***
Чимин нервно одёрнул лямку накинутой на плечо сумки и следом мягко улыбнулся воину, удивлённо приподнявшему брови, когда Пак подошёл к нему ближе. Парень со стальным цветом глаз окинул его изучающим взглядом с ног до головы и внезапно рассмеялся, ероша собственные волосы. Чимин не чувствовал внутри ничего, кроме небольшого волнения и желания поскорее уже все эти формальности пройти. Он, конечно, вроде как успевает, но всё же было немного нервно, а чужой смех внезапно приятно дал немного расслабиться, уверяя, что всё идёт как надо. — Моя работа на сегодня окончена, я так понимаю? — Думаю, вам не захочется слышать всё, что будет дальше, — Чимин судорожно выдохнул и сглотнул ком в горле. Это смущало. — Думаю, мне можно больше в принципе не приходить, — парень снова рассмеялся и кивнул, отходя от своего места и пропуская Чимина внутрь. — Я отзову других воинов, можешь не беспокоится. — Спасибо большое. — Ну и повезло же кому-то, — парень беззлобно хмыкнул и развернулся, направляясь сделать то, что обещал. Чимин проигнорировал его слова и поспешил зайти внутрь, тихо прикрывая дверь за собой. Взгляд невольно заскользил по предметам вокруг, но времени предаваться воспоминаниям не было, как и желания оттягивать неизбежное. Он неслышно поднялся по лестнице наверх и нервно сглотнул, останавливаясь у нужной двери. Всё внутри скручивалось от волнения, но Чимин прекрасно понимал, что при этом ни капли не боится. Он был уверен, что делает всё правильно. И он был уверен в том, для кого он это делает, больше, чем нужно было. Пак на секунду прикрыл глаза, собираясь с мыслями, глубоко вздохнул и нажал на ручку двери, заходя внутрь. — Разве уже пора? — демон расслабленно сидел на кровати и что-то читал, скучающе подперев щёку рукой. Зрелище необычное. Чимин бы почти поверил, что тому всё равно, если бы не перевёрнутая книга вверх ногами и взгляд сквозь неё. Он не удержался и хмыкнул, привлекая тем самым вниманием к себе, и демон неторопливо повернул голову, шокировано распахивая глаза, когда встретился с виновником его нарушенного покоя. — Чимин?! — И тебе привет, Чонгук. — Что ты?.. — Чон неверяще подскочил со своего места, но близко не подошёл, оставаясь на расстоянии вытянутой руки от ангела. Он хаотично бегал глазами по нему, всё ещё пытаясь осознать, как и зачем тот оказался здесь, пока Чимин в ответ только больше наполнялся спокойствием и уверенностью от своих действий. Он осторожно опустил небольшую сумку на пол рядом с дверью и дал себе возможность тоже рассмотреть Чона, чувствуя небывалое облегчение от того, что видит его. Демон выглядел немного болезненно, но был всё такой же красивый, со своими чёрными омутами вместо глаз, так много выражающих сейчас, покусанными губами и растрёпанный, но такой свой. Привычный. Выглядящий как то, что не должно было выглядеть как какая-то из причин решений Мина, а являться ей напрямую. Чонгук видно, что переживал, видно, что вряд ли спал нормально и питался, пускай им не нужно это было в тех смыслах, как было в жизни на земле, но всё равно от глаз не ускользало то, что это вредит им тоже. Чонгук то поддавался телом вперёд, явно очень хотя Пака обнять или просто дотронуться, понять, что это не глюк, он всё ещё жив, и агрессивно сдерживал себя от этого, руководствуясь собственными мотивами. Чимин не удержал ещё одного смешка, наблюдая за спектром эмоций демона перед собой и его нелепым поведением, определённо должного «внушать ему страх». — Как ты? — Я?! Да что со мной может быть, я сидел тут всё это время и… Блядство, да какая разница, как я?! Ты что тут забыл! — Пришёл спасать тебя. — Чего? Зачем, Чимин? Это невозможно. — Ну, почему сразу невозможно, — Пак улыбнулся и сделал несколько шагов вперёд, прикладывая ладошки к чужим плечам. — Если я откажусь от небес, то всё вполне возможно. — Чушь. Ты не сделаешь это. — Я уже делаю это, Чонгук. — Давай скажем, что это шутка, ты сейчас пойдёшь обратно в Рай, мы попросим Хосока, чтобы он- Договорить Чонгук не успевает, потому что Чимин мягко прижимается к нему своим телом и крепко обнимает, не давая отстраниться. Действие парня буквально выбивает из Чона весь воздух, он теряется, волнительно опускает свои руки на чужую спину и впервые без понятия, что ему делать. Чимин так доверчиво к нему жмётся, и Чон бы всё отдал за это раньше, но сейчас он растерян. Он не понимает, что ему делать и зачем это всё делает Чимин. Внутри больно и тяжело, его как будто бы дразнят запрещённой близостью. — Успокоился? Теперь готов меня слушать? — Ни капли. — Невыносимый… — Чимин чуть отстраняется, но только чтобы поймать чужой взгляд, сцепляя пальцы в замок за шеей брюнета. — Упрямишься даже тогда, когда всё так просто. — Я всё ещё ничего не понимаю, честно. — А чего тут понимать? Скажи, только в каком известном нам обоим случае твоя казнь была бы отменена? — Нет такого случая. — Чонгук. — Если бы ты признал всё, что я делал, вплоть до идеи похищения, как частью своего желания. Если бы ты соврал всем вокруг, что влюблён в меня. Если бы ты поменял жизнь ангела на жизнь падшего ангела. — Вижу, думать не разучился. — Тогда что ты здесь всё-таки… О, нет. — О, да. — Чимин, зачем ты… почему… нет-нет-нет, — Чонгук панически забегал глазами, неверяще смотря на довольную улыбку Чимина напротив, и отшатнулся, разрывая объятия. — Что ты наделал… — Всего лишь сделал выбор. — Я не заслуживаю спасения, — Чонгук устало прикрыл глаза и покачал головой. Чёрт. Глупый ангел, ну зачем?! Он же сделал всё, чтобы тот спокойно мог прожить дальше, почему он вредит себе, почему он вновь заступается за Чона, почему-почему-почему… Демон