Грани иных реальностей

Четвертый отряд Рангику покинула в смешанных чувствах. Медкарту она предусмотрительно взяла с собой, руководствуясь убеждением, что эта информация всё равно принадлежит ей. К тому же, оставь она карту на территории четвертого отряда, не факт, что её уничтожит Исане, как и обещала. Если Рангику удалось проникнуть в архив четвертого отряда (спасибо счастливому стечению обстоятельств), то и другие смогут. Этого никак нельзя было допустить, поскольку информация, которая содержалась в этой карте, действительно могла спровоцировать огромный скандал на всё сообщество душ. Разбираться ещё и с этим желания не было никакого, учитывая, что проблем у Рангику и так было больше, чем достаточно. Бремя судебных разбирательств должно было лечь на лейтенанта десятого отряда из этого мира, а не на Матсумото Рангику из другой реальности. Ведь она-то ничего не сделала. Просто оказалась не в том месте и не в то время. «Повезло, так повезло» - мрачно подумала Рангику. Рангику совершенно не представляла, как ей реагировать на ту информацию, которую она узнала. В её жизни это было невозможно. Рангику не знала, почему Странница расценила именно этот факт как самое сокровенное желание. Со своим диагнозом Рангику свыклась лет пятьдесят назад, когда только узнала о нём. Не сказать, чтобы она радовалась этому или сильно страдала, она приняла это как факт, как данность. Диагноз ей жизнь никак не портил. Но этот мир... - Так сильно отличается от реальности, - прошептала Рангику, остановившись на крыше главного офиса десятого отряда. Ей потребовалось меньше минуты, чтобы забрать свой занпакто. Внезапно в голову пришла безумная идея. Сорвавшись с места, Рангику направилась в третий отряд. Ей нужно было поговорить с капитаном Ичимару. Она прекрасно понимала и осознавала, что этот человек – вовсе не тот Гин, которого она когда-то знала, но Рангику ничего не могла с собой поделать. К тому же, она привыкла жить по принципу "сначала делай, потом думай". Это было в духе Куросаки Ичиго, Абараи Ренджи, Зараки Кемпачи, и других личностей, что называется «без царя в голове». Рангику никогда себя к ним не относила. Но иногда просыпалась в ней юная девочка, которая отказывалась думать прежде, чем что-то сделать. До третьего отряда Рангику добралась довольно-таки быстро. Ичимару Гин обнаружился на улице, в окружении подчинённых. Учил он их чему или же отчитывал, Рангику разбираться не хотела. Собрав всю свою решительность и уверенность, она подошла к капитану третьего отряда, не скрывая духовную силу. - Лейтенант Матсумото, - протянул Гин, не оборачиваясь, - что вы здесь делаете? Между прочим, если у вас проблемы в памяти, я напомню, согласно условиям вашего ареста, вам запрещено покидать территорию десятого отряда. - Гин, - начала Рангику. Терять ей было нечего, она всё равно собралась после отправиться в шестой отряд, забрать капитана Кучики и вернуться в мир живых, а оттуда - отправиться в другой мир. Капитан Ичимару развернулся, смерил её своим фирменным взглядом и, не переставая улыбаться, уже хотел указать ей на неправильное к нему обращение, но Рангику не собралась это выслушивать. - Знаю, здесь я должна обращаться к тебе как положено, но я не могу. Возможно, ты уже понял, что я совсем не та Матсумото Рангику, с которой ты знаком. Хотя, это неважно, - Рангику говорила быстро, её мысли путались. Она не знала, можно ли по правилам путешественников между мирами вообще говорить кому-то о том, что ты из другого мира, но в данный момент она не контролировала себя. – Я не имею отношения к тому, что случилось с Мей. У тебя, кстати, красивая жена. Ты так о ней беспокоишься, я даже немного завидую, - Рангику печально улыбнулась, - раньше ты так только обо мне заботился. Но я рада, что хотя бы в этом мире у тебя есть человек, которому ты всецело доверяешь. Прости, что я не смогла стать этим человеком для тебя, Гин. - Рангику опустила глаза, - и я отдаю себе отчёт в том, что говорю сейчас, в том, что собираюсь сказать тебе и в том, что ты меня не понимаешь. Просто выслушай, хорошо? – она вновь подняла глаза, ей даже посчастливилось поймать взгляд капитана Ичимару. Он всё же соизволил приоткрыть веки, в его взгляде читалась заинтересованность. - У тебя красивые глаза, Гин, - Рангику улыбнулась, - как жаль, что ты так редко