***
— Где вы были, Рон? — голос Поттера тут же сосредоточил внимание всех остальных на вошедших студентов. — На свидании? Неужели? А где? — У Снейпа, — буркнул Рон, с силой плюхаясь на единственное свободное кресло. — На свидании у Снейпа? — хихикнула его младшая сестренка, толкая в бок одну из своих подружек. — И как вам? — Отвратительно, — Мари ни капельки не соврала, клятвенно пообещав себе ходить на отработки в гордом одиночестве. На нее зельевар не пытался произвести такого пугающего впечатления. Они почти мило болтали, и Мария варила зелья. С Роном ей досталась роль писчего. Серьезно, Уизли чистил котлы, а она писала, подумать только, строчки. — За что вас? — участливо поинтересовалась Гермиона, спустившаяся из комнаты и услышавшая самый конец истории. — Скажем так… он не оценил нашего ебического выступления против Уортингтона. — Рональд Уизли, — нахмурилась Грейнджер скорее по привычке, чем действительно возмущаясь. — Я понимаю твое возмущение, но можно же ставить людей на место остроумным высказыванием, — продолжила отличница. — И даже не нужно использовать обсценную лексику. — Как их придумывать, когда мне пришлось вычистить целых Десять котлов, Гермиона, Десять котлов. И в каждом, наверное, готовил какой-нибудь ядрёный раствор Невилл Лонгботтом. — Тогда придумывай остроумные выражения заранее, — как альтернативу предложила его подруга. — Как Снейп, что ли? — хмыкнул он. — Думаешь, профессор придумывает свои… скажем так, шпильки перед уроками? — подключилась к занимательному диалогу Джинни, пока Мари откинулась на спинку кресла, усевшись на подлокотник. — Да они в его учебном плане записаны, точно тебе говорю! — смешки разнеслись по всей гостиной.***
Март выдался сухой и ветреный. Сов сносило порывами, они сбивались с курса, и почта приходила с опозданием. Во время обеда за стол Гриффиндора перед Гарри опустилась бурая сова. Чемпион быстро отцепил послание и уткнулся в письмо. Сова в страхе метнулась под потолок вся взъерошенная и растрепанная, опасаясь, что ее пошлют куда-нибудь еще. А после подозвал своих друзей. Мария с недоумением уставилась на протянутый пергамент и ей тоже. С чего бы это? «В два часа дня в воскресенье будь у перелаза при повороте на Хогсмид (со стороны «Дервиш и Бэнгз»). Захвати с собой побольше съестного. Бродяга» — Он что, в Хогсмид вернулся? — удивился Рон. — Не может быть! — испугался Гарри за единственного родного для него человека. — Его поймают, и тогда… — Да ладно тебе! До сих пор же не поймали, — отмахнулась Мари. — Да и дементоров в Хогсмиде больше нет. — Когда идем в гости? Хоть они и вышли в Хогсмид в воскресенье вместе, вскоре подросткам пришлось разойтись. Уизи убежал с Финниганом в Зонко, а Грейнжи в сторону книжного. Девочка предрекала, что то, как назвал друзей Гарри домовой эльф Добби — первый и единственный освобожденный домовик еще несколько лет назад, приживется. Добби готовил корзину с едой для доброго человека-собаки хозяина Гарри Поттера сэра (его имя было самым легко произносимым). Мари же маленький помощник обозвал Чен-сана, применив, правда, японскую уважительную конструкцию. Но кого это волновало? После того, как гриффиндорцы миновали магазин «Дэрвиш и Бэнгз», они направились к краю деревни. А у перелаза, куда завела петляющая тропинка, ребята встретили Сириуса Блэка. Слегка отощавшего Блэка. Как и подобает воспитанным волшебникам, они поздоровались, но вскоре засобирались по своим делам. Каждый понимал, что Сириусу и Гарри хочется побыть наедине. В тот день Мария наткнулась на Луну, вновь возжелавшую поймать неведомую зверюшку, и разговорилась с ней. Вместе девочки зашли в аптеку, потом в кафе и, наконец, в замок. Ветер, гулявший пару дней назад, немного утих, но было все еще холодно. Поэтому Мария решила посвятить все свое свободное время чему-то более полезному, чем шатание по деревне. А в понедельник каждый из студентов, выписывающий газету, получил статью для сплетен. Урок зельеварения начался с подколок Персефоны Паркинсон в сторону Гарри и… Гермионы. Их называли голубками. Поскольку Дюпен Чен сидела на первой парте, она не смогла заглянуть через плечо к Поттеру или Грейнджер на чьих столах и находилась пресса. Зато это смог сделать самый злобный преподаватель. Северус Снейп в своей