сел обратно на кровать и зарылся пальцами в волосы. Это должно было закончиться не так. — А я думаю, что заслуживаешь. И если оно заключается в том, чтобы я перешёл черту, чтобы быть с тобой, то пусть так и будет. — Зачем тебе быть со мной? — Ты иногда такой глупый, Чонгук. — Послушай, — Чон прочищает горло и поднимает на ангела виноватый взгляд. — Это неправильно. — Что именно? — Что ты жертвуешь собой ради меня… — Ты сделал тоже самое, отправив меня в Рай. — Ты меняешь свою жизнь на совершенно другую… — Ты тоже изменился ради меня и продолжаешь это делать прямо сейчас. — Я же столько тебе сделал плохого… — И не меньше хорошего. — Ты же даже не чувствуешь того же, что и я к тебе. Чимин, зачем?.. Пак в ответ хмыкнул и, вздохнув, подошёл к Чону снова. Чонгук не успел задать следующий вопрос, как Мин будничным движением, с лёгкостью и мягкой улыбкой на лице опустился на колени демона, удобнее седлая их и прижимаясь почти вплотную к чужому торсу. Гук инстинктивно сжал мягкие бёдра, придерживая, пока Пак устроился с комфортом, и удивлённо уставился на ангела, опустившего на него свой взгляд после. — Чонгук, скажи мне, а как становятся падшими ангелами? — глаза Чона от осознания ещё больше расширились, а Мин на это лишь расслабленно обвил руками чужую шею и снова мягко улыбнулся. — Начинаешь понимать? — Чимин… — Ты прав, я не испытываю к тебе того же, что ты ко мне. Но я всё же чувствую к тебе гораздо больше, чем следовало бы. И я хочу, чтобы это чувство внутри меня проросло глубже и укрепилось из тех семян, что ты уже посеял во мне. Я не хочу бегать от своих чувств, не хочу их стирать из памяти, я хочу принять их. Поэтому я здесь, чтобы мы оба научились говорить друг другу «я люблю тебя» без боли и страха. — А что, если я не смогу? Если сорвусь, сделаю тебе больно физически? Что если ты разочаруешься во мне? — Ничего ты мне не сделаешь. Всё время, пока я здесь, ты только и пытаешься меня защитить, хотя мог бы давно уже применить силу. — Но я же… — Чонгук, послушай, — Пак мягко переместил ладони тому на щёки и качнулся вперёд, соприкасаясь своим лбом с чужим и прикрывая глаза. — Когда-то ты мне сказал, что у нас не может быть счастливого финала, и я даже поверил тебе в тот момент. Мне казалось, что любая симпатия в твою сторону навеяна обстановкой, старой привязанностью, какими-то чарами этого мира, да чем угодно, но не правда зарождающейся симпатией. Ты сказал мне эту фразу, совсем забыв, кто я есть на самом деле. Я — ангел, Чони, я создан для того, чтобы делать людей счастливыми и оберегать их. Я и есть часть от воплощения счастья, и я чуть не забыл об этом, пойдя на поводу твоих эмоций. Ты так пытался меня отгородить, что совсем забыл, кого ты полюбил на самом деле. — Ты создан для людей, а я не человек. — Знаешь, не так давно я разговаривал с одним серафимом о том, что каждый из нас несёт в себе какую-то цель. И эта цель может оказаться не такой, какой она была ошибочно выбрана в самом начале. Каждый из нас для чего-то или кого-то создан, и нет ничего плохого, если кто-то создан друг для друга. — Ты с ума сошёл… — Нет, нисколько, — Чимин легко засмеялся и чуть отодвинулся, снова ловя чужой обеспокоенный взгляд. — Ты мечтал раньше, чтобы я влюбился в тебя в ответ, а теперь готов расплакаться от этой новости и совсем не из-за счастья. — Я действительно не могу в это поверить. — Скажи мне, что ты больше не хочешь быть со мной. — Ни за что, — пальцы на бёдрах ангела непроизвольно сжались сильнее, выдавая эмоции брюнета, и Мин на это еле удержал себя, чтобы не закатить глаза. — Я бы пожертвовал всем, что у меня есть, ради этого шанса. — Так вот он, прямо перед тобой. Да ещё и обоюдный, прими его уже. — Меня не покидает сомнение, будто я заставляю тебя это делать. — Это тоже заставляешь делать? — Чимин кивнул, намекая, что он всё ещё сидит у него на коленях и обнимает демона, Чон в ответ растерянно улыбнулся. — Я не про это. — Тогда, может, это заставляешь делать? — Чимин запустил одну ладошку в волосы брюнета и слегка их оттянул, прежде чем начать массировать кожу. Растерянная улыбка сменилась на уже более уверенную, но всё ещё виноватую, Чонгук дал себе возможность ненадолго прикрыть глаза и насладиться моментом. — Это тоже не считается. — Тогда, интересно, что именно ты заставляешь меня делать?.. А, точно! — блондин остановился, привлекая тем самым внимание Чона к себе, и сменил хитрое выражение лица на мягкое, улыбнувшись краешком губ. — Кажется, я знаю, что это за действие. Чон вопросительно выгибает бровь, но вопрос даже не формируется в его голове, как он чувствует осторожное прикосновение чужих губ к своим. Гук замирает, боясь лишний раз вдохнуть и рассеять нечаянно этот сон, но Чимин мягко обхватывает его нижнюю губу, чуть оттягивая, призывая ответить на поцелуй, и жмётся так доверчиво и искренне, Чон чувствует его небольшое волнение вперемешку с уверенностью в своих действиях, и в противовес Мину неуверенно приоткрывает губы, отвечая на поцелуй и чувствуя, как задрожало тело в его руках от этого действия. Чон прижимает Мина ближе к себе, а тот крепче сплетает руки за шеей демона, позволяя углубить поцелуй и отдавая инициативу в чужие руки. Руки Чона сами начинают движение, скользя горячими ладонями по напряжённой спине, заставляя слегка выгнуться от касаний, губы беспорядочно целуют пухлые напротив, не давая шанса на ненужные действия, и всё меньше держат рамки приличного поцелуя. Когда Чон чувствует, как его язык сплетается с чужим, он находит в себе силы затормозить и отстраняется, опуская голову и тяжело дыша. — Я боюсь сделать тебе