Грани иных реальностей

Тоширо стоял и смотрел на своего собственного лейтенанта из этого мира… нет, пожалуй, эта женщина была не Матсумото. Это Кучики Рангику – его тётя из этого мира. - Ты… ты сказал Матсумото? – переспросила она, поправляя свои темные волосы. - Извини, я… назвал тебя неправильно? – прозвучало больше с вопросительной интонацией, нежели утвердительной. - Матсумото - это девичья фамилия моей матери, вообще-то, - отстраненно пояснила Рангику. - А твоя девичья… - Что ещё за вопросы? – удивилась Рангику, - такая же, как и у тебя. Хитсугайя. Почему ты называешь меня по фамилии? - Прости, я… ошибся, - нервно усмехнулся Тоширо, наблюдая, как Рангику снимает обувь, а за ней пиджак. Небольшой чемодан, который она привезла с собой, стоял у стены. - Будешь ужинать? – осведомился он. - Что-то мне не хочется ничего готовить, да и не особо я это умею, - Рангику задумалась, - может, закажем что-нибудь? - Я тебе не ужин готовить предложил, а ужинать. Ужин готов. - А… Бьякуя дома? – удивилась Рангику. - Нет, он уехал по работе, - не совсем понимая, причем тут Бьякуя, ответил ей Тоширо. - Тогда кто приготовил ужин? - Эм… я. - Правда? – Рангику, казалось, выпала в осадок. - Ну да, я же не безрукий инвалид. Только я не один. Ты не против компании Момо и Ку… Рукии? – Тоширо прикусил язык, ведь он чуть не назвал капитана тринадцатого отряда по фамилии. Это вызвало бы вопросы, учитывая, что в этом мире фамилия у неё была другой. – Мы тут обсуждали… уроки. Немецкий, - нашелся капитан десятого отряда. - Немецкий? – Рангику зашла с осторожностью заглянула в гостиную, затем в комнату племянника, где всё так же царил беспорядок, потому что Тоширо не успел прибраться, а затем, всё ещё пребывая в шоковом состоянии, зашла на кухню. Ничего из того, что она опасалась увидеть, на столе не было. Момо и Рукия были трезвы, как и племянник Рангику, и действительно ужинали, а на столе лежал пресловутый учебник немецкого. – Ты… сказал правду? - Тебя это удивляет? – хмыкнул Тоширо. Ведь это ты обычно мне врёшь, - добавил он про себя. Момо и Рукия приветливо поздоровались. Рангику ответила им улыбкой и сослалась на то, что ей нужно разобрать вещи и переодеться. - Это было неожиданно, - призналась Момо. - Странно, что она приехала раньше, - задумчиво прокомментировал Тоширо, присаживаясь на свое место. – Я чуть не назвал вас, капитан Кучики, по фамилии в присутствии Рангику из этого мира. - Думаю, будет правильней, если мы будем называть друг друга по именам, - заметила Момо. – Нам не стоит привлекать к себе лишнее внимание, если ещё и называть друг друга будем по званиям, окружающие могут решить, что мы совсем с головой поехали. - Согласен, будет намного удобнее обращаться друг к другу по именам, - кивнул Тоширо. - Хорошо, - согласилась Рукия, - тогда, эм… Момо, Тоширо, я пойду. - Да, я тоже, - улыбнулась Момо. - Уверены, что не хотите остаться? – утончил Тоширо, но они не захотели. Он попрощался с ними, и они ушли. Тоширо остался наедине с Рангику, которая, кажется, была занята выкладыванием вещей из чемодана обратно в шкаф у себя в спальне. О том, что спальня принадлежит ещё и капитану Кучики из этого мира, Тоширо старался не думать. Всё-таки представлять своего лейтенанта с кем-то вроде Кучики было более, чем странно – они ведь такие разные. Он помыл посуду, оставил в сковороде еду для Рангику и ушёл в свою комнату – разбирать тот ужасный бардак, который остался там от предыдущего владельца. - Боже, неужели он настолько свинья? – задавался вопросом капитан Хитсугайя о жизни себя из этого мира в который раз за вечер, протирая пол под кроватью. Рангику наблюдала за ним издалека – то проходила периодически мимо его комнаты, то встречала его на кухне, когда он приходил поставить чайник – и каждый раз удивлялась. Её