Demons don't cry

— Чимин-щи, присаживайтесь, разговор будет недолгий, но, к сожалению, утомительный. — Спасибо, сэр, но я постою, — блондин сдержано улыбается ангелу напротив него и замирает в середине комнаты, чувствуя на себе с десяток внимательных взглядов. Его снова вызвали, чтобы озвучить решение по его делу, и Чимин рад, что этот день настал. На самом деле, где-то глубоко внутри его грызло насмешливое чувство несправедливости. Он понимал, он прекрасно осознавал, что выдержка ангелов точная, она не разрешает отклоняться от нормы, они обязаны быть примером и соблюдать рамки для того, чтобы не допустить хоть малейших колебаний вместо твёрдой позиции. Ему уже это объяснял Хосок, в этом не было ничего ужасного или слишком преувеличенного, такая была их роль в этом мире, и нести её нужно было с достоинством. Поэтому он прекрасно понимал, почему его так тщательно проверяли, расспрашивали, почему смотрели воспоминания и проверяли на ложь, он понимал, почему уже четвёртый по счёту день его постоянно беспокоят: им нужно было убедиться, что разум Мина не помутнел, что он всё так же чист сердцем и душой, чист для новых дел и не предал собственную веру. Чимин всё прекрасно понимал, но не мог внутренне не насмехаться над этим. Кто бы мог подумать, что, оказывается, путешествие в Ад может "опорочить" их сущность. Чимин, после всего пережитого, даже думал, что, возможно, их мирам стоило бы всё-таки дружить, настолько сильных разногласий бы не было. Да, наверное, романы между ангелами и демонами уже не могли и тех, и других существ допускать до дел, которые они совершали до этого, но можно было бы что-то придумать. Почему два мира поощряют любовь у людей, но не допускают любви между собой? Почему надо всё усложнять, чтобы одни были как будто всегда после стирки, а другие не могли отмыть с себя пятен никогда? Почему надо внушать ложную информацию, неужели они бы не смогли жить с правдой? Главное ведь, чтобы не нарушалась миссия создания, так причём тут субъективные мнения?.. Чимин понимал, что всё его восприятие портится из-за картинок, которые он видел. Он даже уверен, что это чувствуют и другие ангелы, которые несмотря на то, что это Чимин тут пострадавший, всё равно смотрели на него с настороженностью. А эти вопросы, которые они ему задавали? Такая бездарная чушь. Родное место больше не казалось таким уж привлекательным, оно казалось слишком лживым, слишком наивным и преувеличивающим реальность. Наверное, вот почему все ангелы, которые побывали в Аду вне контекста рабочих обязанностей часто стремились или первым делом очистить себя и свой разум, или уходили туда насовсем. Быть ангелом действительно тяжкий, огромный труд, от которого так просто хочется отречься, стоит хоть немного расслабиться. — Чимин-щи?.. — Простите, я задумался. — Ничего страшного, — светло-русый парень ему мягко улыбнулся и тоже встал со своего места, обходя стол и прислоняясь к нему тазом. — Я спрашивал у вас, смогли ли вы хоть немного отдохнуть? Знаю, мы вас постоянно тревожим, но всё же. — Не беспокойтесь обо мне, я справляюсь. — Вы большой молодец, Чимин-щи. — Спасибо, сэр. — Мы позвали вас сегодня, чтобы рассказать, что ожидает вас в ближайшем будущем. Но скажите честно, что вы сами думаете по поводу всей ситуации? «Что она откровенное дерьмо, и вы все лезете не в своё дело.» — Думаю, что это сложный случай. Я был похищен, подвергался насилию со стороны демона, — у вас есть все доказательства, чтобы обвинить чужую сторону в нарушении согласия между нашими мирами. Но вы так же беспокоитесь о том, что я много чего увидел лишнего, я прав? — Верно, Чимин-щи, — ангел опасно сверкнул глазами, сохраняя доброжелательную улыбку. Врать тут было бессмысленно обеим сторонам. — Ваше мнение как-то изменилось? Точнее, мы чувствуем, что оно изменилось, но мы не можем прочитать ваши мысли. — Я могу только сказать, что