Demons don't cry

Чимин даже не пытается хоть как-то скрыть то, что он злится. Ему в принципе не свойственны сильные всплески эмоций, но сейчас его буквально накрыло собственной злостью от происходящего, и вместо того, чтобы успокоиться, он только сильнее заводится, стоит Чону как-то слишком резко крутануть руль на повороте. Они едут молча, каждый источая раздражённую энергию, и где-то глубоко внутри догадываются, что ведут себя глупо, но упорно продолжают играть в этот спектакль. Чимин не понимает, с чего бы Чону злиться на него в ответ. Кажется, не его только что обещали вышвырнуть на улицу, так что какого дьявола тот себя так ведёт?! Чимин, кажется, злится вдобавок ещё и на это, потому что ничего не случилось бы, если кое-кто научится держать язык за зубами и перестанет бояться проявлений хоть каких-то эмоций. Ангел уверен, что они смогли бы поладить, вопрос остаётся в Чоне, который считает наоборот. Чонгук сначала разозлился на реакцию Мина и его слова, а теперь… не сказать, что он хоть в чём-то обвиняет Чимина, его реакция естественна, а вот он мог бы сдержать себя, а не строить суперважного. Обвинение Чимина было странное, внезапное, и Чон просто был не готов открывать очередную правду со своей стороны. В чём смысл, если Пака всё равно заберут со дня на день? В чём смысл пытаться что-то менять, когда он всё равно умрёт? Чонгук и так честно старался оставить Пака в покое и никак ему больше не вредить, а в итоге он везёт его, злого и обиженного, к Люцию, когда за окном почти ночь, а они определённо точно поругались. Чонгук хочет дёрнуть машину, тормознуть, вывалить на Пака коробку собственных мыслей и прекратить то, что происходит, но продолжает упрямо сжимать рули и молчать. Они уже приехали, кто-нибудь другой будет разбираться с этим, Чонгук пас. Он правая рука самого Люцифера, с чего он вообще должен оправдываться перед каким-то ангелом и просить прощения? Даже прекрасно понимая, что не прав сейчас именно он. Чонгук слишком резко затормозил перед домом Люция, подняв шум и дорожную пыль, и стоило Паку выйти, как тут же сорвался с места, непонятно куда и насколько уезжая. Чимин проводил машину Чона раздражённым взглядом и тут же встретился в дверях с Хосоком, приветливо ему улыбнувшимся. Стоило попасть в поле зрения Люция, как внутреннее раздражение начало отступать, а вместо этого появлялось спокойствие. Чимин знал, что так всегда происходит, когда рядом божество, но именно сейчас он был как никогда благодарен за эту ауру, распространяющуюся на всех вокруг. — Показушник уехал? — Пусть катится. — Мы ко мне, Чимин, или пройдёмся? — Хо весело хмыкнул и ткнул пальцем в сжавшуюся кожу у переносицы, призывая расслабиться и не хмуриться так сильно. — Давай пройдёмся, свежий ночной воздух будет кстати. — Вперёд. Демон прикрыл за собой ворота и последовал за Чимином, наугад выбравшего сторону и ещё пребывающего в своих мыслях. Конечно, как только они тронулись с места, Хосок знал, что они едут к нему. Нет ничего, что он не знал бы, находясь в этом месте, ровно, как и езда Чона говорила о том, с какими эмоциями они приедут. Всей сути конфликта он не был в курсе, но догадывался, что этот взбалмошный придурок опять что-то натворил. Благо, он перестал вредить физически Чимину, когда же он научиться ещё и сдерживать себя эмоционально, а? Времени оставалось совсем немного, а он опять заставляет Чимина сомневаться. — Расскажешь? — Хосок осторожно дотрагивается до чужого плеча, стоит им уйти достаточно далеко от дома, и несильно сжимает его, давая понять, что необходимую поддержку Чимин получит. Пак вздрагивает, выныривая из своих мыслей, и сокрушенно выдыхает, устремляя взгляд куда-то далеко перед собой. — Я опять не понимаю его, Хосок. Я же пытаюсь, я первый иду на примирение, на контакт, я разрешаю ему то, что никогда бы не разрешил, я пытаюсь забыть всё зло, которое он делал в отношении ко мне, но… я устал. Эти вспышки его сторон делают иногда больнее, чем обычные удары. — Он опять что-то сказал? — Я беспокоился, что он избегает меня. Пойми, я не накручиваю себя и ничего не придумываю, Чонгук действительно избегал меня в последнее время, и я спросил у знакомых дьяволиц в кофейне, что это может значить? — Хосока это немного удивляет, что Пак так спокойно общается с другими жителями, но это и о многом говорит для него с другой стороны. — Они сказали, что так обычно демоны «остывают». Грубо говоря, Чонгук потерял ко мне интерес и хочет избавиться. Я спросил его напрямую, так ли это, и он… нагрубил мне, подтвердив их слова. Я знаю, что это вряд ли правда, но это так разозлило меня! — Ты прав, Чонгук просто испугался. — Испугался? — Не в том плане, как эта эмоция чаще всего воспринимается. Ты, считай, прижал его к стеночке, и говорить тебе что-то честное в ответ ему