С улыбкой на розовых лицах Стоим у скалы мы во мраке. Сгорело бы небо в зарницах При первом решительном знаке, И рухнула в бездну скала бы При первом решительном стуке… — Но, если б вы знали, как слабы У розовой юности руки. — М. Цветаева
Острое лезвие ножичка прорезало толстую бумагу, испортив аккуратно запечатанный конверт. С заметным остервенением Драко откинул ненужное, быстрее приступая к разворачиванию письма. Пьер покосился в сторону друга, что с каждой прочитанной строчкой всё меньше походил на аристократа и всё больше — на обитавших в Хогвартсе призраков. — Mon cher, на тебе нет лица, ни одно письмо не стоит такой реакции, se calmer*. Малфой откинулся на спинку стула, поднося краешек дорогой швейцарской бумаги, исписанной чернилами, к пламени настольной свечи. Огонёк дрогнул от вторжения, но тут же накинулся на предоставленную жертву. Через пару секунд от письма осталась лишь печать на кругляшке синего воска. — Они приедут сюда. Петти не удивился, но изобразил недоумение в интонациях, соответствуя приличиям этикета: — Неужели? С чего бы им возвращаться в Британию спустя столько лет? Не из-за тебя же. Укол по самолюбию вышел точный и Пьер усмехнулся, наблюдая за тем, как блондин морщится. — Ну разумеется, что нет. Отец пишет, что образовались какие-то вопросы, которые требуют их срочного приезда. — А эти вопросы, случаем, никак с внезапно объявившемся Поттером не связаны? Минутное молчание. Поворот головы. — Не уверен. Драко смотрит другу в глаза, передавая все опасения невербально. Пьер, естественно, понимает всё до последней запятой в его мыслях. Малфои славились своей связью с Тёмным Лордом в лихие годы магической войны. А Лорд славился своим проигрышем одному-единственному мальчику с идиотским шрамом-напоминанием. Мальчику, что вырос, вернулся и вляпался в неприятности с запашком чёрной магии. Интересно, насколько Люциус глуп, раз сразу же бежит на помощь к своему хозяину. Пьер достал портсигар из отшлифованного серебра, садясь на письменный стол около Драко. Водянистые глаза смотрят сверху вниз на блондина, который впился длинными пальцами в подлокотники собственного стула. Около года назад Пьер сам накопал кучу информации об этой семье — разобрал по составу каждый их грех, разложил по полочкам отмытую от вранья цепь событий и преподнёс готовый результат на блюдечке своему лучшему другу, не забыв посыпать сверху побольше соли. Просто потому, что мог. Белый фильтр сигареты занимает своё место меж тонких губ француза. Плавным движением Пьер наклоняется к уменьшающейся в размерах свече. Острые черты лица подсвечиваются на мгновение оранжевым бликом. Парень выпрямляется, закидывая ногу на ногу, немного задевая бедро Малфоя. Дым выплывет облачком из носа, рассеиваясь по комнате. Драко белеет в ореоле никотинового тумана и немного смазывается. — Думаю, стоит быть начеку, раз происходят такие странности. Блондин протягивает правую руку, забирая из чужих пальцев сигарету, делает глубокую затяжку, после чего выдыхает и, наконец, снисходит до ответа: — Ты прав. Но, боюсь, избежать дел семейных мне не удастся. Пьер тихо хмыкает, возвращая себе сигарету. Еt encore dans l'abîme*.***
— Да не голодаю я, что за претензии вообще? — Со стороны видно, как ты похудел. — Меня не было с вами всего две недели, а ты говоришь так, будто я усох до состояния мумии. — А тебе, я смотрю, понравилось находиться без нашего надзора. — Я тоже скучал, Ремус, но можно хоть не начинать воспитывать меня сразу с порога? Пожалуйста. Люпин тяжело вздыхает и тянет Гарри в объятия. — Ладно, не буду вести себя словно поехавшая мамаша. — Спасибо. Сириус улыбается от этой сцены и пытается не выдавать ехидные комментарии — Ремус точно не оценит, особенно после полностью потраченного на разговор с Дамблдором дня. Гарри садится рядом с крёстным на диван и стискивает одну из подушек в руках. — Так что там вы обсуждали с профессором? — парень немного взволнован от встречи, но не настолько, чтобы забыть о проблеме. — Пока ничего конкретного. Мы поселимся в Хогсмиде на время Турнира, чтобы всегда быть рядом, если что. А вообще… — Сириус внимательно смотрит