больно, Чимин. — Не бойся. Обязательно сделаешь и не раз. — Что?.. — Чони, — ангел ласково провёл по чужой щеке и надавил на подбородок, вынуждая Гука поднять на него взгляд. — Наши отношения не обязаны быть всегда идеальными, просто потому что мы такие существа. Ты обязательно обидишь меня, мы будем ссориться и ругаться, расстраиваться из-за каких-то вещей и спорить. Не надо этого бояться, это нормально. Ты демон, я ангел, мы противоположности, которые одновременно созданы, чтобы быть вместе, и по идее совершенно не могут ужиться. Ты обязательно будешь заставлять меня волноваться из-за своей работы, и я не всё смогу в ней принять. Я обязательно буду раздражать тебя своей «правильностью» и мешать вести прежнюю жизнь. Но мы вместе, мы сможем легко с этим справиться. — Я становлюсь таким слабым из-за тебя, вьёшь из меня всё, что хочешь, — Чонгук слабо улыбается, и Мин мягко смеётся, кивая. — Но я могу снова впасть в бешенство. — Не проблема, я знаю способ, как тебя вернуть. — А если… что, если я сделаю тебе больно как раньше? — О, так ты хочешь брать меня силой? — Ни за что на свете. — Тогда не сделаешь. — Но если тебе не понравится?.. — Так сделай так, чтобы понравилось, Чона, — Чимин вновь мягко улыбнулся и снова потянулся за поцелуем, утопая в нём. Чонгук отвечал со всем, что чувствовал к Мину, всё ещё не веря в то, что происходит, и совсем не решался быть более смелым в своих желаниях. Это так странно. Раньше он мог позволить сделать себе гораздо больше вещей, даже не задумываясь, насколько это нужно, приятно или хочется получить Мину. Он просто делал и совсем не думал, а теперь в его голове целый мозговой шторм из сомнений и посторонних мыслей. Конечно, этот исход, дающий им совместное будущее, он выбрал бы из тысячи других, даже не рассматривая никакие варианты, кроме этого, но не ценой выбора Чимина. Но тот выбирает его, выбирает свободную от предрассудков жизнь, выбирает «уйти» из небесного покрова и «поселиться» под покровительством преисподни, выбирает чувства вместо логики и не жалеет. Чонгуку хочется сжать его в своих объятиях так сильно, чтобы смог укрыть от всего, что может помешать его ангелу почувствовать себя плохо или неуютно, может заставить заскучать о прошлом, от которого он отказывается, или заставить сожалеть. Он расшибётся об скалы, если хоть раз заставит Мина подумать, что тот сделал неверный выбор. — Ты опять где-то не здесь, Чонгука, — Чимин несильно прихватывает его за губу и отстраняется, заглядывая в чужие угольно-чёрные глаза. — Всё ещё сомневаешься? — Откуда в тебе столько уверенности и смелости? — Ну, кто-то же из нас должен быть смелым. — Или исправлять ошибки другого… — Откуда столько негатива? — Чимин хмыкает и мягко очерчивает острую скулу своими мягкими пальцами, а после наклоняется ближе, оставляя дорожку из поцелуев на линии подбородка и поднимаясь ими к уху. — Ты же любишь меня? — Больше, чем что-либо в обеих жизнях. — Думай об этом, Чони, и что тебе это принесёт в будущем. — Я буду счастлив даже просто находиться рядом с тобой. — А мне кажется, что гораздо больше ты будешь счастлив быть со мной, — Чимин выдыхает фразу прямо в чужое ухо, а затем игриво втягивает губами мочку, слыша шумный выдох и чувствуя вмиг усилившуюся хватку. Слабое место такое чувствительное, невозможно не воспользоваться. — Хочешь? — Очень хочу, — Чон прикрывает глаза и подставляется под поцелуи, заскользившие по его шее, и тихо млеет от ласки, всё больше заволакивая сознание сладким туманом. — И я хочу. Может, на этом и остановимся? — Пути назад не будет. — А он и не нужен, Чонгука. Другая жизнь мне не нужна, — Чимин щекочет влажную кожу своим дыханием и чмокает Чона в подбородок, вынуждая его снова сфокусировать на нём своё внимание и пересекаясь с заплывшим взглядом. — Может перестанем тратить время на разговоры? У нас с тобой на них будет целая бесконечность впереди. — Дашь мне встать на секунду, пожалуйста? — Чимин на вопрос кивает и перед тем, как скатиться с чужих колен на кровать, получает благодарный поцелуй в губы и расплывается в улыбке. Он следит за Чоном заинтересованным взглядом, облокотившись на руки позади себя, дыхание сбито, внутри море из волнения, но всё ещё ни капли страха. Наоборот, у Мина интерес и предвкушение, он уверен, что не ошибается. Чон копошится в шкафу, шуршит пакетом и достаёт небольшой тюбик с какой-то жидкостью, хлопает дверцей шкафа и направляется обратно, неловко поджимая губы и тут же ловя чужой внимательный взгляд. — Нам понадобится смазка, если мы… если ты всё ещё не передумал. — Будешь медлить, точно передумаю. — Что?.. — Ну же, Чонгука, — демон подходит вплотную и нависает над Мином, заставляя того сильнее отклониться назад, но тот не уходит от чужого действия, никуда не двигается и лишь хитро улыбается. — Даю тебе последний шанс, а иначе- Чон не дослушивает, ведётся на провокацию и прижимается к пухлым губам своими, надавливая своим весом и заставляя ангела передвинуться и полностью лечь на кровать. Чон следует за ним, не разрывая поцелуй, забирается на кровать и всё так же продолжает нависать над блондином, целуя глубже и проскальзывая своим языком в чужой горячий рот. Чимин кладёт руки на широкие плечи демона и чуть сжимает пальцы, стоит их языкам встретиться, а внутри у обоих сильнее разгорается настоящая обжигающая лава, готовая вот-вот вылиться наружу и затопить разум. Гук проскальзывает пальцами под белоснежную рубашку, холодя своим прикосновением разгорячённую кожу, и довольно улыбается на судорожный вздох, смелея в прикосновениях. Он мягко очерчивает чужую талию, поднимаясь выше и задирая своими