Ох уж эти студенты!

      Сингто слегка передёрнуло, и он обернулся на вполне дружелюбно улыбающегося ему Криста. Он думал, что Ад — это такое мрачное место с изрытой чёрной землёй со множеством проглядывающих сквозь камни белоснежных костей; со свисающими сверху громадными и толстыми сталактитами, угрожающими в любой момент обрушиться на голову случайным прохожим; с тёмным дымом и паром, поднимающимся из самых глубин земли или действующих небольших, но самых настоящих вулканов; с летающими в воздухе и наводящими страх летучими мышами или прочей летающей или ползающей живностью, которая только могла водиться там, где обитают демоны и отбывают пожизненное наказание грешники. Но то, что он увидел на самом деле, превзошло все его ожидания. Всего этого не было даже и следа. Не было душераздирающих и навевающих мысли о самом ужасном стонов и криков страдающих, не было красных дьяволят с рогами и хвостами, с самодовольной улыбкой исполняющих роль палачей, не было никаких шипящих котлов с кипящей водой или орудий пыток — не было вообще ничего такого, что могло сразу заставить новоприбывшего сказать: «Да это же Ад!»       То место, где оказались Крист и Сингто, было больше похоже на небольшой район самого обыкновенного маленького городка в самое отвратительное осеннее время, когда погода капризничает и подкидывает не самые приятные сюрпризы в виде грязи и гниющих листьев, а ещё не заметных сразу, но глубоких и противных луж и выползающих на влагу дождевых червей и улиток. Последних здесь, к счастью, не было, но плывущий по улице туман нагонял такую тоску, что свойственная в такую погоду хандра, которая с превеликим удовольствием поселялась рядом с человеком и питалась его отрицательной энергией, вырастая всё больше, всё сильнее, всё могущественнее, коварно улыбнулась и начала медленно пикировать на Сингто. Парень почувствовал, как тяжелеет его голова от внезапно плотности и влажности воздуха, — его потянуло ко сну. Сладкое чувство закралось в сознание и уже расставило было в нём свои коварные и липкие сети, но студент проморгался — и наваждение неохотно схлынуло. Вот только картина перед его глазами оставалась такой же печальной, серой и безрадостной. — И… Это что, самый настоящий Ад? — с ноткой недоверия в голосе уточнил Синг. — Ага, — довольно кивнул Перават, — тут все демоны живут. И я тоже. Ты не обращай внимания, сегодня немного пасмурно. Обычно-то погодка получше. — Получше? — изумлённо выдавил Сингто. — Ну да, — удивился Крист, — только небо всегда такое сероватое, ну да ладно. Это была небольшая промашка. — А… Грешники? — Так вот что тебя смущает! — хохотнул Перават. — Не-ет, мы их тут не пытаем. Это давно уже в прошлом. У нас более современные и действенные методы, но ты даже не думай: я тебе ничего не расскажу. Тайна должна оставаться тайной. А сейчас, — прервал он свои объяснения, заметив, как Сингто хочет задать новый вопрос, — мы пойдём искать место для укрытия, иначе Кайл нас отроет — и всё. Думаю, моя квартира уже отпадает, потому что первым делом он отправится туда. Может, кто-то из моих коллег согласится нас на время приютить. Пошли.       Он взял завозмущавшегося студента за запястье, чтобы тот не сбежал, — хотя куда он мог убежать, в Аду-то? — и потащил за собой по пыльной дороге. Сингто сыпал вопросами и восклицаниями, но Крист пропускал всё мимо ушей, потому что всё это его не особо интересовало. Разгромят ли студенты и Кайл его квартиру? Как долго они пробудут здесь? А как же университет? А как же занятия? А вдруг он здесь умрёт? На большинство вопросов демон нервно фыркал, некоторые вызывали у него смех и улыбку. Он не думал, что людей может волновать столько вещей сразу. Вообще весь их образ жизни казался Кристу странным и непонятным: он не смог бы жить, вкалывая на работе за деньги, чтобы платить за то, что ты живёшь. Это же глупо. Жизнь у всех должна быть одинаковая, а не такая, которая имеет место быть сейчас. Некоторые смертные живут, работают изо всех сил, зарабатывая самую малость и постоянно нуждаясь, пока кто-то из них швыряется деньгами налево и направо, тратясь на абсолютно не