я думал, что это место гораздо хуже, демоны гораздо хуже, устрой их жизни гораздо хуже, он обязательно безобразный и чёрствый. Но на деле демоны, оказывается, умеют даже плакать, и всё далеко не так, как нам рассказывают. Я понимаю, для чего сгущались краски, так проще не поддаться на соблазны. Просто это немного грустно? — Что же в этом грустного? — Что приходится совершать много жертв, ради поддержания баланса. — Без жертв не бывает результатов, — Чимин понимающе улыбнулся в ответ на эту фразу, но ситуацию это не меняло. Конечно, они правы, но принимать это было чуточку сложнее, чем обычно. — Вы понимаете, что мы вынуждены будем очистить вашу память от этих воспоминаний, но вы можете выговориться нам, прежде чем всё забудете. — Спасибо, мне это не нужно, сэр. — Тогда мы озвучим то, ради чего вы были сюда приглашены? — Благодарю. — Собрание серафимов, изучив ваше дело, вынесло решение, которое поможет вам вернуться к прежнему режиму жизни: через два дня вам предстоит чистка — мы уберем лишние воспоминания и эмоции, удалим груз на вашей совести и сердце, это вызовет большой дисбаланс внутри вас, будет тяжело, но мы берём ответственность на себя и обещаем убрать эти ощущения как можно скорее; после прохождения процедуры очищения вы будете обязаны посещать сеансы молитв и сессий восстановления чистоты вашей души, но не бойтесь! Это не те сеансы, которые даются в наказание за проступки, чтобы ангелы поняли и приняли вину, это отдельные встречи, где как в самом начале, когда вы только приобретали сущность ангела, вы должны были совершенствовать свою духовную силу. Так и здесь, вас ждут такие практические встречи, где вам помогут восстановить ваш внутренний баланс. На это время вам будет запрещено покидать Рай, спускаться в мир людей и контактировать с ангелами в большом количестве: вы будете нестабильны первое время, возможно, могут появится срывы или негативные реакции, потому что у вас удалят значительную часть воспоминаний, затрагивающую и вашу земную жизнь, отчего неизвестно, как поведёт себя ваша психика, пытаясь скрыть дыры в памяти. Как только всё наладится, вы вернётесь к прежнему строю, для этого нужно будет снова пройти проверку на ложь, и, поздравляю, больше никакие чёрные события не затронут вашу жизнь. Чимин знал, что его ждёт, но слышать это было неприятно. Он молча кивнул, принимая решение, и дальше слушал в пол-уха, что продолжают обсуждать ангелы между собой. Ему откровенно было всё равно, кто станет его наставником в сессиях, где именно он будет проходить процесс чистки и где его временно поселят. От сказанных ему слов тошнило. От всей этой белизны тошнило. Не хотелось ничего, просто отпустить это как страшный сон и так сильно всё не усложнять. Но выбора не было, правила есть правила, их сущность не может быть запятнана чужой похотью. Похить его Чонгук просто так, продержи в тепле и уюте, забавляйся он с ним только разговорами — ничего бы не было. Чона, понятно дело, осудили бы, но не убили, а Чимин не должен был лишаться воспоминаний, нужно было бы просто пройти эти встречи, сделать вид, что всё в порядке, и жить спокойно дальше. Но нет. В их случае всё было гораздо запутаннее. Интересно, а эти серафимы знают об их родственных душах и одинаковых именах? Или, услышь они это, Чимина бы заперли в психушке до лучший времён? Звучало очень перспективно. Через некоторое время, закончив свои обсуждения, Чимина отпустили, обещая, что до чистки его больше не побеспокоят. За это он им был искренне благодарен, предстояло набраться смелости, чтобы собрать себя и жить дальше. Предстояло ещё очень много работы, не умещающейся в рамки двоих суток. Пак вежливо попрощался, покидая комнату суда, и в одиночестве направился к своему дому. Хорошо, что решением было охрану убрать, ведь весь процесс согласования решений между двумя мирами закончен. Чимин может быть