показываешь их другим людям. Ты так много для меня сделал. Ты всегда так много делал для меня, но я так и не смогла оценить этого. Вернее, сказать тебе это. Прости, что ругалась и злилась на тебя. Ты ведь... Ты всё уже решил, и я никак не могла повлиять на твое решение. Но, знаешь, даже после того, что ты сделал для меня, я до сих пор не могу принять твой поступок. Запомни, Гин, ради любимых нельзя умирать. Нужно жить ради них. Когда любишь кого-то, сделай всё, что возможно, но останься в живых. Потому что твою смерть любимые люди не оценят. Я не оценила. Мне, чёрт возьми, было очень больно. И я... Я всегда была так далека от тебя. Я так и не сказала... Того, что должна была, того, что хочу сказать тебе. Я знаю, ты не понимаешь меня, не понимаешь, о чем я говорю, но я всё равно скажу, – Рангику глубоко вздохнула и, не прерывая зрительный контакт, выдохнула громко и чётко: - Я скажу то, что должна была повторять тебе каждый день. Я люблю тебя, Гин. Ты был для меня целым миром. Прости, что не смогла разделить твое бремя и помочь тебе. Прости, что ради меня ты расстался с жизнью. Это только моя вина. Ты хотел, чтобы я радовалась жизни, чтобы не плакала, как в детстве… да, я была жуткой плаксой раньше. Сейчас, если так подумать, мало что изменилось, - она горько усмехнулась, - но я... Я постараюсь, честно, я буду стараться. Обещаю. Ведь, если я буду ныть и жалеть себя, это будет равноценно неуважению и пренебрежению тем, чем ты ради меня пожертвовал. Собственно, это всё, что я хотела сказать. Прости, ты мало что понял из моих слов. Я такая эгоистка, Гин, - выдохнула Рангику и перевела взгляд с его лица на небо, - я даже сейчас говорю тебе о своих чувствах только затем, чтобы мне стало легче, а не тебе. Просто… я должна была сказать это тебе раньше. Когда ты был еще… когда ты был… - Рангику моргнула, затем ещё и ещё, до тех пор, пока ей не удалось сдержать слезы, - извини, мне, вообще-то, не свойственно слезы лить. Ну, я же не Хинамори. Хотя она в последнее время вообще не плачет. Такой сильной стала. Но иногда на меня находит… В общем… спасибо, что выслушал и не перебил, ну и не выставил меня вон, потому что говорю какую-то бессвязную ерунду. Для тебя ерунду, для меня, конечно, это не ерунда, - пояснила она. – Это, в общем-то, всё что я хотела тебе сказать. Ещё раз спасибо, что выслушал. Я пойду. Рангику развернулась и, стараясь не обращать внимания на обомлевших от такой проникновенной речи офицеров и рядовых, которых до её прихода в третий отряд так увлеченно отчитывал за что-то капитан Ичимару (или же учил чему-то, но, зная натуру бывшего капитана третьего отряда, скорее первое, чем второе), заторопилась к выходу. Ей всего-то и нужно было, что запрыгнуть на крыши бараков третьего отряда, да умчаться, что называется, в закат, но у капитана Ичимару на этот счёт были другие мысли. Он схватил её за руку, чуть выше локтя, за плечевую кость, и насильно удержал на месте. - Лейтенант Матсумото, - протянул он, - Рангику, - исправился Гин, не смягчая тон своего голоса, из-за чего его обращение к ней прозвучало ещё более насмешливо, - я бы закрыл глаза на всю ту чушь, которую вы мне тут наговорили. Тем более, вы не одна такая, кто мне в любви клялся на пустом месте. Однако кое-что меня всё же задело в ваших словах. Мне плевать, что вы, скорее всего, всё вот это говорили не мне, а кому-то другому, представляя его на моем месте, но вы сказали, что я, по каким-то неведомым мне причинам, отдал за вас жизнь. Если вся ваша проникновенная и одухотворенная речь действительно предназначалась для моих ушей, это очень прискорбно. В первую очередь, для вас. Ведь если вы считаете живого человека мертвым, при этом говорите с ним и признаетесь ему в любви, у вас явно большие проблемы с психикой. Прискорбно. – Капитан Ичимару усмехнулся, не переставая улыбаться. По его выражению лица было совершенно очевидно, что всё его слова не более, чем обычное притворство. Рангику опустила взгляд. Она привыкла, что он вел себя так со всеми окружающими, но к ней он всегда относился с теплотой, заботился о ней. Он никогда не насмехался над ней. Рангику ощутила горечь непролитых слез в горле. Гин, тем временем, продолжил. - Однако я не мог не заметить, что вы упомянули в начале своей речи какую-то другую Матсумото Рангику. Это очень