племянника будто подменили. Перед сном они сидели на кухне и пили чай. Рангику выглядела уставшей – сказался перелёт и смена часовых поясов. - Кхм… как Лондон? – вдруг спросил Тоширо, пытаясь разбавить неловкость между ними. - Нормально, - кивнула Рангику, - утомительно, правда, перелёт, да и погода. Но конференция была интересной и актуальной. - А тема? - С каких пор ты стал интересоваться хирургией? – улыбнулась она. Тоширо попытался не выглядеть столь удивлённым – для него стал открытием тот факт, что эта женщина могла быть врачом. Это же невероятная ответственность, нужно много всего держать в голове, а она не умела – ей это было не нужно. Матсумото Рангику сама по себе была умной и образованной, но при всем при этом она была жуткой лентяйкой. Медициной она не интересовалась, да и зачем ей это? Впрочем, Тоширо чувствовал нечто сродни гордости за свою подчиненную – врач – это очень престижно и важно в любом из миров. Не каждый осмелится взять на себя ответственность за человеческие жизни. Интересно, кем он был в других параллельных реальностях? Они вообще есть? Наверное, ведь по логике, если есть одна реальность – есть и другие. Капитан Хитсугайя задумался о том, кем бы он мог стать в этом мире, закончи он школу и проживи жизнь, как человек. Столько возможностей, если подумать. Его, в отличие от Матсумото, никогда не привлекал блестящий мир живых, но в глубине души Тоширо понимал – он просто боялся потеряться в этом огромном мире возможностей. Он боялся очнуться одним утром и не обнаружить себя, как личность, слиться с серой массой людей, которые утром спешат на работу, а вечером возвращаются с неё, и это длится всю их короткую жизнь. Но, если подумать, не все люди так живут, хоть их и большинство. Жизнь в Сейрейтее точно такая же – однообразная, сотканная из работы, подчинённых, тренировок и кучи отчётов. Ничего нового. Жизнь в Руконгае ещё хуже, если подумать, там никто не может гарантировать безопасность ребенка, женщины и даже взрослого мужчины. В мире живых этот вопрос хоть как-то регламентировался законодательством, а в Руконгае что? Беспредел и безнаказанность. В мире живых есть детские дома, приёмные семьи, права детей защищают (не всегда удачно, правда, с этим свои проблемы, но ведь это есть) организации по опеке над детьми и законодательство, в Руконгае же множество детей живет на улице, будучи предоставленными самим себе. Тоширо зацепился взглядом за пресловутый учебник немецкого языка, в гордом одиночестве лежащий на столе, забытый Рукией (надо будет ей вернуть завтра), и подумал, что ему, в общем-то, нравилось говорить на иностранных языках. Он в совершенстве знал английский, и ему нравилось произносить предложения на этом языке, возможно, в этом мире он был бы переводчиком, ездил бы по разным странам, или работал в крупной фирме… Тоширо из этого мира играл в рок-группе. Капитан Хитсугайя, вообще-то, никогда раньше не пел, на гитаре играл плохо, но, возможно, он бы мог связать свою жизнь с музыкой. Он мог выбрать любой путь. В то время, как в Сейрейтее у него только два пути – крутиться в бедности или стать шинигами. Выбор невелик. Он выбрал. Теперь он – капитан десятого отряда, самый молодой капитан. Был ли он готов к такой ответственности? Нет. Но отряд он бы бросить не смог. Да и остаться в этом мире не улыбалось совершенно – ведь где-то там, за границей миров, в его родной реальности, остались Матсумото и бабушка. Бросить их двоих он не мог никак, а врожденное чувство ответственности нашептывало, что такой трудоголик, как Тоширо, не мог бы бросить и свой отряд, и уж он бы точно не смог жить без тренировок. Мысли вернулись к Матсумото Рангику. Тоширо скучал по ней. Сколько бы он её ни третировал, сколько бы ни выказывал показного недовольства её поведением, чувство тоски