предоставлен сам себе и не зависеть от других. Его всё ещё некоторые ангелы опасались, — Чимину было каждый раз забавно видеть, как некоторые отходят на пару шагов вбок или пропускают его, следя внимательным взглядом вслед, — но к вниманию со стороны он уже привык. Месяцы практики в Аду, чего жаловаться. На выходе из аллеи, ведущей к главному зданию, в котором всегда решались все административные решения, он чувствует лёгкую хватку на локте и оборачивается, встречаясь взглядом с тем самым светло-русым ангелом из зала суда. Он тормозит, удивляясь от того, что его догнали, и вопросительно вскидывает брови, чувствуя совершенно другую ауру от серафима. Она какая-то… мягкая? Как будто его не хотят мучить дальше, а пытаются поддержать, как будто они неплохие знакомые, которые действительно могут волноваться друг за друга. — Чимин-щи, есть минутка? — Конечно, сэр, вы что-то хотели? — Позволишь, я тебя провожу? Можешь обращаться ко мне Сокджин и, ох, прости, я уже перешёл на более неформально общение, а спросить не успел, — ангел виновато улыбается и пристраивается рядом, отпуская чужую руку и ловя возобновившийся темп Мина. — Прости, если неудобно. — Всё в порядке, так проще. Можешь пройтись со мной. — Ты прав, я хотел бы поговорить немного. Знаю, мы обещали, что не тронем тебя больше до чистки, но… Не знаю, мне показалось, тебе есть что сказать, но не при лишних ушах, верно? — С чего ты так решил? — Я знаю, что вы близки с Тэхёном, — Сокджин тяжело вздохнул и всё его напускное веселье вмиг испарилось, делая его чересчур серьёзным. Чимин почувствовал странное постороннее вмешательство в зону собственного комфорта, как будто он пытался быстрее расположить его к себе, применяя магию собственной тёплой ауры. Неприятно. Пак не планировал делиться с кем-то ещё своими секретами. — Я лично обещал тогда твоему другу, что помогу разобраться с тем, что с тобой случилось, когда он бегал и просил навестить Ад в поисках тебя. Я же прикрыл его, что он украл ленту, самостоятельно спустившись туда, потому что видел, что ему есть, что сказать, но он ищет способ, как это сделать. И сейчас дело с тобой всё ещё веду я. Решение не оспорить, но ты можешь поделиться со мной или спросить что-то, что тебя волнует, пока есть такая возможность. Я обещаю, что врать тебе не стану. — Чонгук уже мёртв? Вы же знаете их решение. — Почему тебя волнует это? — Просто ответь, — Чимин перевёл на ангела уставший взгляд. Почему все так и норовят залезть к нему в голову? — Нет, он заключён под стражу, но не убит. Ад прислал нам решение, ты уже в курсе, что оно из себя представляет, но до казни Чонгука ещё пару дней. — Вот как, — Пак почувствовал лёгкое облегчение где-то внутри. — Вы решили символично сделать чистку в тот день, когда демон будет стёрт из всех миров? Так сказать, стереть мне память о нём вместе с его жизнью. — Разве не выйдет красиво? — Выглядит драматично. — Чимин, ты злишься? Я не могу тебя понять, честно говоря. Ты вроде как всё прекрасно понимаешь и осознаёшь, ты готов к переменам, но при этом… не знаю, это всё потому, что вы были связаны, когда были людьми? — У нас не было хороших взаимоотношений, когда мы были людьми. — Тогда что с тобой не так? — Со мной? — Чимин искренне удивляется и даже тормозит снова, поднимая на Сокджина недоумённый взгляд. — Расскажи мне, что я должен чувствовать сейчас и как себя вести, чтобы я понял, что ты имеешь в виду. — Я просто ставлю себя на твоё место и думаю, что чувствовал бы отторжение к событиям, мне было бы обидно и больно, хотелось бы поскорее избавиться от прошлого. Мне не было бы дела до того, что решат у себя демоны, я бы хотел скорее вернуться к своей обычной жизни. — То есть в твоём понимании я должен стремиться не к прощению, а к ненависти? — Что? Нет, конечно! — Но твои слова звучат именно так, — Чимин тускло улыбается и возобновляет их