странно. У вас раздвоение личности? Или действительно сильные проблемы с психикой? А кроме того, ещё и с законом. Вы ведь не должны были покидать территорию десятого отряда, но я, так и быть, закрою на это глаза и никому не скажу. На сумасшедших ведь не обижаются, да, лейтенант Матсумото? – фальшивая сладость в его голосе резала не хуже самого острого кухонного ножа. – Может, мне проводить вас в четвертый отряд? - Благодарю, капитан Ичимару, но, могу заверить вас, я не нуждаюсь в психологической помощи, моя психика в полном порядке, - выдавила из себя Рангику. Слова её прозвучали весело и беззаботно, но до ужаса наиграно. Её голос чуть не сорвался. Она умела притворяться, когда было нужно. В одночасье она вновь превратилась в беззаботную, глупенькую дурочку, которую так любили большинство мужчин Сейрейтея. Они никогда не видели в ней личность, настоящую Рангику, они видели в ней безмозглую пьяницу Матсумото, готовую, по слухам, где угодно, с кем угодно и на что угодно. Они забывали, что безмозглые дурочки, готовые на всё где угодно и с кем угодно, шинигами не становятся и в лейтенанты уж точно не выбиваются. И это лишний раз подтверждало, что Матсумото Рангику – великолепная актриса. Но притворяться, глядя в лицо человеку, который всегда видел её насквозь, было тяжело. Рангику справилась. Но она чувствовала, ещё несколько ядовитых фразочек от Ичимару Гина, и она забудет, что он – совсем не тот Гин, которого она знала, что она сейчас в параллельной реальности, где всё идет не так, и разревется, воспринимая все происходящее и сказанное на свой счет. – Если мои слова, а они были сказаны от чистого сердца, со всей искренностью, на которую я способна, каким-либо образом уязвили ваше самолюбие и задели гордость, можете считать, что я призналась в любви другому человеку, представив его на вашем месте. Ну а вас просто использовала. Но мне думается, - рассуждала Рангику тем же полушутливым полусерьезным тоном, в котором обычно и разговаривала со своими друзьями, - что любой уважающий себя мужчина на вашем месте был бы уязвлен тем, что его, как раз-таки, использовали, а не тем, что ему, от чистого сердца, красивая женщина призналась в чувствах. Впрочем, - Рангику весело улыбнулась, - это ваше право. Ну, а мне пора! - Вы так торопитесь, мне даже любопытно, куда именно, - насмешливо протянул Гин, - любовную драму оценил, вам бы в театр идти, лейтенант Матсумото. Цирк одного актера у вас получился великолепно, браво, - он похлопал в ладони, - у вас там запланированы другие представления? Кто же следующий? Капитан Кучики? – он склонил голову на бог. Рангику дернулась как от пощечины, - а, может быть, капитан Хитсугайя? Вы только, я очень вас прошу, будьте с ним помягче. У Хитсугайи-тайчо, все же, психика нежная, он, как-никак, подросток. Душевное равновесие у него такое хрупкое, как цветок на холоде. Вы уж поставьте его в известность, что признания в любви это у вас такой новый способ развлечься, мало ведь вам, по всей видимости, ареста и проблем с допросами было. А то мальчик грешным делом подумает, что вы взаправду ему в любви признаетесь… Рангику не сдержалась – отвесила ему пощечину. Гин, не ожидая этого, дернулся и резко замолчал. Внезапно всё стало совсем тихо. Подчиненные капитана третьего отряда во все глаза смотрели на разворачивающуюся сцену перед ними. Рангику почувствовала, как уголки глаз предательски защипало. Нет, она не будет перед ними тут плакать. Она не доставит этому Ичимару Гину такого удовольствия! - Твой занпакто, Гин, - продолжила Рангику, утратив наигранные легкость и беззаботность в голосе, - носит имя Шинсо и пронзает твоих врагов быстро. Я знаю, что Шинсо самый быстрый занпакто. Но твои слова, Гин, ранят не хуже твоего клинка. Твое красноречие всегда было твоим главным оружием. Сарказм, ирония, насмешка – раньше я не замечала, насколько сильно это стало частью твоей манеры речи. Наверное, потому что со мной ты так не говорил. Тебе доставляет удовольствие издеваться над людьми словесно, иронизировать, насмехаться над ними, но, знаешь, подумай о своих близких. Подумай о своей жене. Как женщина, могу с уверенностью сказать, что ей уже порядком осточертело, когда ты, по отношению к ней, ведешь себя так же фальшиво, как и с остальными. Конкретно тебе я хочу сказать одно. Не делай ей