"Знакомство или Её любимое сочинение"

***

- Час ночи… Второй этаж, по коридору налево… Встревоженный и взволнованный музыкант покинул своё «пристанище», направляясь к назначенному месту встречи с тем, чьи слова и действия были слишком неопознанные, будто бы их можно было понять только тогда, когда получше узнаешь того, с кем имеешь дело. И вот, это дело появилось. Басура шёл, неоднократно, тихо повторяя слова Мистера Хэта. Он сделал всё, как пианист приказал: вид гитариста был опрятен, костюм сидел на тощем теле паренька просто идеально, а часы явно гласили, что Фенрис далеко не опаздывает. Пакетоголовый, не спеша, миновал лестницу небольшими шагами, оказавшись в коридоре, повернул налево и что-то напевал, какую-то старую мелодию, чей автор пропал год назад, Басура недавно видел его, если это, конечно, была не иллюзия или совсем уж дурной сон. Ночью картины придавали тёмным коридорам особую жуть, скрашивая атмосферу в родной дому мрак, по телу пробегал незатейливый холодок, ещё бы немного, и Фенрису стало бы не по себе, но он успел дойти до нужной двери. Чуть дрожащая рука переменно самоуверенного музыканта воплотила стук. - Сэр, Вы т-там? – с опаской чуть слышно спросил Фенрис то ли у самой двери, то ли у Мистера Хэта. Дверь со скрипом отворилась, заставив Басуру подпрыгнуть на месте. Мистер Хэт появился у порога, и выглядел Он в своём вчерашнем наряде куда более солидно, чем Фенрис в изношенном, но более привлекательном, чем его повседневная одежда, зелёном смокинге. Демон важно стоял перед дворнягой, прожигая его взглядом, кажется, Он был чем-то взбешён. – Какого чёрта ты опаздываешь, Басура? – несмотря на рассерженный вид, Мистер Хэт говорил с, видимо, провинившимся Фенрисом строгим шёпотом, который гитаристу лежал ближе к душе, чем осуждённые крики. – К-как это опоздал, Мистер Хэт? – голос ложно обвиняемого человека вздрогнул от такого заявления. – Сейчас ровно ч-час ночи!.. –Вот именно, что ровно! Я думал, что ты соизволишь прийти чуть раньше! – пианист ненароком перешёл с шёпота на свой обычный тон речи. Казалось бы, что дело пустяковое, опоздал – ну и опоздал, но Мистер Хэт от этого завёлся, Фенрис осознал, что ему предстоит что-то серьёзное, раз его и за то, что он пришёл в срок, решили нарычать. Не успев парень что-либо возразить в таком же грубом окрасе, как владелец сменил гнев на милость, тяжело, недовольно вздохнув, и дал пройти Басуре внутрь таинственной комнаты, за дверью которой был очередной коридор с высоким потолком и с ещё большим количеством освещённых лунным светом картин, где была изображена… – Мистер Хэт, что это за девушка?.. Резкий взмах, и рука Фенриса была крепко сжата лапой Мистера Хэта, а пакет чуть ли не столкнулся с серым лицом вновь озлобленного и почему-то шатавшегося демона. Гитарист молча принял боль и впивающиеся в кожу когти, разорвавшие бордовые перчатки. Два дыхания смешались вместе – напуганное и агрессивное, абсолютно непохожие друг на друга. Напряжение и интерес новичка усиливались с такой же скоростью, как и уменьшалась внезапная ненависть Мистера Хэта. – Не смей даже смотреть на эти картины, - и пианист отпускает Фенриса, введя того в ступор. – Ну же, идём. Коридор, чьи стены были обвешаны портретами красивой девушки, был не столь пугающим, чем таинственным, его будто специально отгородили от глаз прибывших, словно эта узкая комната была большим секретом такой высокопоставленной пропавшей личности. Басура не собирался сопротивляться, он покорно не смотрел на запретные картины, видел лишь спину Мистера Хэта, который разрушал тишину стуканьем своей трости об пол, и дверь на другом конце помещения, до неё они уже добрались. Демон повернул ручку и она открылась, пригласив войти в другую комнату, менее освещённую синеватым лунным светом. – Итак, Фенрис Басура, - начал пианист очередной разговор с гитаристом, –Даю тебе честь… – Какую честь? – спросил пакетоголовый, оглядывая тёмное помещение. Мистер Хэт прошёл к центру комнаты и на что-то сел, на что-то, чего совсем не было видно из-за почти отсутствующего освещения, но демон быстро исправил это. Он щёлкнул пальцами, и всё озарилось голубо-фиолетовым пламенем свечей, тогда Фенрис увидел полностью своё окружение. Это была аудитория, посреди которой находилось белое лакированное пианино, за ним и сидел Мистер Хэт. Окна в ней были широкие и задёрнутые шторами, вокруг летала пыль, но чувствовался приятный запах каких-то духов или же обыкновенной сырости, обои на стенах обшарпаны, а на потолке большая и, видимо, сломанная хрустальная люстра. Мужчина в цилиндре смотрел на паренька, ожидая того, но новичок ничего не понимал, продолжая стоять на месте. – Тебе особое предложение нужно, Басура? – вернул Мистер Хэт Фенриса с небес на землю претензией, – Присаживайся. Пианист, вновь встретившийся со своим музыкальным инструментом, заставил вспыхнуть чувство ностальгии пакетоголового: статный демон с цилиндром изящно сидит за пианино, Его руки, тонкие длинные пальцы грациозно лежат на клавишах, а лицо выражает серьёзность и любовь к музыке, которая ничем незаменима. Этого никогда нельзя было отнять у Мистера Хэта. Да, Он стал пессимистично относиться к жизни, не видеть в ней радости, но талант не мог так просто уйти от кумира нескольких поколений. Его произведения делали людей лучше, заставляли их радоваться с огоньком в глазах, иногда сочувствовать жестоко описанной судьбе, а бывало и доводили до тягостных раздумий, приливавших к источнику вдохновения и имеющих право изменить взгляды на существование. Это и произошло когда-то с Фенрисом, который всё же решил незамедлительно уместиться на почётное место рядом с классиком, совсем позабыв какие-либо к Нему обиды, и, находясь в ошеломлении, ждал непредсказуемого продолжения загадочной ночи.