Поттеру прямо в глаза и растрепывает ладонью его тёмные волосы, — Постарайся быть предельно осторожным. Гарри послушно кивает и двигается ближе к Блэку, укладывая голову ему на плечо. На освободившееся место опускается Ремус, который принялся открывать упаковки сладостей из поезда. Сладости, конечно же, шоколадные и в большом количестве. Сириус тянется за коробкой с орехами, параллельно критикуя выбор Люпина, ведь миндаль круче фундука, как об этом вообще можно не знать, Мерлин помилуй. Гарри слабо улыбается, закрывая глаза и потихоньку засыпая под размеренную перепалку этих двоих. Сейчас очень легко притвориться, что всё хорошо и как обычно, а надвигающийся кошмар Турнира и мигрень из-за странных снов — просто разбушевавшаяся фантазия. Гарри очень старается притворяться. Иначе ему уже не за что будет уцепиться.***
Астрид с Гарри спускались в гриффиндорскую гостиную, беседуя о совсем пропавшем куда-то Викторе — на Гарри директор Каркаров не обращает почти никого внимания, один только Финдель старается помочь Поттеру, отвечая на вопросы и советуя новые заклинания, которые могли бы пригодиться в будущем. В общем, Крам всё бегает полураздетый вокруг озера по утрам, чтобы не потерять форму, и даже вечно шустрая Астрид не просыпается в такую рань, чтобы составить ему компанию, как делала это в Дурмстранге. О временной потере друга ребята шутили часто, но переживания по этому поводу всё же были — Каркаров не самый приятный человек, а Виктор давно нормально не проводил с друзьями время. Кругом проблема на проблеме и новые дрянные сюжетные повороты, с которыми приходится, сглотнув, мириться. В огромной гостиной львятника было удивительно мало людей, поэтому рыжая макушка Рона и пышный кустарник Гермионы отыскать не составило труда. — А я повторяю тебе уже в сотый раз, твой кот — убийца, смирись и избавься от него. — Да когда же ты уже закроешь эту тему?! Просто невыносимо, — девушка возмущённо откинула лезущие в лицо кудри и погладила шарообразного кота, размером с собаку по его пушистой рыжей шерсти. Кот одним лишь взглядом выказывал всё своё отношение к Рону и его мнению относительно собственной персоны. — Что стряслось, девочки? — Астрид присела на корточки возле кресла, где восседала Грейнджер с котом на коленях и принялась мять толстые щёки животного. Рон хмуро глянул на неё, не решаясь комментировать шутливую фразу. — Рональд считает, что Живоглотик съел его идиотскую крысу, но это несчастное, жалкое создание скорее само сбежало, дабы где-нибудь тихо и спокойно уже скончаться. К тому же прошёл почти месяц, просто заведи другого питомца. — Короста — почти семейная реликвия, мать меня прикончит. Гарри, пытаясь выказать поддержку, сжал ладонью плечо Уизли и парень тут же перевёл всё внимание на него, позабыв и о крысе, и о Гермионе, к большому счастью самой девушки, судя по облегчённому вздоху. — Гарри, я чуть не забыл. Тут кое-что выяснилось, это касается Турнира. Если честно, Поттера уже тошнило от одного упоминания этого слова. Оно разносилось эхом по всему Хогвартсу и раздражало слабые нервы брюнета наравне с шёпотом, раздающимся за его спиной. — И что же это? Рон оглядел гостиную и склонился ближе к поттеровскому уху: — Мой старший брат, Чарли, недавно приехал в Хогвартс вместе со своими коллегами. — Коллегами? — Он драконовод. Как думаешь, что он забыл в школе? — Задание с драконами? А это не слишком? — Астрид встала на ноги и излюбленным жестом скрестила руки на груди. — Слишком или нет, но факта это не отменяет. — Твой брат что-нибудь рассказывал? — Гарри не нравились новости. Совсем. — Нет, ему нельзя. Но, знаешь, Хагрид им вроде как помогает. Может, у него получится узнать больше. Именно из-за этого Гарри оказался в мантии-невидимке на свидании двух полувеликанов. Не лучшее вечернее время препровождение. Зато драконы оказались настоящими и в количестве четырёх штук. В голове застряло осознание, что директора, видимо, все в курсе. Каркаров уж точно рассказал о первом испытании Краму. Углубляться в причины игнорирования своей персоны со стороны директора не хотелось, но обида кольнула чертовски неприятно. Гарри достаточно