больно. - Лейтенант Матсумото, вы взяли на себя смелость меня отчитывать? – Гин схватил Рангику за запястье и крепко его сжал, - послушай, - он приблизился к ней и, поскольку был выше, склонился к ее лицу, - вам, лейтенант, следует думать о том, что, а главное кому, вы говорите. Поскольку кто-то сердобольный, как капитан Укитаке, просто доброжелательно улыбнется и порекомендует обратиться к врачу, кто-то, вроде Маюри, покрутит пальцем у виска и даже слушать не станет. Я ваш сладостный бред выслушал и даже проникся. Но мне, право, не понравилось, что вы позволили себе ударить меня на территории моего отряда и на глазах у моих подчиненных. Что же мне с вами сделать, лейтенант Матсумото? – Гин сжал её запястье так крепко, как мог. Рангику скривила губы – ей было очень больно. - Капитан Ичимару, - послышался холодный тон голоса капитана Кучики. Гин, не ослабляя хватки, перевел взгляд на нежданного гостя. - Капитан Кучики, - протянул он, - у вас ко мне дело? - Я решил отдать вам документы о рядовых, переведённых из шестого отряда в третий на прошлой неделе. – Бьякуя, не меняясь в лице, подошёл к капитану Ичимару и Рангику, чья рука всё ещё была скована крепкой хваткой главы третьего отряда. – Капитан Ичимару, думаю, важно будет уточнить, что слухам я доверять не склонен, однако опровергать тот факт, что весь Готей считает вас латентным садистом, признаюсь честно, очень сложно, учитывая, что вы раз за разом подтверждаете этот слух. – Сказал Бьякуя с абсолютно непроницаемым лицом и, прежде, чем Гин успел ему как-то возразить, бесцеремонно продолжил, - понимаю, не мне читать вам нотации о слухах и их вреде на репутацию, но вам, я считаю, в настоящей ситуации следует уделять больше внимания своей жене, которая, как мы все знаем, лежит в четвертом отряде, а не хватать других женщин за руки. Боюсь, в противном случае, вас могут неправильно понять. А да, и я не могу не заметить, что вы нарушаете личное пространство лейтенанта Матсумото, а это, как минимум, неприлично. Будь мы сейчас не на территории третьего отряда, а в каком-нибудь переулке, в темное время суток, я бы подумал, что вы собираетесь применить к ней насильственные действия сексуального характера и нарушить её право на половую неприкосновенность. Предвещая ваш вопрос, простыми словами это называется изнасилование. Так что я прошу вас, уберите от неё руки. Гин смерил его нечитаемым взглядом, даже улыбаться на секунду перестал, и отпустил Рангику. - Ну что вы, капитан Кучики, чтобы я кого-то изнасиловать хотел? – притворно удивился Ичимару, принимая из рук капитана шестого отряда пресловутые документы, - не смотря на мою не самую завидную репутацию, даже я не опущусь до такого. Особенно в отношении лейтенанта Матсумото. Она ведь только что, довожу до вашего сведения, мне в любви клялась. Так что, даже если бы я хотел вступить с ней в близкие отношения, это было бы по обоюдному согласию, однако заниматься чем-то подобным при живой жене мне не позволит совесть. Вопреки всем сплетням, она у меня всё же есть. Подобные действия, как мы все знаем, это по вашей части. К слову, о своей жене я забочусь. И мне, по правде говоря, смешно слышать упрек в моем якобы безразличии к Мей, которую я очень люблю, от человека, кто даже не стесняется при живой и здоровой жене иметь отношения на стороне. Как там Хисана-сан, кстати? С ней всё хорошо? Я слышал, она беременна. Поздравляю, - с весомой долей ехидства в голосе, заключил Ичимару. - Благодарю, - ничуть не оскорбившись буквально пропитанным ядом и иронией тоном голоса капитана третьего отрада, флегматично отозвался Бьякуя, - к слову, раз уж вы так не любите сплетни, - капитан Кучики акцентировал внимание на этом слове, ведь капитан Ичимару явно выразил свое презрение к тем, кто распускает слухи про него и его жену. – Думаю, вам стоит перестать базировать свое мнение об окружающих, руководствуясь этими же самыми сплетнями. Что же касается ваших, я уверен, самых искренних поздравлений относительно положения Хисаны, ещё раз благодарю. И позвольте мне выразить свое сожаление. У вас-то детей нет. И, согласно медицинскому отчету о нанесенном незаконными опытами ущербе здоровью Мей-сан неустановленным лицом, детей у вас с ней, по всей видимости, в ближайшее время точно не будет. Но, не переживайте, Ичимару-тайчо, медицина с