Demons don't cry

— Куда мы направляемся, Чон? — Увидишь, тебе понравится. Чонгук вернулся спустя пару дней, измотанный, но делающий вид, что всё в полном порядке. Чимин не мешался, дал время прийти в себя, занимался собой и старался не показываться демону в принципе, и, выспавшись, Чонгук внезапно сказал, что они уходят. Чимин сначала предположил, что это обещанная прогулка, потому что от Чона не исходила угроза, а настроение того было заметно приподнятым, но они не сели в машину, зачем-то зашли за какими-то амулетами, и Пак потерял идею, куда они могут отправиться. Чонгук из магазина завёл их в подворотню, накинул Чимину на шею кулон, блекло сверкнувший, когда соприкоснулся с кожей ангела, и накинул точно такой же на себя. Чимин непонимающе смотрел на украшения, совершенно растерявшись, но Чон продолжал молчать и лишь легко улыбаться краешком губ. Он осторожно взял Чимина за руку, прикрыл глаза, и Пак почувствовал, как всё вокруг него растворяется, окрашивается в белый и снова приобретает краски. Это… телепортация? Они покинули Ад?! Как только изображение перестало меняться, Чимин непонимающе обернулся, перескакивая взглядом по пейзажу вокруг, и судорожно втянул носом чуть влажный, но совершенно не такой, как у них, воздух. Нос тут же обожгло тысячами запахов, наполняющих их, а в ушах раздался шум окружающей местности. Чимин не понимал, но догадывался, где они, и, если он прав, это просто невероятно. Внезапно с шеи что-то соскользнуло, и Пак с удивлением успел поймать чёрную ленту, свалившуюся с него. Внутри как-то волнительно скрутило, одновременно радостно и очень неприятно, как будто он получил свободу, но избавились от него насильно. Он поднял с ленты взгляд на стоящего напротив Чона, и очень хотел получить хоть какие-то объяснения происходящему, как встретился с немного неуверенным взглядом. — Мы… в мире людей? — Ты прав, — Чон, кажется, взял себя в руки, вернув обычный насмехающийся взгляд. — И чтобы нас не засекли, я снял твою ленту, чтобы ты мог пользоваться магией и держаться невидимым. Кулон на твоей шее — амулет. На случай, если ты решишь прибить меня, то он парализует твоё тело, а если сбежать, то пока он на тебе, я смогу тебя найти где угодно. — Ты снова не оставил мне никаких шансов, — Чимин растерянно улыбнулся, всё ещё пребывая в полном шоке от того, что они действительно находятся в мире людей. — Но что мы тут делаем? — Пришли развеяться? Я обещал тебе прогулку по Аду, но подумал, что ты соскучился по этому миру не меньше, чем по Раю. Чимин потрясённо вскинул брови и, осознав услышанное, медленно кивнул. Чонгук прав, он соскучился по людям даже больше, чем по Раю. Люди всегда давали ощущение значимости, и Пак искренне любил им помогать. Где-то недалеко послышался гудок автомобиля, и Чимин только сейчас понял, что шум на фоне — это трасса с едущими машинами. Они рядом с городом. Чонгук привёл его в город. — Ну, пойдём? — У нас есть определённая цель? — Да, мы займёмся всем, чем захотим, только скрывшись от чужих глаз. Чонгук двинулся в сторону, зная, что Чимин последует за ним, и спрятал руки в карманах, растворяясь в воздухе. Для Чимина, конечно, он был прекрасно виден, однако, когда ангелы или демоны становились невидимыми для обычных людей, на секунду по ним как будто пробегала полоса, после которой для существ ничего не менялось, но люди переставали видеть кого-либо. Чимин поспешил за ним и с лёгким наслаждением почувствовал, как его магия приятно обволакивает тело, стоило ему стать невидимым. Когда-то он не мог обходиться без неё, а теперь чувствовал некую ностальгию, вернув на небольшой срок себе обратно. Занятно, как меняется жизнь и собственные привычки, когда меняются условия твоей жизни. От многих вещей, которые раньше приносили Чимину дискомфорт или чувство ущемления, сейчас он не чувствовал и меньшее из прошлых ощущений: лента, кажется, перестала сдавливать горло, отсутствие магии не напрягало, наоборот, Чимин полностью приспособился существовать без неё и развлекать себя ежедневными хлопотами, которыми так сильно не увлекался после перерождения, даже про крылья он умудрился забыть, поглощённый новым образом существования. И, не сказать, что это научило его чему-то плохому, наоборот, Чимин как будто бы чуть вернулся обратно, в свою обычную земную жизнь, если исключить похищение и применяемое насилие. Но сейчас было совсем не до тяжёлых мыслей, такой шанс расслабиться и навестить земной мир ему представится ещё совсем нескоро, поэтому стоило отбросить всё лишнее и сконцентрироваться на настоящем. Но что-то всё равно подсознательно тянуло внутри, какой-то непонятный страх, и его объяснить Чимин пока был не в силах, ссылаясь, что, может, это просто ностальгия смешалась с грустью. Он поравнялся с Чоном и всё никак не мог перестать осматриваться, наслаждаясь греющими лучами солнца и миллионами звуков и запахов, окружавших их. В какой город они пришли, спустя какое-то время, Чимин никак не мог понять. Отовсюду слышалась речь на корейском, на улицах сновали люди, где-то вдалеке пахло водой, а значит, был порт, но это точно был не один из самых больших городов Кореи. Пак улыбнулся, думая, что это мило, что Чонгук решил их прогулку устроить в родных просторах, потому как, будучи божественными созданиями, в языковом барьере отпадала нужда, язык понимался, речь автоматически перестраивалась, ведь у созданий не должно быть своих рамок и ограничений, чтобы помогать и понимать людей. И, наверное, спустя столько времени, когда все языки смешиваются в один, отличить диалекты уже не так легко, просто не обращая внимания на них столько времени подряд. Поэтому Чимин решил оставить попытки вычислить, где именно они, и дать себе возможность не думать ни о чём. — С чего мы начнём, Чимин? — Чон дотронулся до чужого локтя, обращая на себя внимание, и чуть притормозил. — Есть что-то, куда ты определённо хочешь? — Я хочу дойти до моря, но это в самом конце. А пока давай просто погуляем, идёт? — Идёт, — Чон отпустил Пака и продолжил идти вперёд, только перестраивая свои шаги под Мина, делая его ведущим этой прогулки. — Если вдруг чего придумаешь — говори. — Спасибо тебе, Чонгук. — Не за что. — Не расскажешь, как твоя служба? — Чимину, конечно, было интересно наблюдать за жизнью вокруг, но идти в тишине было бы чересчур, поэтому он быстро ухватился за любую тему, чтобы не заканчивать их диалог. — Все эти дни ты заменял Хосока, верно? — Верно. После вашего разговора он уклончиво сказал, что ему нужно время для одного дела, и оставил отбор на меня. Чем ты его загрузил и как у