прогулку. — Послушай, я не желаю ему смерти. Я бы хотел забыть всё, что было, но одновременно совершенно этого не хочу. Никакого отторжения я не испытываю, скорее, мне просто грустно, что так сложилось. Гораздо тактичнее, на мой взгляд, было бы обыграть эти ситуации по-другому, но, увы, я не могу вмешиваться в соглашении двух миров. — У тебя действительно открытая и добрая душа, Чимин. — Спасибо, но она никак не может мне сейчас помочь. — Ты должен понимать, что всё, что происходит, это неизбежное событие. На нас лежит большой груз ответственности, и мы так или иначе должны всё время соответствовать. Для этого иногда, увы, приходится лишаться некоторой информации или ограничивать себя в поступках. Тошнит. Чимин кивает, действительно соглашаясь со словами ангела, но как же, чёрт возьми, ему это надоело. Тошнит-тошнит-тошнит. От всей это правильности, от нотаций, от того, что все они правы, от того, что он прекрасно всё понимает и принимает, но это невозможно сильно его душит. Хочется воздуха, хочется набрать полной грудью прохладного, свежего воздуха, который вытеснит всё лишнее из его головы. Хочется снова соответствовать своим стандартам, а не подчиняться чужим. — Ты не обижаешься на нас? — На что я должен обижаться? — Чимин переводит удивлённый взгляд и ловит перемены в настроении собеседника. — Вы делаете то, что должны. Я пройду через то, что должен. Всё на своих местах, правильно? — Твои мысли сейчас немного хаотичнее, потому что ты долго жил с другим порядком, поэтому- — Сокджин, послушай. Я жил точно так же, как живу сейчас. Перестаньте вешать на меня лишние ярлыки, я не потерял веру, не дал себя осквернить по собственному желанию, не перешёл никаких границ, даже будучи в Аду, я оставался собой, я был ангелом и продолжал нести "добро". Не стоит так сильно переоценивать ситуацию. — Чимин, всем бы такой стержень внутри тебя, — ангел поражён, он воодушевлённо улыбается и много раз кивает, соглашаясь с блондином. — Я хотел тебя поддержать, не сердись, пожалуйста. — Я не сержусь, просто… Ты иногда слишком преувеличиваешь масштаб происходящего. Знаешь, каждый из нас несёт в себе свою роль, я так думаю. Каждый был выбран ангелом или демоном не только для баланса, но и для чего-то такого, что он сделает или будет делать, находясь в своём воплощении. И если кто-то предаёт свою веру или меняет её на что-то ещё — их нельзя осуждать. Возможно, в этом и был смысл, возможно, их предательство и не является "предательством", они могли оказаться не там, не на своём месте, или же их действие может быть примером для других, началом какой-то совершенно другой истории, предвестником больших событий. Я жалею, что мы немного вынуждены жить под устарелыми мнениями, изредка меняя что-то в уставах двух миров, и это всё, что я хочу сказать. — Это… сильные слова, — Сокджин явно растерян, ему нужно обдумать то, что ему сказал Чимин, ведь в этом есть свой смысл. Пак видит, что с чем-то ангел согласен прямо сейчас, а что-то вызывает сомнения, но он не жаждет найти признания в ответ. Ему просто нужно было сказать это хоть кому-то, кто решил вершить судьбы за других. — Кажется, мы пришли? — Да, мой дом за поворотом. Спасибо, что проводил, Сокджин. — Было приятно с тобой поболтать. Если нужна будет помощь, ты знаешь, где меня найти. Они дарят друг другу мягкие улыбки, но Чимин чувствует, как они оба врут ими, что всё в порядке. Он быстро обходит ангела и стремится поскорее оказаться дома. Нужно успокоиться, нужно избавиться от этой тошноты и мерзкого привкуса на языке после их разговора. Чимину обещали отдых, самое время эгоистично этим правом воспользоваться.