важные для него безделушки и совсем не думая о тех, кому эти деньги могли бы помочь. Они ведут разгульный образ жизни, презирая всё то, что по статусу ниже них. А ведь чаще всего именно такие люди спускаются сюда, в низ, в то время как те, кто жил скромно и в нужде, но никогда не желал зла остальным, поднимаются наверх. Но вот кто сможет образумить смертных и вернуть их на правильный путь? Ангелы? Демоны? Сами люди? Подавляющее большинство из них во всяком случае уже ни во что не верит…       Кому скажешь, что у него такие мысли возникают, — не поверят. Какое право имеет демон думать о справедливости? Демоны низки, ужасны, кровожадны… Да ведь и люди точно такие же. Никогда не знаешь, что иной раз может сказать о тебе твой друг, твой враг, тот человек, которого ты увидел лишь раз, — вдруг враг думает о том, как бы подружиться с тобой, а друг — о том, как бы завладеть тем, что имеешь ты? Вокруг тебя — десятки, сотни, тысячи маленьких миров, которые никогда не открываются для тебя полностью, как бы ты не был уверен в том, что знаешь человека на все сто процентов. Ты можешь лишь отдавать себя им, показывая, насколько доверяешь, а дальнейшая судьба твоего поступка не известна ещё никому, даже самому тебе.       Крист невесело хмыкнул собственным мыслям, игнорируя встревоженного Сингто. Хотя, пожалуй, его сейчас и стоило выслушать. Всё-таки не каждый день ты оказываешься в Аду. — А почему ты боишься студентов? — спрашивал Синг, когда Перават решил включиться и посмотрел на него. — И в первый день, когда ты пришёл, ты испугался меня, и во второй, а сейчас был сам не свой от страха…       Крист слабо улыбнулся. Замечательный вопрос на его самую любимую тему, которая едва не поставила точку в его работе. Вот только рассказывать об этом самому студенту-медику… — Рад, что ты спросил, — грустно усмехнулся демон. — Я зарёкся иметь дело со студентами, но ты — единичный случай, когда я нарушаю своё правило. И, надеюсь, последний. Ты уверен, что хочешь узнать, почему?       Прачая неуверенно кивнул. От тона Криста по коже пробежали мурашки, пробирая до самых костей. Что значит — зарёкся иметь дело со студентами? Неужели случилось что-то серьёзное? — Ну, слушай. И не перебивай. — Перават стиснул зубы и, переведя дыхание, начал:       — «Это случилось довольно давно, но я успел проработать уже достаточно долго, получая удовольствие от встреч с людьми и заключая с ними сделки. Знаешь, так интересно заглядывать им в глаза и задавать специальные вопросы, способные выбить из колеи. Люди стремятся продать души за благополучие компании, за несколько миллионов или миллиардов долларов, за чью-то жизнь… Кто-то даже заключил контракт для того, чтобы бросить курить. Может, это и смешно, но они были полностью серьёзны, когда предпринимали такие меры. Но иногда нам не везло: приходя на вызов, мы обнаруживали, что кто-то просто прикалывался и решал проверить, можно ли вызвать демона. Не единичный случай. Поначалу мы все раздражались, но потом поняли, что можно поразвлечься. Предлагали им заключить контракт, запугивали, но, конечно же, ничего не делали. Это не входит в наши полномочия, да мы и не собирались ничего такого совершать. Были и такие случаи, когда люди, похожие на тебя, просто путали слова и чуть в обморок не падали, когда за их спиной внезапно возникал кто-то. Это казалось мне забавным первое время… Как раз до тех случаев, о которых я, наверное, никогда не забуду.       Тогда, как я думал, я пришёл по вызову и оказался в каком-то школьном кабинете, сплошь кишащем парнями и девушками в униформе. Они оказались студентами юридического факультета. Ну, мы немного поболтали о том о сём, я собрался уходить, но тут одному юристу взбрело в голову проверить меня. Обыскали, какие-то непонятные вопросы позадавали, поругались и сошлись на том, что я им должен кучу всего. Понимаешь? Даже свою вечную жизнь. Я плюнул и решил смыться оттуда побыстрее, пока они ещё чего-нибудь не придумали. Хотя вечером вспоминал — было весело.       