Звездные войны. Между Светом и Тьмой

— За время нашего перелета сердце Оби-Вана остановилось трижды. — Я знаю, Энакин. — Но этого не должно было случиться! Он связан в Силе со мной, да и с тобой тоже! Как могло выйти так, что он трижды практически оказался за гранью?! — Скайуокер нервно расхаживал по коридору медкрыла, то и дело поглядывая на дверь операционной, за которой шла борьба за жизнь Оби-Вана. Я так же как и Энакин была готова взорваться в любую секунду, но с трудом сохраняла подобие спокойствия. — Даже будь у Оби-Вана возможность черпать живую Силу из связи с нами, он бы не стал этого делать, ты же знаешь, — мне вспомнилось с каким трудом я пыталась удерживать Кеноби на грани еще в этой ситховой пещере, и меня передернуло. Нет, Оби-Ван бы ни за что не стал бы подвергать риску полного истощения меня или тем более своего бывшего падавана, даже если бы это стоило жизни ему самому. Уж таков был Кеноби — всегда ставил других превыше себя. —Хелль…— голос Энакина внезапно стал очень тихим, — Что если… Что если Оби-Ван погибнет? На миг мне показалось, что я забыла, как дышать. И да, я осознавала степень тяжести ранений Оби-Вана и не могла исключать подобный исход, но произнести это вслух было все равно, что признать и сдаться. А об этом мне и думать не хотелось. — Следи за словами, Скайуокер, — холодно отозвалась я. — Подобным мыслям не место у дверей операционной. — Я знаю, но… Учитель едва ощущается в Силе. Это… Это моя вина, понимаешь? Я не должен был вас отпускать без прикрытия. — Это не так. Ты не мог знать, что произойдет. Тебя даже в план миссии никто не посвящал. — Но я должен был! Должен был предвидеть это! — взгляд Энакина пылал не хуже огней Мустафара. И пылал он той злостью и отчаяньем, что я так тщательно сдерживала. — Иначе в чём смысл этого всего? Силы? Способностей? Зачем они, если я не могу защищать тех, кто дорог?! Джедай рухнул на скамью, будто ноги отказывались держать его дальше и спрятал лицо в ладонях. Он страдал — отчаянно мучался из-за того, что произошло, но не смотря на мое желание утешить его, все, что я могла, это ободряюще коснуться плеча Энакина. Я не могла ответить на его вопросы или заверить его в том, что все обойдется. Не могла, потому что и меня саму изнутри раздирали те же чувства, что и его. Не могла, потому что знала, что вина моя. Потому что лежать на том столе заслуживала я, никак не Оби-Ван. И пускай он и отослал эскадрилью до того, как мы убедились в безопасности сектора, что в крушении, что в собственной неспособности использовать исцеление Силы или вытащить его с той планеты поскорее была виновата лишь я. Не Энакин, не сепаратисты, не Сила. Только я. Я оплошала, а последствия почему-то упали на Оби-Вана. Это было нечестно, несправедливо и в корне не верно, но если чему-то война и могла научить лучше чего бы то ни было, так это тому, что жизнь редко бывает справедливой. И тогда все, что нам остается, это крепче сжать зубы, собраться и постараться пережить минуту, час, а там и день. Но даже сталкиваясь с этим ежедневно ты все равно не привыкаешь к боли и смерти. А когда страдает близкий тебе человек, ты готов на все, лишь бы это исправить, но осознавая собственную беспомощность лишь продолжаешь утопать в горе и отчаянии. Джедаев учили держать эмоции под контролем. Нас учили отрешаться от происходящего, учили не привязываться слишком сильно, но каждый раз когда на больничной койке оказывался кто-то из падавнов или наставников случайный зритель мог бы увидеть в коридоре под операционной или в палате с раненым его учителя, падавана или друзей. И не важно, происходило это в медкрыле Храма или на медстанции