Грани иных реальностей

Рангику проснулась ближе к полудню. На тот факт, что она опять проспала работу, ей было, в общем-то, наплевать. Капитан Хитсугайя всё равно сейчас на задании в мире живых, а это значит – она сама себе контролер. И то, что лейтенант десятого отряда, вместо того, чтобы работать, бьет баклуши, капитану Хитсугайе, наверняка, известно. На интуитивном уровне. Однако уличить её в этом он никогда не сможет по причине отсутствия доказательств. И свидетелей тому, что лейтенант Матсумото не работает, тоже не найдется во всем десятом отряде – никто не рискнет сдавать собственного лейтенанта, от которой потом за это можно получить. На сборы Рангику потребовалось ещё полтора часа, так что ближе к двум (к обеду) она была в офисе своего отряда. На столе её ожидала любимая кипа бумаг, отложенная «на потом», только вот это самое «потом» не наступает уже порядка двух недель… Рангику медленно подошла к своему столу, заварила кофе, и взяла первый попавшийся отчет. Он был скучным. А написанное на листе, хоть и было выведено на родном языке, всё равно никак не укладывалось в голове лейтенанта десятого отряда. Рангику отложила бумагу и подошла к столу капитана. Ей нужна была ручка и печать. Просмотреть отчеты бегло, поставить подписи, печати и списать это всё в архив. На столе капитана обнаружилась весьма интересная бумажка – на поверку оказавшаяся письмом от капитана, оставленным, видимо, в день его отбытия в мир живых, то есть три дня назад. Привлекла она внимание Рангику своим цветом – капитан Хитсугайя написал ей послание на зеленом стикере, которые они, в десятом отряде, использовали в качестве напоминания. Рангику пробежалась взглядом по написанному и кружка кофе, находившаяся у неё в руках, чуть не выскользнула из рук – вот так неожиданное послание!

«Матсумото, в конце месяца, то есть через четыре дня, нужно будет сдать в первый отряд полугодовой отчет. Я совсем про него забыл, и у меня задание в Генсее. Составь, пожалуйста, его за меня. В замен проси, что хочешь. P.S. Взамен проси сколько угодно выходных, ты всё равно не работаешь, так что это не будет проблемой. P.P.S. Занеси документы в красной папке в шестой отряд. P.P.P.S. ТОЛЬКО ПОПРОБУЙ НЕ СДЕЛАТЬ ОТЧЕТ!!!»

- Это что, получается, сдать отчет нужно сегодня?! – ужаснулась Рангику, - вот черт! Кружка кофе была оставлена на столе капитана, а сама Рангику принялась судорожно думать, где ей взять отчет. Так, нужно ещё отнести красную папку в шестой отряд… Рангику застыла на месте, а её голубые глаза загорелись – гениальная идея только что пришла ей в голову. Ренджи и капитан Кучики, наверняка, сделали отчет, а значит, его можно взять у них, изменить там данные и готово! Рангику подхватила красную папку и унеслась в шестой отряд с очаровательной улыбкой на лице. Ренджи можно было предложить за это выпивку, ну или какую-нибудь услугу (подменить на тренировках, пока он куда-нибудь уходит, прикрыть перед капитаном или что-нибудь ещё). В шестом отряде всё было совсем не так, как в десятом – все ходили по струночке, держали осанку, выполняли работу, кто-то тренировал новичков… как постановка для какого-то документального фильма про суровость армии. В каждом человеке чувствовалось влияние капитана Кучики. Если бы Рангику попросили бы описать шестой отряд и его капитана тремя конкретными словами, она бы сказала: педантичность, перфекционизм и дотошность. А если можно было бы добавить пару слов от себя, тогда так: раздражающая всех педантичность, нездоровый перфекционизм, невозможная дотошность, невыносимое занудство, вечное флегматическое выражение лица, однотонный и нудный голос, будто бы записанный на старый диктофон… но это уже Рангику на личности перешла. Капитан Кучики был именно таким. Невозможным педантом, больным наголову перфекционистом, до ужаса дотошным и невыносимым занудой с постоянным выражением фантастического пофигизма (именно пофигизма, а не спокойствия, как у капитана Хитсугайи) на лице и монотонным голосом. Зануда, конечно, но зато какой. Рангику, чисто по-женски, не могла не признавать красоты и витающего вокруг капитана шестого отряда обаяния. Он действительно был красивым, статным, умным и сексуальным мужчиной. Черт возьми, да о нем многие девушки мечтают… Только вот Рангику не была одной из них. Она-то уж знала, что красота красотой (её хватает на одну ночь, не больше), но и большое значение играет характер, воспитание, манера речи, увлечения и т.