не хотелось. — Да в чём проблема?! — Чимин, ты же помнишь, что тебя ищут? — Хосок улыбнулся так по-отцовски тепло, что Чимин вдруг почувствовал себя совсем маленьким и глупым, которому объясняют простейшие вещи, а он просто упрямиться их принимать. — Помню. — И ты помнишь, что ждёт Чона, когда тебя заберут? — Помню я всё, почему ты спрашиваешь? — Послушай, Чонгук — собственник. Он безумно сильно хотел присвоить тебя и совсем не планировал, что сможет стать мягче из-за чувств. Ему в принципе не хотелось хоть как-то менять свой план, просто успеть выжать из твоего нахождения тут максимум для себя, но… Он не учёл, насколько сильно влюблён в тебя. И сейчас он прогоняет любую возможность сблизиться… из-за тебя. — Из-за меня? — Да, это считай такая своеобразная забота? — Кажется, я начинаю догадываться, о чём ты. — Ты же понимаешь, что, когда ты вернёшься, тебе сотрут память, перед этим хорошенько покопавшись в твоей голове? — Да. — Чонгук всё равно для тебя останется только как воспоминание из земной жизни. Чем хуже он с тобой обращается, тем меньше к тебе будет вопросов. Тебя признают жертвой обстоятельств, его обвинят, убьют, и ты будешь жить своей жизнью. Другое дело, если увидят, как ангел и демон «дружили». — Но воспоминания будут размыты, я же нахожусь в вашем мире, где мои магические способности притуплены вдобавок чёрной лентой. — Верно, но это не значит, что их не будет совсем. Тем более ты не знаешь, какой именно кусок может всплыть наружу отчётливее всего. — Быть не может… — Он не такой ужасный, какого строит из себя, я же говорил тебе уже это когда-то, — Хосок тормозит и тянет Чимина к склону, мягко усаживаясь на траву и вытягивая ноги. — Он думал так действовать изначально, быть намного хуже и ужаснее. Его самая первая задумка была ещё страшнее той, что он воплотил. Отчасти я понимаю его, но с другой стороны… впрочем, это совершенно не моё дело. — То есть мягкость Чона в отношении меня, это проявление его настоящих чувств, а эти обидные попытки прервать наше налаживающееся общение — попытка оставить всю вину себе? — Не только дело в вине, его чувства тоже тут замешаны. Он боится получить хоть каплю намёка на взаимность от тебя. И не говори, что ты не думал о таком варианте, чтобы Чона спасти. — Думал, но… — Вот именно, что есть это «но». Я же говорил, что он попал сюда молодым и глупым, таким и остался? Он считает, что тебе тут не место, кто и что ему бы не говорил. Чонгук боится взаимности этих чувств, потому что тебя всё равно заберут, всё равно очистят, а ему суждена смерть, и тешить себя надеждами, что у вас мог бы быть счастливый конец — не для него. — Он в принципе не верит в счастливые концы. — И его нельзя в этом винить, — повисает небольшая пауза, Чимину нужно время, чтобы принять мотивы Чона и уложить их в своей голове. Он, конечно, уже не удивляется, но впечатлён и расстроен одновременно. Чонгук такой сложный, когда дело касается простых вещей, и совсем дурачок, когда нужно хоть немного заморочиться. Хоть и стал сильнее, получил шанс на вторую жизнь, а ведёт себя всё так же. Чимин устало выдыхает и кладёт голову Хосоку на плечо, пытаясь пропитаться исходящей от него энергией спокойствия. — Я знаю, что это, видимо, осталось из-за жизни на земле. Он не был счастлив в приюте, не был счастлив после. Встретившись со мной в этом виде, его всё равно ждёт разочарование. Я понимаю, о чём ты говоришь, Хосок, и это несправедливо. — Как по мне, всё могло быть по-другому, если бы Чон учился на своих ошибках и не отгонял от себя счастье самостоятельно. — Это была бы совсем другая жизнь. — Хочешь расскажу о его прошлом? Ну, с момента, как он оказался здесь. Возможно, тебе станет проще его понимать. — Расскажи, — Чимин поднимает голову и удивлённо смотрит на Хосока. Тот хлопает по своим коленкам, удобнее устроившись на траве и призывая Чимин положить голову, и довольно улыбается, стоит Паку вытянуться на траве. — Он, наверное, был несносным. — Не представляешь, насколько, — Люцифер мягко накрывает ладонью чужой лоб и неспеша зарывается пальцами в волосы, — Чонгук был действительно диким. Естественно, по его прошлой жизни он был выбран, чтобы из души превратиться во что-то большее. А вот мелкая тварь, типа чертей, или уже повыше — зависело целиком от него. У нас есть что-то типа тренировочного лагеря, куда временами выбираются души из общей массы, у вас это а-ля школы, насколько я помню, где точно так же избранные души постепенно осваиваются и входят в режим иной жизни. Так вот в Аду, чтобы войти в другую жизнь, нужно это в прямом смысле заслужить. Поступками, действиями, словами, упорством — всем, чем можешь, тем и добивайся. И когда Чона выпустили с очередным выбранным сбродом, он перебил всех остальных. — Он… что? — Не в буквальном смысле, — Хосок