Республики: руки дрожали у всех одинаково, все одинаково резко оборачивались на малейший шум и с таким же нетерпением ждали вестей от медиков. Это было неизбежно несмотря на все уставы, Кодексы, голос разума и правила. Ведь все это отходило на дальний план, едва на операционном столе или в бакта камере оказывался кто-то, кто был дорог. И хотя мы годами обучались контролю, в том числе и собственных эмоций, сохранять ясность ума в такой ситуации не мог никто, даже Мейс Винду, которого все считали весьма твердошкурым. Что уж говорить о нас с Энакином… — Генерал! — громкий возглас заставил меня подскочить с места, приняв готовность куда-то мчаться, спешить, действовать. Каково же было мое удивление, когда взору предстал растрепанный, но очень радостный Такер в измазанном комбинезоне, с самой сияющей улыбкой на лице из всех возможных. — Вы целы! Какое счастье! Когда сказали, что кто-то из джедаев серьезно пострадал, эскадрилья перепугалась до смерти, мы нигде не могли вас найти, на крейсере в медкрыло не пускали, а потом сказали, что взят курс на Корусант и что из движков выжимают все, что только можно, и мы с парнями поняли, что должно быть дела очень плохи, если мы на всех парах спешим аж к Храмовым медикам, когда могли бы пойти к ближайшей медстанции. И вот, оказалось, что Вы целы, это такое облегчение! —А еще Ваш дроид перед крушением и потерей сигнала передал нам все данные, включая его собственый, так сказать, мозг, и все, что успел стащить с напавшего на вас корабля, так что мы смогли надрать сепарам зад, а потом помчались на выручку, когда примчался Джай и рассказал, что вы без гипердрайва остались, —Такер трещал без умолку и аж сиял от радости, но с каждым его словом я мрачнела все больше.— Ар-Семь мы конечно же восстановим, не волнуйтесь. Ну то есть не я, да и не ребята из эскадрильи, но с техниками мы уже договорились, у них там где-то корпус лишний завалялся, они его быстро в норму приведут, даже не заметит никто, обещаю! Это конечно же не главное, я знаю, но и замену «Зефиру» тоже пришлют, а остальное роли не играет. Главное Вы целы, а с техникой и с рапортами разберемся. Первый раз что ли? —Довольно, боец, — резко оборвала я, казалось, бесконечную тираду пилота. В любой другой день будучи в высшей степени в восторге от его рвения, здесь и сейчас я с трудом сдерживалась, чтобы не ударить подчиненного прямо по его довольному до нельзя лицу. Меня воротило от каждой невольно подмеченной детали, начиная от активной жестикуляции и неуемной энергии и заканчивая счастливыми огоньками в глазах Такера, но хуже, хуже, хуже всего были его слова. Я жива, а остальное не важно? Как это могло быть правдой, если только чудо Силы, не иначе, удерживало меня на краю безумия, в которое я в любой момент могла сорваться от горя? Умом я осознавала, что клон просто рад тому, что его непосредственный командир в порядке, (ну да, конечно), но сердце просто рвалось на части от того, что он даже не подумал о том, что раненый Кеноби имеет куда большее значение нежели мое здоровье. Еще одна несправедливость: мир продолжает вращаться и жить даже тогда, когда тебе охота рассыпаться пеплом. Велев себе взять эмоции под контроль, я нейтральным тоном поинтересовалась: —Что ты делаешь в медицинском крыле Храма? Какие-то проблемы? —Ээ… Никак нет, босс. Я же сказал, Вас искал и теперь… — Теперь нашел, — вновь перебила я, наконец вызвав замешательство у Такера. — Это все, боец? — Т-так точно, командир, — с заминкой отчеканил пилот. — Тогда свободен. Налево-кругом марш. Выражая крайнюю степень удивления всем своим видом, Такер, тем не менее, не посмел ослушаться. Только смерил меня