д. Шестой отряд это не оплот разгильдяйства в одиннадцатом, легкой меланхолии в третьем, едва заметной апатичности в тринадцатом (которая не отпускала отряд даже спустя десять лет после смерти капитана Укитаке), нездорового флегматизма (читай: пофигизма) в десятом (и даже капитан Хитсугайя не мог расшевелить ленивых обултусов-офицеров) и мягкосердечности в четвертом (Исане Котецу в принципе не могла проявить строгость и наорать на кого-нибудь, как та же Сой Фонг). Не чувствовалось в шестом отряде и ноток неадекватности, как в двенадцатом. Правду говорят, что отряд и люди в нем впитывают черты характера своего капитана… В пятом отряде, например, некоторые офицеры, которые часто видели капитана по долгу службы, включая Хинамори Момо, нередко употребляли в разговорной речи (причем, незаметно для себя) английские слова, как капитан Хирако. В девятом отряде все уважали капитана Мугуруму. Даже при капитане Тоусене… А уж по возвращении Кенсея после войны с Айзеном на свой пост капитана – его продолжили уважать. В общем и целом в девятом отряде всегда была спокойная, душевная атмосфера, которую разбавляла своим безумием Маширо Куна – второй лейтенант капитана. По большому счету после войны с Квинси, десять лет назад, все мало-мальски оправились… кроме тринадцатого отряда, в котором отслеживалась легкая апатия среди тех, кто служил ещё при капитане Укитаке и не оставил службу после его смерти. Таких людей было немного, но среди них всё ещё соблюдался негласный траур каждый год в день смерти капитана. А Рукия… Капитаном она была только для новичков – тех, кто недавно пришел из академии. Для тех, кто служил под начальством Укитаке Джоуширо, или знал его когда-то и просто перевелся в тринадцатый отряд, Рукия была просто лейтенантом в белом хаори с цифрой тринадцать на спине. Заботливым, задумчивым, прям как её брат, несколько вспыльчивым лейтенантом со своими проблемами. Рангику знала, даже на собрании капитанов её не называют капитаном Кучики, и не потому, что могла возникнуть путаница, поскольку капитанов Кучики теперь двое – можно было ведь просто сказать «капитан Кучики Рукия» или «капитан тринадцатого отряда» – обойтись без имен даже. Кьераку-сотайчо не мог называть её капитаном потому, что эту должность занимал его лучший друг много-много лет. Кьераку Шунсуй чуть ли не каждый день посещал могилу лучшего друга, думал о чем-то, и всё чаще прятал взгляд уставших глаз под широкими полями своей соломенной шляпы. Он всё чаще молчал на попойках, да и появлялся там редко – хотя раньше было за уши не оторвать от празднества, теперь он всё чаще пил в одиночестве. Война с Квинси унесла слишком много. Рукию он так и звал – по имени и фамилии. Если было какое-то сообщение или поручение, главнокомандующий Кьераку обычно обращался к ней следующим образом: «А этим, пожалуй, займется Кучики Рукия и тринадцатый отряд» или «Рукия-сан, ваш отряд не сдал отчеты. Пусть я и закрываю глаза на проделки десятого отряда – этих ребят не исправить, назначение ответственного Хитсугайи-тайчо, как видите, не помогло – но они не самый лучший пример для подражания. Впредь я прошу вас сдавать отчеты вовремя». Конечно, Рангику не присутствовала на собраниях капитанов – всё это ей рассказывал Тоширо. Ведь их отношения давно переросли обычное «капитан-лейтенант». Тоширо отчетливо понимал, что ещё после