тебя это получилось, ты мне, конечно же, не расскажешь? — Расскажу, но сначала Хосок немного поможет мне, чтобы я знал, что тебе говорить. — Интересно. — Прости, у нас нет цели тебя обмануть. — Я понимаю, Хосок не стал сильно лукавить, сказал, что это дело касается меня тоже и попросил подождать. В любом случае, если это важно, информация в любом случае выйдет наружу. — Я надеялся, что ты поймёшь. — Скорее я просто смирился? Не люблю секреты, о которых упоминают, но не рассказывают. Но доставать информацию силой, когда в этом деле замешан и ты, и Хосок, я не могу. Кому-то из вас придётся пострадать, а второй обязательно вступится, и в итоге я останусь ни с чем. — Я, правда, расскажу тебе всё, Чонгук! Но чуть позже. — Если успеешь, — Чон хмыкнул и сверкнул глазами, на секунду опустив на Пака взгляд и быстро отвернувшись после. — В любом случае, это не моё дело, и я не вправе обижаться. — Да, но… Я чувствую себя виноватым, хотя по идее не должен. — Давай перестанем это обсуждать, иначе я начну злиться, — Чонгук снова хмыкнул, и Чимин едва слышно рассмеялся. — Ты что-то хотел узнать про то, чем я занимался? — Да, расскажи, если можешь. — Могу, этот отбор в любом случае то, через что проходит вся нечисть, чтобы ей таковой стать. Примерно, что это из себя представляет, ты в курсе. Первый этап всегда проходит без Люцифера, он не заинтересован в неугомонных душах, жаждущих его признания. А вот второй этап всегда под его надзором. Моя задача была следить за теми, кто рвётся стать демонической тварью, и сделать верный выбор, кто этого уже достоин. На этот раз действительно полезными стали лишь двое, с десяток будет новых инкубов и суккубов, ещё десяток мелких пакостников, небольшая компания будущих демонов зверей и стихий, и ещё понемногу. В общем и целом, небольшой прирост. — Это хорошо или плохо? — Хорошо. Сложнее, когда приходится получать огромное количество нечисти: пока она вся привыкнет, освоится, подчинится правилам — будет потрачено много времени, сил, а иногда и жизней. — Тренировки тяжёлые? — Конечно, и очень жестокие. Быть демоном не так легко и круто, как кажется на первый взгляд, даже самого маленького чина. — И твоя задача заключалась в чём? Просто в наблюдении? — Наблюдение, организация, постоянный контроль магией, чтобы ничего не учудили, поддержание ей же всего процесса… Это выматывает несмотря на то, что, по сути, ты почти не двигаешься, но по ощущениям бежишь без остановки несколько дней. — И как часто происходит такой отбор? — Чимин остановил Чона, аккуратно схватив того за руку, и потянул в другую сторону, сворачивая с проходной улицы. — Как только наберётся минимальное количество участников. Но, по правде говоря, Хосок обычно ждёт, чтобы набралось в два раза больше, редко, когда он сразу идёт их проверять. На какой-то момент они замолчали: Чимин не знал, что сказать ещё, в общем и целом, Рай не особо отличался в данном вопросе, да и он понимал незаинтересованность Чонгука в этом деле. Мимо сновали люди, они не проходили сквозь, но всегда огибали их неспеша идущие фигуры, будто чувствуя извне, что там кто-то есть, но не концентрируясь на этом ощущении. Чимин рефлекторно старался вслушаться в свои ощущения, которые в секунду могли подсказать, где нужна помощь, но не знал, насколько ему разрешат вмешаться. Чонгук же, кажется, совершенно не следил за окружением, только лениво скользил взглядом по проходящим мимо людям, перескакивая с одного на другого и не зацикливаясь ни на чём. В тишине между друг другом они вышли к скверу, который имитировал искусственно возникший небольшой зелёный парк внутри города, свернули от него ещё вбок, и ещё, пока не вышли к мало оживлённой улице. Чимин заметил аварийную лестницу на одном из зданий и, кивком указав на неё обернувшемуся на оклик Чонгуку, направился к ней. Чон проследил за ним внимательным взглядом и, не сказав ни слова, направился следом, взбираясь на крышу за ангелом. Когда они уже оказались наверху, разместились на краю, свесив ноги, Чон не выдержал и тихо рассмеялся, ловя непонимающий взгляд Пака в ответ. — Забыл напомнить тебе, что у нас есть крылья. Чимин сначала смотрел непонимающе, а потом вдруг спохватился, дёрнувшись как от удара, и забавно смутился. Действительно, они же могли просто взлететь на любую высоту, зачем нужно было карабкаться по этой лестнице? Чимин сокрушённо вздохнул, всё ещё немного поражаясь тому, как успел отвыкнуть от некоторых вещей, и виновато улыбнулся Чону, всё это время неотрывно смотревшего на него с лёгкой ухмылкой. — Прости, я отвык от них. — Нет желания полетать? — Может, чуть позже. — Думаю, ты скучал по чувству невесомости и полёта. — Да, думаю, что скучал, просто… — Ничего страшного, Чимин, тебе не за что извиняться. Между ними опять повисло молчание, и Чимин понять не мог, почему. Чон отвернулся и поднял голову к небу, всматриваясь в немногочисленные облака, неспеша ползущие друг за другом, а Чимин упёрся своим вниз, наблюдая за людьми. Взгляд был потерянный, он не мог сфокусироваться ни на чём, не понимая своих ощущений: его продолжало что-то волновать, как будто за углом их ждёт опасность, но Чонгук был невозмутим, кажется, ему даже нравилось вот так ничего не делать и расслабляться, и почему Чимин чувствовал себя не в своей тарелке один — было ещё страннее. — Не могу понять, что не так, — Чимин не выдержал молчания и прервал его первым, обращая внимание Чона на себя. — Ты о чём? — Нам, несмотря на всё, что успело произойти, не было сложно просто поговорить друг с другом. По крайней мере, мне так казалось в последние дни. Но стоило нам появиться здесь, так мы как будто вернулись к отправной точке, и меня постоянно беспокоит внутреннее напряжение, будто вот-вот что-то должно случиться. — Так если случится, ну и пусть? — Нет, Чонгук, это плохое предчувствие. — Если ты не можешь избежать этого, зачем думать? Расслабься, чтобы ни случилось, я буду тебя защищать. — Ты вернул мне магию, в этом нет необходимости. — Есть, ты сам без причины не дашь ответ, не полезешь в драку, будешь верить в лучшее до последнего. И чтобы это не растягивалось, у тебя есть я. Мне ничего не мешает разукрасить чьё-нибудь лицо. — О, боже… — стоило Чону произнести последнюю фразу, как Чимин моментально всё понял. Он ошарашенно уставился на Чона, не в силах собрать себя и вести сдержаннее, и Гук хотел сначала пошутить, но, увидев на лице Мина ужас, нахмурился, ожидая его дальнейших объяснений. — Чонгук, ты же рискуешь… — Рискую? — Мы в мире людей, здесь могут в любой момент появиться и ангелы, и демоны… Меня