странным взглядом и поспешил выполнить приказ. — Есть, мэм. В спину удаляющемуся пилоту я не смотрела, как и старалась не пересекаться с недоуменным взглядом Энакина. Я подозревала, что моя отповедь была довольно жесткой и совершенно не типичной, но слушать Такера было невыносимо, как и думать о разбитом дроиде, когда в считанных метрах от меня решалась судьба давнего друга. Злость, нет, даже ярость, жаркая, пылающая ярость, подпитываемая болью и обидой, вместе с леденящим душу чувством вины смешивались в такую гремучую смесь, что не было сил её сдержать. Меня буквально жгло изнутри и чтоб хоть как-то избавиться от этого яда в крови, я сделала единственное, что пришло на ум: развернулась к ближайшей стене и с силой впечатала в неё кулак. Перчатка от костюма не дала сильно повредить руку, но физическая боль на миг затмила душевную и отрезвила, будто контрастный душ. — Хелл… — обескоенно было начал Энакин, но в этот момент двери операционной открылись, и нам обоим стало не до моей руки. — Операция прошла успешно, но пока рано что-либо утверждать, — опережая наш вопрос произнес клон-медик. — - Следующие несколько часов генерал Кеноби проведет в бакта-камере, они и будут решающими. — Мы можем увидеть его? — Боюсь сейчас это невозможно, сэр. — Так сделай, чтоб стало! — возмутился Энакин. — Но, сэр, я…— этот медик в жизни не сталкивался со Скайуокеровской злостью на почве беспокойства и совершенно не знал, как на это реагировать. — Вы свободны, Дин, — неожиданно произнес новый голос, и взгляд Энакина тут же обратился в сторону говорящей. Клон-Дин тем временем не без облегчения удалился. — Мы можем увидеть Оби-Вана? — поинтересовалась я. — Пациенту нужен покой, да и вам двоим отдых не помешал бы. Вы ведь просидели тут все семь часов с начала операции, не так ли мастер Рау? — джедай-целитель Стасс Алли вышедшая из отсека оценивающе меня разглядывала. Девушка была достойной ученицей главного целителя Храма Вокары Че, и я бы даже сказала, что проницательность она переняла у наставницы, но в данный момент любой бы без труда догадался, что мы с Энакином ни на миг не отошли от дверей. — Так я и думала, — прищелкнула языком толотианка. — А Вам не приходило в голову, что рекомендации медиков стоит соблюдать, даже если Вам они не по вкусу? Или мне стоит обраться к мастеру Вокаре, чтоб она объяснила Вам? — Нет нужды отвлекать мастера Че от пациентов. Я прекрасно себя чувствую, мастер Алли, —с честнейшим выражением лица, на которое только была способна, заверила я целительницу. Взгляд той тотчас же потемнел: — Не стоит пытаться от меня что-то утаить. Я без труда чувствую твое головокружение и растрепанное душевное состояние. Стасс решила опустить условности и, поскольку мы были ровесницами, я сделала то же самое. — Мое душевное состояние совершенно не твоего ума дело, Алли. — Ты ошибаешься, Хелл, — мягко улыбнулась целительница, совсем не раздосадованная моим ответом. — Я должна заботиться и о душевном здоровье моих пациентов. — Если это так, мастер Алли, то быть может Вы позволите нам навестить Оби-Вана? — заискивающе произнес доселе молча наблюдавший за нашим разговором Энакин. Ох, знал бы ты, Скайуокер, кто был учителем этой милой девушки… Мастер Вокара не боялась раздавать пинков даже Мейсу Винду, если тот нарушал её предписания в лечении, а уж стоять на своем несмотря ни на какие любезности тви’лека умела как никто другой. И это было одним из тех навыков, которые Че чтила очень высоко в целителях. Так что шансов добиться своего у Энакина не было: Стасс стояла горой за то, что к Оби-Вану нас не пустят пока его состояние не стабилизируется. Скайуокеру упрямства тоже было