войны с Айзеном, у Рангику никого ближе него не осталось, и отталкивать её от себя он просто не имел права, да ему и не хотелось. Понимала это и Рангику, ведь у Тоширо, по сути, никого, ближе её и Хинамори Момо, тоже не было. Но с Момо не поделишься своими переживаниями – Хитсугайя всё ещё нежно верил в хрупкость психики этой поистине боевой девушки – а вот с Рангику всегда можно было погрустить, подумать, помолчать, или поговорить, не притворяясь сильным. За своими мыслями Матсумото и не заметила, как перед её носом выросла дверь в кабинет Кучики-тайчо. Предварительно постучав, Рангику впорхнула - по-другому и не скажешь - внутрь. - Добрый день, - нараспев произнесла она. Капитан Кучики не удостоил её и взглядом. Коротко поприветствовав её сухим «Добрый, у вас что-то срочное?», он все сидел, не отрывая взгляда от документов на столе. Рангику скользнула взглядом по его письменному столу – как всегда идеальный порядок. Такой идеальный, что аж зубы сводит… Капитан Кучики остановился, словно завис, как компьютерная программа, затем, как в замедленной съемке, поднял глаза и смерил Рангику холодным взглядом своих серых глаз. Лейтенант десятого отряда удивилась, но не испугалась – капитан Хитсугайя какими только взглядами за всё время на неё не смотрел, её таким не напугаешь. Даже перевела взгляд на Ренджи – он смотрел на неё во все глаза. Мало того, в них читалось огромным баннером «Ты что, дура?!». Рангику сглотнула. Смутные догадки посетили её мысли. - Что вы только что сказали? – холодно спросил капитан Кучики. - А что я сказала? – уточнила Рангику. Взгляд капитана Кучики потемнел. Рангику умом понимала, что нужно бежать, но её держало обязательство – отдать красную папку… ну и ещё несделанный отчет. В конце концов, ну что ей сделает Кучики? Ну не ударит же и не наорет – он никогда не повышает голос, ну максимум – посмотрит, как на ничтожество, но кого этим можно напугать? Лучше уж вытерпеть его взгляд, чем получить вполне себе ощутимых люлей от капитана Хитсугайи, когда тот вернется. - Матсумото, ты чего несешь, - шикнул Ренджи. - Лейтенант Матсумото, - начал капитан Кучики своим известным на весь Готей «стальным» голосом, - я понимаю, что моя, как вы выразились, идеальность, хотя я объективно не считаю себя идеальным, может вам не нравиться до такой степени, что у вас, как вы сказали, «зубы сводит». Смею предположить, что это связано с вашими чертами характера. Я, конечно, говорю о присущих вам безответственности, лени, непомерном и несвойственном вашему возрасту инфантилизме, а так же беспробудном пьянстве, - Рангику подавила желание закатить глаза, её как будто бы сейчас Хитсугайя-тайчо отчитывает. - Всё это не только является противоположностью моего поведения, которое вас так раздражает, но и складывается в один большой беспорядок, начиная с вашего стола и заканчивая личной жизнью. - Личной жизнью? – Рангику шагнула вперед, - что же вы имеете в виду? Можете уточнить, а то я что-то немного вас не поняла. - Ваш образ жизни, лейтенант Матсумото, бесконечные пьянки-гулянки, отсутствие порядка и правил, - отозвался капитан Кучики. - Вы не это сказали, - хрипло заметила Рангику, - образ жизни – это действительно бардак на столе и пьянки-гулянки, но личная жизнь – совсем другое. Что же вы имели в виду? – Рангику подошла ближе, - хотя, не утруждайтесь выдумывать оправдания, не стоит, я прекрасно вас поняла. Вот только не думала, что вы опуститесь до того, что будете собирать слухи по Сейрейтею, которые на девяносто процентов смешная неправда, и, уж тем более, в это верить. Я думала, вам есть чем заняться, и уж представить не могла, что в глубине вашей души живет несчастный сплетник. - Матсумото-фукутайчо, - ледяной голос капитана Кучики ничуть не остудил гнев и обиду Рангику, - выбирайте выражения. - Как и вы, - парировала она. - Я ничего не сказал, - он поднялся со своего места и обошел стол. Теперь