каждым годом прогрессирует. Я уверен, всё образуется. Всего доброго. – Закончил свою речь Бьякуя всё с тем же непроницаемым лицом, а затем, одарив Рангику красноречивым взглядом, в котором читался явный приказ следовать за ним, быстрым шагом направился к выходу. Рангику засеменила за ним. Капитан Ичимару так и не нашелся с ответом. На выходе, у ворот третьего отряда, Рангику услышала, как Гин продолжил читать саркастическую лекцию своим подчиненным относительно их ошибок. Гин, которого она знала, не был восприимчив к оскорблениям или таким вот завуалированным унизительным речам – сказывалось воспитание улиц, полученное в Руконгае, - но, Рангику была уверена, его слова капитана Кучики его проняли. Все же, Кучики-тайчо, получив в свое время блестящее образование, был достаточно умен и начитан, чтобы втоптать в грязь достоинство человека своими словами, ни разу при этом не применяя сарказм, насмешку или иронию. Последняя, кстати, в его словах присутствовала, но была скрыта за безразличным тоном голоса и непроницаемым выражением лица. Рангику потерла запястье. Ей, на какое-то время удалось забыть о боли, но теперь она вернулась. Она посмотрела на свою руку. На её правом запястье остался отпечаток руки Ичимару Гина, который теперь грозился перерасти в огромный такой синяк. - Сильно болит? – между тем поинтересовался Бьякуя, бросив взгляд на её запястье. - Терпимо. - Что он вам сказал? - Сказал, что я сумасшедшая… - Рангику поджала губы, - ну а потом… наговорил, в общем, гадостей, как он умеет. Он ведь… он никогда мне такого не говорил. Да, он всегда шутил, всегда недоговаривал, врал или уходил от ответа, но никогда не говорил мне гадости. Только не он. – Рангику устало вздохнула. - Лейтенант Матсумото, помните, что этот человек – не тот Ичимару Гин, которого вы когда-то знали. - И это говорит мне тот, кто получает удовольствие, находясь в этом фальшивом мире рядом с фальшивой Хисаной-сан. Бьякуя не стал комментировать эту шпильку, брошенную в его адрес. - Куда вы пошли после того, как покинули мой кабинет? Я был в десятом отряде, вас там не было. - Ах, это… - Рангику глубоко вздохнула, вспоминая о медкарте, которая лежала у неё под верхней одеждой, - ещё одна проблема. Это вообще отдельная история. - Расскажете? - Непременно, - Рангику весело усмехнулась, - как только мы вернемся в мир живых. Сейчас. Не хочу больше оставаться здесь. Ни минуты. Ключ готов переместить нас в другой мир. - Вы же говорили, ему нужна неделя… - Говорила, ну и что, - перебила его Рангику, - или вы, может быть, не рады? - Идемте, лейтенант Матсумото, - хмыкнул Бьякуя, - воспользуемся Сенкаймоном моего клана. Больше они не говорили. Рангику не сказала ни слова, когда ступила на порог поместья Кучики. Свою реацу они оба предусмотрительно скрыли ещё на улицах Сейрейтея. Оставалось лишь незаметными пройти в разделитель мира живых и сообщества душ. Им не составило это особого труда. Спустя полчаса капитан Кучики и лейтенант Матсумото находились на территории Каракуры. Гигаи у них уже были. Правда форма одежды не подходила под погоду. Как поняла Рангику, в этой реальности, в Каракуре, в мире живых сейчас начало сентября. А на ней было летнее платье. Легкое, светлое платье чуть выше колен. - Нам нужно в магазин Урахары. - Зачем? – нахмурился Бьякуя. - Помните, когда мы только попали в эту реальность, он сказал, что у вас и у меня было задание в другом городе? – поинтересовалась Рангику. Бьякуя кивнул. – Я понятия не имею, в какой конкретно город нужно ехать. - Вы хотите… хотите найти нас из этого мира? – уточнил он. - Именно. - Не понимаю, для чего. - Поймете, - Рангику перебежала дорогу, пока машин не было, - очень скоро вы всё поймете, - прошептала она самой себе. Капитан Кучики не стал нарушать правила поведения пешеходов, поэтому дождался зеленый свет на светофоре. Магазинчик Урахары стоял всё на том же месте. На пороге, в одиночестве, сидела Уруру. Она что-то читала и параллельно записывала. - Уруру-тян, что делаешь? – поинтересовалась Рангику, наклонившись к ней. Уруру вздрогнула и подняла глаза на незваных гостей. - Лейтенант Матсумото, капитан Кучики, - поздоровалась Уруру, откладывая книгу, на поверку оказавшуюся учебником английского языка, в сторону. - О, английский, - восхитилась Рангику, заглядывая в записи Уруру. Юная