не занимать, но он добился лишь того, что в конец разозленная Алли резко велела нам убираться из медкрыла, после чего едва ли не собственоручно выставила нас прочь. Поделать было нечего, (в самом деле, ну не пробиваться же с боем?), так что нам с Энакином не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться. — Значит идем «на ковер» к Совету? — поинтересовался Скайуокер, явно раздосадованный тем, что не вышло так, как ему хотелось. — В этот раз с докладом вызывают к канцлеру, — я поморщилась. — Магистры ждут меня там, а тебе стоит потратить время с пользой и отдохнуть, пока нас не дернули на какую-то миссию. К тому же, твой падаван должно быть изнывает от любопытства и тревоги на счет состояния Оби-Вана. Думаю тебе лучше навестить её и успокоить. — Ты уверена? Не похоже, что прям таки жаждишь явиться на глаза магистров и канцлера одна. Энакин как обычно проявлял чудеса эмпатии, но приказ есть приказ, даже если я и считала подотчетность джедаев Сенату не самой лучшей идеей. — Все нормально, я справлюсь. А потом пойду в Храм и просплю до тех пор, пока нам не велят снова спасть Галактику, — попыталась свести все к шутке. Скайуокер кивнул, хлопнул меня по плечу, выражая поддержку и удалился. Ну, а я последовала на взлетную площадку, чтоб ребята подбросили меня до здания Сената. Сама сесть за штурвал спидера я б не рискнула — перед глазами переодически сильно рябило, так что лучше было перестраховаться, чем стать причиной аварии с гражданскими. Встречаться с канцлером совершенно не хотелось. Я и так не пылала любовью и восторгом по отношению к Палпатину, но после того как Коуди сообщил о странном происшествии с ЭРКами, да и в придачу они оказались с Корусантской гвардии… В общем, доверия к правителю у меня однозначно не прибавилось. Коуди встретил меня у входа в здание Сената, так что по коридорам к кабинету канцлера мы шли уже вдвоем. Ох, кто бы знал, чего мне стоил этот маршрут. На меня откровенно глазели все, кому не попадя, и если в обычный день это мало бы меня смутило, то сейчас, когда я едва держалась на ногах и была вынуждена «держать лицо» на людях, это неймоверно раздражало. Народу, как для позднего вечера, было многовато, что напрягало. — Магистр Йода, магистр Винду, — первым делом приветствовала я джедаев. —Канцлер. Коуди отсалютовал, снял шлем и замер рядом со мной. — Рад, что Вы наконец присоединились к нам, рыцарь Рау, — слащаво улыбнулся Палпатин, впрочем без особого энтузиазма. — Ваш товарищ в добром здравии, надеюсь? — Чувствует себя согласно обстоятельствам, — нейтрально отозвалась я. — Полагаю, я здесь не для этого, не так ли, сэр? Магистр Винду повернулся ко мне: — Мы бы хотели получить отчет о миссии, Хеллиана. Понимаем, что Вам требуется отдых, учитывая состояние, но боюсь это срочно. — Я в порядке, магистр, не тревожтесь, — нагло соврала в ответ. — Что именно вы желаете знать, господа? —Все, что Вам известно. Пересказ всего, что произошло на задании много времени незанял, и весь рассказ канцлер не переставая сверлил меня взглядом. Вполне дружелюбным, но меня от него почему-то бросало в дрожь. Попеременно или магистр Винду или сам канцлер уточняли что-то, но у меня сложилось впечатление, будто я на допросе. Коуди добавил пару деталей от себя, но в целом картина была та же, что и в отправленом нами раньше отчете. — Я бы хотел получить носитель с информацией, — канцлер поднялся и требовательно протянул руку. Коуди покосился на меня, но после едва заметного кивка в ответ, подошел к Палпатину и отдал носитель. — Благодарю, коммандер. Но позвольте узнать, Хеллиана, почему информация высшего приоритета хранилась у Вашего подчиненного, а