движениями ткань, надавливает на рёбра, перебирая их пальцами словно струны, снова чуть опускает ладони ниже, проходясь по бокам, а затем широким движением скользит вверх, оглаживая мышцы груди и накрывая большими пальцами соски. Чимин снова шумно выдыхает в поцелуй, за что тут же лишается чужих губ, зато мгновенно чувствует их на своей шее, откидывая голову назад и больше раскрываясь перед Чоном. Тот сладко покусывает чужую мягкую кожу, не забывая чередовать это с мокрыми поцелуями, и играется пальцами с всё больше твердеющими от ласк сосками, пропуская те между подушечками пальцев, надавливая или очерчивая ореолы. Руки с плеч демона соскальзывают: одна зарывается в вороньего цвета волосы, а вторая сжимает ткань водолазки на широкой спине, — Чимин прикусывает губу и дрожит ресницами, подставляясь под каждое касание, абсолютно не стесняясь своей реакции. Всё ощущается так волнительно-приятно, что хочется, чтобы это чувство никогда не уходило, волнами распространяясь по телу сплошным удовольствием. Ему хорошо, и это только начало их бесконечности на двоих. Чон скользит губами ниже, всасывает мягкую кожу на ключицах, не решаясь пока поставить любую метку, но очень-очень хочет, буквально кричать всем о том, что это персональный ангел только его. Он прихватывает кожу зубами и снова меняет прикосновение на мягкое и влажное, кайфуя от того, как сжались пальчики в его волосах, а тело под ним напряглось. Он подхватывает первую пуговицу зубами и, чуть повозившись, освобождает из петельки, помогая себе снизу руками и ловко расстёгивая одну за другой. Чон открывает себе доступ к торсу ангела полностью, аккуратно расправляясь с пуговицами, и спешно принимается покрывать чужую кожу поцелуями, щекоча своим дыханием и возобновившимися прикосновениями широких ладоней. Совсем без красных отметин, скоро обязательно исчезнувших с чужого тела, не получается, Чон не сдерживается и втягивает кожу на груди ангела чуть сильнее, слыша довольное мычание сверху, и мягко накрывает губами один из сосков, второй сжимая между пальцами. Чимин дёргается под ним и тут же затихает, выгибаясь навстречу прикосновениям, и снова одобрительно мычит, жмурясь. К таким вещам его тело не было готово. Да, они уже «спали» с Чоном, но тогда об удовольствии или хотя бы вниманию к ангелу и не было речи, тогда была только боль от любого касания, а внутри чёрная ненависть. Чимин догадывался, что этот процесс должен приносить кайф обеим сторонам, иначе в нём никогда бы не участвовало два партнёра (а иногда и больше, как ему говорили демоницы как-то между слов в кафе), и он не сомневался, что Чон, конечно же, даст ему почувствовать это удовольствие теперь тоже, однако… его тело было таким чувствительным в его руках, таким отзывчивым и жадным до внимания, что Мин даже не думал, что может чувствовать так много сразу. Он сильнее выгибался, подставляясь горячим губам и тая под ласками широких ладоней, и старался не отставать, вовремя помогая Чону освободить себя от рубашки окончательно. — Если вдруг я сделаю что-то, что тебе будет не нравиться, скажи мне, ладно? — Чон выпустил из плена влажный сосок и опалил горячим дыханием кожу, вызывая толпу пробежавшихся мурашек и очередной шумный выдох ангела, на секунду ловя его помутневший взгляд и показательно облизывая второй сосок, наблюдая за реакцией блондина. — Ты сам это поймёшь, — Чимин чувствует, как тонет в этом омуте ещё сильнее почерневших глаз, и ему это определённо нравится. — Моё тело в твоих руках как открытая книга. — Но я без понятия, что у тебя в голове. — Пока что только просьба не останавливаться. Чонгук хмыкает и послушно накрывает сосок губами полностью, посасывая его и действительно наслаждаясь звуками, которые издаёт Чимин, купаясь в его внимании. Ангел прав, его тело буквально само отзывается на ласки Чона, поддаётся и даёт делать с собой всё, что тот только захочет, но демон хочет, чтобы Чимин растворялся в удовольствии всё больше и больше, теряясь в новых для него ощущениях, и он сделает всё, чтобы его ангел больше не был обделён и каплей внимания. Потому что, кажется, чем приятнее Чимину под ним, тем острее всё чувствует сам Чон, наслаждаясь гораздо сильнее. Он отрывается, снова присасывается к чужой шее, а руками скользит к ремню брюк, щёлкая им одновременно с тем, как смыкает зубы на чужом кадыке, вырывая из Чимина первый полустон. Ох, вот к этому Чон точно не был готов, звук на повторе застревает в его голове, будоража своим сладким звучанием, и хочется услышать его ещё раз и потом снова, бесконечно много таких стонов, возбуждаясь только от одного их звучания. Чон рывком подтягивает Мина, — Пак теряется от этого действия, но ему определённо нравится это, — удобнее укладывая на кровати, и, коротко поцеловав, спускается ниже, не забывая покусывать подрагивающее тело под ним. Он очерчивает руками мощные бёдра, разводит колени шире и усмехается, видя бугорок, надавливающий на молнию штанов. Мучить ангела он совсем не хочет, отчего быстро расстёгивает молнию, слыша судорожно-благодарный выдох, а затем тянет ткань вниз, поспешно избавляя Мина от одежды. Тот наблюдает за его действиями с лёгким интересом сквозь туманный взгляд, а затем мило прикусывает указательный палец, стоит Чону заскользить влажными поцелуями от коленки вниз к бёдрам. Гук смотрит прямо в чужие глаза, опускаясь всё ниже и ниже, прихватывая мягкую кожу зубами, а Мин сходит с ума от действий демона, с нетерпением ожидая, что сделает он следующим. Нижнее бельё уже намокло от выделяемой естественной смазки, и Чон, оставив небольшой след на внутренней части бедра и снова добившись