поспешил утешительно улыбнуться на обращённый к нему настороженный взгляд. — Душа не имеет плоти, чтобы убить другую душу. Но он заставил сдаться всех до единого. Как именно, он не рассказывал никогда, говорит, что уже не помнит, но это на самом деле абсолютно неважно. Когда я пришёл посмотреть, есть ли хоть что-то ценное для меня в отряде, я был потрясён. Чонгук тогда был лишь очертанием того, что ты видишь сейчас, он был слаб физически — его душа едва трепыхалась, готовая вот-вот раствориться под натиском этого мира, — но энергия борьбы от него валила наповал. Конечно, я даже не задумывался, чтобы пропустить его дальше и дать физическую оболочку. — А бывает так, что ты не пропускаешь кого-то? — Чаще всего именно такое и происходит. Мы же даём возможность проявить себя всем, кто хочет, но попытка будет только одна. Мне не нужны слабые подданные или расходный материал, его я могу запросто создать из своей плоти или остальных душ людей, мне нужно на кого-то полагаться, потому что насколько бы я не был сильным — я один, а, не считая чистилища, мира аж три: людской, ваш и наш. Поэтому я и подхожу к этому делу жёстко. Ад, естественно, бесконечный, я могу расширить его настолько, насколько захочу, не ограничиваясь уже существующими городами и делениями, так что места хватит всем, но в такой беспечности нет необходимости. — Прямо говоря, нечистью становятся только самые сильные. — Всё немного сложнее: точно так же, как и у вас, мы имеем не только титулы и ранги, но и в принципе форму. Конечно же, мы все относимся к нечисти, но роль у каждого своя. Самый простой пример — черти, это самые большие проказники, которые несут больше вреда, чем пользы. Станет ли душа одним из них или же рангом выше, — второе испытание. Просто пройти первый этап недостаточно, дальше нужно понять, на что ты годен, раз сила твоего духа отличилась от общей массы. Черти в таком случае как утешительный приз, раз ты не смог прорваться дальше. Демоны же тоже бывают разные, и вот какой ты — последний, финальный этап. Ты сам прекрасно видел, что есть инкубы и суккубы, есть полуживотные и полулюди, есть контактирующие с людьми, а есть заправляющие делами в Аду и так далее. То, чем ты будешь заниматься, зависит именно на этом моменте. Конечно, когда растёт твоя сила, то увеличиваются возможности, тогда роль может расширяться или меняться, но это только в том случае, если тебя выбирают моим прислужником. В остальных случаях увеличения силы духа сложно добиться, но не исключено. Сам понимаешь, в наших мирах, условно, нет ничего невозможного. — А как же ваша «родня»? И как вообще набирается отряд на испытание? — О родне мы ещё заговорим, а в отряд может записаться любой, кто умер и попал в Ад. Я же говорил, шанс даётся всем, но попытка всего одна. Есть те, кто автоматически попадает в список на пробу: нужно хорошо отличиться чем-то в земной жизни, например, особой жестокостью или обострённой чертой характера, относящейся к смертных грехам, но не факт, что даже если в список попала такая душа, она продвинется дальше первого испытания. Поэтому стоит всегда подумать, хочешь ли ты потратить свою попытку сейчас, или ещё закалишь свой дух. — Тогда… что на счёт Чонгука? — После первого испытания он единственный, кто из отряда попал во второй этап. Там, естественно, были и другие кандидаты с прошлых раз: это не постоянное мероприятие, иногда приходится долго подождать, но, когда у тебя впереди целая вечность, это не имеет значения. Обычно во всех трёх этапах минимум правил: уложиться в срок, да выполнить задание любой ценой. В этот раз я наблюдал, и Чонгук с диким отрывом оставил всех остальных позади себя. Я не буду рассказывать, что именно нужно делать, потому что, несмотря на меняющиеся задания, суть остаётся такая же, тебе это не понравится. В общем, Чонгук опять всех нагнул, и по ощущениям обозлился ещё сильнее. Это было интересно, мне захотелось проверить его на максимально возможную силу, жалеть было некогда. Третий этап всегда индивидуальный, и Чонгуку пришлось сложно. Он был еле в сознании, когда всё закончилось, ему не хватало многого, но выносливости и жажды сражения было не занимать. Я решил сделать его своим прислужником, собираясь подчинить этот дикий нрав. И со временем… у меня получилось. — Он противился тебе?.. — Ну, не то, чтобы… он просто не умел доверять и был слишком жесток из-за старых привычек. Я чувствовал в нём огромную, разрастающуюся энергию, она была невероятно сильной, но Чон совершенно не умел её контролировать. Он бросался на других демонов, нарушал правила, убивал, потому что ему так хотелось, и был похож на зверя, которого пытаются приучить спать на подстилке и ходить в лоток. Он воспринимал всё так, будто бы я пытался его поймать и запереть. Но вскоре выпал случай, когда мне лично