обычной манере процитировал жалкую газетенку, в частности тот самый опус Риты Скиттер. Особенно выделив при этом «Разбитое сердце Гарри Поттера», «Гарри Поттер мальчик необыкновенный…», «Непостоянная мисс Грейнджер продолжает играть чувствами обоих мальчиков» и «…А доброжелателям Гарри Поттера остается только надеяться, что в следующий раз он отдаст свое сердце более достойной», рассадил друзей в разные стороны. Теперь Гарри оказался рядом с ней на первой парте под бдительным присмотром профессора. Все занятие Гарри был на подхвате, то бегая за желчью броненосца, то перетирая в пыль скарабеев, то нарезая корень имбиря. От злости у него, конечно, дрожали руки, но глаз он не поднимал и вроде как не думал саботировать изделие своей сокурсницы. А уже через день около Гермионы Грейнджер село несколько сов, но ни одна с нужной ей газетой. — Ты что, сразу на все газеты и журналы подписалась? — спросил Гарри и едва успел схватить бокал Гермионы: совы стали толкаться на столе, потому что каждая желала доставить свое письмо первой, и бокал чуть не сшибли. — Да что же это… — Гермиона взяла письмо у серой совы, распечатала и стала читать. — Ну, это уж! — пролепетала она, краснея. — Что там такое? — поинтересовался Рон, заглядывая через руку к подруге. — Это… глупости какие-то… — Гермиона передала письмо по кругу. Оно было написано не от руки, а составлено из букв, вырезанных, должно быть, из «Пророка» и наклеенных на лист бумаги. «Ты гадкая девчонка. Ты не для Гарри Поттера. Убирайся к своим магглам». — Они все такие! — растерянно сказала Гермиона, распечатав все остальные письма. — «Гарри Поттер найдет кого-нибудь и получше…» «Сварить бы тебя в лягушачьей икре…» Ай! Гермиона раскрыла последний конверт, и ей прямо на руки полился желто-зеленый кисель с запахом бензина, по коже тут же пошли желтые, как от ожога, пузыри. — Неразбавленный гной бубонтюбера, — тут же опознала едкое вещество Мария. Гермиона попыталась стереть ядовитый сок с рук салфеткой и заплакала от боли, кожа покрылась язвами и распухла, словно Гермиона надела толстые бугристые перчатки. Этого было мало для предотвращения опасной ситуации. — Беги в больничное крыло, — посоветовал Гарри. Совы, что принесли Гермионе письма, поднялись и улетели. — Мы скажем мадам Спраут, где ты. На Уходе Хагрид демонстрировал нюхлеров: зверьки понравились абсолютно всем. Единственной, кого не было на занятии, была Грейнджер, так и не вернувшаяся с Больничного Крыла. А уже к обеду та появилась. Руки у нее были забинтованы, и выглядела она неважно. К слову сказать, именно после той скверной истории за нее заступился ее молодой человек. Диггори серьезно поговорил с однокурсниками и ученики Хогвартса быстро забыли «о приворотном зелье Грейнджер». Иностранные студенты мало что понимали в английской прессе — им было все равно. А еще Седрик воспользовался помощью своего отца и нашел любительницу гноя бубонтюбера. Мистер Диггори-старший не одобрил бы такого, но сам Седрик не нашел ничего лучше, кроме как послать ответ в виде такого же подарка. Сама Мария, слушая немного возмущенный, немного горделивый и смущенный рассказ Гермионы, приписала бы что-то вроде: «Гори в аду, сука». Но с добропорядочного хаффлпаффца хватило и того, что он приказал не лезть в личную жизнь его самого и его девушки. Ведьмин досуг и пророк слегка присмирели. А сама Грейнджер заподозрила, что Скиттер каким-то образом проникает в замок, поскольку некоторые данные, которые стали известны этой писаки, были сказаны наедине. Гермиона на этом не успокоилась. Какое-то время Мария помогала Флер оттачивать новые чары, специально выученные для следующего испытания, поэтому в ход расследования она не вмешивалась. К тому же перед пасхальными каникулами преподаватели вновь стали задавать очень много. Но заинтересовалась им, когда Рон мельком обмолвился: — Спорим, что на этот раз она вернется с коробкой значков «Ненавижу Риту Скиттер»? Однако Грейнджер так и не попросила друзей помочь ей отомстить Рите Скиттер за свое унижение. Марию продолжала искренне удивлять напористость Грейнджи и ее желание доказать правду. Эта девчонка не только училась на отлично, гуляла с парнем, но и умудрялась читать про методы волшебного подслушивания. Сама Мария забыла о своем