по ней было сильнее – она была неотъемлемой частью его жизни. Она была… кем-то большим, чем просто друг или подчинённая. В последнее время она стала ближе, чем Момо. - Тоширо, - позвала его Рангику из этого мира, - что с тобой происходит? - А? – Тоширо моргнул, возвращаясь в реальность. Он взглянул на свою кружку и не без разочарования обнаружил, что его чай остыл. - Ты не отвечал мне пару минут. - Да… извини, я задумался. - Я хотела поговорить с тобой. Ты… ведёшь себя странно. Что-то случилось? - Нет, с чего ты взяла? - Ты впервые приготовил ужин и убрался в комнате. - А… ты говоришь, как Бьякуя. К слову, как ты вообще за него замуж вышла? – усмехнулся он грустно. - Я не разведусь с мужем только потому, что он тебе не нравится, прекрати вести себя, как ребенок…. - Да я не об этом. Мне действительно интересно, как такие разные люди смогли полюбить друг друга. Ты ведь… любишь его? – он пристально посмотрел на неё. - Ну конечно, - не задумываясь, ответила она. - За что? - А разве для любви нужен повод? – ласково спросила Рангику. В этот момент она показалась Тоширо той самой Рангику из его мира, он даже был готов проигнорировать её темные волосы и списать это на освещение, которого не было на кухне – они сидели в темноте. - Наверное, нет, - улыбнулся Тоширо, - я не знаю, я не любил никогда. В смысле, любил, конечно, и сейчас люблю, но так, как любят друзей или родственников. Хотя… я не знаю. - Кто она? – мягко поинтересовалась Рангику. – Или это он? - Что? – Тоширо хлопнул глазами прежде, чем до него дошел смысл вопроса. Он покраснел. – Кхм, ну вообще-то я не гей. - Да как скажешь, но в этом нет ничего постыдного. - Я знаю. - Так, ты скажешь мне, кто она? - Я знаю её чуть ли не всю жизнь. У неё красивая улыбка, и мне так нравится блеск в её глазах. Когда она улыбается, мне тоже хочется улыбнуться. Она тоже меня любит, как брата или друга, и мне это нравится. Не знаю, какие именно у меня к ней чувства… Сейчас о любви говорят по телевизору, в фильмах, книгах и песнях, но… не думаю, что она – тот человек, для которого мне хочется написать песню. Но, если бы мне нужно было её написать, я бы сделал это для неё и для ещё одной девушки, которая заменила мне сестру. - Я думаю, ты определишься со своими чувствами в скором времени, - улыбнулась Рангику, - но не думай, что ответ упадёт на тебя свыше, ты должен сам найти его. - Наверное. Ты… так и не ответила, как так вышло, что ты вышла замуж за… ну за Кучики. Вы же разные… - С чего ты взял? Он был отличником в нашей школе, я тоже хорошо училась, у нас было много общего. Но я была влюблена в Ичимару Гина. - И здесь, - вздохнул Тоширо, - кхм, почему? - Не знаю, мне нравилось, что Гин был эдаким бунатрем. А Бьякуя был всегда тихим. Он не общался со мной, а я считала его занудой. А потом мы упали вместе в бассейн, потому что Хисана и Нанао решили нас свести, и вот – через полгода мы уже стали друзьями, а потом в какой-то момент я поняла, что влюбилась в него. Мы поженились через два года после школы. Его родители были против, говорили, что мы сейчас понаделаем глупостей… ну, заведем детей, которые не нужны, упустим время учебы, не найдем нормальную работу… Но мы и не планировали заводить детей в молодости. Учились, добились всего сами. Бьякуя сейчас поддерживает хорошие отношения с семьей, и меня они тоже признали. - Но у вас нет своих детей, хотя есть все условия для их содержания. Вы же воспитываете меня… Почему? - Да всё времени как-то нет, - передернула плечами Рангику, - да и не хочется. Не думаю, что готова иметь детей, я привыкла жить работой, я привыкла, что в моем маленьком мире есть Бьякуя и ты, и мне не надо кого-то ещё. Честно, не думаю, что могла бы стать хорошей матерью, я тебе-то не стала хорошей тётей, постоянно занята, а ребёнку ведь нужно