могут заметить… Ты так рискуешь сейчас попасться… Чонгук на это только хмыкнул и кивнул, снова поднимая взгляд к небу. Он знал, что Пак рано или поздно это поймёт, дело было во времени, и когда бы он это не понял, всё равно удивился бы. Конечно, он рискует. Конечно, их в любую секунду могут обнаружить и понять, кто это, тогда не жди ничего хорошего. Конечно, Чимина везде ищут и то, что они не натолкнулись ещё ни на одного ангела-воина, это абсолютное чудо. И ещё много этих «конечно», Чонгук прекрасно знал, на что он идёт. Но когда в жизни он боялся хоть чего-то, чтобы не поступить так, как ему хочется? — Почему мы не могли погулять по Аду? Или в отдалённой местности? Почему мы пришли в город?! — Тебе не нравится? — Нравится! Но тебя же могут поймать. — А тебя найти, — Чон улыбнулся, но так и не повернул головы. — Разве не этим ты мне всегда угрожал? Чимин застыл, понимая, что беспокоится о Чоне сейчас гораздо больше, чем о том, чтобы его быстрее нашли. Ведь Чон вернул ему магию, он давно мог послать сигнал по духовной связи, воины бы пришли, скорее всего, они даже где-то в городе, и его мучения закончились, но он… беспокоился о Чонгуке, и даже не думал о возможности вызвать себе помощь. — Я много наблюдал за тобой, Чимин, и прекрасно видел, насколько тебе нравится быть среди людей. Прятаться мне не хотелось, а стать полностью невидимыми даже для другой нечисти — разрешения у нас с тобой нет. Ты говоришь, что можно было отправиться куда-то в менее населённое место, обойтись природой и всё в этом духе, но приглядись, Чимин. Конечно, он выглядит совсем не так, как при нашей жизни, но это наш соседний город от приюта. Удивительно, как он разросся, правда? Чимин стал поражён ещё больше, сливаясь цветом кожи с цветом крыльев, кажется. Он чувствовал ностальгию, но даже не пробовал отделить её от общего ощущения, что он скучал по людскому миру. Он растерянно оглянулся, не цепляясь взглядом ни за что конкретно, но желая охватить как можно больше одновременно, и подумал, что в действительности никогда не пытался его найти. После того, как он стал ангелом, на протяжении веков его волновали совершенно другие дела, и в один день он вдруг вернулся к месту, которое связывало его с прошлым. Ощущения были всё ещё слишком странные, непривычные, но уже не такие душащие своим непонятным волнением. Чимин всё ещё не понимал, зачем так рисковать, как и не понимал, почему вообще переживает об этом. Но внутри был слишком благодарен внезапному порыву Чона, совершенно не переживающего ни о чём на свете. — Сделай лицо попроще, солнце, ты слишком много думаешь. — Потому что ты ведёшь себя странно. — Я веду себя так, как хочу. Осталось мало времени, какой смысл трястись, как осиновый лист? Ты бы обрадовался прогулке, тем более, вряд ли в ближайшие полгода тебя куда-то выпустят. Я попытался хоть немного сгладить вину. — Возможно, дольше, чем полгода… — Тем более! У вас же должен быть внутренний баланс, чтобы вы могли спускаться к людям, так? А на тебе сейчас слишком много тёмной энергии, пока не избавятся от неё окончательно, тебе не покинуть Рай. — Но всё равно это чересчур рискованный поступок, Чонгук. — Никто не спорит. Но и никто не сможет угадать, приведёт ли он к чему-то или же нет. — Я думаю, если мы не хотим проблем, нам стоит уйти. — Проблем? Они уже есть. Чимин, расслабься. Получай удовольствие, ладно? Я делаю это для тебя. — Я понимаю… спасибо. — Помнишь, ты должен мне желание? Пусть им будет условие, что ты мне не будешь сегодня перечить против прогулки среди людей. — Хорошо… — Так мило, что ты беспокоишься обо мне, хотя давно мог бы попытаться убежать. — Я не хочу убегать. — Почему? — Ты сейчас не делаешь мне ничего плохого, почему я должен хотеть сбежать? — Но делал же. — Если бы мне было плохо, я, конечно, воспользовался бы любой возможностью улизнуть. А сейчас я лишь подставлю тебя ещё сильнее. — Зато выгородишь себя, — Чон снова улыбнулся. — Не думал об этом? — Поступить эгоистично, зато выйти сухим из воды? О, знаешь, для таких примеров у меня есть твои поступки, — Чон на это рассмеялся и опустил взгляд на Пака, разворачиваясь к нему. — Я не стану тебя закладывать, даже опираясь на прошлые вещи. — Ты странный, я не заслужил ничего доброго с твоей стороны. — Ничего странного, это просто моя натура. Кто-то должен делать добрые дела без причины, даже если ему до этого сделали плохие. — Похоже на какой-то особый метод воспитания у ангелов. — Нет, это один из принципов нашей жизни. Не все поступки возможно забыть, отпустить или же оправдать, но нет причин цепляться за плохое, ведь разве это не сильнее ломает самого тебя? В жизни может случиться миллион ужасных моментов, и в твоих руках, чтобы этот миллион покрылся двумя абсолютно противоположными хорошими вещами сверху. — Тебе легко говорить, будучи божественным созданием. Попробуй донести это до людей. — Мы и пытаемся, — Чимин мягко улыбнулся. — Когда душа ещё не имеет новую оболочку, она полностью подвязана под воспоминания об земной жизни, так что силу духа приходится тренировать, как и нам, так и вам. Или ты думал, ангелы сразу такими появляются? — Конечно, нет, — Чонгук внезапно качнулся и неторопливо опустился спиной на крышу, растягиваясь по поверхности. — Иначе у вас не было бы школы. — Уровень духовности у ангелов тоже разный, обычно зависит от титула: где-то нужно быть более жёстким, где-то милосердным, где-то границы размыты. Но всё это объединяет одно стремление к добрым делам и справедливости. — Прощать меня, кажется, несправедливо. — А я и не прощал, — Чимин решил последовать примеру и опуститься рядом, разговаривать с Чоном, глядя на него сверху внизу, было не очень удобно. — Я лишь сказал, что не буду относиться к тебе в ответ на твои хорошие поступки как-то не так, вот и наладилось наше общение. — Мне кажется, ты не прав с тем, что это хорошо, что наше общение наладилось Тебя бы не терзали какие-то внутренние сомнения, ты бы просто меня ненавидел и продолжил жить легче и проще. — А ты бы тогда так и не понял, что вовсе не ненавидишь меня, а просто-напросто влюблён, — Чимин повернул голову, и они встретились взглядами. Чонгук смотрел как-то остро, будто проверяя Чимина, не скажет ли тот что-то резкое, чтобы высмеять его одержимую влюблённость, но Пак молчал и мягко смотрел в ответ. Он, конечно же, был прав, но эта правда не делала ситуацию лучше или хуже. Она лишь доставляла проблем. — Знаешь, возможно, не пойми я этого, было бы гораздо лучше. — Возможно, но какой смысл думать об этом, ты же не исправишь это никак. — Не исправлю, — порыв