jar of hearts

Магнус выползает из постели, когда малиновый свет разливается по небу над Капитолием. Ему не удалось уснуть, поэтому последние несколько часов он плавал в полудреме, крепко прижимаясь к спящему Алеку. Коротко поцеловав возлюбленного в щеку, Магнус тихо выскользнул из его комнаты в сторону лифтов. Рафаэль, как ни странно, уже ждал в гостиной, просматривая старые выпуски Игр. – Ты соизволил вернуться, – фыркнул ментор, не отрываясь от экрана. – Я уж думал вы с Лайтвудом на шекспировской волне броситесь вниз с крыши. Магнус скривился и устало направился по направлению к собственной спальне. Рафаэль выключил телевизор и обернулся к нему, заламывая пальцы. Под глазами ментора залегли нездоровые тени; видимо, тоже не мог сомкнуть глаз последние несколько ночей. – Мы собираемся говорить об этом? Магнус остановился в дверях собственной комнаты. – Проведём последние дни в отрицании, – попросил он, не надеясь на успех. Рафаэль поднялся с дивана, собираясь предпринять решительное наступление, но Магнус скрестил руки на груди, собираясь не менее решительно обороняться. – Магнус, я твой ментор, – сцепив зубы, напомнил Рафаэль. – И твоя задача помогать мне, что бы я ни задумал, – в тон ему ответил Магнус. Сантьяго остановился почти вплотную к нему. Магнуса всегда умиляла разница в их росте: даже с возрастом он мог продолжать дразнить своего «младшенького». Но порой несчастная пара дюймов играла с ним плохую шутку: «младшенького» хотелось защитить, и отказать ему в чём-либо было выше его «магии». – Моя задача – сохранить тебе жизнь. Почти выплюнул в лицо. У Магнуса дрогнуло сердце, но улыбка сама собой скользнула на губы. На удивление, совершенно искренняя. – Я сказал это уже Алеку, скажу и тебе, – его желтовато-оливковая кожа так славно сочеталась с молочной брата, когда он нежно брал его лицо в свои руки. – Не заставляй меня провести, возможно, последние дни моей жизни с двумя самыми дорогими мне людьми в ссоре. Рафаэль отнял его руки от своего лица довольно мягко, но отстранил брата решительно. Если Магнус перестал бороться за свою жизнь ещё после Жатвы Второго дистрикта, это вовсе не означало, что он поступит также. – Магнус, ты мой брат. Мой старший брат. Ты воспитал меня, не дал мне умереть с голоду. Ты дважды спас меня, – Магнус хотел было возразить, но Рафаэль ему не позволил. Однажды Магнус спас его, вызвавшись добровольцем вместо него на Семьдесят Первых. Он совершенно не подумал, что чувствовал Рафаэль, наблюдая как за братом, получившим высокую оценку на аттестации, охотятся профи, как он худеет от ягод и орехов в рационе, как убивает людей ради выживания. Он был благодарен, но Магнус не думал о том, что сердце Рафаэля разобьется с его смертью. И вина будет лежать только на глупом клочке бумаги с именем Сантьяго. Он знал, что в этот раз Магнус спасал не только его, но и Лайтвуда, но червяк сомнения грыз всё больнее с каждым днём. Если бы не выпало его имя, Магнус мог бы одуматься. Мог бы остаться. – Я уверен, ты сам знаешь, как тебе будет лучше, – вздохнул Рафаэль, сжимая его ладонь. – Просто я хочу, чтобы ты не отбрасывал возможность спастись, только потому что во имя большой любви необходимо сохранить жизнь Изабель Лайтвуд. Он никогда не имел ничего против Изабель Лайтвуд. Хотел бы винить её во всем, ненавидеть, но жгучая злоба поднимала змеиную голову лишь в сторону Капитолия. – Я не отбрасываю возможность, Раф, – Магнус привлек его в свои объятия, кладя голову на макушку брата. – Я буду стремиться к