внимание. Кому-то из нас придется бросить работу. Я этого не сделаю, я слишком долго училась и трудилась, чтобы быть хирургом, я не могу бросить это. Бьякуя… скинуть это на него? Нет, это будет нечестно с моей стороны. На нем и так все хозяйство, потому что он бывает дома намного чаще меня. Нельзя скидывать воспитание ребенка и хозяйство на одного из супругов, это психологически тяжело. Мы пытались тебя воспитывать вместе, и мы оба проходили через трудности и проходим до сих пор. Скидывать полностью воспитание ребенка, особенно маленького, на кого-то одного – это неправильно и безответственно со стороны второго супруга, поскольку дом и забота о маленьком ребенке – это гигантская ответственность и тяжелейший труд, как физический, так и моральный. В сознании некоторых людей бытует мнение, что сидеть дома и воспитывать ребёнка – это безделье и совсем несложно, но это даже звучит абсурдно. - Ты сказала, что не смогла стать мне хорошей тётей. Не вини себя. Ты много работаешь, чтобы у твоего племянника всё было. Разве это не хорошо? Рангику… - Тоширо замялся, подбирая слова, - а почему ты и Бьякуя меня воспитываете? - Что значит, почему… - Ну, вы не обязаны? - Мы же говорили на эту тему уже, - Рангику тяжело вздохнула, - Тоширо, ты нам как родной сын, понимаешь? Моя сестра… ты же знаешь, что с ней случилось. Понимаю, тебе тяжело это принять, и я всегда считала, что причина твоего поведения – это как раз тот факт, что ты живешь с нами, а не с ней, но, пойми, мы желаем тебе только добра. - Я понимаю, Рангику, - кивнул Тоширо. – Так… ты и Бьякуя… у вас поэтому нет своих детей? Из-за меня? - Не говори глупостей. Причём тут ты. Наоборот, с тобой мы поняли, что ребёнок – это непросто красивые фотографии, вещи и игрушки, ребенок – это большая ответственность. К тому же, мы оба пока не хотим детей. Может, через пару лет мы к этому придем, но пока, - она усмехнулась. – Тоширо, я не могла не заметить, как ловко ты сменил тему. С чего вдруг такие изменения в твоем поведении? - Это нормальные вещи для подростка, просто в какой-то момент глупость в моей голове отошла на второй план и возникла мысль, зачем я всё это делаю. Знаешь, я часто слушаю рок-музыку, мне нравятся песни со смыслом. Во многих из них, на самом деле, глубокий смысл, и невольно начинаешь задумываться, зачем ты живешь, чего хочешь и зачем всё это. Так вот, я считаю, что время, отведённое на обучение в школе и университете – самое важное, ведь это отчасти наше будущее. Нельзя им пренебрегать, нужно вкладываться в своё будущее, вкладываясь в свои знания. - Ух, ты, - Рангику улыбнулась, - а ты будто повзрослел. Я рада, что мы можем вот так поговорить с тобой. Но ты помни, что Бьякуя тоже открыт к разговорам на разные темы. Он тебя часто отчитывает, но он ведь хочет как лучше. - Я знаю. - Так что, если тебе потребуется… ну, поговорить на какие-нибудь темы, можешь с ним посоветоваться, уверена, он только рад будет. - Хорошо, - улыбнулся Тоширо. - Ладно, - Рангику встала, взяла кружки, - пора ложиться спать, а то засиделись мы уже. Тоширо уснул достаточно быстро. Для него разговоры на подобные темы с Матсумото не были чем-то неожиданным, это было в порядке вещей. Они многое обсуждали друг с другом, за последнее время сблизились даже больше, чем Тоширо был близок с Момо. Ему странно было представлять, что в этом мире они с Матсумото не были близки, раз она так удивилась, что она смогли нормально поговорить. Следующий день принес потрясений больше, чем предыдущий. Во-первых, в перерыве между первым и вторым уроком на телефон Тоширо пришла SMS сообщение от Хисаги Шухея, который сообщил, что их концерт переносится на три недели вперед – капитан Хитсгуайя в этот момент поблагодарил всех богов, которых знал, включая Иисуса и Аллаха. В перерыве между вторым