ветра растрепал их волосы, и Чон поддался вперёд, чтобы аккуратно поправить пряди Пака, не спеша и даже будто бы с нежностью, несвойственной его поступкам, ровно разделяя их на части. — Я хочу умереть с мыслью, что люблю тебя, это будет так драматично, не находишь? Чимин никак не мог привыкнуть слышать от Чона слова-признания, пускай они и не вызывали в нём какой-то ураган или дрожь по всему телу, лишь небольшое волнение и чувство неловкости, оттого и вздрагивал каждый раз. Теперь же он почувствовал лёгкое смущение, потому что Чон смотрел прямо в глаза, не убирал руку и едва заметно улыбался, смягчая черты лица. Это было красиво и как-то интимно, Чимин чувствовал себя не в своей тарелке. Ему одновременно хотелось и отдёрнуть чужую руку, и не менять ничего, потому что в жестах Чона не было никакого двусмысленного, мерзкого или плохого подтекста, но и поддаваться на демонический шарм ему совершенно не хотелось. И чтобы хоть как-то сгладить возникшую неловкость, ангел просто отвернулся: не сбросив чужую руку, но при этом спрятав глаза. Чонгук расценил этот жест по-своему, хмыкнул и поспешно отодвинулся, — Чимин заметил краем глаза сверкнувшую боль в чужих глазах. — Прости, не удержался. Не хотел сделать тебе неприятно. — Мне не неприятно, это просто немного… смущает. — Смущает? Я не сделал ничего, что можно как-то не так трактовать. — Я не это имел в виду. Я просто не привык получать заботу от тебя. — Знаю, — Чонгук печально улыбнулся. — Я стараюсь просто быть самим собой в твоём присутствии. — Спасибо, — Чимин вернул взгляд Чону, сохраняя тёплую улыбку на губах. — Я, правда, ценю это. Чонгук просто улыбнулся в ответ, ничего не отвечая, да так и остался лежать полубоком, наблюдая за ангелом. Чимин же тоже не отвёл взгляд, всматриваясь в лицо демона и замечая то, что между ними снова появилась странная атмосфера. Она уже не была напряжённой, скорее дружелюбной и… близкой? Не так, как между лучшими друзьями или кем-то давно знакомым, не как между семьёй или любовниками, она была странной, необъяснимой и не давала о себе забыть. Чимин пробежался взглядом по лицу демона, особо ни на чём не задерживаясь, но бегло подмечая маленькие особенности из родинок или небольшой, заметной только с близкого расстояния, горбинки на носу, на что Пак никогда не обращал внимания раньше, как вновь почувствовал чужие пальцы, скользнувшие под волосы у лба. Чимин тут же поднял взгляд обратно, цепляясь за внимательный взгляд Чона, и так не нашёлся, что сказать. Чон едва ощутимо погладил кожу, выскользнул пальцами и провёл по лбу, плавно переводя движение к носу, очерчивая его изгиб и, не отрывая руки, переходя на щёку. Чимин зачем-то последовал движениям, скользя вслед за пальцами взглядом по чужому лицу, медленно воспроизводя их и всматриваясь. Чонгук тем временем поднялся выше, провёл большим пальцем по брови, очертил глаз и перешёл к скуле, опускаясь, следуя очертаниям. Он дошёл до губ, чуть притормозил, кидая вопросительный взгляд на Пака, но, увидев, как тот застыл взглядом где-то в этом же районе, где находились пальцы демона, только на лице Чона, нервно сглотнул и опустил глаза обратно на пухлые губы перед собой. Их, конечно же, хотелось гораздо больше касаться другими способами, но вариантов не было, отчего Чон, удобно взяв ангела за подбородок, провёл большим пальцем по чуть приоткрытым губам, чувствуя на своих пальцах тёплое дыхание. Желания перейти границу, чуть надавить на нижнюю губу, потянуть за подбородок и приоткрыть чужой рот — было чересчур велико, но Чонгук стиснул челюсть и вместо этого ещё раз очертил по очереди сначала верхнюю, затем нижнюю губу, медленно спускаясь к линии челюсти. Следом шла шея, — Чимин заметно вздрогнул, стоило Чону провести по её длине дорожку, — а дальше всё было скрыто одеждой. Чон уперся ладонью в ключицу и несильно царапнул кадык, завершая свой осмотр. Чимин был прекрасен во всех смыслах, кожа мягкой, взгляд затягивающий. Чонгуку слишком нравилось то, что он видит, чувствует, но даже силой не сможет присвоить себе. — Ты хотел к морю. Идём? Пак вздрогнул, выходя из охватившего ранее волнения, и поднял обратно на Чона глаза. Тот же явно не собирался снова встретиться с ним взглядом, поспешно отвернулся и сел, — Пак заметил, как тот поджал губы и нахмурился. Он не сказал ни слова, поднялся следом и так же молча расправил крылья, повторяя действия Чона. Тот, на секунду обернувшийся и убедившийся, что Чимин понял его намёк, легко взмахнул ими и взлетел вверх, направляясь через весь город к назначенному месту. Чимин взлетел следом, с удовольствием подмечая, как тело буквально наполняется энергией и лёгкостью от полёта, и метнулся за демоном, быстро догоняя его и пристраиваясь рядом. Они всё ещё оставались невидимыми, поэтому необходимости взлетать высоко не было, можно было позволить себе парить чуть выше крыш и наблюдать за тем, что происходит внизу. Чимин отвлечённо думал, что город ожидаемо разросся, стал в сотню раз больше, чем раньше, да ещё и явно имел пригороды: сверху открывался отличный вид на масштаб города. В этом было что-то приятное, но и что-то ужасно тоскливое, напоминающее о прошлом, что, кажется, не так уж хотелось и помнить. Неожиданно глаз уцепился за что-то белое, промелькнувшее мимо домов внизу, затем снова и снова, и Пак замер, вглядываясь в выплывшие фигуры в белоснежном одеянии. Патруль. Они были повёрнуты к ним спиной, но это совсем не мешало им почувствовать тяжёлую энергию Чона и развернуться в любой момент. Чимин предостерегающе схватил демона за руку и быстрее взмахнул крыльями, срываясь с места. Чонгук не сопротивлялся, но и не выдавал хоть толику интереса, просто направляясь следом, но через какое-то время дёрнул вбок, теперь самостоятельно указывая им путь. Они покинули город и ещё какое-то время летели над водой, пока Чон не стал спускаться к небольшому пляжу, мягко приземлившись на него. — И к чему была такая спешка? — Там был патруль, они непременно заметили бы нас. — И? — Чонгук! — Я же говорил, что мне всё равно. — А мне не всё равно, схватят тебя сейчас или нет. Пожалуйста, прекрати упрямиться и портить прогулку, всё же было замечательно! Чонгук снова поджал губы и отвернулся, пройдя немного вперёд и упав на песок. Он как будто обиделся, но при этом не было повода, который мог бы его в действительности задеть. Чимин тяжело вздохнул и мотнул головой, почему-то сложилось чувство, что его отбросило в прошлое на несколько секунд: Чон вёл себя точно так же, когда пытался скрыть, что он неправ. Пак опустился рядом с ним, задев