этому, но если всё пойдет не по плану (а на Арене такое случается регулярно), я буду пытаться спасти свою жизнь. – Не по плану, это если сгинет Изабель или Алек? – глухо спросил Рафаэль в его рубашку. Магнус хмыкнул и отпустил брата. – Давай действовать по ситуации, хорошо? – створка дверей отъехала в сторону. – Мне нужно готовиться, тренировка в десять утра. Рафаэль устало провел ладонью по глазам и встряхнулся. Работа не ждёт. – Прихорашивайся, завтракай и к девяти я жду тебя и Дот на инструктаже. – Инструктаже? – переспросил Магнус, находясь одной ногой в спальне. Рафаэль невесело усмехнулся. От горечи в его глазах, казалось, стыла кровь. – Познакомлю с твоими противниками. Магнус в полном боевом облачении развалился на диване, битый час втирая ментору очевидную истину. – Это не имеет смысла. Многие Игры я видел сам, а большую часть победителей знаю уже четыре года. – Ты знаешь милашку Бисквитика и павлина-Эрондейла, но никогда не рассматривал их как бойцов, – терпеливо поправил Рафаэль, закладывая руки за спину. В их семье не были приняты подобные защитные жесты, но Магнус раздражал его собственной самонадеянностью. Он ведь все-таки ментор! – Даже при просмотре Игр, будучи ментором или зрителем, ты уделял внимание трибутам своего дистрикта, не анализируя ходы чужих. Сейчас этим и займемся. На экране огромного телевизора появилась красивая женщина двадцати восьми лет с густо подведёнными алыми губами и холодным блеском в янтарных глазах. – Лилит Хелл. Первый дистрикт. Победила на Шестьдесят Пятых Играх в восемнадцать лет. Доброволец, – на экране молодая девушка с улыбкой принимала диадему победительницы. – Очаровашка, правда? – улыбнулся Рафаэль и Магнус мог бы поклясться, что от его физиономии могло бы скиснуть молоко. – Продавала себя с восемнадцати лет, а пару лет назад начала помогать президенту торговать победителями. Из чего следует… – Море спонсоров. Именно так. Богатые спонсоры спасают тебе жизнь на Арене вовсе не бесплатно. Рано или поздно ты вернешь всё, причем с огромными процентами. – Именно, – Рафаэль переключил на кадры из позавчерашней съемки Жатвы. Лилит сияла улыбкой, но теплота не тронула её бездонных глаз. – Крайне ловко орудует ножом. Заколола двух трибутов за один удар. Магнус поежился. Он помнил ту Жатву, она стала его первой. Он помнил как радовался, что не попал на Арену, когда Лилит метнула нож и пробила шеи сразу двух трибутов. – Слабости у неё есть? – С Эрондейлом она в отвратительных отношениях из-за торговли победителями. Не в курсе, но по-моему его продавала тоже она, – Рафаэль задумался, но махнул рукой. – Лайтвуды её не возьмут. Так что не входя в команду профи, её можно будет задавить числом. Если только к ней не привяжется Моргенштерн, они вроде друзья. – Если у него вообще есть друзья, – хихикнула Дот. Парни с удивлением уставились на неё, но она снова уплыла в свои мысли. Рафаэль, нахмурившись, переключил на следующий кадр. – Ангелочек, – ухмыльнулся Магнус. О, да, он этого любителя уток на дух не переносил. Даже присылал ему в подарок на двадцатый день рождения селезня. Алек его ещё долго наказывал за эту выходку. – Или же, Джонатан Эрондейл, – Рафаэль окинул сверкающего улыбкой на Жатве Джейса взглядом. – Самовлюбленный осёл. Красив, очарователен и на торгах с Шестьдесят Девятых Игр. Магнус знал об этом. Знал и безумно жалел, что природа одарила Эрондейла такой красотой, что ему приходится отправляться в постель к любимчикам президента, чтобы его бабушку и Клэри не нашли в