесли и Макфергюссон его преследовали, стараясь запятнать. Причем, в отличие от догоняшек с кузеном, тут Гарри мог отвечать, ведь у него было такое же красящее ружье. Вот тут Гарри и понял, что такое опыт: несмотря на возраст МакФергюссона и кажущуюся нескладность Лесли, он словил пять или шесть довольно болючих шариков, прежде чем умудрился попасть в противника первый раз.
После часа таких догоняшек Гарри изрядно вымотался и слегка расстроился: он дважды попал в Лесли и ни разу в МакФергюссона, довольно проворчавшего что-то про «окопную школу». Сам Гарри считал, что у Лесли просто не было попного мозга, а у МакФергюссона был. Но результат все равно был обидный. Лесли успокоил Гарри: дело не только в мозгах, но и в опыте. А у Лесли его было намного больше. Он ведь тоже воевал несколько лет назад, где-то в Аргентине.
За обедом — чай в термосе и сэндвичи — полицейские разобрали несколько ошибок Гарри и обе собственных, когда Гарри запятнал Лесли. А потом они скинули куртки (куртка Гарри была вся заляпана краской, как и штаны) и поехали куда-то еще. Гарри думал, что они едут домой и нацелился почитать «Графа Монте-Кристо», но его снова удивили. Машина остановилась около небольшого грязноватого дома на окраине Уокинга.
— Удивлен? — спросил, обернувшись к Гарри, МакФергюссон. — Ничего. Сейчас удивишься еще больше. Это идея мисс Стрит, и я тоже был слегка шокирован, когда она это предложила. Пойдем.
Они с МакФергюссоном вышли из машины и без стука вошли в дом, Лесли остался в машине. В доме их встретил запах дешевого алкоголя, совсем как у мистера Додсона, самого известного пьяницы Литтл-Уингинга, Гарри прятался у него во дворе несколько раз. И двойник самого мистера Додсона, только чуть помоложе и с длинными немытыми волосами.
— Трезв, Майк? Вижу. Вот тебе пацан, о котором мы говорили. Бери и учи.
Майк вздохнул, посмотрев на двадцатифунтовую бумажку в руке суперинтенданта и обернулся к Гарри.
— Любишь рок, малец? Тогда идем, — и потянул его в соседнюю комнату, где первой бросилась в глаза несколько потрепанная, но очень навороченная ударная установка.
После часа тренировок с Майком руки у Гарри болели сильнее, чем после целого дня ковыряния в саду. Причем, самое обидное, ни по барабану, ни по звонким медным тарелкам стукнуть так ни разу и не вышло: приходилось только по-всякому крутить и вертеть в руках палочки под ровный ритм, отбиваемый похмельным учителем. А вот носу и ушам Гарри досталось: Майк в воспитательных методах не церемонился, а уж своей палочкой мог прибить свободно летящую муху. Только по рукам не бил — сказал, нельзя.
Уже садясь обратно в полицейскую машину и потирая особо пострадавшее левое ухо, Гарри осмелился спросить:
— Но почему барабаны, мистер МакФергюссон? Почему мисс Стрит предложила такую... эээ… тренировку?
— Все очень просто, парень. Когда этот самый мистер Флетчер пришел за твоей одеждой, он держал в руках палочку, вроде учительской указки, только покороче. Я ее тоже видел, на записи. И знаешь… нехорошо он ее держал. Как оружие. Уж поверь мне — я в этом немного понимаю. А значит…
— Значит, у этих волшебников вместо оружия — палочка? Вроде барабанной? И поэтому мистер Майк учит меня с ними управляться?
— В основном, да. Но вдруг тебе не понравится у волшебников? Тогда у тебя будет еще один вариант: стать рок-звездой. Правда, ты больше похож на Джона Леннона, чем на Ринго Старра, но чувство ритма лишним не будет, даже если решишь учиться еще и на гитаре. Согласен?
Гарри только и смог, что ошарашенно кивнуть. Интересно, а у волшебников есть рок-группы?
В любом случае, он узнает ответ на этот вопрос не раньше осени.
***
К началу весны Гарри с удивлением понял, что свободного времени у него не осталось совсем. В понедельник, среду и пятницу он по-прежнему посещал миссис Кейн, где сначала помогал ей по дому, а затем занимался с Самантой и болтал с Шарлин. К сожалению, ее веселье все чаще и чаще сменялось чем-то, что Гарри не мог выразить словами: в глазах словно плескалась боль. Это не было похоже на раздражение миссис Саманты, но как будто имело ту же или подобную природу. В ответ на прямой вопрос Шарлин попыталась отшутиться, но выглядело это не очень убедительно.
В субботу МакФергюссон с Лесли возили его на ферму и к безумному барабанщику (недели через три ему наконец позволили коснуться палочкой барабанов, получилось довольно звонко), а на ферме МакФергюссона бульдозер доравнял стрельбище, так что Гарри, наконец, смог пострелять из малокалиберной винтовки.
Получилось не очень, но Лесли и суперинтендант успокоили: все дело, как обычно, в недостатке опыта. Гарри им поверил: в лабиринте внутри старого гаража дела у него, наконец-то пошли на лад. Теперь он уже проигрывал не с таким разгромным счетом. Более того, Гарри осознал, что если бы он применил «это», скорее всего, счет сложился бы уже в его пользу. Но приходилось, наоборот, старательно глушить в себе испуг, злость и новое, внезапно осознанное им чувство — азарт. Если чертовы волшебники отслеживают «это», то он засветит еще и эту ферму. А это была бы уже слишком большая роскошь. Так, глядишь, и ферм не хватит.
В воскресенье тетя Петунья грузила его работой по дому на весь день, оставались только вечера во вторник и четверг, но в один из этих дней его, как правило, хватали за ухо и притаскивали в участок. Там у констеблей и временами дежурившей на коммутаторе миссис Бересфорд нашлось ему новое занятие: подшивать бумажки и копаться в архиве, выискивая нужные дела или министерские циркуляры. Хорошо хоть домашние задания он успевал сделать во время уроков с миссис Самантой.
В школе дела в целом тоже шли неплохо. Правда, миссис Аддерли после Дня Святого Валентина обиделась на Гарри всерьез, почти как после перекраски ее волос в синий цвет с помощью «этого». Но тогда ей помогли рассердиться на Гарри, а сейчас она обиделась сама. Однако, поскольку ее обида вылилась лишь в придирки и занижение оценок, это было Гарри даже на руку.
Кузен Дадли и Пирс Полкисс тоже сменили тактику: пытались отловить Гарри на перемене или зажать в тупичке. Малькольм, Гордон и Деннис тоже участвовали, но как-то без огонька. Дадли пару раз сопутствовал успех, но частичный: вывернуться из неуклюжих захватов кузена оказалось намного проще, чем из опытных лап полицейских. А устраивать очередной кросс по коридорам и лестницам за этим мелким психом — ну его к черту, дураков нет.
В общем, все было нормально. И это было не то нормально, которое было раньше, а такое нормально, которое должно было быть.