А потом пошло всё комом. Каждый раз, как я приходил по вызову, меня поджидали студенты. Я даже подумал, что они все из одного университета, иначе как они всем скопом могли меня вызвать? Не спорю, мне было интересно с историками и искусствоведами: им было что мне рассказать интересного. Мы обменялись своими опытами и знаниями, и они меня отпустили. Подняли друг другу настроение, в общем. Но это были только историки и искусствоведы. Потому что филологи пытались впихнуть в меня кучу разных языков и терминов, которые я и так уже знал, а философы настолько меня заколебали, что у меня потом три дня голова раскалывалась от их нудных лекций. Так же, как и от студентов-психологов, кстати. «А что вы предпочитаете делать, когда у вас депрессия?» «У вас много друзей?» «Вы предпринимали попытку суицида?» «Не будете ли вы так добры принять участие в нашем анкетировании на тему…» Уф!       Но больше всего мне досталось от других двух факультетов… До сих пор не могу вспоминать без дрожи. Вот скажи мне, зачем физмату изучать латынь? Не знаешь? Вот и я тоже. Я так прямо у них и спросил, а они меня потащили к доске и засыпали примерами, уравнениями и задачами. Тогда я впервые за всю свою работу расплакался, потому что ничего не понимал. Я их буквально умолял, чтобы меня отпустили, но они решили устроить мне контрольную работу за все школьные и университетские годы. А я всё это знаю? Нет! Ушёл с тройбаном после трёх пересдач… И готов, мать его, молиться, чтобы не попасть снова к ним и…       …И к студентам-медикам. Ты когда-нибудь лежал в полном сознании на операционном столе, связанный по рукам и ногам, и смотрел, как грудятся рядом с тобой люди в медицинских халатах с разными инструментами? Нет?! А я — ДА! И, поверь мне, я никогда в своей жизни не хочу больше — слышишь, НИКОГДА! — оказаться там снова, да даже просто увидеть их — не хочу. Не хочу больше чувствовать, как на мне что-то шипит и испаряется, как ведут чем-то холодным по моей коже, вспарывая её, как… А, не важно! Я не хочу об этом говорить.»       Крист резко остановился и повернулся спиной к оторопевшему Сингу. Вся эта история, так рвано и эмоционально переданная демоном, — разве это не тот самый анекдот, который передаётся из уст в уста вот уже пару лет? Не тот ли это анекдот, который Сингто никогда не любил? И не тот ли это демон, которому довелось всё это пережить? Сердце болезненно защемило. Тогда понятно, почему Крист, узнав, с какого факультета Сингто, захотел сразу же уйти, но всё равно этого не сделал. Всё это время он, возможно, страдал, напрягаясь, как струнка, не зная, чего и ждать. Тогда понятно, почему…       Перават резко дёрнулся, когда студент сделал пару шагов к нему и осторожно прижал к себе. В груди забилась паника — и озноб пробежал по телу. — П-пусти, — пискнул Крист, не понимая внезапного порыва со стороны Синга. Но Сингто помотал головой и обнял его только крепче. — Это поддержка. Мне правда жаль, что тебе пришлось пережить всё это. Со мной так не будет. Я не собираюсь тебя мучить. — Только мозг своей латынью выносишь, — уже более спокойно выдохнул Перават. — Теперь уже можешь отпустить меня. Всё. Отпускай. Давай.       Сингто виновато расцепил руки и сделал шаг назад. Сердце всё ещё немного ныло, но вот Крист, кажется, уже оправился. Он повёл плечами и, благодарно улыбнувшись, встрепенулся: — Ух, даже полегчало, когда рассказал тебе всё это. А то все жалели, но они знали, а поделиться было не с кем. Я, правда, и так уже отошёл от этой истории, но, как оказалось, не совсем. — Люди разные бывают. — Это и пугает. Никогда не знаешь, чего ожидать. Да и от демонов, в принципе, тоже. А что было бы, если вместо меня к тебе пришёл бы кто-то другой? Короче, надо завязывать с этой твоей латинской ерундой и максимально обезопасить тебя от демонов. — Крист задумался. — А что для этого надо? — Экзорцизм, святая вода и символы на стене? — предположил Прачая. — Дурень. Латынь надо выучить. Чем скорее, тем лучше. И… — Демон победно вскинул кулак. — Есть! И я даже знаю, кто нам с этим поможет! Пошли-пошли!       Перават вновь перехватил Сингто за запястье и буквально рванул в сторону магазина Эффи, увлекая за собой ничего не понимающего, но немного встревоженного студента.