нужно было решать сложную проблему, и в помощники я взял именно его. Та стычка… многое в нём поменяла. Он будто бы присмирел, осознав, кто он теперь, и увидев часть моей силы. Чонгук не испугался, но больше не хотел спорить. После того случая мы надолго разлучились, и Чон стал зарабатывать репутацию себе сам. — Чем же? — Ну, работал на меня по всяким мелким делам. А ещё был ответственным по контрактам среди людей и демонов, считай, подработка. О Чонгуке сразу начали судачить, как только он прошёл все испытания, и стоило нам разделиться, как направо и налево пошли слухи, какой он бешеный и жестокий. Его начинали бояться, и это было только на руку. Было и большое количество тех, кто хотел поставить Чона на место за превышение полномочий, но у них ничего не выходило. Сила Чонгука только увеличивалась с каждой такой стычкой. — Вариантов не брать его в «родню» у тебя не было, так? — Почему же? То, что Чонгук силён не говорит о его организаторских качествах. — Тогда?.. — Чонгук постепенно повышался, благодаря своей работе. Из мелких поручений возрос до регулярных проблем, после сделок с людьми успел немного отсортировать души, затем тренировал мелкую нечисть и так далее. Чонгук унял свой внутренний гнев и желание убийства, принял правила и стал их подстраивать под себя. Конечно, это не год нахождения здесь, а сотня лет минимум, но, в общем и целом, он освоился и понял, что к чему. Я говорил, что мы с ним надолго разошлись, тогда ситуация в Аду была слишком нестабильной из-за крупных войн на Земле: души всё прибывали и прибывали, заниматься сортировкой не было времени, под шумок особо уверенные в себе демоны проворачивали свои дела, — в общем, как на Земле царил хаос, так и тут было не всё в порядке. Заниматься тем, чтобы следить за каждым амбициозным дарованием времени у меня не было. Тогда Чонгук пришёл сам, добился разговора и предложил свои услуги для наведения порядка. Я был приятно удивлён и не поспешил отказаться, особо не веря в то, что он справится в одиночку. Но он справился, причём настолько идеально, что я как не пытался его подловить, так и не смог: ни одной лишней убитой твари, нашёл даже целую контрабанду, промышляющую продажей артефактов из Ада в людском мире, и ещё море всего. Чонгук как будто бы взрослел, показывая свою ненормальную сущность только в бою. В конце концов, все конфликты были решены, и тогда я взял Чона под своё крыло. — Это как будто стал наставником? — Скорее советчиком, но Чонгук в шутку тоже часто называл меня наставником. Чонгук не тот, кто будет верить словам, он проверяет всё делом, поэтому я стал чаще брать его куда-то с собой. Чонгук дорос до демона "силы", в нашем мире это те, которые обладают достаточной мощью, чтобы чем-то повелевать: людьми, животными, хаосом, стихией и ещё чем. Чонгук стал Сатаной, ему уже подчинялось огромное количество демонов. Он стал контролировать законы и порядок. С годами мы притёрлись, я помог Чону успокоить свой беснующий гнев и переложить его в рабочее русло, я стал доверять ему почти как себе, потому что он ни разу не позволил мне усомниться в выборе, пройдя все специальные проверки и случайно возникающие. И пока мы не успели перейти на близкое общение: я предложил пройти ему проверку «роднёй». — Это тоже поэтапно или?.. — Ты просто должен проявить себя перед другими верховными демонами. — Когда я ещё был человеком, тогда все говорили, что Адом правит Люцифер, у него есть два приближённых помощника, разделяющие с ним власть, и ещё с десяток больших шишек. Правда тогда считалось, что это всегда одни и те же демоны, да и я так считал, пока не попал сюда. Но ты уже говорил, что даже у нас Бог — это не один и тот же правитель. — Всё верно, все эти имена, которые ты слышал при земной жизни, это лишь обозначение: Люцифер, Везельвул, Асмодей, Бельфигор, Сатана — это титул, любезно дарованный за хорошую работу и преданность этой жизни. Конечно, с правлением Ада, то есть получением титула Люцифера, дела обстоят сложнее и дело тут в родстве: каждый правитель Ада, это кровный потомок основателя. Кровь самого первого Люцифера убийственна при воздействии с любой другой, так что тут мешай не мешай, а полукровка всё равно не выйдет, грубо говоря, чужое тело, в котором будет расти ребёнок, лишь инкубатор для зарождения жизни, который потом всё равно умрёт, не выдержав. — Звучит… жутко. — Такова жертва. — Получается, что и за этими титулами демоны тоже не засиживаются. — Если они перестанут приносить пользу, то конечно. — И тогда кто-то перестал? — Чонгук был достоин большего, все его амбиции говорили об этом. Считай, карьерный рост он себе строил по чужим головам. Мне было интересно, чего в конечном итоге он сможет достичь. Помимо него было ещё несколько мудрых и сильных демонов, которые прогрессивно