чужое плечо своим, и вытянул ноги — ещё чуть-чуть и его обувь заденут волны. — Тебя всё ещё раздражает, когда я пытаюсь заботиться о тебе? — Нет, меня это не раздражает… Это не заслужено. — А ты у нас, смотрю, стал демоном справедливости? — Чимин, — Чон прикрыл глаза и вдруг сделался каким-то расстроенным. — Я пытаюсь быть с тобой честным, учусь сразу отвечать за ошибки, не прятать искренние эмоции и чувства, а ты в ответ огрызаешься? — Прости, я не хотел тебя обидеть, — Пак мягко улыбнулся, зная, что Чон этого не увидит, но услышит через смягчившийся тембр голоса. — Я тоже привыкаю. Ты раньше не задумывался ни о чём, а теперь за день столько раз обратился к справедливости, что это… необычно. — Я не обижаюсь, не бери в голову. — Здесь очень красиво, спасибо, что привёл меня сюда, — Чимин мягко перевёл тему, уходя от ненужных вопросов, и с удовольствием заскользил взглядом по пейзажу. Смеркалось. Солнце медленно опускалось всё ближе и ближе к горизонту, скоро всё вокруг окрасится в лиловые цвета, наступало любимое время суток Чимина. — Очень жаль, что мы не можем задержаться тут. — Почему не можем? — Разве у тебя нет дел? — Есть, но никто не говорит мне идти и разбираться с ними прямо сейчас. Как по мне, наша прогулка слишком скомканная: в городе мы только бесцельно бродили, здесь же сидим на пляже, тоже ничем не занимаясь. Разве так ты хотел бы провести день? — Почему скомканная? Мы пришли сюда заниматься тем, чем хочется, а если хочется просто прогуляться, это разве не считается? — Считается, но ты бы чувствовал себя хорошо в одиночестве среди людей гораздо лучше. Наверное, это была всё же странная идея. — Нет, я рад, что ты был сегодня со мной. Чонгук приоткрыл глаза и повернулся к Мину, тот спокойным взглядом всматривался в бескрайнюю воду, лениво гоняющую волны по поверхности, и, кажется, жил этим моментом прямо здесь и сейчас. Он почувствовал взгляд на себе, но обернулся не сразу, всё ещё наслаждаясь пейзажем перед собой, но, когда повернулся, Чонгук отчётливо прочитал в его взгляде благодарность. Чимину в действительности нравилось здесь. Чимину нравилось здесь быть именно с ним. — В Аду тоже есть море, — слова сами сорвались с языка, стоило Чону заволноваться. — Правда?! — Да, если успеем, я как-нибудь отвезу тебя туда, хорошо? — Пообещай. — Обещаю. Пак довольно улыбнулся и кивнул, чуть щурясь от выглянувшего из-за туч солнца. Его образ как будто бы светился: светлые волосы отливали золотыми бликами, яркие голубые глаза стали ещё ярче, бледная кожа заблестела искрами, белая рубашка потрясающе добавляла ещё больше чистоты в этот облик, да вот только… вот только на Чимине были чёрные штаны, и Чонгук ощутил, как болезненно свело всё внутри. Чёрный цвет был лишним. Чимин был создан для других дел, он светлое создание, он должен оставаться таким. Он не подходит для его тёмной жизни. — Давай пройдёмся вдоль пляжа? Чон мгновенно вернулся в реальность, отложив мысли куда-то в дальний угол собственного сознания, и кивнул, поднимаясь с места. Пак неожиданно стянул обувь, закатал штанины и зашёл в воду по щиколотку, становясь, кажется, с каждой секундой всё счастливее. Чонгук чуть помялся, а затем сделал так же, оставляя обувь на берегу — всё равно придётся вернуться. — Знаешь, из-за смерти, у меня очень долго был страх к воде, — Чимин двинулся в сторону, и Чон не спешно последовал за ним. — Я не умел плавать, и когда утонул… В общем, переродившись в ангела, я долго боялся даже летать над водой. Тэхён смог меня избавить от этого страха и даже научил плавать, но ему пришлось сильно постараться. — Ты смог себя пересилить, это главное. — А ты чего-нибудь боялся? — Нет, думаю, что нет, — Чонгук на секунду задумался. — По крайней мере, в демоническом облике точно нет. Когда был ребёнком, наверное, было много страхов. — А казался ты абсолютно бесстрашным. — Эта показушность сыграла со мной злую шутку. — Какую? — Это… не самая приятная история, Чимин, но если тебе хочется знать причину моей смерти, я расскажу. Пак замер, сбившись с шага, и потрясённо уставился на Чона. Он несколько раз спрашивал, но Чонгук всегда уходил от ответа. Неужели, сыграло то, что они находились где-то рядом с домом, Чимин первый заговорил о страхах, а Чонгук действительно пытался не закрываться от него?.. Чимин почувствовал лёгкий холодок, явно не предвещающий ничего хорошего от дальнейших слов демона, но быстро взял себя в руки. Ему действительно было важно услышать причину смерти прежнего Чон Чонгука. — Я слушаю тебя. — Думаю, я начну сначала. Ты не мог не слышать истории про шайку разбойников в лесу, или воров в городе, или убийц, пробирающихся в богатые дома, — одни словом это был я и мои ребята. Я действительно попал к бандитам в руки, когда сбежал из приюта, и это было…. нелёгкое взросление. Они оставили меня в живых при условии, что я отработаю всё, а если не смогу, меня продадут в рабство. Обучение и закалка характера у них заключалась в постоянных поединках, наказаниях и испытаниях, которые больше походили на издевательство. А ещё они постоянно морили голодом и отчитывали за всякие пустяки. Они делали из тебя машину, зацикливающуюся только на том, чтобы прокормить себя, не включающую никакие эмоции. Чтобы меня оставили в живых мне поставили заданием убить другого ребёнка, который находился в их шайке. Не убью его — убьют меня, всё просто. С того дня мои самые ужасные дни жизни завертелись бешеной скоростью. — Ты убил его?.. — Да, я не хотел умирать. Он был младше и не воспринимал меня как угрозу, это было… просто. — Ох… — Я могу закончить. — Нет-нет, прости! Продолжай, пожалуйста. — Прошло почти два года, как я там находился, когда я зарубил их лидера. Мне всегда казалось, что он не человек, слишком жестокие были его выходки, слишком чёрствое сердце. Даже я, обиженный на весь мир, понимал, что дети, собирающие ягоды в лесу, хуже наше дело не сделают, старики бесполезны, а уединившиеся парочки не стоят того, чтобы их потрошить. Он, правда, был бесчеловечным. Его боялись абсолютно все, кроме меня, и в один день он допустил ошибку и поплатился отрубленной головой. Тогда началось смутное время: сначала все почувствовали свободу, а затем вновь не могли вырваться из рамок, установленных уже мной. Я хотел быть более разумным лидером, но не менее жестоким, к тому моменту я почти не чувствовал никаких эмоций. — Доктор в городе тоже твоя работа? — О, да. Бёнджэ не терпел, когда кто-то действует по своему желанию, а доктора я убил из-за мести. Мне досталось сорок ударов кнутом и шрамы на всю жизнь, но это того