***

Чимин на автомате переставляет предметы на тумбочке, наводя порядок в комнате. Вчерашний день он просидел дома, впустив к себе только Тэхёна под вечер, решив дать своим мыслям течь в том темпе, в котором они заполняли его голову. Они мало говорили с Тэ, но Паку было проще, когда тот дарил свою поддержку, просто находясь рядом. Утром Тэхён ушёл, был вынужден выполнить порученную ему работу, но под вечер снова обещал вернуться. За это время Пак решил, что наведается в библиотеку, покопается в архивах, поищет информацию о себе и о том, что искал в Аду, как можно аккуратнее, ему не нужно привлекать внимание. Но, к сожалению, у него почти ничего не получилось найти: из результата только красивая сказка про «родственные души», явно попавшая сюда с земли и записанная для памяти, но не несущая в себе действительно важной информации, и запись о том, как он появился в Раю, лишь общедоступная характеристика. Чимина это, честно говоря, даже не расстроило. Ему казалось, что он знает уже всё необходимое, но не может сопоставить с информацией собственный ответ. Как будто ему уже тысячу раз подсказали, намекнули, предложили варианты решения проблем, но он уткнулся во что-то внутри него, твердящее, что чужие выводы — ошибка. Чем дольше он проводил время в Раю, тем сильнее заражался меланхолией, накатившей на него с того прощания с Чоном. Чимин не думал, что будет испытывать или переживать что-то подобное. Ему вообще казалось, что он достаточно просто переживёт все события. Зачем ему лишние мысли, ненужная привязанность и синдром спасателя? На деле же оказалось всё совсем не так, как он хотел. Да и с мыслями он вышел совсем не с теми, с какими планировал. Осталось буквально чуть больше суток, и вся история, в принципе, закончится. Ещё после допроса Чимин решил, что, наверное, лучше действительно послушать всех, кто пытался ему вбить старые нормы правил, что перетерпеть всё — правильный поступок. Серьёзно, он же буквально совсем скоро не будет помнить ничего, так почему же тогда на сердце так тяжело от этого наипростейшего решения? Почему Чимину хочется каждый день слышать, что Чона ещё не убили, что он, может, совсем не в порядке, но хотя бы жив. Да почему он дал себе возможность привязаться, это неправильно, нельзя, совсем нельзя! Чимин устало прикрывает глаза и качает головой, отгоняя вновь рой тревожных мыслей. Он договорился сам с собой, что просто будет нейтрально следить за тем, что генерирует его мозг, но не будет поддаваться эмоциям. Так дело не пойдёт. До того, как вернётся Тэхён, оставалось не так много времени, а в его присутствии было в разы проще. С Тэхёном можно попробовать всё ещё раз обговорить. Он не факт, что поймёт или примет, но хотя бы выслушает. Хотя бы проявит хоть какую-то эмоцию поддержки в сторону его, потому что от чужого сочувствия и жалости, ощущаемой от ангелов хлеще собственных чувств, уже воротило. Пак в принципе считал, что у него нездоровая тошнота от этого места, но светло верил, что это пройдёт, как только закончится вся эта история. Как только Чона не станет, он перестанет ощущать связь между ними и не будет помнить ни-че-го. Должно сработать, не мог он так сильно испортиться. Пак устало приземлился на свою кровать и поднял пустой взгляд на зеркало в углу, смотря на своё отражение. Белые аккуратные одежды, уложенные волосы, молочная гладкая кожа и светлые, небесного цвета глаза — он красив, он выглядит как самое чистое создание во всём мире, но почему-то всё казалось как будто бы не его оболочкой. Как будто в его облике есть трещина, а за трещиной наружу рвётся настоящий поток чего-то непонятного, и всё держится на пластыре, из последних сил пытающегося удержать всё так, как есть. Но трещина растёт, пластыря на неё не хватает, он вот-вот станет совсем бесполезен, если Пак не остановит этот процесс. Однако всё в нём только усиливает его вместо того, чтобы удержать, как есть. Отражение в зеркале мутнеет, Чимин думает, что уже, видимо, его организм вымотан настолько, что начинает отрубаться в любую секунду, он трясёт головой, и, когда снова фокусирует взгляд на зеркале, то видит там