и третьим уроками пришлось вернуться к атеизму. Преподавательница по английскому объявила, что на неё возложили ответственность учредить театральный клуб и поставить спектакль, в котором – в обязательном порядке – будет задействован весь класс. Это и было пресловутым во-вторых. Распределение ролей перенесли на классный час. Ну, а в-третьих, хрупкое душевное равновесие Тоширо оказалось просто не готово принять тот факт, что ему (как сообщил голос Ичиго по телефону между третьим и четвертым уроками) нужно скорее дописать ту самую песню, о которой он говорил на прошлой неделе, и представить её друзьям. Тоширо не знал, что с этим делать. Он вчера нашёл какой-то листочек с четырьмя строчками, но песня ли это была – он не знал. Как он будет дописывать песню, если на гитаре-то с трудом играет – ему было неизвестно. После уроков все собрались на классный час. Как оказалось, классным руководителем оказалась именно та самая иностранка – преподавательница английского языка – мисс Уинстон. - В общем, по поводу пьесы. Нам нужно поставить спектакль в конце месяца, к празднику в честь дня основания нашей школы. Поскольку мы с вами изучаем на моих уроках английский язык, я думаю, поставим что-нибудь из произведений зарубежной литературы. - На английском? – спросила какая-то девочка из класса. - Нет, на вашем родном языке. Итак, есть у кого какие предложения? Что ставить будем? - Ну, я мог бы предложить поставить что-нибудь из бессмертной классики, например произведение Шекспира… - начал какой-то парень с первой парты, привлекая всеобщее внимание. - Кучики… то есть Рукия, - Тоширо дотронулся до её плеча и она повернулась к нему, - я забыл отдать тебе учебник по немецкому, ты забыла вчера. - О, спасибо, - кивнула Рукия, - а я и не заметила. - Сегодня утром… - Тоширо замялся. - Колебания духовной энергии, - тихо закончила за него Рукия, - я тоже почувствовала. И Хинамори-сан… то есть Момо тоже. Она говорила мне. Хинамори Момо, которая сидела рядом с Тоширо за одной партой (несмотря на то, что парта в классе была предназначена на одного человека, на классном часу можно было сидеть, кто где и как хочет, а самое главное – с кем хочет, так что многие сбились в пары или компании по три человека, особенно на задних рядах). Рукия сидела впереди них одна, так что разговаривать им было вполне удобно, особенно если учесть, что сидели они около приоткрытого окна, откуда доносились звуки с улицы, что автоматически скрывало их речь от посторонних ушей. - Как будто пустой, - задумчиво произнес капитан Хитсугайя, - но потом его реацу исчезла. - Рассеялась, словно его кто-то уничтожил. Но кто? - И почему мы не почувствовали реацу этого таинственного кого-то… - Обратный эффект? – вступила в разговор до селе хранившая молчание Хинамори Момо, - ну... в наш родной мир ведь тоже кто-то попал, именно этого кого-то мы и искали в городе, но их духовная сила была зафиксирована приборами двенадцатого отряда и тут же исчезла, будто её кто-то скрыл, - пояснила она на удивленные взгляды Тоширо и Рукии, - вдруг это были не шинигами? Вдруг это были люди с высокой концентрацией духовной силы? Откуда им знать, как управлять реацу? Даже Куросаки-сан не умел скрывать свою духовную энергию до определенного времени. Так может… всё дело в типе этой самой реацу? Она другая. Что, если она отличается от нашей и именно по этой причине мы не могли почувствовать тех, кто попал в наш мир? Вдруг, в этом мире точно так же? Что, если дело не в том, что мы скрываем свою реацу, а в том, что нас просто не могут почувствовать, как и мы не можем почувствовать шинигами из этого мира? Мы же чувствуем пустых. Да, для такого города, как Токио, их катастрофически мало, но они есть. Я не думаю, что шинигами скрывают свою духовную силу, мы просто не можем её