они стояли напротив друг друга. - Я умею читать между строк. - Значит не совсем хорошо, как следовало бы. Чем же я вас обидел? - За вашими словами о беспорядочности в моей, прошу заметить, личной жизни скрывалась весьма конкретная мысль. - И какая? - Гордость не позволит вам сказать женщине в лицо упрек в «беспорядочности половых связей», а воспитание – назвать её проституткой. - Лейтенант Матсумото, вы услышали то, что хотели услышать, - заметил капитан Кучики, продолжая сверлить её стальным взглядом, - в конце концов, вы сами назвали себя… женщиной с пониженной социальной ответственностью. Прискорбно, что вы о себе такого мнения, раз уловили скрытый подтекст, которого не было в моих словах. Рангику громко усмехнулась, отвернувшись, и, резко, не ожидая даже от самой себя, развернулась обратно, лицом к капитану Кучики, отвесив ему звонкую пощечину. Этот жест отрезвил их обоих. Бьякуя Кучики впервые подумал о том, что его слова про личную жизнь действительно можно было расценивать, как выражение презрения и скрытого уличения в распутстве (и чего скрывать, именно слухи о её половых связях он и имел в виду). Но, что бы она там ему ни наговорила, он не имел права её унижать – Рангику Матсумото была женщиной. И Кучики Бьякуя, будучи аристократом, не имел никакого права её оскорблять. И срывать на ней свою усталость и раздражение (из-за дурацкого отчета, который он две ночи составлял). А Рангику, как громом пораженная, стояла и думала, что она только что замахнулась на старшего по званию. Где-то на заднем фоне Ренджи пробормотал «Я лучше пойду», после чего хлопнула дверь. Бьякуя вновь взглянул на неё, но зацепиться за её взгляд не смог – она опустила глаза. - Капитан Кучики, я прошу меня извинить… - Нет, это мне за дело, - признал он, - ваша личная жизнь касается только вас. А порядок на моем столе только меня. - Извините. И за пощечину тоже. - Возвращаясь к работе, зачем вы пришли? – невозмутимо спросил он. - Отчеты, - Рангику протянула ему красную папку, - я тоже пойду. Рангику вылетела из офиса шестого отряда как ошпаренная. Ну, это же надо было – ударить капитана. Ну да, он, похоже, перегнул палку – переработал. Это было видно по его покрасневшим глазам и опухшим нижним векам. Не спал, наверное, ночи две. На выходе её перехватил Ренджи. - Хех, Матсумото, ну ты отожгла! - Скажешь кому, я и тебе врежу, усёк? – предупредила она. - Я – могила! – заверил её Ренджи. - Ты именно там и окажешься, если кому-нибудь сболтнешь. Я не шучу, Ренджи. - Не парься, не скажу. Но капитан это, совсем не то имел в виду, ты не думай на него. Он просто две ночи дурацкий отчет писал, я вот в архив бегал постоянно, так что ты не сердись на него. Ты же знаешь, капитан Кучики никогда никого не оскорбляет, даже завуалированно. Тем более женщин. Да он Рукии-то, когда её арестовали двенадцать лет назад, ни слова не сказал, только посмотрел холодно и разочарованно. - Я не обижаюсь на него, Ренджи, - вздохнула Рангику, - надеюсь, и он забудет этот инцидент. - Да ладно, ты ж несильно его ударила, даже следа не останется. И потом, он ведь тебя, неосознанно, но оскорбил-таки. Устал, да, не обращай внимания, в общем. Так ты чего пришла-то в наш отряд? - Ну… не знаю, имею ли я право, после того, что сделала, просить у тебя что-то. - Ой, брось, мы ж друзья! - Я не сделала отчет. Капитан оставил записку, прежде, чем в Генсей ушел, с просьбой-приказом сделать полугодовой отчет. А я… - Провафлилась. Впрочем, как всегда, - хихикнул Ренджи. - Ну, в общем-то так и есть. Ты не мог бы скинуть мне ваш отчет на почту, я там поменяю цифры и кое-какие формулировки. - Да без вопросов. С тебя должок. - Сочтемся, - кивнула Рангику. - Я тебе с компьютера кину, после обеда. - Хорошо, - Рангику улыбнулась, - пошли, что ли, на обед. - Слышала, Хисаги там чего-то замутил со своим музыкальным творчеством? Песню написал. - Опять? – удивилась Рангику, - он