не себя, а Хосока. Чимин хмурится, моргает пару раз, но изображение не меняется, а в воздухе начинает чувствоваться знакомая чужая энергия. Хосок смеётся, смотря на его растерянное выражение лица, машет рукой и расплывается в своей тёплой улыбке, по которой Чимин точно скучал. Она кажется самой искренней за всё время, сколько он находится здесь, не считая мягких, но скованных внутренними переживаниями улыбок Тэхёна. Пак поспешно поднимается со своего места и подходит к зеркалу, аккуратно дотрагиваясь пальцами до поверхности зеркала, но чувствуя под пальцами только прохладу стекла. — И тебе привет, Чимин. — Так это и вправду ты? — Я, можешь быть уверен в этом, — брюнет опускает руку и сканирует ангела внимательным взглядом, Чимин чувствует лёгкое покалывание под кончиками пальцев от тянущей по ту сторону ауры Хосока, так и обещающей каждый раз, что всё будет в порядке. — Как ты? — Уже лучше, но всё ещё растерян. Как у тебя?.. — Я очень хотел проведать тебя, переживал, честно, но долго не решался. Появиться в Раю я, конечно, могу, но ты сам понимаешь, какой переполох тут это вызовет, поэтому подумал попробовать так. Конечно, ваш Бог сто процентов почувствовал меня сразу же, а сейчас, я уверен, что следит за нашим разговором, но никаких правил я не нарушаю. Ну, почти. — Ты же не рискуешь? — Немного, но у меня есть, что поставить в свою защиту, не волнуйся. Я не могу болтать с тобой долго, поэтому давай опустим эту тему. Лучше скажи, как всё проходит? — Ну, допрос был, ты и сам знаешь об этом. — Знаю. Наш вердикт суда мы тоже присылали, ничего нового ты там не услышал бы. Чон во всём сознался, принял, не спорил и просто ждал, пока формальная процессия закончится. — Кажется, я действовал примерно так же, — Чимин вяло улыбнулся. — Хосок, он… в порядке? — Сам полностью в проблемах, а беспокоишься за него? — Ты знаешь, я не могу по-другому. — Ну, как тебе сказать… Его держат под охраной в его соседнем с моим домом. Он даже комнату свою не покидает. Читает какие-то людские романы целыми днями или просто втыкает в одну точку, со мной общается мало и скупо, наверное, просто не даёт себе расслабиться. Он существует свои последние дни, на доживает это мало тянет. Я пробовал поговорить о тебе, но он сразу же превращается в глухого, игнорирует любую тему, связанную с тобой. Один раз только спросил меня, не знаю ли я, в порядке ли ты, когда его уводили из зала суда. В общем, как-то так… — Ему тоже тяжело. — Я знаю, я бы и рад помочь, но он отвергает любую попытку хотя бы поддержать. — Что-то не меняется никогда, — вялая улыбка превращается в грустную, Хосок зеркалит её, растягивая губы на своём лице. — Уже завтра, правильно? — Да, завтра во второй половине дня. — Тогда же, когда у меня чистка. — Вот как… — Хосок- — Кстати, Чимини, помнишь, я обещал немного больше узнать про ваше сходство имён? Так вот, спешу тебя успокоить окончательно: это не имеет никакого смысла, раз у вас нет взаимных чувств, а тем самым подтверждения того, что вы родственные души. Это как «спит» в вас, так и останется со смертью Чона, тебе это никак не грозит. — А если бы мы подтвердили? — Тогда, конечно, ты бы внутренне пострадал. Представь, что вместе с ним умерла бы ещё половина тебя: это могло отразиться на эмоциях, был бы такой же пустой, как твой друг внутри, или на самочувствии, способности летать, магии, — да на чём угодно. И ощущалось бы это болезненно, рана не зажила бы никогда. — Что даёт подтверждение, кроме воссоединения двух душ? — Ну, вы значительно выросли бы в вашей магии, скорее всего стали бы чувствовать любые изменения друг в друге гораздо острее, ваша связь была бы уже нерушимой совсем, даже после смертей в этом мире. Ничего глобального бы не случилось, скорее просто любовь действительно вдохнула бы в вас новую жизнь и дала новые крылья. — Значит, ты был прав, что я не могу использовать