влияли на жизнь в Аду, и тогда я решил сделать переворот имеющейся власти. Чонгук как-то раз заявил мне, что ему ничего не стоит стать моей правой рукой, ему не нужна власть, но ему важно доказать всем вокруг, что они ошибались на его счёт, поставив их на место. Это было сильное и дерзкое заявление, но уже тогда я знал, что это так и есть. Чонгук был нелюдим, поначалу так вообще реагировал бурно на любой контакт, чуть позже я переборол в нём эту черту, он стал спокойнее, но всё ещё был настороже ко всем подряд, даже ко мне. И когда я затеял это испытание, ему нелюдимость нехило сыграла на руку. Суть была простая: я созвал уже имеющуюся верхушку и тех, кто подавали большие надежды, и заставил новеньких выбрать себе соперника. Тут никто скромничать не будет, зная, на что он способен, и Чонгук без сомнения подошёл к тогдашней моей правой руке. Дальше предстояло физическое, эмоциональное и умственное испытание, в котором все состязались по двое, а остальные смотрели. Те, кто не получил соперника, были автоматически исключены из этой игры и сохраняли своё место, собственно, они и не вызывали у меня подозрений, чтобы им подбирать конкурента. Так и образовалась новая, действующая по сей день, база верховной власти в Аду. — Звучит впечатляюще. — Выглядело не менее сильно. — Но, Хосок, — Чимин приподнялся с чужих колен и сел прямо, поджав к себе ноги и возвращая взгляд демону. — Я же прав? Если есть правая рука, то есть и левая? И не может же быть так, чтобы никто не рвался сейчас? — Наверное, с этого мне надо было начать, объяснить тебе структуру, но я думаю, ты сам всё примерно понял. Самый главный в Аду — я, это невозможно изменить, пока не родится новый Люцифер. Когда он родится — вопрос времени, отец говорил, мы чувствуем, что пора отпускать всё, твой внутренний дух изнашивается, и тогда ты задумываешься о новом поколении. Я делю свою власть с правой и левой рукой, но если ты правша, то правая рука всегда будет мощнее левой, потому что она ведущая и сделать ты ей можешь гораздо большее. Так и в этом случае: Чонгук мощнее и может чуточку больше. Углубляться в то, в чём различие, мы не будем? — Думаю, мой мозг пока должен разложить эту информацию. — Тогда без подробного разбора, за «правой и левой рукой» идут уже титулы, отвечающую за определённую группу. У вас же тоже есть своё начальство над херувимами, престолами, архангелами и тому подобное? — Чимин молча кивнул, внимательно вслушиваясь. — Вот и тут такая же система. Есть те, кто главный, чтобы следить за определённой группой, а есть те, кто командует этими главными. Все вместе мы и образуем «родню». — Получается, так и набирается с десяток верховных демонов и три самые большие ответственные шишки, в виде тебя, Чонгука и? — Намджуна — он моя левая рука. Вы вряд ли так просто пересечётесь, он предпочитает или шататься по всему Аду, или зависать в мире людей. Толковый парень и, наверное, единственный из «родни», с кем ладит Чонгук. Остальные его не любят, а он не любит их. У людей существует похожая структура, как, знаешь, есть учредители, соучредители, ген. директоры, главные по предприятиям и всё в этом духе. Вот считай, что и в Раю, и в Аду не сильно что-то изменилось. — Почему Чонгука так не любит «родня»? — Ты сам прекрасно знаком с его характером, — Хосок засмеялся и кивнул Паку в сторону, предлагая вернуться в путь. — Чонгук, может, и стал спокойнее, перестал бросаться на других демонов, повзрослел, одним словом, но не пытается заводить даже приятельских отношений. Он говорит, что ему это ни к чему, ему с этой свитой делить только работу, а если они постараются ему навредить, он быстро избавится от них, потому что любое начальство — расходный материал, если начинает ставить себя выше других. И в чём-то он совершенно прав. Намджун, кстати, выиграл своего оппонента, оставаясь одним из немногих из старого состава. У меня были сомнения в нём, потому что для демонического представителя он достаточно мягкий, но, видимо, то сказывается общение с людьми, потому что в рабочей части он доказал, что никакая мягкость тут не помеха. Чонгук по началу его сторонился, но Намджун, правда, классный, и они неплохо поладили. — Как так вышло, что ты и Чонгук так подружились? Или это не так?.. — Всё так, ближе Чона у меня тут нет никого. Я считаю его своей семьёй, и пускай нас пока что в ней трое, Чону же я доверяю свою жизнь. Сблизили нас трудности, Чимин, и то, какими усилиями выходило притираться друг к другу: если ты думаешь, что менялся только Чонгук, это не так. Он своей горящей душой смог заново открыть мне глаза на то, что творится… Это долгая история, давай, мы как-нибудь поговорим о ней потом, окей? — Да, я думаю, новой информации о прошлом на сегодня достаточно, — Чимин неловко улыбнулся и получил уверенную улыбку в