мусорном мешке по частям. И ему было тошно от того, что он в своё время не сделал для сохранности своей семьи того же. – Спонсоров – вагон и маленькая тележка. При этом мастер рукопашного боя. И, как ни странно, превосходно ставит ловушки. Как на зверей, так и на людей, – последнюю фразу Рафаэль добавил чуть тише. Не нужно было волновать Дот. – В ближнем бою ему нет равных. При большом желании положит на лопатки Алека, Люка и Ходжа. Одновременно. Плохо. Весьма. – Слабости? – неуверенно поинтересовался Магнус. Рафаэль вздохнул и включил следующий слайд. Вечерняя трансляция вечеринки. Джейс, кружащий Клэри в танце. – Клэри. Он будет её защищать и сильно подставится, – Магнус пообещал себе, что не станет думать об этом до Арены. Рафаэль дал ему минуту переварить эту мысль и вновь переключил кадр. – Как и наш следующий лот, Себастьян Моргенштерн. Четвертый дистрикт, выиграл Шестьдесят Седьмые добровольцем. Как и его папаша в своё время. Сильный боец, особенно в воде. Будет настоящим счастьем, если распорядители не внесут в список оружия трезубец. Но совершенно маловероятно: они ведь знают, на что он способен. – Думаешь он будет защищать Клэри? – неуверенно скосил глаза на ментора Магнус. Рафаэль пожал плечами. – Он хитер, он садист, но сестру любит, кажется, немного даже с лишком. Убьёт даже Эрондейла, если ему покажется, что тот ценит свою жизнь больше, чем её. – Что же с ним делать? – Лучше иметь в союзниках, чем во врагах. Однако он первый ударит ножом в спину, когда счет пойдет на восьмерку. Кстати, раз уж мы о ней заговорили, – Рафаэль щёлкнул пультом и на экране появилась рыжеволосая испуганная девчушка, стоящая рядом с братом на Жатве. – Кларисса Моргенштерн. Хотя с достижением восемнадцатилетия она взяла фамилию матери. Выиграла два года назад. Ловкая маленькая лисичка. Бисквитик тянула губы в улыбке, но зёленые глаза были полны ужаса. Хотя Магнус, помятуя о её Игре, не поверил в страх. – Настолько ловкая, что завела в болото десять человек. Больше на это никто не поведется. – Не забывай, ей хватило сил утопить последнего, – заметил Рафаэль. – И чтобы её убить, нужно сначала поймать: она очень быстро бегает. – Я не собирался её убивать! – ощетинился Магнус. Он действительно надеялся, что это сделает кто-то другой. – Ну это я так, к слову… Клэри станет первой целью на Арене, её будут защищать сразу три трибута. – Эрондейл, Моргенштерн, а ещё кто?.. Молочная кожа Рафаэля приобрела оттенок бумаги. Он тяжело сглотнул и вновь переключил экран на другого трибута. – Саймон, – голос его дрогнул и сорвался. Рафаэль прокашлялся. – Саймон Льюис. Победил на Шестьдесят Восьмых в двенадцать лет, непобитый рекорд. Как и Морин, его со-трибут, с техникой на «ты». Он непревзойденный гений по части ловушек. – Я помню, как он умертвил шестерых, можешь не повторять, – неловко поёжился Магнус в кресле. Говорить о парне Рафаэля как о своём противнике было ещё более неловко, чем о Бисквитике и Джейсе. Он хотя бы может избежать прямого убийства на Арене, оставив их рукам других трибутов. Рафаэлю же, как ментору, придется помогать своему подопечному и всячески строить козни чужим. И судя по пересохшим губам и жалкой попытке взять себя в руки, он тоже это понял. – Морин другая, – попытался отвлечь его Рафаэль, показывая темноволосую женщину с безумным взглядом. – Если Саймон делает всё для выживания, Морин нравится убивать. – Кажется, девочка сошла с ума от удара молнии? – сочувственно протянул Магнус. – И стала садисткой, бинго. Очень