девушка смущенно улыбнулась и потупила взгляд. - У меня проблемы с этим предметом по учебе, - призналась она, - преподаватель дал мне задание на дом. Тест решить и сочинение небольшое написать. И если тест я наполовину списала с интернета, то вот сочинение преподаватель непременно проверит на антиплагиат. - Разве тебе не у кого попросить помощи? – поинтересовался Бьякуя. - Нет. Урахара-сан никогда не помогал с учебой. - Тут ошибка, - Рангику тем временем подхватила карандаш с тетрадью и исправила одно слово на другое, - тут лучше сказать через «get»… А вот тут через страдательный залог нужно… - она сделала еще поправку, - ой, и вот здесь ты перепутала Past Simple и Present Perfect. Смотри, если ты говоришь о любимом писателе, который жив ещё в наше время, тогда можно оставить Present Perfect, а если он уже умер, как ты и написала, тогда только Past Simple. Об умерших людях и о том, что они делали в прошлом, мы говорим, используя простое прошедшее время, - пояснила Рангику, сделав ещё одну помарку, - ты рассказываешь о своих увлечениях и о себе в этом сочинении. – Рангику что-то написала на полях, - о своих планах, к слову, если ты не уверена, что это случится в будущем, следует использовать Future simple, то есть конструкцию «will». Вот как у тебя тут написано, о планах на поступление в университет. Ты же написала, что не уверена, куда будешь поступать. Так что конструкцию «going to» здесь лучше заменить простым «will». А вот в следующем предложении, когда ты упоминаешь какой-то конкретный план, уже будет конструкция «going to». Ну, можно объяснить на простом примере. Когда капитан Хитсугайя спрашивает с меня отчеты, о существовании большинства из которых я впервые слышу, я обычно говорю «я все сделаю вечером», чтобы отмазаться. Чтобы капитан больше не ругал меня и не читал нотации. Но я не собираюсь их делать на самом деле. Если бы я говорила с ним по-английски, я бы сказала «Capitan Hitsugaya, sorry, I forgot about this reports, but I will write everything in the evening, don’t worry». То есть, я вроде и сказала, что сделаю, но это ещё не точно. Если бы я точно знала, что вечером, вместо того, чтобы пойти с Ренджи, Шухеем и Изуру в бар, я точно сяду за отчеты, я бы сказал «Capitan Hitsugaya, don’t worry about that, I’m going to write all reports this evening, I promise you». Вот, держи, - Рангику протянула ей её же тетрадь с внесёнными поправками в сочинении, - это на самом деле не так сложно, как кажется. - Спасибо, Рангику-сан, - удивилась Уруру. – Эм… вы по какому-то вопросу? - Да, помнишь, позавчера мы с капитаном Кучики вернулись с задания, которое выполняли в… одном городе. Как же он назывался, - Рангику картинно задумалась, - никак не вспомню название. - Йокогама, - напомнила Уруру. - Точно. Какой большой город, - вздохнула Рангику. - У вас же там подруга живет, - пожала плечами Уруру. - Точно, - улыбнулась Рангику, - а как до неё лучше всего добраться? Я все время забываю. - Вы такая рассеянная в последнее время, - заметила Уруру, - вот, - она вырвала из тетради чистый лист и написала на нем адрес, - на быстром поезде доберетесь до города, а там можете взять такси. - Спасибо, - поблагодарила ее Рангику, - а где Урахара-сан? У себя? Уруру кивнула. - Капитан Кучики, подождите меня здесь, я быстро, - прежде, чем он успел что-либо ей возразить, Рангику вложила листочек с адресом в его руку и скрылась за входной дверью. Ей необходимо было поговорить с Урахарой. Бывший капитан двенадцатого отряда обнаружился на кухне. Перед ним, на столе, стояла откупоренная бутылка виски. - Какое жалкое зрелище, - констатировала Рангику. Урахара заметил её не сразу, удостоил мимолетным ленивым взглядом и вновь уставился на янтарную жидкость крепкого алкоголя в своем стакане. – Вот что, - Рангику подошла к нему, - если уж сегодня я говорю людям вдохновляющие вещи, то и вам скажу. Завязывайте вы с этим. Алкоголь никогда не затопит боль от утраты. Притупит на время, это да, но когда протрезвеете, станет хуже в два раза. Вы будете чувствовать себя разбитым, вас будет тошнить, голова будет раскалываться, а потом возникнет чувство вины. Что вы вот так себя ведете, а что бы она сказала, если бы увидела вас таким, она бы не обрадовалась, вы её опять расстроили, не оправдали ожидания. Захочется напиться вновь. А на