почувствовать. - Если так… - медленно начала Рукия, - то нам ещё повезло, что мы встретили друг друга, ведь… временный шинигами того города, где мы дежурили, тоже пропал. Почему бы ему не оказаться в этой реальности? И мы не чувствуем его, потому что он так же скрывает свою духовную силу? - Нельзя исключать этого, - кивнул Тоширо, - но кто тогда следит здесь за Токио? Куросаки? Какова вероятность, что он и здесь временный шинигами? - Я так не думаю, - покачала головой Хинамори, - ведь мы трое, шинигами, здесь обычные школьники. В нашем мире Ичимару Гин умер, и он уж точно никоим образом не был связан с Хисаной Кучики или с тобой, Рукия. Более того, он относился к тебе не слишком-то хорошо, а здесь даже заботится. То есть, здесь было наоборот. Он жив и вежлив, ничего не скрывает, не плетет интриг, и ему наплевать на Рангику-сан, которая, как ты уже говорил, Широ-чан, - Тоширо хотел было возмутиться по поводу прозвища, но промолчал, - здесь более ответственная и сдержанная, чем в нашем. Тут все наоборот. По этой логике, Куросаки-сан должен либо не обладать духовной силой вообще, тогда, когда в нашем мире у него неконтролируемый запас реацу, либо… он должен быть шинигами и служить в Готей-13 и быть… ну… кем-то вроде Айзена. Это было бы логично. К тому же я не думаю, что здесь вообще есть временные шинигами. В нашем мире было целых две войны за последние годы, выходит, в этом их не было, и пустых здесь почти нет, значит шинигами – очень малочисленная раса. Или… они слабы, как и весь Сейрейтей… - Или кто-то вроде Айзена одержал победу на войне, уничтожил половину Готей-13, и управляет пустыми, - мрачно закончила Рукия. - Нет, кто-то вроде Айзена хотел бы быть богом. Айзен хотел потешить свое самолюбие, дотянуться до недосягаемого, и ему было невдомек, что всем этим придется управлять. Он бы не остановился на Сообществе Душ, он бы постарался захватить мир живых, и это притом, что у людей в расположении есть такая техника, мощность которой нам, шинигами, даже не снилась. Если вспомнить ядерный удар на Хиросиму и Нагасаки, а так же урон, нанесенный этим городам, учесть быстроту развивающихся технологий, как думайте, каков ядерный потенциал девяти[1] держав, у которых есть ядерное оружие на данный момент? Помимо ядерного оружия, уверенна, есть и другое. Айзена должен был кто-то остановить, не справился бы Куросаки, вмешались бы Квинси, провалились бы они – и люди, посмей Айзен что-то сделать с их миром, нанесли бы свой удар. Войны нет. Пустых мало. Кто-то вроде Айзена пожелал бы уничтожения людей, зачем ему оберегать их и отзывать пустых? Это абсурд. Значит, нет никакого Айзена, вернее, он, конечно, есть – работает в США – но в Готей-13 все мирно. Значит, либо шинигами в этом мире слишком быстро и ловко работают, и у них нет такого бардака, как у нас и никогда не было, либо… их просто очень мало, как и пустых. – Закончила свою мысль Момо. - Так или иначе мы продолжаем не вмешиваться, - напомнила Рукия, - если вмешаемся и нас схватят, разбираться не будут – возможно, сразу казнят или на опыты отправят, и придется нам играть в игру «спасение утопающих – дело рук самих утопающих» в одиночку. - Не горю желанием идти против всего Готея, с учетом того, что противник нам неизвестен и силы его тоже тайна, - кивнул Тоширо, - значит, продолжаем политику нейтралитета до крайнего случая. - Да, - согласилась Момо громче, чем следовало. - Вы хотите что-то предложить, Хинамори? – поинтересовалась мисс Уинстон. - Ну… вообще да, - уверенно произнесла Момо, поднимаясь с места, - я думаю, ставить Шекспира более чем неразумно. Чтобы показать убедительный спектакль, а не опозориться, нужно проникнуться пьесой, ролями, нужно жить персонажем. Взгляните на наш класс, кто-то может сейчас с уверенностью обещать, что не забудет слов