надеюсь, что они с Моргенштерном не соберут гоп-компанию. И Саймон, и Морин меньше, чем «не очень» как бойцы. Грубая сила и они покойники. Компания им нужна лишь для того, чтобы обороняться. Когда план будет придуман, побегут даже самые сильные. Магнус даже не хотел представлять, что придет в голову гениев Третьего дистрикта. Рафаэль сбросил морок, передёрнув плечами. – Раз уж мы заговорили о жертвах номер uno, спешу представить, – у Магнуса сжалось сердце. Сестра и брат, такие потрясающе похожие друг на друга, гордо взирали с трибун на жителей своего дистрикта. – Алек и Изабель Лайтвуд. Ни для кого не секрет, зачем Александр вызвался на Жатве добровольцем. Изабель под прицелом не только у трибутов, но и распорядителей. Никто не хочет игры, которая закончится предсказуемо лишь потому, что один из участников нацелился поубивать всех, а затем покончить с собой ради сестры. Все хотят драйва. Магнус едва сдержал стон и потёр глаза, чтобы скрыть воспалённый взгляд. – Она выиграла Семьдесят Вторые хитростью. Больше у неё никого не получится провести. – Не скажи. Мисс Лайтвуд владеет техникой ножной борьбы и является тренером миротворцев по легкой атлетике. А с хлыстом в руках от неё только и беги. – Но она будет защищать Алека и может подставиться. Братья удивленно взглянули друг на друга. Они и сами не ожидали, что их профессионализм дойдет до таких граней. – Лучше, чем она, подставиться ради Алека можешь только ты. Так что одну её слабость уже исключаем. Магнус встал с дивана, не в силах оставаться без движения, когда его младший брат рассказывает ему о том, как в случае чего убить своего любимого. Он подошёл к окну, складывая руки на груди. Солнце заливало площадку перед Тренировочным центром слепящим светом, но улицы были пусты. Жители Капитолия не просыпаются раньше обеда. Конечно, зачем, если по утрам только безвольные рабы дистриктов встают, чтобы приготовить для них хлеб и зрелища? – А какие слабости у него? Что говорят менторы о победителе Семидесятых? Рафаэль помолчал с минуту, но всё же неуверенно ответил: – Практически ничего. Только об Изабель. Большая слабость, но, возможно, спонсоры придумают, как из неё сделать по-настоящему трагическую. – Достаточно на сегодня, – произнёс он, оборачиваясь к брату. Рафаэль недоумённо перевернул лист в блокноте. Дот, как по команде, встала. – Пора на тренировку. Рафаэль взглянул на наручные часы, сообщая, что осталось пятнадцать минут, но Магнус уже вёл Дот к лифту. Он не выдержит больше ни минуты лекции о том, как ему убивать своих любимых. * * * Тренировки проходили ужасно. Этого следовало ожидать, ведь большинство трибутов давно забыли о физической подготовке и приобрели множество губительных привычек. Магнус был уверен, что Мелиорн и Кейли, рисующие друг другу цветочки на лице, под кайфом. Раджа вечно рвало в уголке от алкогольного отравления, а под глазами Джордана залегли тёмные тени. Однако не все трибуты оставили попытки бороться за свою жизнь и впечатлять спонсоров. Джейс, демонстрируя все прелести своего скульптурного тела, рубил голограммы на фарш. Лилит метала ножи так, будто пыталась попасть в глаз особо надоедливому колибри. Тем же занимался Себастьян, деля с ней одну секцию на двоих. Алек был спокоен, как танк. В совершенстве владея бойцовскими навыками, он решил наверстаться в выживании. Плёл корзинки, вязал петли, ставил силки. Изабель (под принуждением, или по доброй воле) присоединилась к брату и училась различать съедобные и несъедобные растения. Саймон и Клэри