ответ. — Получается, разозлившись на Чона за его слова, испортил теперь всё я, верно? — Ах, ты об этом, — Люцифер удивился быстро смененной теме, но отчасти был рад этому, копаться так сильно в старых ошибках ему сейчас совершенно не хотелось, когда насущных проблем было с вагон. — Ты не можешь всё испортить, просто разозлившись, понимаешь? Портит как раз-таки всё Чонгук своими страхами, тебе, к сожалению, остаётся его либо вытащить из скорлупы, в которую он забился, либо затолкать его поглубже и отпустить всю ситуацию. Из одной такой скорлупы, основанной на доверии и привязанности, я его однажды вытащил, но теперь дело касается чувств, и это всё гораздо глубже, учитывая вашу прошлую жизнь. — Чем дольше я тут нахожусь, тем больше история из эгоистичного похищения превращается во что-то сложное и запутанное. — Потому что ты меняешь его, Чимин, находясь рядом всё дольше и дольше. — Если… если у меня получится получить его доверие, что ты тогда сделаешь, Хосок? Он станет хуже для тебя? — Ох, нет, нет! Чимин, я тоже любил когда-то, и это просто ужаснейшая история! Я переживаю за него, но не могу заставить тебя предать себя, чтобы лишь сохранить Чону жизнь, пойми. Если Чонгук мог бы быть счастлив с тобой, то я бы принял тебя в свою семью без раздумий. Я же говорил, что ты мне нравишься, а этот придурок никогда не сможет поплыть мозгами из-за чувств, чтобы упасть в моих глазах. — Почему всё обернулось таким образом… — Чимин, солнце, послушай меня, — Хосок тормозит и аккуратно сжимает чужие плечи в своих ладонях. — Чем бы не закончилась эта история, ты ни в чём не виноват. Я знаю, о чём ты думаешь, я знаю, что ты боишься и внутренне не желаешь этому ребёнку смерти. Но, пожалуйста, запомни мои слова. Ты не обязан помогать всем просто потому, что ты ангел. Чонгук ужасно с тобой обращался, и мне жаль, что я не вправе его был остановить. Ты можешь злиться на него и на меня, можешь ненавидеть до глубины души, и никто тебя не винит в том, если ты видишь только минусы в своём временном заточении. Это твоё восприятие мира, ты создан, чтобы поддерживать «добро», когда мы созданы, чтобы нести «зло». И то, как ты воспринимаешь всё происходящее, всегда будет истинно правильным восприятием для тебя. Поэтому не пытайся переложить на себя ответственность, ладно? Чонгук сложный и не раз будет пытаться тебя оттолкнуть из-за собственных загонов и своего желания облегчить тебе жизнь после того, как ты вернёшься. И если ты не хочешь что-то менять, то не противься этому, в конце концов, дело остаётся в нескольких днях, и ты снова вернёшься в Рай, окей? — Да, я… я понял тебя, Хосок, спасибо. Эти слова были мне необходимы. — Всё в порядке, малыш, пойдём к дому. Я вижу, как все эти разговоры тебя утомили. Они замолчали на какое-то время, давая вороху из мыслей уложиться в голове. Хосок много думал о прошлом, разворошив старое гнездо прошедших событий, оставивших некоторые болезненные раны, и не знал, какую реакцию получил бы от Пака, расскажи он о них в деталях. Есть те вещи, которые ангел, как ни крути, никогда не сможет понять и принять, лишь только смириться, точно так же, как и демон не всё поймёт, вникая в ангельскую суть. У них были свои секреты, и чтобы ими делиться, нужно было время, которое сейчас сократилось до минимума, приближая расставание с Чимином на всю дальнейшую жизнь. Чимин же думал о том, что делать дальше, и пока что из всех мелькающих идей он знал только одно — им нужно помириться. Чонгук, наверное, уже остыл, — за разговорами с Хосоком они провели всю ночь, и сейчас горизонт всё ярче окрашивался в пёстрые краски, пуская их всё дальше по небу. Им можно попробовать поговорить, если, конечно, его захотят слушать. Но забота Чона, смешанная с собственными страхами и старыми ранами, отдавалась странным привкусом: вроде горьким, но то ли это было разочарование, то ли обида — не поймёшь. Чонгук всё ещё оставался для Пака сложным материалом для понимания, но чем больше он вчитывался, тем больше понимал, что все ловушки расставлены только снаружи, а внутри его ждёт что-то простое и, возможно, приятное. И если бы Чонгук так сильно не сопротивлялся, каждый раз усложняя собственную защиту, Чимин бы больше понимал, что ему делать и какую сторону принять. Слова Хосока, конечно, придавали уверенности, но не гарантировали ничего. Когда они почти подошли уже к дому, Хосок снова затормозил и призвал Пака обратить на него внимание, заглядывая в чужие глаза своими. Чимин успел заметить припаркованную машину и темный силуэт, облокотившийся на капот, и внутренне сильнее напрягся, снова совершенно не готовый к дальнейшим взаимодействиям. Он перевёл на Люция взгляд и вопросительно уставился, ожидая, что тот скажет ему дальше. — Я тебе этого не говорил, но как-то раз, ещё планируя тебя