полустона своим действием, скользит языком по ткани, всё так же пристально смотря в чужие глаза, а затем слегка посасывает вставший член через боксеры, заставляя ангела буквально задохнуться от накрывших новых ощущений. Чимин стонет гораздо громче, прогибается в пояснице и толкается бёдрами навстречу, удивляя Чона, но при этом раззадоривая того. — Чони, не надо… — Не нравится? — Чон мягко отстраняется и снова вызывает новый приступ мурашек, опаляя горячим дыханием намокшую ткань. — Нравится, — Чимин выдыхает и больше не выдерживает играть в гляделки, откидывая голову на подушку и прикрывая глаза. — Просто сними их, не дразнись. Чонгук хмыкает и послушно хватается пальцами за край белья, стягивая его вниз и оставляя Мина полностью обнажённым. Он выдерживает небольшую паузу, скользя восторженным взглядом по ангелу, доверчиво раскрывшимся перед ним, и не может сдержать внутреннего трепета, сглатывая вязкую густую слюну. Чимин вздрагивает всем телом и выгибается в пояснице, стоит этим бесстыдным губам сомкнуться на его головке, и громко стонет, наслаждаясь ощущением влажного рта на своём члене. Дьявол, как же хорошо!.. Чон пошло причмокивает и отпускает розовую головку, языком очерчивая ствол и размазывая слюну вперемешку с сочащейся смазкой, заставляя ангела вновь и вновь дрожать от его действий. Затем снова накрывает чужой член, беря глубже и пряча головку за щёку, на пробу двигает пару раз, принимая размер блондина, и помогает себе рукой, сжав пальцами мошонку. Чимин стонет громче, вяло качает бёдрами навстречу каждому движению и кусает свою ладонь, жмурясь сильнее. Это слишком, чересчур много ощущений для него так сразу, внизу всё сильнее стягивается узел, готовящийся взорваться в любой момент, когда, кажется, он будет совсем полным, и Чимин не хочет, чтобы это произошло одновременно с тем, как не хочет, чтобы Чон хоть на секунду остановился, заглатывая его член всё глубже. Но приходится взять себя в руки в какой-то момент и, когда ощущение приближающейся эйфории накрывает его с каждым хлюпающим звуком всё сильнее, Мин заставляет себя чуть привстать и вытянуть руку в чужой макушке, тормозя. — Подожди, — Чимин тяжело дышит и готов взорваться от вида, как Чон выпустил его член из своего рта, с шлепком прижавшегося обратно к животу, и облизнувшего свои покрасневшие губы. — Это… слишком много, Чони. Я же… никогда не занимался таким до этого, помнишь? — Я хотел, чтобы ты кончил. — Я бы тоже хотел, но тебе стоит воздержаться от этого… Слишком много ощущений для первого раза. — Хорошо, Чимини, — Чон приподнялся, двигаясь ближе к ангелу, — я остановлюсь на этом и продолжу делать кое-что другое. — Сначала поцелуй. — Но… — Нет, Чонгук, сначала поцелуй, и я стяну с тебя эту водолазку. Не могу больше просто думать о твоих губах, хочу их чувствовать. Чонгук рывком поддаётся вперёд, заставляя Мина рухнуть от неожиданности обратно на кровать, и тут же бесцеремонно вторгается в чужой рот языком, чувствуя быстрый ответ. Чимин обхватывает руками шею демона и тянет ближе к себе, прижимая к своему телу и потираясь пахом о пах. Через ткань, конечно, не так приятно, но всё равно дарит хоть крупицу удовольствия. Чимин отвечает так же страстно, как целует его Чон, зарывается ладошкой в мягкие волосы и выгибается навстречу, подставляясь прикосновениям чужих рук. Сумасшествие. Каждая клеточка тела жаждет слиться с чужой, стать как можно ближе, стать одним целым и больше никогда не распадаться. Внутри всё клокочет и волнительно сжимается, разгораясь новым адским пламенем удовольствия от каждого нового прикосновения, хочется больше и больше, возбуждение всё больше накрывает сознание. Они нескоро отрываются друг от друга, Чимин скользит нетерпеливым движением вниз и цепляется руками за водолазку по бокам, настойчиво дёргая её на себя. Чон на это мягко улыбается, приподнимается и снимает с себя ткань, заодно расслабляя застёжку на штанах, облегчённо выдыхая на уменьшившееся трение. Он переводит взгляд обратно на блондина и застывает, видя его жадный заскользивший по его телу взгляд. У Чона всё резко пересыхает во рту от этой картинки, а уши предательски розовеют на самых кончиках, выдавая реакцию, но Чимин это абсолютно не видит, изучающе облизывая его своими глазами. Чон медленно нависает над Паком, заставляя того вскинуть голову вверх и встретиться с ним взглядом, а сам сглатывает, чувствуя, как член нетерпеливо дёргается. — Хочешь что-нибудь сделать? — Обязательно, — Чимин прикладывает ладошку к его груди и с нажимом ведёт вниз, скользя по телу подушечками пальцем и хватаясь ими за кромку штанов. — Но не сейчас. Мы оба уже на пределе, не так ли? — Ты прав, — Чон оставляет короткий поцелуй на его губах и, перехватив чужую шаловливую ладонь и убрав её вбок, снова скользит дорожкой из поцелуев вниз, прихватывая кожу на лобке. — Но, Чони, — Гук снова приподнимается, чтобы взять в руки принесённый с собой тюбик смазки, и переводит на Мина вопросительный взгляд, выдавливая себе гелеобразную субстанцию на пальцы и чуть растирая, грея в своих руках. — Я обязательно узнаю, какие ещё места у тебя самые чувствительные, кроме ушей. Чонгук почти давится воздухом, наблюдая за хитрой улыбкой ангела напротив, и чувствует, как с новой силой всё начинает гореть в нём, хотя каждый раз кажется, что больше сходить с ума уже некуда. Чимин игриво прикусывает губу и снова скользит взглядом по его торсу, останавливаясь на внушительном бугорке, выпирающем через расстёгнутую молнию штанов. Чон думает, что он сейчас умрёт от удушья, когда Чимин шумно выпускает воздух через нос и, кажется, неосознанно облизывается, всё