еще не оставил надежду собрать в Готее собственных Rammstein? – хихикнула она. - Да ладно тебе, ну есть у человека мечта, не совсем адекватная, правда, но музыка - это же круто, - усмехнулся Ренджи. - Музыка – да, но то, что играет Хисаги едва ли можно назвать музыкой, - засмеялась Рангику. - Это точно, - поддержал её Ренджи, - но зато девятый отряд теперь может похвастаться креативным музыкантом-лейтенантом. - Слушай, Ренджи, получается, тринадцатый отряд может похвастаться креативным художником-капитаном. - Если Рукия художница, то от слова «худо», - усмехнулся Ренджи. - Восьмой – капитаном-писателем. Все знают, что Ядомару Лиза периодически пишет фанфики, исключительно гейского содержания, правда - продолжила Рангику, - а капитан третьего отряда, Роуз Оторибаши, потрясающе играет на фортепьяно и пианино. Капитан Хирако у нас местный полиглот, он говорит по-английски и немного по-французски, владеет испанским и китайским языками. Даже Кьераку-сотайчо играет на гитаре. Все вокруг такие креативные и творческие, не удивлюсь, что капитан Сой-Фонг поет в душе, а мой капитан пишет стихи. - Стихи пишет Хинамори. - Правда? Я вот и не знала. Одни мы с тобой какие-то некреативные и нетворческие. - Рангику-сан, - с важным видом начал Ренджи, - пить так, как мы, тоже надо уметь! Рангику засмеялась. В целом она прекрасно провела время. Ренджи действительно скинул ей отчет после обеда, и она первые два листа прочитала от корки и до корки честно, переставляя некоторые слова местами или вовсе заменяя их однокоренными – чтобы стиль написания капитана Кучики был не столь заметен. Она изменила цифры в конце и поменяла авторство и номер отряда, а затем отправила на официальный электронный адрес почты первого отряда. И всё… В принципе, факт того, что у десятого отряда практически копия отчета шестого, мог бы остаться незамеченным, если бы не один инцидент. Хинамори Момо зашла к Рангику на чай, а когда в разговоре был упомянут злосчастный отчет, выяснилось, что лейтенант пятого отряда совсем про него забыла, а зная её капитана – он и подавно не вспомнит. Впервые Хинамори Момо решила списать у кого-то отчет, а не делать его самой. Тем более у Матсумото Рангику. И она честно хотела изменить там несколько предложений, но её хватило только на то, чтобы поменять там числа – потом капитану Хирако срочно понадобилась её помощь, и Хинамори снова забыла доделать отчет. А когда опомнилась, решила просто скинуть то, что было на почту первого отряда. Ну а потом к Момо заглянул Кира Изуру, документы отдать. Когда Момо невзначай спросила, сделал ли он отчет – Кира очень удивился существованию какого-то отчета, который, оказывается, нужно было сделать. А когда вспомнил, что отчет, оказывается, не какой-то, а полугодовой – пришел в ужас. Хинамори скинула ему на флешку свою, исправленную, версию отчета, и попросила исправить там еще что-нибудь, кроме чисел. Кира пообещал, что сделает. Только вот, в отличие от своих друзей, он, что называется, не «наобум» вписывал туда цифры, а честно всё считал, поэтому на исправление слов сил не осталось. Капитан Оторибаши, как и ожидалось, был не в курсе, что нужно сделать полугодовой отчет, и вообще – его не было в отряде. Ну а затем о такой мелочи, как полугодовой отчет, вспомнил Хисаги Шухей, а следом за ним и Маширо Куна, которые быстро сообразили, что им будет от капитана, если они не сделают отчет. Кира не мог не помочь другу, а заодно и его напарнице по работе. Однако, надо же такому недоразумению случиться, о полугодовом отчете в этот день вспомнили не только лейтенанты десятого, пятого, третьего и девятого отрядов, но и лейтенанты одиннадцатого, восьмого и седьмого отрядов. К утру – крайнему сроку сдачи отчета – Нанао успела их все просмотреть, и выяснила одну очень неприятную особенность – отчет у нескольких отрядов был как под копирку слизан с образца шестого отряда. Об этом она