хорошо знал характер Каркарова — он сделает всё ради победы чемпиона их школы. Почему Виктор не сказал — вопрос не менее болезненный, но разбираться с мотивацией других людей у Поттера не было желания. Сил тоже — все, что были, уходили на борьбу с плохим сном. Директриса Шармбатона, спасибо Хагриду, теперь убедилась в том, каким точно будет состязание — нельзя сказать, что мадам выглядела прям уж удивлённой, флирт с лесничим явно занимал первую строчку в рейтинге её интересов. Гарри возвращался через кусты и заросли обратно в школу, думая о том, насколько ему повезло подружиться с Роном и Хагридом — при другом раскладе первый же этап Турнира стал бы для него последним. Хотя, знаете, драконы. Ничего не исключено. Где-то на грани между подготовкой ко сну и, непосредственно, самим сном в голову брюнета забрела навязчивая и беспокойная мысль — очень вряд ли, что Седрику Дамблдор расскажет о нюансах в виде драконов. Откинув одеяло и усевшись за письменный стол, Гарри принялся писать записку для Диггори.***
Встреча у вечно цветущей глицинии* не вызывала смущения поначалу, но как только Гарри оказался на месте, тревога забилась в горле, а сердце непослушно увеличило частоту ударов. Был какой-то шлейф романтики у тайной договоренности увидеться под самым красивым из деревьев на всей прилегающей к школе территории. Успокаивало лишь напоминание, что место предложил Седрик, и вины Гарри в неловкости ситуации или в неподходящем антураже не было. Успокаивало это мало, если откровенно, не успокаивало вовсе и в первые секунды после появления в зоне видимости ловца Хаффлпаффа Гарри не мог вспомнить, зачем он тут вообще стоит. — Привет. В Седрике было что-то не поддающееся классификации — он походил на игривый солнечный зайчик, который стопроцентно вызовет безосновательную улыбку у смотрящего. От него шло такое спокойствие и тепло, словно он сам был соткан из солнечного света, весеннего ветерка и чашек облепихового чая с добавлением ложечки золотистого мёда для большей сладости. — Привет. Седрик лишь улыбается на продолжительную паузу и пожимает Гарри руку. — Ты писал, что у тебя какое-то срочное дело ко мне. — Да, это касается первого этапа Турнира. Сбивчиво и издалека, но Поттер начинает говорить, делясь новоприобретенными сведениями. А потом они идут гулять возле озера и оказывается, что Седрик тоже любит магловские фотоаппараты. Ближе к полудню они вместе обедают в тени той самой глицинии. Диггори в форме с жёлтыми вставками невозможно органично смотрится на фоне нежных сиреневых лепестков, и у Гарри получаются прекрасные снимки. Вечером, когда стало понятно, что Седрик пропустил все уроки, а Гарри сбежал от всех друзей, они позволяют себе недолгое, но нежное объятие и, как всегда внезапно, но очень вовремя случается нечто чрезвычайно атмосферное — среди цветущих ветвей зажигаются светлячки, чьи огоньки плавятся и плывут от искажения в тёмных глазах Диггори, а в груди у Гарри впервые за много дней неописуемо легко.***
Вычищенный до блеска и прежнего величественного сияния Малфой Мэнор встречал своих хозяев ещё более угнетающей обстановкой, чем в период их поспешного бегства. Ощущение полной покинутости витало в воздухе, а ошибки прошлого поджидали за любой закрытой дверью. Стены, казалось, потемнели, а своды потолка осунулись. Упадок налётом осел на всех мелочах, вплоть до столового серебра или хрусталя бокалов. Домовые эльфы были бессильны перед апатией хранителя родовой магии — чем больше Люциус уходил в себя, тем больше фамильное поместье приходило в запустение. В этой затхлой помеси из векового антиквариата и ненужности даже яркие бриллианты с самоцветами на руках и шее Нарциссы померкли, не мерцая как положено. Люциус толкнул дверь кабинета. Она со скрипом отъехала в сторону, являя взору бывшее рабочее место и тот самый камин, в котором так неохотно горели компрометирующие бумаги. Тяжело опустившись в кресло, Малфой постучал пальцами по столешнице и вновь оглядел всю комнату. Отличить хозяина этого поместья от мрамора, из которого были сделаны лестницы и прочие архитектурные элементы, с каждым днём становилось всё труднее.