это, чтобы Чона уберечь. — К сожалению, нет таких книг, свитков или артефактов, куда бы ты мог вписать чьё-то имя, а дальше всё бы решилось само собой. — Я понимаю, но я всё равно надеялся на это. — Иронично, да, что надежда умирает последней? На время между ними повисает тишина, Чимин борется с внутренними ощущениями, пытаясь собрать паззл в собственной голове, а Хосок внимательно следит за ангелом, очень желая ему помочь, но не имея на это ни малейшей возможности. Теперь он даже не уверен, что появиться здесь, было хорошим решением, а не каким-то детским порывом сделать самому себе лучше, не подумав о чувствах других. — Я бы так хотел рассказать тебе всё, что творится у меня в голове сейчас, Хосок, но мне самому нужно это понять. — Всё в порядке, малыш, ты сильный и справишься. Осталось совсем чуть-чуть, верно? — Ты прав, но хочется попросить ещё немного времени. — К сожалению, не все решения могут даваться легко и нравиться нам. Зато потом мы можем быть себе благодарны за них, когда все трудности оказываются позади и ты действительно наслаждаешься тем, что получилось. — Спасибо за поддержку, Хосок. — Хотелось бы тебя потискать за щёчки, но, увы, мне нельзя, — Люцифер засмеялся, вызывая своим смехом лёгкую улыбку на лице ангела. Как же ему не хватало искренних эмоций. — У вас в Аду, наверное, тоже переполох случился, как только я вернулся? — О, ещё какой! — Хосок снова засмеялся, немного расслабляясь сам и расслабляя ангела напротив. — О всей обратной стороне знали только мы втроём. О том, что тебя Чон сам отпустил, или же то, что проблема настолько глубокая, все узнали только тогда, когда Чона скрутили воины и привели в зал суда. Ты бы видел лица "родни", когда они увидели, кого им привели на суд! Намджун аж забыл, как говорить, все боялись вдохнуть лишний раз, настолько их поразило всё, что пришлось выслушать. — Много кто мечтал избавиться от Чона, так что им должно понравится такое событие. — Чон сказал тоже самое! — Почему я не удивлён, — Чимин тяжело вздохнул и снова улыбнулся, чувствуя тоску в груди. — Но, тем не менее, как бы на него не точили ножи, на самом деле никто бы не посмел перейти ему дорогу. Да и все понимают, насколько станет трудно, как пропадёт моя правая рука. — Что ты будешь делать дальше? — Не знаю, — Хосок виновато улыбается и жмёт плечами. — Я, правда, не знаю, Чимин. Это не вакансия, которую выставят, как только сотрудник увольняется, это всё гораздо сложнее. По оценке сил в Аду нет никого, кто хотя бы мог заменить Чона наполовину. Поэтому, видимо, буду делать всё сам, делиться с Намджуном и ждать, пока придёт ещё один такой бешеный демон к нам. — Было бы смешно, переродись Чон и вернись. — Зато всё снова вернулось бы на свои места. — Сколько же он создал проблем, глупый ребёнок… — Ну-ну, хватит о нём. Ты- — Чимин? — Пак вздрогнул, услышав голос позади себя, и повернулся, встречаясь с внимательным взглядом с Тэхёном. — С кем ты разговариваешь? — Ты уже вернулся? — Да, смог справиться быстрее, чем думал, — Тэ подошёл к ангелу и удивлённо уставился в зеркало, ловя напряжённую улыбку демона. — Хосок?.. — Привет, Тэ-Тэ. — Как он?.. Опять мы просто знаем слишком мало, да? — Тэхён чуть смягчил взгляд и поджал губы. — Это всё нам с рук просто так не спустят. — Не бойся, ангелочек, я появился сам, значит, вы не при чём. — Ну, не знаю, меня в принципе сильно допрашивали, рассказывал ли ты мне хоть что-то, Хосок, в прошлый раз. А теперь я снова с тобой контактирую. Чимину память очистят, он молодец, а меня, чувствую, снова немного потрясут. Но, ладно, как будто бы в первый раз, так ведь? — Тебя допрашивали? Но ещё не чистили память… как странно, — Люцифер чуть нахмурился. — Прости, что добавил проблем. — Ничего, я же говорю. Ты беспокоился о Чимине? — Да, ангелочек, я переживаю за него всё ещё. — Не знаю, о чём вы тут говорили, но ему тяжело, Хосок, но