же, попросту, хихикали у огромного прямоугольного бассейна с водой. Магнус же решил, что лучше не высовываться лишний раз, поэтому присоединился к их братии в первый же день. Клэри учила его плавать, а он её метать копья. Не то что бы девчушка с худыми руками преуспела, но Саймон со своей дальнозоркостью метал вполне неплохо. Рафаэль пилил его каждый вечер, что ему необходимо включиться в чью-либо группу, чтобы выжить. Магнус же сбегал на второй этаж и, нежась в объятиях любимого солдафона говорил, что не хочет быть ни с кем, кроме него. К вечеру последнего дня тренировок, Рафаэль поймал его у самого лифта и буквально прижал к стене. Как оказалось, Магнус приглянулся многим сформировавшимся группкам. От него лишь требовался ответ. – Я ещё не знаю. Не решил. – Завтра аттестация, Магнус, – прорычал Рафаэль, едва не скаля зубы. – Когда у всех будут баллы, до составления союза никому не будет дела. Менторам нужен ответ прямо сейчас. Магнус сжался под напором брата и взглянул на него снизу вверх. – Ты же знаешь, кого я выберу. – Я о твоём голубоглазике не спрашиваю, герой-любовник, – раздражённо отмахнулся Рафаэль. – Ты ведь не думаешь, что вы вдвоем спасёте милашку Изабель? – Магнус вздохнул. К сожалению, в их паре недальновиден именно Алек, искренне считающий, что перекинуть через бедро двадцать одного трибута он сможет без труда. Одновременно, причем. – Кто? Магнус сложил руки на груди. – Бисквитик. Рафаэль что-то прикинул в уме, но не стал спорить. – Ладно, ещё. – Рагнор, разумеется. Да, Рагнору сорок два и он немного двинул крышей, перекрасив кожу в зелёный и наростив два рога, но все-таки такого тонкого стратега ещё поискать. И такого преданного друга. – Разумеется. Рафаэль продолжал ждать имен, а Магнус с ужасом понимал, что они закончились. Он и этих двоих выбрал с натяжкой. – Я знаю, что ты хочешь услышать, Раф, – наконец, выдохнул Магнус, отстраняя брата от себя. – И не понимаю, на что ты надеешься. – На то, что он не станет твоей целью, – спокойно ответил Сантьяго, пристально глядя ему в глаза. Тишина нагнетала. Магнус не испытывал антипатии к Саймону, ему даже он был симпатичен, как единственное человеческое существо, заставившее сердце его брата оттаять. Но ведь Рафаэль сам сказал ему, каким опасным станет хлюпик, едва придумает план, как перебить всех трибутов, не прилагая физических усилий. Да и защитить его у Рога Изобилия – лишняя трата времени. – Тогда ему лучше не быть со мной в одной группе. Если все мы выживем, начнётся резня. И я не хочу быть тем, кто остановит сердце Саймона Льюиса, – смуглая ладонь легла на лацкан пиджака ментора. – А вместе с тем и твоё. Рафаэль слабо улыбнулся и сжал его ладонь. – Дай ему прожить несколько лишних дней, Магнус. Я больше ничего не прошу. Он ведь уже говорил, что никогда не мог отказать своему «младшенькому»? – Хорошо. Хорошо, беру и его. Теперь ты пустишь меня? Рафаэль капитулирующе поднял руки вверх и пропустил брата к лифтам. Лайтвуд наверняка уже заждался. Магнус второпях влетел в лифт, закрывая себя в металлической коробке и на всей доступной технике скорости мчась к единственному, кто мог понять, что он сейчас сделал. Тому, кто поддержал бы любое его решение и разделил с ним страдание мысли и доброй души. Он только что сделал ставки. Все, кто не со мной – против меня. Все, кто не в его группе – его враги. А значит смерть восемнадцати человек становится его первостепенной задачей. После персональной аттестации и интервью для капитолийских кретинов, разумеется.