беспокойстве насчет «всегда в какой-нибудь неприятности» Поттера. Он больше не жаловался на сны, с Сириусом переписывался часто, а еще Северус больше не упоминал о нем в нарицательном имени столь часто. Посадив их вместе, тот стал присматривать за мальчишкой более тщательно. Позже обнаружилось, что из его кладовой пропала дорогая шкура бумсланга для оборотного. Поскольку Мари поклялась, что вины ее нет, Северус стал следить за Гарри: на втором курсе у них был подобный грешок. И лишь только на последней неделе мая профессор МакГонагалл напомнила чересчур расслабившимся школьникам о том, что еще ничего не кончено. Тучи сгущались. Тот, кто подкинул имя Гарри, не предпринял никакой попытки, а испытания оказались пройдены не все. Пропали несколько работников Министерства: одной из них была чрезвычайно болтливая особа Берта Джоркинс. А после того, как поздно вечером Гарри вернулся какой-то подавленный от МакГонагал и мистера Бэгмана, сообщил, что и судья Крауч, которого не видели уже много месяцев, появился из леса, звал Дамблдора на разговор, не понимал, где находится, а после оглушил Седрика и исчез. Откуда в этой истории появился Диггори, Поттер пояснил. Судья рассказывал, что их будет ждать в третьем турнире. Организаторы на квиддичном поле посадили живой лабиринт, в который Хагрид собственноручно запустит всяких волшебных существ… уже то, что именно Хагрид приготовит тварей, говорило о том, что испытание не будет простым. Сам Кубок Трех Волшебников поставят в центре, кто первый до него дотронется, тот и выиграл. После разговора Седрик и Гарри немного задержались, прежде чем идти в замок, но тему их беседы Поттер так и не поведал. — Сириус прав, Гарри, — нахмурилась Мария, выслушав его от начала до конца. — Еще ничего не кончено. Злоумышленник на свободе. С твоей-то удачей, я не сомневаюсь, что замышляется явное убийство или желание тебе крупно навредить. Не воображай себя сыщиком. Краучу все равно не поможете. Дамблдор скорее всего уже сообщил в Министерство, и его будут искать. Лучше готовься к третьему испытанию. — К испытанию? Ах, да… Гарри так небрежно относился к своим обязанностям, недели за две начиная активно готовится к соревнованиям, тогда как остальные чемпионы, кажется, не откладывали палочки целый год. — Была бы моя воля, — Дюпен Чен пнула камень острым носком ботинка, — я выпила бы оборотное зелье и прошла бы 3 тур за тебя. — А так можно? — приободрился Гарри, но тут же сник, наблюдая отрицательный кивок головы. Если бы это было так просто… — Я рассказал профессору Дамблдору про сон, — плюхнувшись на скамейку, тут же возвестил Гарри. «Сном» звалось недавнее происшествие на прорицаниях. Сама Мария их не посещала, однако теперь уже была в курсе всех подробностей. Гарри вновь снился Хвост и… Волдеморт. — Что же он сказал, Гарри, — оторвалась от очередной книги Гермиона, обеспокоенно поглядывая на друга. — Он сказал, что у меня необычный шрам. И то, что он болит, может лишь означать, что в тот момент Лорд Волдеморт совсем близко и питает ко мне особенно сильную ненависть. Но директор так и не пояснил свое обоснование, хотя между слов становилось ясно: этот темный волшебник, что почти пришел к власти в начале 80 годов, разрушал семьи и губил жизни, начал набирать силу. Становилось тревожно. И еще более за Северуса — поскольку у него имелась метка, и он был шпионом. А меж тем приближался третий этап. Гермиона взяла на себя еще и роль тренера. То и дело слышалось что-то вроде: «Гарри, мы сегодня совсем не тренировались! По плану у нас чары Помех». «Гарри, тебе нужно выспаться». «Гарри, завтра ты начинаешь отрабатывать это сам до совершенства». Серьезно, у этой девчонки просто пропеллер в заднице. День рождения Мария провела в кабинете Северуса, распивая с ним какао и заплетая тому косички. Почему-то никому в Хогвартсе она так и не сообщила о таком знаменательном дне. Ей было вполне уютно провести такой праздник в компании родителя, к которому стала заходить куда как реже. После очередной статьи ГАРРИ ПОТТЕР «НЕЗДОРОВ И ОПАСЕН» накануне турнира, в которой Скиттер прошлась по странному поведению Гарри на прорицаниях, выдумала кучу фактов о его здоровье, а еще упомянула его змееустость, Грейнджер взорвалась. Она вскочила из-за стола и куда-то