стоило. — Он, правда, пытался тебя изнасиловать? — Доктор? — Чонгук хмыкнул. — К счастью, я не помню это в подробностях. Но да, он, кажется, пытался меня изнасиловать. — Мне жаль, что я оставил тебя с ним. — Мы оба понимаем, что ты не при чём. Тогда я был, конечно, другого мнения, но на самом деле твоей вины нет. Ты ничего не знал. — Ты отомстил всем обидчикам? — Да, абсолютно. И за каждого мне доставалось с лихвой, но я не видел смысла жалеть об этом. Это и была моя цель. — Что было потом, когда ты убил Бёнджэ и занял его место? — Мы сильно выросли в размере и мощи, основали собственное поселение в лесу, и в общем моя жизнь никак не менялась. Я был неплохим лидером, но слишком горделивым и упрямым. В какой-то момент после вылазки, когда я возвращался с провизией и награбленными богатствами, уставший и обессиленный, на меня напали свои же. Когда я убил Бёнджэ, я был уверен, что этого хотели абсолютно все, его ненавидели и боялись, что может быть лучше, как смена лидера? Но, как оказалось, у него были свои последователи, лгавшие мне прямо в лицо несколько лет и вынашивающие план убить меня. Они… жестоко расправились со мной, и спустя какое-то время я умер. — Не умалчивай, — Чимин мягко коснулся локтя Чона. — Что они с тобой сделали? — Избили до полусмерти, привязали к столбу со словами, чтобы я ждал решения «суда», и каждый, кто проходил мимо меня в поселении, подбирал камень и швырял. Так я промучился пять дней, без еды и воды, но на этом их жажда крови не иссякла: они вывернули наизнанку мои деяния, сделали плохим в глазах народа и высмеяли. Народ проголосовал за казнь: для начала меня необходимо было выпороть заострёнными плётками, ты, наверное, не видел такие никогда в жизни, но это конструкция похожа на палку с небольшим крючком на конце — оно с каждым ударом отрезает от тебя по кусочку собственной плоти. Ударов должно было быть столько, сколько людей находится в поселении, тогда их было семьдесят три, а после меня подвесили за ноги на столб посреди площади, истекающего кровью, и оставили сушиться на солнце. — О, боже… — Я говорил, что это не очень приятная история, — Чонгук хмыкнул и отвернулся, прочищая горло. Он хотел сказать что-то ещё, но внезапно его потянули за локоть и заключили в крепкие объятия, вызвав большое недоумение. — Чимин?.. — Зачем ты убежал, Чонгук?! Ну зачем!.. Я не мог тебя больше защищать, чёрт, я же… я же так старался, а ты всё равно… Чонгук потрясённо замер, боясь лишний раз вздохнуть, и уставился широко распахнутыми глазами перед собой, не понимая происходящее. Чимин слегка подрагивал, как будто его потряхивало от волнения, и прижимался крепко-крепко, глотая слова где-то в одежде Чона, уткнувшись ему лбом в плечо. Чимин даже не заметил, как на эмоциях выругался, зато демона это поразило гораздо больше, чем думал об этом сам Чимин. Чонгук чувствовал растерянность, он абсолютно не понимал, как себя вести, и всё, что он хотел, это сбежать от этих странных ощущений и больше никогда их не чувствовать. — Чимин, ты чего?.. — Кажется… кажется, теперь я понимаю, почему твоя душа была настолько озлобленна, когда ты переродился в демона. Это невозможно забыть или отпустить. Это ужасно… — Да, я жаждал мести и расплаты. Я сделал для них много хорошего, но ни одно хорошее дело не вспомнилось, зато плохих оказалось вагон. Это на несколько сотен лет убедило меня, что истинное добро никому не нужно, пока я не стал расти под руководством Хосока и видеть многие вещи. — Ты бы мог просто быть рядом со мной, просто расти дальше в приюте, работать потом где-то в деревне или городе, Чонгук, ты мог жить. — Эй, — Чон притянул одной рукой Мина за талию ближе, а второй поднял его лицо, всматриваясь в покрасневшие глаза и улыбаясь кончиками губ. — Я был плохим человеком, Чимин. Считай, мне воздалось за все поступки. — Но это же замкнутый круг! — Да, поэтому я и переродился в демонической форме. — Ужасно… никто не заслуживает такого обращения, кем бы он ни был. — Ты слишком добрый, — Чон ласково погладил Мина по щеке, и тот нахмурился. — Чимин, это всё в прошлом. Тем более эти люди давно мертвы. Ты не поверишь, но мне даже не пришлось им мстить, потому что пока я пытался прорваться в демоны, они сами переубивали друг друга. — Почему-то я даже рад это слышать. — Уже совершенно не важно, что было в прошлом, сейчас я добился зваться правой рукой правителя Ада, никто не посмеет поднять на меня руку, наконец-то настало время, где мне не нужно бороться за выживание. Я рад, что это всё уже давно минувшие дни. И, возможно, не случись со мной чего-то такого, я бы так и остался мечущейся душой, жаждущей мести. Они ненадолго замолчали, так и не отходя друг от друга: Пак крепче сжал руки, уронил голову тому обратно на плечо и тяжело выдохнул, Чон же мягко принялся поглаживать того по волосам, как будто успокаивать следовало ангела, а не пострадавшего в прошлом демона. Чонгук чувствовал, как мысли переполняют голову Мина, и лишь мог посочувствовать, сам давно пережив эти качели. Воспоминания уже долго не приносили никаких эмоций, но Чонгук всё равно не любил делиться историей его смерти, потому что чувствовал, что мог бы избежать этого, не быть таким наивным и слабым, а жалеющие его взгляды лишь сильнее раздражали. — Чонгук, послушай… — Чимин вдруг завозился, выбрался из цепких рук и взял в ладони чужое лицо. Закатное солнце ярко блеснуло, делая черты лица Чона мягче и теплее, а лиловый закат застилал небо. Чонгук казался как будто одним целым с этой обстановкой и одновременно слишком чужим для неё. — Я всегда пытался тебе донести эти слова тогда, пока ты был маленьким, но ты, кажется, стал готов к ним только сейчас. Запомни, если ты откроешь своё сердце, ты никогда не будешь одинок. Не бойся одиночества, не бойся казаться глупым, влюблённым, слишком наивным или добрым, никто не посчитает тебя слабым из-за этого. У тебя уже есть крепкий друг, но он появился только тогда, когда ты пошёл навстречу ему. Мне жаль, что я не смог добиться этого от тебя в нашей жизни, но… Но если мы встретимся ещё раз, если вдруг эти миры не конец, если у нас будет шанс, пожалуйста, не отворачивайся от моей помощи. Я хотел быть тебе другом, я хочу быть им и сейчас, несмотря на опасность этого. Я хочу, чтобы ты в конечном итоге был счастлив, ладно? Ты не должен страдать, никто не должен. — Я бы хотел, чтобы у нас был ещё один шанс. — Если получится, он обязательно будет. — Чимин, — Чон придвинулся ближе и прислонился своим лбом к чужому, прикрыв глаза. — Спасибо. — Тебе не за что меня благодарить. — Нет, ты не