похитить, Чонгук сказал мне, что ни что на свете не заставит его подумать, что любовь — важное чувство. Он не собирался проявлять заботу или меняться для кого-то, но он уже изменился для тебя. Подумай об этом как-нибудь. Возможно, запуганный тут вовсе не ты, а кое-кто другой. — Прости, что тебе приходиться быть втянутым во всё это. — Эй, не неси ерунды, — Хосок улыбнулся ещё шире и притянул ангела к себе, мягко обнимая. — Если бы Чон не был мне так важен, я бы даже пальцем о палец не ударил. Но как бы я не был привязан к нему, не все его действия могут быть правильными, а несправедливость — это второе, что я не терплю после лжи. К тому же… ты хороший, Чимин. Я бы хотел, чтобы у вас всё изначально сложилось по-другому. Они тепло попрощались, Чимин ещё раз извинился за беспокойство, получив в ответ лишь напускное недовольство и приглашение чаще приезжать, и направился в сторону Гука. Тот смотрел куда-то в пол перед собой и был напряжён весь, что дотронешься и взорвётся, разлетевшись по сторонам. Но Чимина это не особо настораживало, Чонгук явно думал о произошедшем, это было гораздо важнее всего сейчас. Чимин, видя эту осунувшуюся фигуру якобы одного из верховных демонов, вдруг понял, что ему нужно сказать и сделать, чтобы они могли снова нейтрально общаться, главное не дать Чону первому испортить диалог. — Ну, вы наобнимались? — Чонгук поднял на Пака нечитаемый взгляд и криво усмехнулся, демонстрируя всем своим видом насмешку над ситуацией. Чимин не остановился, продолжил идти напрямую к Чону, даже никак не среагировав на грубый оклик. — Не совсем. — О, дать вам ещё время? Мне уехать или вы не стесняетесь, а? — Чонгук выпрямился, щетинясь всё больше, но Мин всё так же не реагируя поравнялся с Чоном и прижался к нему, обвивая своими руками чужую шею, заставляя нагнуться к нему. — Чимин?.. — Успокойся, Чонгук, слышишь? Не заставляй меня применять специальное оружие. — Специальное оружие? — Да, и ты не хочешь знать, что это такое. — Чимин, я… — Эй, замолчи. Просто обними меня, и мы забудем о том, что ты мне наговорил, договорились? — Но… — Даже если именно это ты имел тогда в виду, то никаких проблем, Чонгук. Меня всё равно скоро заберут, поэтому, будь добр, потерпи. А сейчас прекрати паниковать, я же всё прекрасно чувствую, и уже обними меня в ответ. Чонгук был растерян, слова Чимина больно отдавались в сердце, и обнять Пака значило ему ещё немного открыться. Чонгук не знал, как выйти из этой ситуации, в конце концов, пока он думает, Чимин может устать его обнимать и отпустит. Но этого хотелось меньше всего, наоборот Чимина хотелось подхватить, прижать к себе сильнее, спрятаться от всех проблем в этих мягких объятиях, дающих обманчивое ощущение заботы. Чонгук обещал себе, что не поведётся, не даст себе проникнуться этим спокойствием рядом с Мином и больше не отвернётся от своей сущности. Чонгук наматывал круги на машине и договаривался сам с собой, что ещё больше оттолкнёт ангела, ещё больше испортит отношения, чтобы жалеть потом было не о чем. Чонгук же демон, он обязан сделать всё хуже, никаких других шансов, ни за что. Чимин вдруг зашевелился, разжал свои руки, мягко взял пальцами чужие и уверенно положил себе на спину, снова обвивая чужую шею. Чонгук удивлённо моргнул, совершенно не ожидавший подобного жеста, и, мысленно проиграв уже давно, сдался, сгребая Мина в сильные объятия. Тот забавно хмыкнул, утыкаясь носом в ключицу демона, и чуть расслабился, не обращая внимания на медвежью силу, с которой Чонгук сжал его в ответ. Он был прав, когда предположил, что демон накрутит себя ещё сильнее, запутается и постарается превратить дни Пака в те, которые были изначально. Чимин знал, что у Чонгука страх сделать Мину физически больно после того, как он продырявил ему плечо, но это не значит, что морально он не справится. И это надо в нём удержать, не дать пропасть или заменить другим чувством, а для этого нужно сильно постараться. Чонгук же сжимал Мина и думал, что этот мир тоже против него. Чимин снова шёл ему навстречу, снова пытался их помирить, снова не обращал внимание на его слова и действия, и был таким родным, мягким, тёплым, дающим обманчивое чувство нужности. Чонгук ощущал себя так, как будто ангел мог быть хоть каплю к нему привязан, и принимать обратную правду так чертовски сильно не хотелось. Чонгуку нужно было остаться в этом моменте навсегда, когда Чимин был только его и для него, когда не было по ощущениям всех тех ссор и обид, их прошлой, пропитанной болью и потерями, жизни, когда всё казалось таким ничтожным и неважным, пока эти объятия длились и не спешили прерываться. Чонгук не хотел отдавать Чимина обратно точно так же, как заставлять их сейчас отстраниться друг от друга, но понимал, что вариантов других нет, как и не было, когда он только-только