«Сознание. Что нам говорит это слово? Мы всегда пытались, пытаемся и будем… пытаться удерживать наше сознание в максимальном тонусе. Мы будет тонуть в пучине аморальности и презрения, но не перестанем строить эти холодные мертвые стены, ограждающие нас от нашего животного начала. То, что мы должны ненавидеть, отныне называется ничем иным, как «рационализм» и «объективный взгляд на вещи». Понятия перевернулись вверх дном. Этот безжизненный взгляд. Эти ледяные руки, исполняющие омерзительный для меня жест «познания». Ведь именно так мы скатились в самую бездну. Именно так мы отреклись от нашей сущности. Стальные барьеры, порвавшие наш разум на иррациональное и рациональное, повергли наш дом в хаос, хотя и единственной нашей целью было избежать его. Мы думали, что знаем, как поступать правильно. Мы думали, что наша система работает как часы. Что же… Видимо, мы ошибались. Ведь как еще можно объяснить то, что наши идолы заржавели и рассыпались в прах, а наши столпы морали низвергли нас самих в самый ад…».
***
Моя память… Она никогда меня не подводила… По крайней мере, я так думаю. С того момента, как… Моя память изрешечена. Только обрывки да бессвязные слова, не значащие для меня ровным счётом ничего. Ужасные боли: как физические, так и психические терзают меня изнутри. Кажется, что та пустота, в коей сейчас я пребываю, — не что иное, как комната пыток, увешанная различными приспособлениями и инструментами, созданными для причинения адской боли своим новым гостям. Вот только мастером пыточных дел в этом тёмном и холодном замке выступаю я сам. Только полная пустота и ничтожность может заставить человека задумываться над собой, над своими мыслями, поступками. Кто-то сходит с ума от осознания всего того, что он когда-то считал правильным. Кто-то замыкается в себе навсегда, не найдя выход из этой вечной пытки. Но мой случай — особенный. Или мне хочется так считать. Мне не за что цепляться. Все мои попытки оканчиваются провалом. Я не могу открыть веки, не могу пошевелиться. Оставшись наедине с самим собой, я понял, что в данный момент, я ничего не значу. Буквально. Кажется, что крысы прогрызли ход в мое ослабленное тело и уже радостно поедают мой мозг, лишая меня все большего и большего количества воспоминаний. Пока мне ничего не страшно. Я надеюсь на то, что моё коматозное состояние рано или поздно закончится. А тогда уж, наконец, и наступит окончательная смерть. В иной ситуации я бы кричал, бился в агонии, но… не сейчас. Нет… В этом нет никакого смысла. Вдруг я почувствовал что-то странное, непостижимое. Некая волна эмоций пробежала по моему умирающему телу. Я попытался зацепиться за неё, понять, что происходит, почему я здесь. Ведь я знаю, такие как я всегда должны цепляться за малейшие клочки внешнего мира, протекающие в мир грёз через простые запахи, звуки или касания. Снова волна. Осознание начинает проявлять себя. Я уже чувствую, как меня окутывает вязкий чёрный страх, как раз тот, что по доброму стечению обстоятельств оставил меня несколько секунд, часов или дней назад. Больше нет той решительности, того энтузиазма от сложившейся ситуации. Нет, определенно нет. — Я не хочу умирать. Я не чувствую рта, не чувствую ни малейшей молекулы своего тела, но продолжаю надеяться, что мой внутренний голос был услышан. Хоть кто-нибудь должен был его услышать. Иначе я навсегда останусь в этом жутком переходном состоянии, в объятиях страха и отчаяния. Я чувствую покалывание. Оно распространяется по моему контуру, глубоко впиваясь в кожу. Что это? Смерть, что пришла по мою душу? Или посредник между жизнью и этим ужасным кошмаром? Эти покалывания перерастают в нечто большее. Это прикосновения. Попытка за попыткой — я стараюсь открыть глаза, чтобы увидеть, но мои силы на критическом минимуме. Чёрт, как же мне хотелось бы выбраться из этого сна! С каждой секундой пребывания здесь мне становится все хуже и хуже. Если в самом начале мне было, откровенно говоря, наплевать на все и, в первую очередь, на себя, то сейчас это кардинально изменилось. — Аргх… Я… Я… Не зная, выходит ли во внешний мир мой внутренний голос, я все же прикладываю все усилия, чтобы показать тем немногим, кто еще, возможно, со мной, что я жив, что моя жизнь держится на волоске. Накатывает волна. Глубокий вдох, глубокий выдох. Сердцебиение учащается. Сплошной фон звуков. Это… это голоса. Ничего не разобрать. Я еще не в норме. Чувствую, что все меняется. Моё тело. Оно… Оно снова со мной. Я чувствую легкие нажатия в области груди и рук. Снова вдох и выдох. Пытаюсь открыть глаза. Прикладываю все свои возможные усилия. Веки поддаются. С большой тяжестью они поднимаются, и мне в глаза ударяет яркий свет. — Г-г-где я?.. Помогите… Зажмурившись на некоторое время, я снова пытаюсь различить свое окружение. На удивление, в глаза бросается много, очень много цветов. Белые, пурпурные, красные, бирюзовые цветные пятна мелькают в моём