прав. Я очень многое не ценил, пока не потерял. И, несмотря на все мои мысли тогда, когда я хотел разорвать издевающихся надо мной людей голыми руками, все мои выводы, я всё равно наступил на те же грабли, я опять сделал ту же ошибку, начав со страха и жестокости. Я снова теряю тебя, а ты до последнего пытаешься протянуть мне руку помощи. Думаешь, я не знал, что ты ждал меня на крыльце по вечерам? Думаешь, я не видел, что ты всё равно уходил искать меня? Думаешь, я не знаю, что мой побег ты пытался выгородить, взял вину на себя и действительно верил в это? — Чонгук… — Чуть позже, когда я немного подрос, я попытался отплатить тебе, вышло, правда, всего один раз. Ты возвращался через лес после поездки в город, и наша, тогда ещё не такая большая, банда хотела напасть на тебя. Я вступился, и мы подрались. Потом мне с лихвой досталось от Бёнджэ, он избил меня до состояния, что мои рёбра были переломаны, кость из руки торчала, а лицо… было исполосовано ножом. Но это был единственный поступок, о котором я никогда не пожалел. Они бы убили тебя, а я не мог сделать так, чтобы дети… чтобы все лишились тебя. — О, боже… Чонгук, ты… Я не знал, я думал… — Ты сразу понял, куда я попал, так ведь? — Да, я сразу понял, в какую компанию ты ввязался. — Прости, я совершенно не умею разбираться в людях. — Всё в прошлом, окей? — Пак мягко огладил чужую щёку, и Чон на этот жест приоткрыл глаза. — Давай ещё немного пройдёмся, ладно? Они отошли друг от друга, но Чон упрямо взял руку Чимина, переплетая пальцы и не желая выходить из состояния откровений. Они говорили дальше о прошлом, но только хорошие и общие моменты, смешные местами или нелепые, легко смеялись и старались тянущий ком внутри подавить. Чимин старался говорить больше, видя, что Чону поделиться стольким личным было сложно, и иногда неосознанно поглаживал пальцем чужую ладонь в своей, стоило тому снова немного запнуться в словах, начиная нервничать. Вокруг становилось совсем темно, луна красиво освещала водную гладь и всё вокруг, и Чон предложил им всё же отправиться обратно. Пак со вздохом кивнул, но, правда, им стоит покинуть место людей, они и так пробыли здесь гораздо больше, чем он думал. Они вернулись обратно за оставленной обувью, и Чон снова взял Пака за руку, собираясь их переместить, как послышался слишком резкий шелест со стороны леса и вокруг расползлась сильная подавляющая энергия. Он едва успел оттолкнуть Мина и схватить подлетевшую стрелу голой рукой, темнея взглядом и весь напрягаясь. — Ха, дурак, — из леса выплыло четыре тёмные фигуры, приближаясь к ним, и Чон недовольно поджал губы, понимая, на кого они наткнулись. — Как будто ты не в курсе, что его обычной стрелой не завалишь. — Заткнись, я целился вовсе не в нашего дражайшего друга. — В ангелочка, что ли? Вот идиот. Он тебе нахуй нужен? — Подбитая шлюха меньше сопротивляется. Чимин инстинктивно напрягся тоже, бросил на окончательно потемневшего Чона осторожный взгляд, и почувствовал надвигающуюся опасность. Кажется, он примерно понимает, кто перед ним, и, на удивление, встречается с такими типами только в первый раз в жизни. — Чонгук, это?.. — Предатели, которые «мутят воду» в Аду. Хотят свергнуть Люция и занять власть. Их цель сейчас я и моя сила, которую они хотят получить. Будь осторожен и не лезь, эти твари умеют перемещаться слишком быстро. Чонгук почти успел договорить фразу, как в Пака сорвалось ещё пару стрел, но он ловко увернулся от них, получив обратно свою магию. Чон загородил Пака собой, вызывая мерзкое хихиканье у демонов напротив, и бросил через плечо грозное «не лезь», больше не двигаясь с места. — Несмотря на то, что сам урод и морально, и внешне, вкус у тебя, что надо, Чонгук. Лицо этого ангелочка просто прелесть. — И тело! Так и хочется наставить следов. — Погоди, погоди, наша цель — Чонгук. О, предлагаю трахнуть белокрылого прямо у него на глазах, не убивайте сразу, поняли? — Отлично, отлично! — Жить надоело? — голос Чона, казалось, уже мог убить, но демонов это только больше раззадорило. — Давно нос свой не высовывали, крысы. — Соскучился, зайка? Прости, готовились ко встрече с тобой, чтобы не прийти с пустыми руками. — Вам всё равно меня не победить, к чему этот цирк? Ещё и четверо… шутка, что ли? — Тебя, может, не так просто будет, но ты забыл, что рядом с тобой твоё слабое место. Чон не успел среагировать, как один из демонов метнулся в его сторону, занеся магическое оружие в виде изогнутого ножа, и Гук резко перехватил его руку, выворачивая и захватывая того в заложники, но совсем не ожидал, что в этот же момент двое других смогут, телепортнувшись, схватить Чимина, выбив почву у него из-под ног и заставив того упасть на колени. Они скрутили Мину руки и приставили к горлу саблю, конечно же, заколдованную, чтобы одним порезом убить Пака, заставив помучиться от непрерывно хлынувшей крови. Чонгук замер, уставившись на скованного ангела, и почувствовал, как злость заполняет его целиком. Демон в его руках резко вывернулся, заставляя Чона упасть лицом в песок, и быстро нацепил обручи на его руки, не дающие Чонгуку хоть как-то расцепить руки и сильно подавляющие его силы. — Ну что, ваше превосходительство, схавал? — Не сопротивляйся нам, и твоя детка выживет. Но её зад мы не оставим в покое, ни за что. — Эй, ангелочек, сильно сжимаю, что жмуришься? — заломивший руки Чимину демон хмыкнул и кивнул рядом стоящему другу, передавая ему руки ангела, и садясь перед ним. — Чувствуешь, как эта сабля сдерживает твои магические силы, а? Неприятно, да? Ну ничего, мой хороший, потерпи. Возможно, тебе понравится! — он потрепал Пака за щёку и, приподнявшись, поцеловал в лоб, выпрямляясь перед Чимином и звеня пряжкой. — Хочешь быстрой смерти, потрудись ротиком, малыш, так стоишь замечательно, что я не могу больше думать ни о чём, кроме моего члена в твоём рту. А ты, Чонгук, если хоть шевельнёшься, эта сабля перережет ему горло, понял? Ну, смотри, как мы сейчас повеселимся. Чимин действительно не мог ничего придумать, чтобы хоть как-то помочь себе, этот нож у его горла сковывал его, будто там снова появилась чёрная лента, а ситуация становилась всё хуже и хуже. Одно неверное движение, и его заденет конец сабли, а тогда его уже будет не спасти. Но Чимин, когда опасность грозила кому-то ещё, мало думал о том, что она грозит ему самому, отчего, дождавшись момента, когда демон подойдёт вплотную, вцепился зубами в руку с саблей и, дёрнувшись вперёд, полоснул ей по члену подошедшего парня. Тот вскрикнул, Чимин едва успел отклониться, чтобы не попал ответный удар лезвия по нему, и