ещё не отводя взгляд от его вставшего члена, и это всё буквально слишком. — Сначала может быть немного неприятно, — Чон хрипит, восстанавливая севший от возбуждения голос, и привлекает внимание ангела обратно к себе, встречаясь с ним взглядом. В нём никакого страха или недоверия, он лишь кивает в ответ и ложится обратно головой на подушку, глубоко вздыхая. — Постарайся расслабиться, хорошо? Я буду отвлекать тебя. Чимин вздрагивает, когда колечка мышц касается что-то влажное, но поспешно старается нормализовать дыхание и не создавать лишних проблем, расслабляясь, насколько это у него получается. Чонгук мягко целует его в коленку и думает, что если до этого он спускался поцелуями сверху вниз, то сейчас можно и наоборот, подняться ими от аппетитных бёдер до сладкой шеи блондина, пока он будет растягивать его и готовить для себя. Как же потрясающе это звучит даже в его голове. Он слегка надавливает подушечкой пальца, проникая внутрь на фалангу, чувствуя сопротивление, снова выскальзывает и надавливает сильнее, проникая чуть глубже, постепенно вводя первый палец. Чимин действительно старается расслабиться как можно быстрее, концентрируется на приятных поцелуях, бесконечно осыпающихся на его тело, и действительно согласен с тем, что это немного неприятно и странно. Но абсолютно не больно, спасибо, за их иное восприятие и ускоренную регенерацию. Это, наверное, тоже помогает отвлечься полностью и больше не заострять внимание на непонятных ощущениях, доверяясь полностью Чону. Он сладко прикрывает глаза, когда демон оставляет очередной засос на его бедре, и с наслаждением постанывает, стоит Чону очертить ствол Мина языком, а затем заменить свои губы на широкую ладонь, удобно обхватившую член полностью. Чимин мелко дрожит от каждого неспешного движения, полностью повторяющего толчки пальцами, и снова тихо стонет, чувствуя поцелуй сначала на своих ребрах, потом шаловливый язык на соске, очертивший ореол и больше подразнивший своим прикосновением, а затем зубы наконец-то смыкаются на открытой шее, совершенно сводя с ума и создавая контраст всех ощущений. Чон незаметно добавляет третий палец и очень старается сделать максимум, совершенно не желая, чтобы Мин пострадал. Да, они всё ещё не люди, но… Хочется меньше ошибок даже так. Чонгук хочет, чтобы Чимин обязательно помнил этот день как что-то невероятно приятное, а не только как день выбора. Чон движется поцелуями выше, прихватывает кожу на подбородке, а после захватывает чужие губы в плен, с наслаждением чувствуя мгновенный ответ и чужие маленькие пальчики на своих плечах, приятно сжимающиеся на каждый более сильный толчок. Чон чуть меняет направление и неспешно надавливает на комочек нервов, заставляя Мина выгнуться в пояснице и простонать прямо в поцелуй. Он довольно улыбается, делая так снова и снова, и Чимин впивается пальцами ещё сильнее, еле успевая отвечать на требовательный приятный поцелуй. Пальцы хочется уже убрать, их абсолютно не хватает по ощущениям для ещё большего удовольствия, и Чон понимает это, чувствуя ответные покачивания бёдрами и тому, как сильнее напрягся член в его руке. Он выпускает ствол из рук и убирает пальцы, слыша разочарованный вздох, и ловит чужой растерянный взгляд, успокаивающе чмокая в уголок губ. — Ты готов? — Разве не ты руководишь процессом? — Я про моральную готовность. — Чего? — Чимин мило смеётся и берёт лицо Чона в свои ладони. — Я хочу этого, Чонгук. Я хочу тебя. Это подойдёт за ответ? — Более чем, — Чон виновато отстраняется от прикосновения и тянется, чтобы, наконец, не оставить на себе никакой лишней одежды тоже. Чимин приподнимается на локтях, с интересом наблюдая за действиями Чона, и, когда тот оборачивается обратно, подхватив тюбик и выдавливая себе жидкость на ладонь, проходясь ею по члену, Чимин сглатывает слюну, совершенно без стеснения рассматривая демона. Чон снова теряется от его взгляда и кое-как берёт себя обратно в руки, готовый в любой момент поддаться сумасшедшей страсти, так и норовящей вырваться в любой момент. — Только… можно тебя попросить? — Попроси. — Расправь крылья, малыш, — Чимин на секунду удивляется, смотря, как внезапно проявляются крылья за спиной у Чона и шумно взмахивают, раскрываясь, а затем хмыкает и, приподнявшись ещё чуть выше, проявляет свои, разбрасывая перья по всей большой кровати. — Ты невероятен, Чимин. Чимин мягко улыбается на комплимент и удобнее устраивается на спине, подминая часть мягких крыльев под себя и ложась на них. Чон подтягивает его за бёдра к себе, и у Мина снова сплошной трепет от этого действия, а затем чуть приподнимает, осторожно пристраиваясь к растянутому входу, потираясь об него головкой собственного члена. Чимин судорожно втягивает носом воздух, предвкушая, а Чон бросает на ангела осторожный взгляд и неспеша толкается, постепенно заполняя собой. Чимин закусывает губу и выгибается навстречу, подставляясь под действие, изо всех сил старается не напрягаться, но всё же разница между просто пальцами и жилистым членом не маленькая, нужно пару вздохов, чтобы привыкнуть. Чон входит полностью, сходя с ума с ощущений тесноты, но при этом внимательно наблюдая за реакцией Чимина, не желая совершенно принести ему боль, а затем наклоняется к ангелу обратно, принимаясь осыпать его лицо поцелуями, извиняясь за дискомфорт. Чимин тут же хватается руками за плечи парня и обхватывает ногами сильный торс, прижимаясь ближе, и Чон на это удивлённо охает, переводя на Мина вопросительный взгляд. — Двигайся. Ты тоже этого очень хочешь, ну же. Чонгук сглатывает и послушно начинает медленно двигаться, покидая блондина и снова заполняя