сразу же сообщила своему капитану. - Вот это да, - усмехнулся главнокомандующий, - какая интересная цепочка. У меня в голове уже разворачивается картина массового списывания. Хоть бы слова поменяли, взрослые люди же. - Спустим им это с рук? – нахмурилась Нанао. - Вот ещё, - весело отозвался Кьераку Шунсуй. - Разнос полетов? – предложила Нанао. - Ну, это слишком скучно, - Шунсуй загадочно улыбнулся, и лейтенант Исе поняла, что у её тайчо созрел в голове нешуточный такой план. А в голове Кьераку действительно разворачивался мыслительный процесс, оформляющийся потихоньку в грандиозный (и своднический) план. Не далее, чем сегодня вечером, Рукия на пару с Ренджи (который, нужно заметить, был категорически против этой, как он выразился, «безумной» идеи) предложили главнокомандующему своднический план, который носил гордое название «Дело о Навязывании Отношений» любимому старшему брату и лейтенанту десятого отряда, сокращенно «Д.Н.О». - Дно?! - Ренджи не сдержал смех, когда услышал аббревиатуру. - Не дно, а Д.Н.О., дурак! – важно сообщила Рукия. Ренджи продолжал смеяться. Тогда, немного подумав, Рукия открыла новую страницу в своем блокноте и предложила другое, более развернутое и не менее гордое, название: «Продуманная Распланированная Операция Вовлечения Выбранных Активных Объектов в Любовные Настоящие Отношения». - Ещё лучше, - засмеялся Ренджи, - лучше уж тогда Дно, чем кодовое имя «П.Р.О.В.В.А.О.Л.Н.О»! Кьераку был с ним солидарен. И не потому, что аббревиатура нового названия была своеобразной игрой слов, ведь «П.Р.О.В.В.А.О.Л.Н.О» ну уж очень напоминало слово «провал» и «провально», а тут, как вы корабль назовете – так он и поплывет, как говорится. Вот и уплывут так и не начавшиеся отношения Матсумото Рангику и Кучики Бьякуи в жо… кхм, далеко, в общем, они не уплывут - сразу потонут. Рукия пожелания учла и немного перефразировала. Получилось вновь очередное грандиозное название: «Продуманная Операция Любви и Навязывания Объектам ранеЕ Фиксированным Индивидуальных Активных Сексуальных Красивых Отношений». Ренджи, как услышал, стал смеяться еще громче. - Ты издеваешься?! – Кьераку с улыбкой наблюдал, как лейтенанта шестого отряда согнуло от неудержимого смеха. Пожалуй, Ренджи прав, у Рукии то ли с фантазией было туговато, то ли она действительно издевалась. Зная младшую сестру капитана Кучики – скорее первое. Просто у Рукии свой индивидуальный подход ко всему, включая творчество… Чтобы не получить от подруги затрещину в третий раз, Абараи аргументировал свое поведение – мол, мало того, что название слишком длинное и мудреное, так ещё и звучит по-идиотски, не говоря уже об аббревиатуре. Кьераку название понравилось ещё меньше, чем пресловутое дно, ой, простите, «Д.Н.О». Да и чего уж, провально, то есть великое «П.Р.О.В.В.А.О.Л.Н.О» было лучше, чем то, что получилось в итоге. Во-первых, новое название действительно было длинноватым и чудаковатым, во-вторых, аббревиатура у него, конечно… «П.О.Л.Н.О.Е.Ф.И.А.С.К.О». Но Рукия менять название отказалась, пришлось оставить… - Говорящее название, - усмехнулась Нанао, когда услышала. - Это Рукия придумала, - отмахнулся Шунсуй. - Как бы ваш план действительно не потерпел полное фиаско, - заметила Нанао, - так каков план? - А, есть тут одна идея, - улыбнулся Кьераку, - Нанао-тян, сделай восемь бумажек и напиши на них номера провинившихся отрядов, включая шестой, вместе с именами лейтенантов. - Капитан, вы ошиблись в подсчетах, провинившихся отрядов, включая шестой, действительно восемь, но в девятом отряде два лейтенанта, так что нужно сделать девять бумажек. - Нет, Нанао-чан, я не ошибся, - протянул на распев Кьераку, - сейчас я тебе всё объясню… Ну а на следующий день, когда все капитаны получили сообщение о срочном собрании, никто из них и не догадывался, что же их ожидает всего через несколько минут… И это намного интереснее обычного разноса полетов…