не у Вас? Я нахмурилась. Все это больше походило на театр абсурда. — У Вас есть какие-то претензии к мастеру Рау? — недовольно поинтересовался Мейс. — Ну что Вы, магистр. Я лишь пытаюсь понять не было ли в плане каких недочетов, причиной которых могли быть клоны, — политик красноречиво посмотрел на Коуди. — При всем уважении, — не удержалась я, — В чем конкретно Вы обвиняете командера? — Обвиняю? Ну что Вы, право-слово! — Если хотите, то единственном, что отличалось от плана по факту, (разумеется без учета крушения), оказалось присутствие на блокпосте отряда командера Тайра. Их участие не оговаривалось, тем более учитывая то, что группа принадлежит к отряду корусантского спецназа. — Этот отряд был отправлен на пост мной, мастер Рау. Или у Вас какие-то проблемы с этим? — глаза канцлера на миг сверкнули, но затем он снова принял скучающий вид. — Никаких проблем, сэр. Я лишь хотела сказать, что возможно проблему Вы искали не в том направлении. В профессионализме моих людей я не сомневаюсь ни на йоту, а вот о том, могли ли ЭРК привести «хвост» за собой, судить не берусь, — я перевела дух и едва заметно поморщилась от головной боли. Сколько еще будет длиться этот цирк? — Обсуждение бессмысленно это, — произнес магистр Йода. — В чем смысл присутствия нашего здесь понять мне трудно, канцлер. — Не нужно горячиться, мастер Рау, — проигнорировал магистра канцлер. — Я лишь хотел узнать не показалось ли Вам странным что-то, что Вы не упомянули в отчете. — Все, что Вы должны были узнать, сэр, Вам уже известно, — холодно и бесстрастно отозвалась я. — Добавить мне нечего. — В таком случае, Вы и ваш солдат можете быть свободными, — махнул рукой Палпатин. — Магистры? — Отдыхайте, Хеллиана, — кивнул Винду. Я откланялась магистрам и не без облегчения покинула кабинет. Вопрос «Какого ситха здесь происходит» по прежнему оставался без ответа, но теперь к нему еще и присоединился вопрос «Зачем меня вообще вызывали». Размышлять над этим у меня не было ни сил, ни желания, так что я решила отложить эту загадку на потом. В конце концов, хоть ситуация и казалась странной, быть может моя подозрительность разыгралась на почве поганого самочувствия и душевного разлада. Хотя встреча с канцлером все-равно оставила после себя очень неприятное послевкусие. — Вы в порядке? — Коуди был обеспокоен. — Нормально. Просто устала, день был долгим. — И не говорите, генерал… Долгим и странным. На посадочной площадке стоял родной и любимый LAAT/i, любезно подбросивший меня сюда. — Ну что, командир, куда дальше? — поинтересовался пилот, когда мы поднялись на борт. — К Храму. По счастью этот визит был последний.

***

Едва дверь комнаты закрылась за моей спиной, как я без сил прислонилась к стене. Больше не было нужды держать лицо, притворяться сильной и сдерживать рвущиеся наружу отчаянье. Попасть к Оби-Вану у меня снова не вышло, но и без этого я чувствовала насколько тонка та грань, на которой он пребывал. И это пугало меня до слепого ужаса. Я не могла двигаться, не могла думать, не хотела существовать. Ушедшая было агония, вернулась вновь и я не могла ничего с этим сделать. Меня колотило, снова разыгралась мигрень, но все это было ерундой, по сравнению с пустотой, что разъедала изнутри. Сложно было сказать, было ли причиной чувство вины или же страх потерять Оби-Вана, но боль была просто невыносима. Казалось еще секунда, и я просто сойду с ума. Не помогало ничего и я решила прибегнуть к тому единственному, что оставалось. Сев на пол и скрестив ноги, я закрыла глаза, очищая разум. Мне как никогда раньше хотелось раствориться в пространстве и перестать существовать хоть на пару мгновений.