выбежала. За столом слизеринцев Малфой, Крэбб и Гойл веселились вовсю: крутили пальцами у виска, корчили дебильные рожи и высовывали языки, шевеля ими на манер змей. Похоже, этим пиздокрылам вновь необходим был урок. Мари выставила средние пальцы, отчего усмешки на их лицах померкли. Они знали, что в противном случае у Марии найдется потенциал объяснить им, что они глубоко ошибаются. У самих четверокурсников начинался экзамен буквально через четверть часа. Однако Поттера это не касалось. Флер Делакур поднялась из-за стола рейвенкловцев и направилась куда-то вслед за своим провожатым. Также поступил и Седрик с Виктором Крамом. Мария выбежала из Большого зала последней, поэтому успела узнать, что у них должна состояться встреча с семьей. Экзамен по истории магии прошел скучно. Зато к обеду Мария узнала о «семье» Поттера. За него приехали поболеть миссис Уизли и Билл. И на последнего с явным интересом поглядывала Флер, явно не смущаясь его длинных рыжих волос и серьги в виде клыка. Мари хихикнула, пообещав познакомить их поближе, если выдастся свободное время. — Как ты, Гарри? — спросила, наконец, Мария, спускаясь по каменным ступеням главного крыльца. — Уверенно себя чувствуешь? — Мне уже приходилось обводить вокруг пальца чудовищ и преодолевать заколдованные барьеры. Я справлюсь, — уверенно протянул подросток и похоже действительно верил в свои силы. Зрители стали потихоньку стекаться к трибунам. — Леди и джентльмены, третье и последнее состязание Турнира Трех Волшебников начинается! — разрывался Бэгмен на своем законном месте. Вместо мистера Крауча или Перси Уизли на месте судьи сидел сам Министр. Комментатор перечислил баллы всех участников. Первое место делили Седрик и Гарри. У обоих было по восемьдесят пять очков, и именно они первыми входили в возвышающийся лабиринт. Крики, гром аплодисментов разбудили птиц в Запретном лесу, и они с тревожным гомоном поднялись в темное ночное небо. — На втором месте мистер Виктор Крам, институт «Дурмстранг», восемьдесят очков! — снова гром аплодисментов. — И на третьем месте — мисс Флер Делакур, академия «Шармбатон»! Резкий свисток Бэгмена стал сигналом к тому, что Гарри и Седрик, с которым Гермиона всего несколько минут назад прощалась так, как будто боялась потерять его навсегда и заклинала не творить глупостей: ведь победа это не главное, устремились внутрь лабиринта. Высоченная живая изгородь, бросавшая на дорожку черную тень, поглотила чемпионов. Вскоре также исчезли и Крам с Делакур. Вновь наблюдать было не за чем. Однако на этот раз организаторы учли желание зрителей «хлеба и зрелищ». Волшебники, обязанные следить за тем, чтобы чемпионы были в порядке, летали над самим лабиринтом и передавали данные Бэгману, а тот в своей обычной манере озвучивал их. — Мария, смотри, что у меня, — во время очередного затишья, когда некоторые студенты вытащили еду, а некоторые карты, Гермиона придвинулась ближе к ней и Рону. В руках у Грейнджер, которая перед экзаменом спешно куда-то сбежала, находилась обыкновенная стеклянная банка. В банке о прозрачные стены бился маленький жучок. — Собираешься заняться лепидоптерфилией? — Лепо… что? — нахмурился Рон. — Нет, я не буду коллекционировать насекомых, Мари. Это Скиттер! Повисла тишина. То ли от не зная, что сказать в этой ситуации, то ли от того, что вскоре вскроется шутка. — И мисс Делакур не справилась с живой изгородью. Чемпионка Шармбатона вылетает из состязания. Ничего страшного, мисс Делакур. Вы проявили отчаянную храбрость и мастерство. Поздравляем, — неожиданно раздался возглас Бэгмена. Флер изрядно поцарапанная и в слегка порванной мантии уже была за пределами лабиринта. Ей хлопали и подбадривали. Мари обратила внимание на подругу. Она была счастлива. Да, Флер проиграла, но, тем не менее, была здорова и прекрасно проявила себя в состязаниях. Девушка принялась аплодировать ей наравне со всеми. — Так что, Скиттер — это не шутка? — переспросил Рон, когда гул стадиона стих. — Я долго думала, откуда ей известны все подробности. То, о чем она писала в своих статьях, узнать было или невозможно или очень трудно. Меня натолкнула мысль Гарри о жучках. Но техника не работает в Хогвартсе. Потом профессор Грюм упомянул, что Скиттер не было рядом после второго тура под мантией-невидимкой — он такие вещи видит, сами знаете. Гермиона на секунду перевела дыхание, одарив сообщников внимательным взглядом. — Окончательно я поняла все сегодня утром. Именно тот случай на башне восьмого этажа навел меня на подозрения. Там было негде скрыться и с земли не подслушать. Но я часто наблюдала рядом с собой одного маленького жучка. Даже зимой. Согласитесь, насекомые зимой это странно, — она с силой тряхнула банку, отчего ее пленница ударилась о крышку и затихла. — И тогда-то я вспомнила об анимагии. Она незарегистрированный анимаг. Представляете, что будет, если я сдам ее властям? Здесь же так много авроров и даже сам министр. Гермиона выглядела на редкость самодовольной, а очнувшийся жук в банке — испуганным. — Неужели еще один чемпион не справился с заданием? — Бэгмен в разгар самого интересного вновь прервал их. — Вы только посмотрите. Виктор Крам не смог дойти до конца. Какая жалость. Он был отличным соперникам студентам Хогвартса. Нам осталось только наблюдать неравную борьбу двух наших чемпионов Седрика Диггори и Гарри Поттера. — Потом, — вдруг прошептала Грейнджер, уменьшив банку, уставившись на лабиринт. Теперь и ее мысли были полны беспокойством за лучшего друга и парня. Минуты длились медленно и вяло. Напряжение нарастало. Каждый строил предположения творящегося за стенами. Прошло десять минут… или уже двадцать? Никто не знал. Красные искры над лабиринтом заставили волшебников перенестись к очередному чемпиону. Гермиона с силой сжала руку Мари и Рона, расположившихся по бокам от нее. — Вы только можете представить? — вдруг разорвался Бэгман, получив достоверную информацию. — Чемпион Хогвартса — Седдрик Диггори прошел все задания. Однако Кубка он не обнаружил. Постамент оказался пуст. Наш отважный чемпион уступил первое место своему сопернику. Однако вопрос в другом… где же победитель теперь? Хватка Грейнджер ослабла. Седрик был жив и здоров. Однако пропал Гарри. А за него следовало тревожиться сильнее. Они все подозревали о готовящемся на него покушении. Более-менее разумные подростки, не верящие в желтую утку Скиттер, вскоре стали понимать, что Поттер не горел желанием участвовать. Конечно, таких было немного, но тем не менее. А напряженная обстановка во внешнем мире и творящиеся неприятности «в», так и просили взрослых разобраться в этом. Мария же уже поняла, что Министр Англии являлся трусом, жаждущим сохранить свое место. Он будет говорить и делать все, что позволит сохранить себе свое теплое место. Даже обвинять подростка в сумасшествии. И теперь этот подросток вновь попал в беду. Разумная часть школьников, родителей и преподавателей теперь лишь надеялись, что все обойдется. И вновь время остановилось. Но теперь ситуация была куда как серьезнее. Судьи о чем-то шептались: было ясно, что заданий после того, как чемпион коснется кубка, не было. Куда же мог подеваться самый младший чемпион? По трибунам поползли самые мрачные слухи. И вот уже многие вспомнили, что Поттер отрицал свою вину в том, что он бросил имя Кубок. Многие упоминули все его смертельные приключения за предыдущие курсы. Особенно значимым был Наследник Слизерина и то, что Гарри победил его, спасая мисс Уизли из плена. Вспомнили, что он герой, что именно его старались убить. В общем, именно сейчас с помощью bouche à oreille (сарафанное радио) до многих стало доходить: Поттер в опасности. Неожиданная вспышка света привлекла свое внимание. Маленькая черноволосая фигура материализовалась на стадионе и шлепнулась лицом на землю. Без движения. В ее руке была зажата ручка Кубка. Водоворот звуков тут же нарушил оглушающую тишину. Голоса, шаги, крик доносились отовсюду… Каждый спешил ближе. Но первым успел директор. Мария, Рон и Гермиона уже толпились внизу некоторое время. — Гарри! Гарри! Юношу схватили руки директора и резко перевернули на спину. Кто был поблизости видели, что он открыл глаза. — Пустите меня, — вырвалась Гермиона, наплевав на все запреты, и помчалась к другу ближе. Мари и Рон поступили так же. — Что случилось? Что произошло? Гарри реагировал скверно. Его глаза то и дело закрывались, он морщился от сильной боли. Рука была в крови. А еще он был весь в грязи и сильно истощен. — Он вернулся, — прошептал, наконец, Гарри едва слышно. — Волан-де-Морт вернулся.