я пытаюсь быть рядом столько, сколько могу. Он сильный ангел, держится внешне так, будто бы ему всё равно, но на самом деле я чувствую, какой беспорядок у него внутри. — Спасибо тебе, Тэхён, — брюнет ласково улыбнулся, но смотрел так тоскливо, что Мину стало вновь как-то грустно от всего на свете. — Ладно, мои хорошие, мне пора с вами прощаться. Я и так задержался дольше, чем надо было. — Я вам помешал? Вы успели поговорить?! — Тэхён обеспокоенно посмотрел на Чимина, а тот в ответ кивнул, мягко улыбнувшись. — Я не хотел… — Всё хорошо, Тэ-Тэ, мы всё обсудили. Рад был тебя увидеть, Чимин. Прощаюсь теперь с тобой до… не знаю? Увидимся, надеюсь, когда-нибудь. — Надеюсь, Хосок. Спасибо тебе. — Удачи, будь сильным, — Люцифер подмигнул блондину и перевёл взгляд на ангела рядом. — И тебе удачи, Тэхён. — Мне «до встречи» говорить не будешь? — С тобой ещё мало вероятнее, что это случится, — Хосок как-то грустно рассмеялся, а затем махнул рукой, растворяясь и меняя отражение на обычное. — Да что же нас могло в прошлом связывать, что… Хотя, наверное, в принципе знакомство с Люцифером — уже клеймо для небес? — Тэхён развернулся и отошёл к кровати, падая на неё и поднимая после на Чимина растерянный взгляд. — Я, правда, не помешал вам? — Как же они затянули с твоей чисткой, друг мой, ты столько эмоций… Не выражал никогда. — Знаю! И это странно, не думаешь? Возможно, они настолько заняты ситуацией с тобой, что просто не помнят обо мне? — Или чего-то добиваются. — Ещё лучше, — ангел тяжело вздохнул и покачал головой. — Мне и без их внимания хорошо. — Не пытался ничего узнать? — Меня даже на шаг к архивам без причины не подпустят. — И то верно. — Впрочем, какая разница. Как ты?.. — После разговора с Хосоком одновременно и лучше, и хуже, — Чимин устало улыбнулся и присел рядом, поджимая к себе ноги и утыкаясь в коленки подбородком. — Раз ты пришёл, значит, уже вечер. Осталось поспать, пережить утро с возможными расспросами и всё закончится. — Готов? — Ни капли. — Я с тобой, друг мой, — Тэхён мягко погладил Чимина по спине и так оставил свою руку, пытаясь поделиться поддержкой. — Если хочешь, то могу снова остаться на ночь. — У тебя же дела, ты рассказывал. — Да, но я могу- — Не надо, Тэ. Посиди со мной столько, сколько можешь, и иди. Я теперь здесь, с тобой, никуда не денусь, да ещё и заперт на полгода минимум, пока не пройду всю "реабилитацию". Можешь не переживать, ещё устанешь видеть меня каждый день. — Глупый, — Тэхён щёлкнул Пака по носу и улыбнулся, наблюдая за зевнувшим парнем. — Устал? — Немного. — Ложись спать, я побуду с тобой, пока ты не уснёшь, и тогда пойду, ладно? — Конечно, — Чимин снова зевнул и потянулся к другу, обхватывая его за плечи и укладывая с собой на кровать. Пак удобно уткнулся носом тому в грудь, давая себя приобнять, и прикрыл глаза, затихая под мерные поглаживания по спине. Тэхён лежал долго, пока дыхание друга окончательно не выровнялось, подождал какое-то время после, путаясь в своих мыслях, и потом аккуратно, стараясь никак не потревожить блондина, покинул его комнату, тихо прикрыв за собой дверь и бесшумно уходя. Но стоило двери закрыться, как Чимин открыл глаза и уставился на стену перед собой. Сна не было изначально ни в одном глазу, слишком тяжёлая голова мешала расслабится, а присутствие друга заставляло чувствовать себя виноватым. Он перевернулся на спину и бездумно уткнулся в потолок, думая-думая-думая… «Не все решения могут даваться легко и нравится нам. Зато потом мы можем быть себе благодарны за них, когда все трудности оказываются позади и ты действительно наслаждаешься тем, что получилось» Значит то, что он не жалеет, это правильно? Значит то, что страха в нём нет, есть только лёгкое сомнение, это нормально? Ночь предстояла долгая и тяжёлая, а Чимин не собирался спать. Кажется, он наконец-то что-то выбрал, осталось только… смириться.