вырвал руки из захвата, пользуясь общим замешательством, откатившись. А дальше всё было как в тумане: Чонгук примерно в тоже время, как Чимин дёрнулся, переполнился гневом и, поборов подавляющее действие, разорвал обручи, скинув с себя демона, оглушив того сильным ударов об землю, и ринулся вперёд. Чимин поднял голову тогда, когда Чон голой рукой прорвал чужой торс, сжимая сердце ошарашенного демона в руках и разбрызгивая повсюду кровь. Ангел замер, запечатлев эту картину, кажется в памяти навсегда, и проследил взглядом за упавшим телом, с ужасом смотря на дыру у того в груди. Чонгук впал в состояние дикого бешенства, и оставшиеся два демона со страхом вперемешку со злостью, метнулись в его сторону, размахивая отравленным оружием. Чонгук перехватил занесённую с саблей руку и, развернувшись и прижав демона к себе, воткнул её в живот второго парня, задержавшись на секунду, а затем с силой ведя вверх и разрезая того на две части. Кровь попала на его лицо и одежду, но взгляд Чона продолжал гореть, и такая мелочь не могла остановить его. Порезанный демон издал жуткий крик, прежде чем перестать дышать окончательно, а парень, держащий саблю, постарался вырваться, вгрызаясь в плечо Чона зубами и царапая когтями второй руки, но Гук, кажется, это не почувствовал, закидывая захваченную руку на плечо и переворачивая демона через себя, роняя на песок. Секунда, и послышался нечеловеческий треск: рука с оружием теперь была отдельно от тела, демон истошно заорал, и Чон с размаху наступил ему ногой на лицо, раскрошив то в кровавую кашу. Сбоку послышалось шуршание, ранее поваленный демон, схвативший Чона, пытался сбежать, не оглядываясь на убитых товарищей, и Гук, освободив саблю от болтающейся конечности, запустил её тому точно в голову, прицепляя к столбу дерева. Чимин тут же ринулся вперёд, подлетел к Чону и, схватив того за лицо, потянул на себя. Чонгук больно схватил его за руки, собираясь, кажется, драться дальше, но, услышав знакомый голос сквозь пелену в голове, затормозил, тяжело задышав. Чимин приблизил его лицо так, как они стояли в воде, прислонившись лбами, и успокаивающе провёл за ушами, зовя Чона, желая вывести того из охватившего его состояния. — Чонгук, слышишь меня? Всё, успокойся, они мертвы, слышишь? Вернись ко мне, прошу тебя. — Чимин?.. — Да, да!.. Это я, ты меня узнаёшь? Чонгук, фокусируйся на моём голосе. Я здесь, я с тобой, всё позади, возвращайся ко мне. — На твоём лице кровь, ты ранен? — На твоём тоже и её гораздо больше, — Пак хмыкнул и вернул руки Чону на щёки, размазывая свежие капли чужой крови. — Я в порядке. — Прости, я не смог… — Нет, нет, всё в порядке! Пожалуйста, давай вернёмся домой, ладно? Чонгук на это лишь моргнул, и в следующую секунду пространство вокруг снова залило ярким светом, сменяющимся обстановкой спальни. Оказавшись в безопасности, в знакомой обстановке, Пак облегчённо выдохнул и прильнул к Чону, обвивая его шею своими руками. Чонгук рассеяно обнял его в ответ, пребывая ещё в не до конца восстановившемся состоянии, и бездумно уткнулся тому в макушку, вдыхая запах моря и постепенно успокаиваясь. — Я боялся, что ты не вернёшься. — Я напугал тебя? — Нет, я не испугался. Это твоё демоническое состояние? — Было близко к нему… облик я не менял. — Выглядело… опасно. — Это комплимент? — Чон слабо улыбнулся, и Чимин, будто бы почувствовав эту улыбку в своих волосах, хмыкнул, опалив дыханием чужую шею, и поднял голову, встречаясь с Гуком взглядом. — Думаю, что да. — Я не хотел, чтобы ты когда-нибудь видел меня таким, но это случилось. Прости, я был немного… — Не в себе, я знаю. Вы теряете контроль, когда входите в это состояние. Всё в порядке, я, правда, не испугался. — Он не успел тебе ничего сделать? — Чонгук заговорил тише, его глаза будто бы немного заволокло, он приподнял одну руку и провёл по щеке, испачканной в крови, желая стереть капли, только совершенно забыл, что его руки тоже в крови, отчего только размазал сильнее, смешав с чужой. — Нет, я в порядке, правда. — Когда он… когда они начали говорить эти ужасные вещи… ведь я же так же, я же не спрашивал тебя, Чимин, я… — Мы договорились не говорить об этом, помнишь? — Прости… — В конечном итоге, это лишь слова, он не сделал мне ничего. — Если бы хоть кто-то коснулся тебя пальцем… Они бы умерли ещё ужаснее, — Чонгук понизил голос ещё сильнее, переходя практически на шёпот, Чимин невольно почувствовал мурашки. — Я не позволю никому касаться тебя так. — Как? — Пошло, — Чон проскользил рукой ниже, пачкая кожу Мина, — грязно, без разрешения. — Нужно спросить? — Чон приподнял краешек губ в ухмылке, легко сдавливая шею ангела, будто предостерегая. — Разрешения не получить. — Никому? — Никому. — А что насчёт тебя? — Чимин осознал фразу позже, чем её сказал, взгляд Чона при этом вспыхнул, волнение в грудной клетке странно зашевелилось. — Если ты мне дашь шанс, я добьюсь разрешения. — Дам шанс? — Чимин почувствовал только усилившуюся дрожь после слов демона и неосознанно облизнул губы. — Хочешь попросить меня об этом? — Хочу. — Шанс или… меня? Чон поддался вперёд, собираясь накрыть чужие губы своими, но замер в последний момент, опалив их только своим горячим дыханием. Чимин на это прерывисто выдохнул, с удивлением замечая, что успел прикрыть глаза, и поражённо замер в чужих руках, выплывая из охватившего состояния. Чон отстранился, спрятал взгляд и сделал шаг в сторону, заходя Мину за спину и с силой прикусывая нижнюю губу. Нельзя. Ни в коем случае нельзя. Это всё испортит. — Надо смыть кровь, и я обязан доложить всё Хосоку: то оружие и все опасные артефакты стоит оттуда забрать. Чимин, иди пока в душ, я после тебя. И… не бери в голову, после дозы адреналина всегда тянет на странные поступки, ты тут не при чём. Чон вышел из комнаты, собираясь покинуть квартиру и дозвониться до Люцифера, и с хлопком двери Пак шумно выдохнул, зарываясь пальцами в волосы и оттягивая их. Конечно, адреналин в крови много в чём сыграл, но дело же не только в нём. Что, чёрт возьми, он наплёл?! Пак судорожно втянул воздух обратно и помассировал виски. Действительно стоит пойти и смыть чужую кровь с себя, заодно прийти в чувства. Внутри всё ещё бегали волны тёплого волнения, щекочущего своим присутствием, и Чимин вдруг поймал себя на странной мысли. Кажется, он в силах усмирить демона. Даже не так, он в силах усмирить демона внутри Чонгука, насколько бы тот не был заведён, если вовремя успеет и будет с ним нежнее. Стоило многое обдумать и, наверное, притвориться, что всё в порядке. Не таких открытий должен был принести этот день.