расфокусированном взгляде. Они шевелятся, довольно быстро покидают моё поле зрения, а затем снова появляются. Это не могут быть врачи. Тогда где я? Если бы я мог составить цельную картину из всего-то мысленного хлама, что мелькал у меня в голове, то первым делом поинтересовался вопросом: где я и как сюда попал? Наконец, я снова распахиваю глаза и замираю… Как это возможно? Я ведь… Нет. Я все еще в бреду. То, что я вижу, не поддаётся объяснению. Ни единому! Передо мной стоит целая толпа четвероногих существ, покрытых шерстью самых разных оттенков цветов. И хотя, на первый взгляд, они напоминают каких-то причудливых животных, глаза останавливаются на их лицах. Они чем-то напоминают человеческие за исключением некоторых анатомических различий, однако, не мешающих ассоциировать их, в первую очередь, с людьми. Некоторые из этих существ облачены в золотые… доспехи. Эти представители толпы более всего похожи на самцов из-за своего размера, формы лица и. причёски? Удивительное зрелище отвлекает меня от моего положения и боли. Где такое еще увидишь? Я осматриваюсь и вижу, что прямо сейчас сижу, прислонившись спиной к стенке некой металлической конструкции. Эта конструкция представляет из себя просторный шарообразный объект, изнутри раскрашенный в белые и синие цвета. Повсюду валяются рваные провода и поврежденные части неких компьютеров, разумеется, не работающих. Два ряда сидений расположены друг напротив друга в этой причудливой махине и снабжены ремнями безопасности. Но все же сиденья пустуют, хотя эта конструкция и рассчитана на множество людей. Я опускаю взгляд на себя. Странного вида комбинезон, в некоторых местах изорванный. Он также раскрашен в синий и белый цвета. На моей голове надето что-то вроде шлема с, однако, разбитым стеклом. Я ничего не понимаю. То, что происходит со мной сейчас, кажется дурным сном, бредом. Неужели кома решила почтить все мои добрые поступки из прошлой жизни этим «райским» перерождением в новом вымышленном мире? А тем временем эти существа смотрят на меня с легко различимой тревожностью и опаской. Кто-то просто замер, удивлённо рассматривая меня. А кто-то уже успел упасть в обморок от эмоционального потрясения. Их можно понять. Не каждый день на голову сваливается незнакомец из другого измерения, принёсший с собой еще и какую-то навороченную технически хренотень, готовую вот-вот то ли взорваться, то ли изрезать всех присутствующих лазерными лучами. Происходящее все еще кажется мне наваждением. Хотя и хочется верить во все эти сказки про реинкарнацию и справедливый Высший Суд. Похоже, что прикосновениями я посчитал нечто совсем другое. С потолка на меня прилетела какая-то деталь махины, больно ударив по руке, а затем прокатилась по салону, наворачивая круги, пока вовсе не остановилась. Не прошло и десяти секунд, как меня от этих существ отделила пурпурная завеса. Она пульсировала в разных местах проходившими помехами, словно телеэкран. Я предпринял попытку встать, но ничего не вышло. Я все еще был слишком слаб для того, чтобы сознательно перемещаться. Я громко прокашлялся и хриплым голосом сказал: — Я чувствую себя хреново… Аргх… Не хочу никому причинить вреда… Мне нужна помощь… На последнем слове я сорвался на нечто вроде крика, хотя и до крика не дотягивало. Я снова попытался встать. Мои ноги, на удивление, подчинились, но на полпути к заветной цели я с резким вскриком упал на металлический пол, ударившись лицом. Перевернулся на живот и начал ползти к выходу. Каждое мгновение стоило мне огромных усилий. Я был на грани. За мной вился кровавый след, чей алый оттенок чуть не вызвал у меня приступ рвоты. Лишь чудом мне удалось доползти до конца. Я выглянул наружу и увидел, что между объектом, в котором я сейчас находился, и завесой простиралась яркая зеленая трава. Меня охватил порыв эмоций, когда я обратил на неё внимание. На подсознательном уровне мне так хотелось добраться до неё, оставив позади эту чудовищную конструкцию из холодного металла. Никогда ранее я не видел такой яркой, я бы даже сказал, волшебной травы. Ползающие по ней букашки вовсе не могли помешать моему отдыху, ведь я так давно не видел этой прекрасной зелени… Воспоминания. Они прорезаются прямо в моей черепной коробке. Каждый подобный приступ вызывают у меня легкую судорогу по всему телу, заставляет вспомнить, что моя история куда длиннее и глубже, чем я могу себе представить. С каждым приступом моя личность пополняется все новыми качествами прошлого меня, что может как радовать, так и печалить. Ведь кто знает, возможно, однажды я доберусь до чего-нибудь поистине ужасного на задворках своего сознания, и тогда весь этот розовый мир развалится под тяжестью моих ошибок. Рябь, будто бы электрический разряд, проходит по завесе. Яркая вспышка и вот… Пурпурный барьер, отделяющий меня от окружающего мира, преодолевается группой, состоящей из представителей вида, который я обнаружил