это начинал. Он завозился первый, расслабил руки и отодвинул от себя блондина, пряча взгляд и внутренне собирая всю свою сущность обратно. Нужно было двигаться дальше и учиться отпускать уже сейчас. Он хотел отойти и направиться в сторону водительского сидения, как Мин мягко уместил свою ладошку на чужую щёку и заставил поднять взгляд на него, тут же пропадая в светлом омуте. — Давай договоримся, Чонгук. Я выполню три любых твои желания, а ты прекратишь пытаться испортить наши отношения, потому что решил, что так будет лучше. — Что за детская сделка? — Не щетинься снова, просто подумай над этим. Я не хочу ругаться с тобой, слышишь? Мне нравится, когда мы общаемся как друзья. Мне нравится, когда и ты, и я идём на уступки, потому что мы разные. И мне совсем не нравится, когда мы начинаем доверять друг другу больше, чем обычно, и ты вновь откидываешь меня. — Зачем нам пытаться играть в друзей, если конец всё равно не исправить? — Затем, что так поступают, когда тебе не безразлична судьба другого. — А тебе не всё равно, что со мной будет? — Конечно же, нет. — И что, ты станешь защищать меня в Раю? После всего, что я сделал? Чимин, не смеш... — Вот именно, что сделал. Подумай, сколько ещё ты можешь только сделать, окей? Чонгук внимательно уставился в чужие глаза, борясь с внутренней вскипавшей битвой. Чимин просил сложного, но не невозможного от него, и Чонгук искренне хотел бы согласиться, но всё ещё считал, что знает лучше, как им стоит друг с другом себя вести. Чимину действительно хотелось поддаться, разрешить всё на свете и дать убить внутренних демонов, но Чимин не любил его, чтобы ввязываться в эту опасную игру. Чимин хотел сохранить хрупкий баланс между ними и не пострадать ещё больше. Это, наверное, Чонгук мог бы постараться ему обеспечить, просто снова убрав себя из его жизни, например. — Хорошо. Три желания, и я не создаю тебе лишних проблем, договорились. — А теперь поехали к нам домой, хватит устраивать сцены у чужого дома. Чонгук фыркнул и уже без сопротивления направился к водительскому сидению. Чимин поспешил занять соседнее место, внутренне ликуя с маленькой победы, но не мог избавиться от чувства тревоги, засевшего ещё с момента их ссоры. Оно, конечно, сильно убавилось, но не ушло до конца. Чимин пока не видел подтверждения словам Чона и списывал всё на это, но всё равно это чувство противно грызло его изнутри. Нужно было успокоиться, немного отдохнуть и привести голову в порядок, так всё станет как обычно. Ехали они молча, но атмосфера не была такой накалённой, как несколько часов назад. Чимин смотрел в окно и думал над правильностью своих решений и выводов, примерно о том же думал и Чонгук, на автомате продолжая следить за дорогой и поворачивать в заученных местах. Чонгук внутренне был растерян и не понимал, как ему себя дальше вести. Всё казалось таким простым, когда он это планировал, а теперь он допустил столько ошибок из-за своих дурацких обострившихся чувств, что всё складывалось совсем не так, как должно было быть. Но отрицать то, что такой расклад нравился ему гораздо больше, он не мог. Когда они припарковались, Чимин внезапно нагнал Чона и подхватил того под руку, привлекая к себе внимание. Чонгук вздрогнул, не ожидавший чужого прикосновения, и непонимающе уставился на какого-то слишком спокойного Чимина, расслабленно улыбающегося и идущего с ним под руку, будто бы и не было всех этих проблем, они не ангел и демон, а самая обычная пара, и Чимина не держат в Аду насильно против собственной воли. Чонгук позволил себе обмануться этим призрачным спокойствием. — Я буквально чувствую, как ты сильно думаешь. — Это плохо? — Нет, просто не даю тебе придумать лишнего. — Зачем ты заботишься обо мне? — Думай, что просто хочется? — А на самом деле? — А на самом деле это и есть чистая правда. — Я не понимаю тебя, — Чонгук зашёл в открывшиеся двери лифта и нажал на кнопку верхнего этажа. — Тебе нет с этого выгоды. — Чонгук, не все взаимоотношения должны строиться только на выгоде. — Да, но… — Давай завтра уедем куда-нибудь? Есть же столько мест, которые я не видел. Или у тебя снова работа? — Нет, завтра я свободен. Если хочешь, то поехали. — Хочу, — Чимин довольно улыбнулся и шагнул из остановившегося лифта первым. — Сидеть в четырёх стенах одному очень напряжно, знаешь ли. — Но я же дал возможность тебе покидать этот дом. — Дал, но… Чимин резко затормозил, уткнувшись взглядом в фигуру, ждущую их под дверью, и не мог отвести удивлённого взгляда, совершенно не веря в происходящее. Чонгук выжидающе замер рядом, оглядывая незнакомца с ног до головы и помечая, что они недавно пересекались в мире людей. Кто бы знал, что они так скоро встретятся в Аду снова. — Тэхён?.. Что ты здесь делаешь? — Я искал тебя, Чимин. И как же я рад, что, наконец-то, нашёл.