на сцене перед толпой и не опозорит тем самым всю группу? Кто-то может заречься исполнить свою роль так, чтобы зрители поверили? Нет. Классика в настоящее время не популярна. Все будут хихикать над костюмами и словами. Да и что нам ставить? «Ромео и Джульетта» - банально. «Макбет»? Не смешите. Я, если честно, не представляю, как кто-то из нас сможет показать на сцене эмоции персонажей, описанных в этой пьесе. Во всех этих пьесах. Пылкий и страстный, влюбленный Ромео. Хоть кто-то из вас, ребята, может гарантировать, что он не заржет как конь в сцене под балконом? Нежная и беспамятно влюбленная Джульетта. Я бы предложила на эту роль Рукию, но она слишком скована. Что до пьесы «Макбет», передать безумие главного героя, его раскаяние и страх так, чтобы зрители поверили, невообразимо трудно. А леди Макбет? Эта слишком сложная и многомерная роль. Мы же не профессиональные актеры, это будет выглядеть сухо, черство и нелепо. Нужно что-то попроще. - Согласен, - кивнул Тоширо, - к тому же, выучить столько текста за месяц не все смогут. Мне нравится идея поставить «Фауста», но это еще сложнее. Мы могли бы поставить новый роман, вышедший в этом году, для детей. «Голос Монстра». Книга поднимает остросоциальную проблему больных раком людей и переживаний их близких, это удивительный роман, как для детей, так и для взрослых. - Вы читали? Но… в переводе она еще не вышла, - удивилась мисс Уинстон. - Я читал в оригинале, - ответил Тоширо, - мне очень понравился роман. Трагедия глазами ребенка через призму волшебства – это удивительная книга. - Согласна, но мы столкнемся с проблемами чисто технического плана. В книге многие моменты на сцене показать невозможно. Создать обваливающуюся землю, показать, как гигантский монстр ломает дом – мы не сможем. - Если вам не нравится мой вариант, почему бы вам самим что-нибудь не предложить? – возмутилась та, кто предложила идею. Тоширо и Момо задумались, перебирая в голове возможные варианты. В голову им усиленно ничего не шло. - Может, кто-то хочет быть режиссером? – уточнила мисс Уинстон. Желающих не нашлось. Никто не хотел брать на себя ответственность, - ну же, режиссер имеет право выбора пьесы и даже может распределить роли. Не смотря и на этот карт-бланш, желающих вновь не обнаружилось. Это было и не удивительно, учитывая, что у половины и присутствующих были и свои дела помимо школы, а второй половине было банально лениво брать на себя такую ответственность. Рукия некстати обнаружила, что в классе, вообще-то, было пыльно. - Апчхи! – она чихнула на весь класс, чем и привлекла внимание мисс Уинстон и одноклассников. - О, Симидзу Рукия, отлично! Значит, сегодня определитесь с пьесой, скиньте мне на почту ее название и распределите роли. А завтра назначим первую репетицию! – по мере того, как быстро говорила мисс Уинстон, глаза бедной Рукии становились все больше. – Ну, спасибо, что пришли, все свободны! Ученики, пока их не заставили участвовать в чем-то еще, быстро сбежали. - Чертова аллергия, - констатировала Рукия. – Вы же меня не бросите? – она с надеждой посмотрела на капитана и временного лейтенанта десятого отряда. Момо отвела взгляд. Тоширо внезапно заинтересовался чем-то за окном. – Предатели, - фыркнула Кучики. - Мне пора, пока! – попрощалась Момо, - а, кстати, Широ-чан, не забудь, ты должен помочь Рукии отсрочить ее поход к врачу. Вот заодно и пьесу выберете! Удачи! - Вот… засранка! – Тоширо прикусил нижнюю губу. В какой момент Момо стала себя так вести? Черт бы побрал ее дружбу с Матсумото – слишком уж это общение оказывает на его милую и добрую Хинамори пагубное влияние. - Есть идеи, капитан Хитсугайя? – деловито поинтересовалась Рукия. - Окей, гугл? – нервно спросил Тоширо, извлекая из кармана брюк телефон. Рукия утвердительно кивнула. Идея ей понравилась.