утро всё повторится. Уж поверьте мне, я знаю, о чём говорю. Что бы вы ни делали, она не вернется. Никто из них не возвращается. Жизнь дается только один раз. Йоруичи-сан умерла, и вы не измените этого. Но она ведь не единственная девушка в вашей жизни. Я имею ввиду, посмотрите на Уруру. О ней вы подумали? Она же ваша воспитанница. Почему она должна ухаживать за взрослым мужиком, который пытается затопить свое горе в алкоголе? Ей ведь нужно думать и о своем будущем, но она не может. Она слишком привязана к вам. Неужели вы хотите, чтобы она всю жизнь просидела в этом доме, ухаживая за вами? Или вы хотите видеть её счастливой в будущем? Так что завязывайте с этим безобразием, Урахара-сан, - Рангику отобрала у него бутылку виски и вылила её в раковину. Урахара ей не ответил. - Черт, я только что впервые в жизни кого-то отчитала, - опомнилась Рангику, - что за жизнь! Обычно, это меня отчитывают! Так ладно, вы никому об этом не скажете! А то все подумают, что легендарная пьяница всея Готея превратилась в зануду, как капитан Кучики. Я надеюсь, вы меня поняли, Урахара-сан, и прислушайтесь к моим словам. Ещё раз осмотрев его апатичное лицо, Рангику вышла из кухни, а затем и из дома. - Ну, идемте, - подхватив капитана Кучики под локоть, она попрощалась с Уруру и направилась в сторону ж/д вокзала. - У вас американский английский, - сказал ей Бьякуя. - Что? - Вы помогли Уруру с английским. Не знал, что вы знаете этот язык. Тем более, на таком высоком уровне, судя по произношению. - Это всё американские сериалы, - отмахнулась Рангику, - я их обожаю! Вот вы знаете про «Зачарованных»? - Нет. - О, это потрясающий сериал. В общем, там про трёх ведьм… - Рангику заливалась соловьем об американской культуре всё то время, что они шли на вокзал, а потом ещё и в поезде продолжала рассказывать про интересные ей сериалы, фильмы и книги, сделанные в Америке. Когда поезд прибыл в Йокогаму, Бьякуя был несказанно этому рад. Он наивно полагал, что его временный лейтенант заткнется хоть на минуту, но нет – она продолжала вещать о своих интересах так вдохновлено, что её энтузиазму мог позавидовать даже капитан Кьераку. Его издевательства над подчиненными капитанами на собрании, на фоне одухотворенного рассказа Рангику, казались просто ерундой, лишенной эмоций. Бьякуя не знал, что Рангику таким способом просто пытается отвлечь себя от гнетущих мыслей. Она очень боялась увидеть себя из этого мира. Но больше всего ей было страшно встретиться с другим человеком. Таксист отвез их по нужному адресу за сорок минут. Рангигу из этого мира, по всей видимости, жила в хорошем районе, в многоэтажном доме на восьмом этаже. Дверь в квартиру ей никто не открыл. Капитан Кучики предусмотрительно остался ждать на улице, внизу. Пока Рангику спускалась вниз, Бьякуя сконцентрировался на поиске своей собственной духовной энергии и реацу своего временного лейтенанта. Но нигде ничего подобного не ощущалось. Конечно, Матсумото Рангику и Кучики Бьякуя из этого мира догадались скрыть свою духовную силу. Молодцы какие, - с досадой подумал Бьякуя. Среди многочисленного переплетения духовных нитей (в сознании они представлялись именно в этой форме), Бьякуя уловил одну духовную нить светло-сиреневого цвета. Она была теплой и очень знакомой. Эти ощущения чем-то напоминали ему квинтесенцию реацу Матсумото Рангику и отголоски своей собственной духовной силы. Непередаваемые чувства. Но его мысли прервала какая-то женщина. - Добрый день, Бьякуя-сан, - поздоровалась она. Бьякуя довольно быстро собрался с мыслями и взглянул на неё. Это была самая обычная женщина средних лет, худенькая, невысокого роста, с вытянутым лицом в очках и приятной, искренней улыбкой. Её русые волосы были убраны в хвост, а одета она была в блузку, легкую осеннюю куртку и обтягивающую юбку-карандаш до колен. Она была похожа на учительницу. - Добрый, - поздоровался он. - Я думала, вы уехали сегодня утром в командировку. Вы, вроде бы, собирались, разве нет? - Мой отъезд откладывается до вечера, - вежливо ответил ей Бьякуя. - Хорошо, Рангику-сан так переживала по этому поводу. Кстати, я должна была передать ей учебные материалы, но её не было на родительском собрании, вот, вы не передадите их ей? – женщина выудила из своей большой черной сумки две новенькие книги с цветастыми обложками, на которых