его собой под тихий стон того. В голове Чимина что-то странно мутнеет, на пару секунд накрывая сознание слепящими красками, но с каждым новым толчком отгоняется всё дальше, заменяясь невероятным удовольствием. Чон попадает прямо по простате, зная, как сделать ещё лучше, и Чимин каждый раз сходит с ума, растворяясь в этих движениях, подвиливая бёдрами и желая быть ближе. Он царапает плечи демона, когда тот входит слишком глубоко, но до одури приятно, или подаётся резко, теряя на секунду самоконтроль, и несдержанно стонет от каждого такого толчка. Крылья слегка подрагивают, щекоча своими прикосновениями, волосы липнут к взмокшему лбу, и всё сейчас так безумно хорошо, приятно, совершенно не так, как было когда-то давно. Они забудут об этом, перешагнут все плохие моменты и заменят хорошими, Чимин, выгибаясь в пояснице ещё сильнее на очередной слишком чувственный толчок, уверен в этом на миллион процентов. Он, наконец, приоткрывает глаза и тут же ловит абсолютно чёрный, возбуждающий взгляд угольных глаз напротив, утопая в нём. — Началось, — внезапно шепчет Чон и слегка нервно улыбается, тормозя и вдруг с каким-то сожалением смотря на Мина. Его крылья взволнованно дёргаются пару раз, а затем чуть накрывают их по бокам, создавая ощущение накинутого сверху одеяла, укрывшего от всех на свете, и Чимин переводит взгляд вбок, на кончики своих разметавшихся крыльев, улыбаясь уголками губ. Они сереют. Красивый стальной цвет медленно накрывает их с самого конца, пятном расплываясь всё выше и выше, прокрашивая перо за пером, не оставляя и шанса избежать не испачкаться в нём, сохранив свою белизну. Чимин смотрит на это с лёгкой, мягкой улыбкой, в последний раз видя их такими, какие они есть, а затем, вздохнув, переводит взгляд обратно на Чона, уверенно надавливая тому на шею и притягивая его к себе, чтобы соединить их губы в поцелуе и вернуться к тому, на чём они остановились. Чонгук целует так, как будто извиняется, и Чимин принимает эти извинения, прижимаясь ближе и намекающе подвиливая бёдрами, требуя внимания. Чонгук чужую просьбу выполняет, удобнее подхватывает Мина и берёт темп сильнее и быстрее, снова заставляя Чимина видеть вспышки звёзд перед глазами. Комнату заполняют звуки тяжёлого дыхания, несдержанных стонов, пошлых шлепков двух тел друг о друга и шуршания перьев. Когда темп становится ещё быстрее, более беспорядочным, а толчки явно глубже, Чимин отворачивается от очередного поцелуя, больше не в состоянии успевать на него отвечать, сжимает ноги на чужой талии и жмурится от трения собственного члена об твёрдый пресс брюнета, растворяясь в ощущениях. Потрясающе хорошо, но хочется быстрее и глубже, узел внизу живота снова тянет и растёт, обещая скоро взорваться от переизбытка удовольствия, доведя до его пика. Чимин чувствует, что они оба почти на грани, и оба не хотят так быстро всё закончить, отчего Чон меняет быстрый темп на более глубокий и медленный, растягивая удовольствие на максимум. — Чимин, — Чон чуть замедляется, чтобы дать возможность ангелу прийти в себя на мгновение и сфокусировать сознание на нём, — посмотри на меня. Чимин приоткрывает глаза и фокусирует на Чоне взгляд нежного голубого оттенка глаз, непонимающе смотря в черноту напротив. Быть с открытыми глазами очень и очень сложно, отчего Пак, не дождавшись никакой реакции или объясняющих слов, хочет их прикрыть, но Чон опять окрикивает его, заставляя снова непонимающе уставиться на него. — Чонгуки… — Смотри на меня, малыш, ладно? Не закрывай глаза. — Сложно… — Пожалуйста, Мини. — Сереют? — Чимин, наконец, понимающе улыбается кончиками губ, и Чон кивает, смотря за тем, как серые тучи постепенно закрываю ясное небо своим скоплением. — Сереют. Поэтому, пожалуйста, смотри на меня. Я хочу видеть это. — Тогда и ты отпусти уже свой дурацкий контроль, — Чимин давится мычанием на середине фразы, потому что Чон специально сильно проезжается по простате, и недовольно сдвигает брови. — Или дьявол в постели это только на словах? Чонгук поражённо выдыхает, в который раз удивляясь, как легко вьёт из него верёвки этот потрясающий ангел, и послушно отпускает жгуты, удерживающие его от желания взять Мина сильнее. Чимин знал, что играет с огнём, но ему нужно было или обжечься, или понять, что этот огонь совсем не горячий и убийственный для него. Он еле удерживает свой взгляд, как и обещал, стоит Чону вернуть размашистый быстрый ритм, буквально вжимая Чимина в собственную кровать, и Пак с наслаждением отзывается на каждый толчок, громко постанывая и оставляя следы от пальцев на плечах. Чёрные крылья сплетаются перьями с посеревшими его, волосы беспорядочно раскиданы по подушке, пальцы сильнее сдавливают кожу, приближаясь с каждым толчком к разрядке. Этот несдержанный ритм, сила в каждом движении и страсть совсем не обжигают Мина, наоборот. Чонгук не делает ничего, чтобы Мину не нравилось сейчас, полностью раскрываясь сам и определённо точно наслаждающийся тем, что видит перед собой. Тяжело дышащий, стонущий его имя Чимин, его покусанное и вылизанное им влажное тело, разбросанные крылья и взмокшие волосы — невероятное зрелище. И всё это теперь его, а он теперь тоже принадлежит этому потрясающему ангелу, отзывающемуся под ним на каждое действие брюнета. Чонгук максимально ускоряется, заставляя Пака, кажется, сорвать голос, сильнее сдавливает пальцы на чужом теле до следов, и сам несдержанно постанывает, сходя с ума от переполняющих ощущений. Глаза напротив почти полностью заволокло серой пеленой, и чем ближе Чимин к разрядке, тем меньше остаётся места от старого цвета. Крылья, кажется, покрыло уже полностью, волосы