совсем недавно. Мой усталый, вновь начинающий умирать взгляд поднимается на них. Впереди идёт большого размера крылатая самка с торчащим изо лба рогом, чей цвет шерстки является белым. Вместе с ней еще одна, но поменьше и темного цвета. Я ловлю себя на чувстве, что они чем-то напоминают мне лошадей. Их расцветка диаметрально отличается. В то время как одна представляет из себя помесь ярких светлых цветов, вторая состоит преимущественно из оттенков синего и тёмного цветов. Сзади этой пары расположился отряд других подобных существ, но размером меньше. Они облачены в стальную броню, на их шлемах красуется минималистичное изображение полумесяца. Они все являются единорогами, если так можно их назвать. Боль прокатывается по мне катком. Чем дольше я здесь лежу, истекая кровью, тем вероятнее моя скорая кончина. — Помогите… Умоляю вас… — Из моих уст вырываются отчаянные мольбы, сопряженные с кашлем и хрипением. Солдаты обходят этих двоих и подступают ко мне с двух сторон. Вокруг их рогов потрескивает свечение, я ощущаю некую непостижимую силу, что исходит с их стороны. Рог белого существа также загорается этим свечением, после чего я чувствую как начинаю подниматься над землёй. Меня уносит прочь из этой металлической конструкции. Я открываю рот от шока и пытаюсь что-нибудь из себя выдавить, но ничего не выходит. Обволакивающий меня по всей поверхности тела жёлтый полупрозрачный пузырь, видимо, и заставляет мое тело парить, в то время, как рог этого существа, похоже, — своего рода катализатор всей этой удивительной мощи. Она подносит меня к себе на расстояние около полутора метра. Как ни странно, но находясь в этом своеобразном пузыре, боль и изнеможение перестают так сильно давить мне на мозг. Будто бы, все мои ощущения гасятся внутри этого нечто. — Здравствуй, незнакомец, — мягким голосом начинает говорить это белое существо, — твоё появление вызывает много вопросов. Она вздыхает. — Называй меня Принцессой Селестией. А это моя сестра Принцесса Луна. Сожалею, что ты, по всей видимости, очень пострадал при… перемещении сюда. Тебе обязательно будет оказана необходимая помощь, но… —…Мы никогда не видели никого подобного тебе, — резко продолжила её сестра, — и ничего подобного всему тому, что ты принёс с собой. Принцесса Луна окинула взглядом ту штуковину, из которой несколько секунд назад я звал о помощи. — У нас много вопросов. Тем более, твоё появление напугало множество наших гостей. — Да, это точно. Нельзя оставлять тебя и этот механизм здесь, в саду. Дабы не пугать других пони, я перемещу нас подальше отсюда, — продолжила Селестия. Остальные… пони… действительно были удивлены происходящим, это я понял еще тогда, когда только появился в этом месте. Но теперь завеса закрывала нас от их взора, но закрывала ли она нас от их голосов? Лично я ничего не мог услышать через этот барьер, но, возможно, что они затаив дыхание ждали, что произойдёт. Такое тоже имело место быть. Ведь именно так я бы и поступил. Внезапно по завесе прошла еще одна рябь, перерастающая во вспышку света. Внутрь зашла еще одна пони. Шёрстка оказалась на сей раз сиреневой, крылья у неё также присутствовали. Посредине лба располагался рог, похоже, используемый этими пони для создания различных паранормальных эффектов вроде того пузыря. Синяя грива с розовато-фиолетовыми полосами. Удивительное зрелище. Хотя и гривы самих принцесс могли удивить. Они неестественным образом развевались на ветру, хотя никакого ветра-то и не было. Однако, по какой-то неясной причине это бросилось мне в глаза не сразу. Должно быть мое внимание было целиком поглощено созерцанием здешних чудес, что умели творить единороги. Прибежавшая единорожка с нескрываемой тревогой посмотрела сначала на принцесс, а потом на меня. — Что здесь произошло?! Что это был за громкий звук?! — Должно быть, в момент моего необычайно неожиданного появления она совсем не была готова к прибытию пришельца. — Не беспокойся, Твайлайт. Этот чужак, похоже, попал сюда совершенно случайно. Он тяжело ранен, но я никогда раньше не видела никого похожего на него, — все также спокойно говорила Принцесса Селестия. — И ничего похожего, — добавила Принцесса Луна. Похоже, что сопутствующие с моим появлением железки интересовали её куда больше меня самого. Но тут винить её нельзя. Мне и самому было бы куда интереснее изучать это устройство, чем свой собственный организм. По крайней мере, мой организм обычно работает как часы. Ну… А сейчас лишь исключение из правил. — Да, все так, сестра. Но довольно. Чем больше мы здесь задерживаемся, тем дольше пони нетерпеливо ждут исхода этого происшествия вместо того, чтобы веселиться. Твайлайт кивнула Принцессе Селестии, а затем, повернувшись ко мне лицом, зажгла свой рог ярким лиловым сиянием. Через мгновение я услышал хлопок. Я моментально ослабел и моё сознание провалилось куда-то глубоко в царство снов, оставив тело на произвол судьбы.