большими буквами было написано «Le Français». Не нужно быть гением, чтобы понять, что это учебник по французскому языку для детей. Бьякуя насторожился. - Родительское собрание? – Бьякуя зацепился за это слово и почувствовал, как что-то внутри него затрепетало. Неужели, Генрей-доно был прав… - Ну да, ваша племянница учится в нашей школе, вы что же, забыли? – женщина улыбнулась. - Племянница… - Бьякуя не знал, верить в это или нет. У него не было родных братьев, от которых у Рангику из этого мира могли бы быть дети… У неё есть ребенок. Дочь. Окружающим они могли соврать что угодно, нельзя исключать и тот факт, что девочка может быть его дочерью. - Да, племянница, - кивнула женщина, - так, вы передадите Рангику-сан книги? - Не думаю, что увижу её сегодня, - сдержано отозвался Бьякуя, - лучше отдайте ей их сами. - Ну, хорошо. До свидания, - попрощалась она и ушла по направлению к соседнему дому. Бьякуя остался стоять в одиночестве. Дочь. У него не было детей в его родном мире. А здесь… здесь, если это правда, у него теперь двое детей. Одна девочка, и… беременность Хисаны. Их будущий ребенок. Командировка… Как бы не так. Скорее всего, капитан Кучики из этого мира просто решил вернуться к законной жене и не провоцировать клан на скандал, а уже рожденного ребенка бросить на попечительство Рангику. Племянница. Может, она тоже считает, что у неё нет отца, что Бьякуя ей только дядя? Но что, если это на самом деле так? А вдруг, та самая духовная нить, которую он ощутил в нескольких километрах от себя, и есть эта девочка? - Капитан Кучики, вы чего такой задумчивый? – прервала его мыслительный процесс Рангику. - Лейтенант Матсумото, что вы делали в четвертом отряде? – холодно спросил её Бьякуя. Рангику застыла. – Говорите. - Я… нашла кое-какую информацию о себе из этого мира, - ответила Рангику, не изменившись в лице. - Какую? - Какая разница? Это всё равно не наш мир. Давайте скорее найдем какой-нибудь водоем и покинем этот мир. - Так вы не хотите её увидеть? - Кого это её?! - У лейтенанта Матсумото из этого мира есть ребенок. Дочь. Я четко ощущаю её духовную энергию в нескольких километрах от нас. Разве вы не хотите её увидеть? - Зачем? – Рангику отвернулась, чтобы капитан Кучики не смог увидеть её лицо, - этот ребенок мне совершенно чужой. У меня нет никакого желания его или её видеть. И я не понимаю ваше стремление посмотреть на эту девочку. Или… она и ваша дочь тоже… - констатировала факт Рангику. Хотя вопросительная интонация тоже звучала в её голосе. Словно она не была уверена в том, что говорила. – Но ведь Хисана… Не знаю, что побудило капитана Кучики из этого мира пренебречь её чувствами ради меня. Не вижу в этом смысла. – Рангику глубоко вздохнула и вновь беззаботно улыбнулась. – Если вы, капитан Кучики, так хотите посмотреть на эту девочку, идите, я же пойду к морю. - Мы не обязаны разбираться в проблемах людей этого мира, - сказал Бьякуя. - Именно, - кивнула Рангику. - Идемте, лейтенант Матсумото, поищем море. Рангику выбросила медкарту, в которой несколькими годами ранее была записана история её беременности, в ближайшую мусорку, предварительно разорвав на кусочки. Она не хочет с этим связываться. В конце концов, этот мир её не касается. У неё слишком много своих проблем, чтобы загружать голову чужими. Абстрагироваться от этого намного легче. Нужно думать об одном – как найти капитана Хитсугайю в другом мире. И что будет их ждать в следующей параллельной реальности. Рангику только надеялась, что её не посадят. На пристани было немного народу. Будний день, разгар рабочего времени. И тем не менее рыбные киоски, всевозможные закусочные, бары, кафе, сувенирные магазины и другие развлекательные места для туристов были открыты. Колесо обозрения, что возвышалось над пляжем, тут же привлекло внимание Рангику. Вечером, когда город сверкает в огнях, пристань, должно быть, горит ярче всех, а колесо обозрения в темноте, с подсветкой, выглядит, как жемчужна города. Сорвав с шеи ключ, Рангику сжала его в руке, как в прошлый раз. Бьякуя предусмотрительно ухватил её за свободную руку. Вместе, они спрыгнули с пристани в воду. Блеск стекол многоэтажных зданий был последним, что увидела Рангику, прежде чем погрузиться в прохладную воду. Вынырнули она и капитан Кучики уже в другой реальности и опять в Каракуре.