посерели быстрее всех, Чонгук вжимает ангела в кровать сильнее, буквально заставляя того вцепиться в него в ответ, совершенно пропавшего в накрывающей эйфории, и чувствует, как близок уже сам. Он проникает настолько глубоко, насколько может, заполняя собой без остатка, жмётся ближе, сильнее сдавливая член Мина между их телами, и после пары таких фикций чувствует, как тёплая сперма пачкает его живот, а последний светлый элемент в глазах напротив прячется под опустившимися от накрывшего удовольствия веками. Его хватает ещё на пару толчков в сжавшихся стенках, как эйфория накрывает сознание, но выйти ему не даёт Чимин, резко прижавший его ногами вплотную к себе и открывший глаза, дышащий сбито, но успевший остановить Гука, и Чон под взгляд невероятных стальных глаз кончает внутрь с блаженным стоном от ощущений. Они пытаются отдышаться, рвано хватая ртом воздух, и хоть немного прийти в себя после накрывшего оргазма, но чувствительное тело только сильнее дрожит на каждый горячий вздох, пробегающийся волнами мурашек по телу. Они смотрят друг на друга, мокрые и уставшие, отходящие от эйфории, всё ещё бегающей по их телам, и постепенно возвращаются в реальность. Чимин не может перестать тонуть в чёрном омуте, ставшим чуть более ясным, но не менее глубоком, а Чон не может оторваться от серебра, переливающегося своим блеском, в глазах напротив. Он не выдерживает и, нагнувшись, увлекает Мина в долгий и глубокий поцелуй, говорящий всё то, что очень сложно было бы сейчас объяснить словами. Чонгук так сильно влюблён, Чимин так сильно верит ему, что всё остальное уже, кажется, не имеет смысла, кроме их собственного выбора, кем бы они не являлись. А ещё он обязательно сделает так, что Чимин будет любить его настолько же сильно, как и он любит его. — Ты… в порядке? — Чонгук медленно отстраняется и всё ещё дышит тяжело, чувствуя приятную слабость в каждой клеточки тела. — Более чем, — Чимин улыбается ему в ответ мягко-мягко и прижимает ладошку к чужой щеке, заставляя внутри всё встрепенуться от нежности. — Точно? — Да, абсолютно. — Спать не хочешь? — Нет, но хочу заставить тебя отнести меня в душ. — Ох, я перестарался, да? Прости, я не… — Нет, Чони, — Чимин смеётся и проводит большим пальцем по припухшим губам, хитро щуря свои глаза. — У меня просто нет сил заставить себя двигаться. — Ты заставил меня заволноваться. — Всё хорошо, — Чимин снова улыбается. — Я чувствую себя потрясающе хорошо. — Я люблю тебя, — Чон видит, как от этих слов ещё сильнее теплеет взгляд Мина, и улыбается сам, чуть поворачивая голову и целуя в ладошку. — Теперь я могу говорить это тебе хоть каждый день. — Говори. — Что? — Мне нравится, когда ты говоришь это, я не против слышать это хоть каждый день. Чонгук смотрит на него удивлённо, а затем дёргается, принимаясь покрывать мелкими поцелуями лицо Чимина, вызывая у того приступ лёгкого смеха. Даже не верится, что когда-то могло быть совершенно по-другому. Чон слишком наваливается на Мина, отчего тот неожиданно охает, и демон тормозит свой порыв, вопросительно уставившись на Пака. Тот хмыкает на его внимательный взгляд, а затем мягким движением убирает прилипшую чёлку со лба демона, снова улыбаясь уголками губ. — Ты всё ещё во мне, Чонгуки, давай без резких движений, — Чон виновато поджимает губы и, приподнявшись, осторожно покидает тело ангела, снова ловя судорожный вздох. — Тогда точно теперь придётся идти в душ. — Я отнесу. Чон аккуратно переваливается через Мина и, встав на пол, наклоняется к нему, забавно вытянувшему руки навстречу, поднимая с кровати как какую-то пушинку. Чимин тихо смеётся, прижимаясь к чужому поджарому телу, и удобно устраивает голову у брюнета на плече. Чон доходит до ванной комнаты и, осторожно занеся туда Чимина, ставит того на пол перед большой ванной и стоящим рядом с ней зеркалом почти в полный рост. Чимин цепляется за своё отражение взглядом и подходит ближе, внимательно осматривая себя с ног до головы. Демон чувствует противное разъедающее внутренности волнение, смешанное с виной, наблюдая за дымчатым взглядом ангела, и делает к нему несколько шагов, останавливаясь позади. — Жалеешь? Чимин никак не реагирует на его слова, лишь снова скользит взглядом по себе и хмыкает. Смотря на свои серые, пепельные волосы, похожие на облачка или густой туман светло-серые крылья, напоминающие о том, что Чимин поддался на соблазн, яркие серебристые глаза, отливающие настоящей сталью уверенности и свободы, опухшие покрасневшие губы, розовеющие отметины на теле, лиловые синяки на бедрах и часть от собственной спермы на животе, на сильную фигуру позади себя, беспокойно подрагивающие вороньи крылья и бесконечные сильные чувства, волнительно сменяющиеся в угольных глазах, на то, как они смотрятся, стоя рядом друг с другом, создавая странно-умиротворяющую картину — жалеет ли он?.. — Ни капли, — Мин разворачивается и обвивает чужую шею руками. — Всё наконец-то встало на свои места.***
Тэхёни, мой милый друг! Прости... Думаю, ты удивлён, но я вряд ли смог бы поступить по-другому. Письмо с заявлением в департамент я уже отправил, а сам ушёл туда, где от меня будет гораздо больше смысла, чем здесь. Надеюсь, ты простишь мой побег. Возможно, мы даже сможем встретиться ещё когда-нибудь, но будешь ли ты помнить меня, покажет только время. Знаешь, я всё больше думаю, что предназначение даже у нас может открыться только спустя гораздо большое время, вот и сейчас, я уверен, что я только на части пути. И сейчас я выбираю его, несмотря на всё, потому что... Потому что так хочу я сам. Будь сильным ангелом, Тэхён-а! Я люблю тебя, мой милый друг, прощай.