***
— Так значит ты теперь директор? Пиздато! — присвистнула девушка, услышав последние новости от отца. Марии провела в доме всего несколько дней. Уже сегодня ей предстояло сесть на поезд и отправиться в Хогвартс. На свой последний курс обучения. — А я могу… — Нет, Мария, — прервал её Северус, даже не дослушав. — Ты ничего не будешь делать, что хоть как-то навредит тебе. Я не единственный человек Тёмного Лорда, что буду находиться в Хогвартсе. Он послал Кэрроу. Брата и сестру, которые обожают пытки и готовы наказать каждого, кто не соответствуют их стандартам, кто их прогневал или вызвал недовольство. — Но я никогда не была трусихой. Если они будут обижать моих друзей?! Северус знал, что Мари такая же, как он. То, что она родилась девочкой, только помогло ей в этой жизни. Парням с таким характером было бы нелегко — он-то знал не понаслышке. Она завела друзей уже тогда, когда совсем выросла и теперь держится за них за всех, словно утопающий за спасательный круг. И не предаст их. Как и не откажется защищать их. — Я и не утверждаю, что ты должна спрятаться и смотреть, как твои друзья страдают. Ты смелая. Отважная, верная. Но, пожалуйста, будь смелой только тогда, когда нужно быть. Быть смелым — это ещё не значит, что нужно специально искать неприятности. — Я постараюсь, — криво улыбнулась Мария, понимая, что будет очень трудно. — Что значит постараюсь? — А то и значит, что буду стараться, а там как получится, — ухмыльнулась она. Северус Снейп уже представил масштаб катастрофы, которую ему предстоит всеми силами нивелировать. А потом Мария в действительности поняла, что Хогвартс больше не похож на себя. Это больше не последний оплот защиты. И виноваты были в действительности Кэрроу. Брат и сестра. Мария слышала о них — да, каждый о них слышал. Теперь эти две жертвы инбридинга действительно преподавали. И не только. Они ещё и отвечали за дисциплину. Сначала всё было довольно неплохо. Относительно. Поезд без происшествий доехал до школы. Разве что теперь он был гораздо менее наполненным. Магглорожденные в него так и не попали. И это было к лучшему. Полукровок пока не трогали. А первокурсников едва бы набралось на один факультет. Так собственно и было. И все они, ясное дело, по страхом или по принуждению родителей попали на Слизерин. Остальных детей просто не пустили учиться. Северус сказал приветственную речь. Её мало кто слушал, а если и слушал, то мало кто действительно понял её значение. Мужчина твердил о том, что они не должны бороться против власти и следовать заветам своих предков. Что на самом деле означало не то, что казалось на первый взгляд. Ученики не должны вредить себе, пытаясь казаться сильными и противостоять тем, кто не обременён совестью и моралью. А ещё то, что волшебники и волшебницы должны быть едины, вне зависимости от крови магглов в их жилах. Она есть у каждого волшебника изначально. Но поняла Мари точно также лишь к концу первого семестра. О чем горько сожалела. Кэрроу оказались большие любители наказывать. Рядом с ними Амбридж казалась кроткой овечкой. Все остальные учителя должны доносить Кэрроу о каждом проступке студентов. Особенно, если это студенты гриффиндорцы или же из нейтральных семей, чьи родители в один миг могли возвысить себя в глаза Темного Лорда или же быть объявленными вне закона. Браун, Патил, Голдштейн, Макмиллан, Корнер, Бут. Однако никто из преподавателей этого не делал, если была хоть малейшая возможность. Они ненавидели их также сильно, как и ученики. Занятия Защиты от Темных Искусств превратились в Темные Искусства в чистом виде. И главенствовал в классе Амикус Кэрроу. Он требовал тренировать заклятие Круциатус на тех, кто оставлен после уроков за провинность. Однажды Энди сказал ей: «Не стоит вливаться в стадо идиотов, которое в этом пустом мире наслаждается игрой в солдаты». Мария хоть и опровергла его заявление, не могла не думать об этом. Подарок своего почти лучшего маггловского друга она почему-то взяла с собой в Хогвартс. Именно поэтому когда пухляш Невилл Лонгботтом, который очень сильно изменился за лето, стал лидером «повстанцев» — учеников из ОД, которые не пожелали смириться с действительностью и втихую гадили Кэрроу, она предпочла не ввязываться во всё это. Северус итак по мере своих сил и возможностей прикрывал её. Потому что даже полукровок было не так много. Потому что все они были ещё больше на виду у Амикуса. Невилл отказался наказывать младшекурсников и девочек, за что нередко сам ходил с порезами, шрамами, синяками. Его не раз пытали, но он не сдавался. Алекто, сестра Амикуса, преподавала маггловедение — теперь обязательный предмет для всех. Они должны были слушать, что магглы — вроде животных, тупые, грязные, и как они своим коварством загнали волшебников в подполье, и что нормальный порядок скоро будет восстановлен. Лонгботтом даже хвастался вмятиной на своем лице. Он получил её за то, что спросил, сколько маггловской крови в ней и в её братце. Когда им противоречил хоть кто-то, это вселяло надежду. Гриффиндорец походил на заточку для ножей, но всё еще был готов действовать. Мария старалась как можно дольше оградить Луну и Джинни от внимания Кэрроу. И ей это удавалось. Но девчонки скоро перестали держать язык за зубами. Невилл всех вдохновлял. На самом деле, как бы Кэрроу не изгалялись над студентами, никого они не убивали. Они совсем не рвались разбазаривать чистую кровь. Пытали помаленьку, если совсем злились, но не убивали, это точно. Это было в начале. К середине года ситуация обострилась. Мобилизированный отряд Дамблдора действительно напоминал больше солдат, нежели учеников пятнадцати — семнадцати лет. Теперь о страшных вещах, что творились в школе говорили будничным тоном, криво усмехались и вспоминали, как было «когда-то». Их спасением стали неприметные псевдо галеоны, которыми Отряд Дамблдора пользовались для передачи сообщений. О них Кэрроу не знали — пытались вызнать очень усердно, что чуть ума не решились, но так и не смогли. И это помогало им вылезать на дело. Конечно, Мария тоже присоединилась к своим друзьям. Стараясь правда поменьше мелькать в их обществе. Но многие понимали её желание. Полукровкам жилось труднее. Но они все равно вылезали по ночам, писали на стенах граффити (Луне необыкновенно понравилась такая живопись), призывали к восстанию, и, конечно же, просто матерные стишки в стиле Пивза. Тот, кстати, стал крайне полезен. Миртл Уоррен взяла над полтергейстом шефство и грамотно руководила его вредительствами против надзирателей. Конечно, Северус злился. Он старался защищать детей, а те сами лезли на рожон. Джинни рассталась с Поттером (на время — таков был план Гарри), который вместе с Роном и Гермионой отправились на секретное задание Дамблдора. Джинни смогла ответить только это. Она сама не знала всей правды и сильно обижалась, что её не позвали с собой. Но не пригласили и Марию. Впрочем, она бы не согласилась. Не тогда, когда в замке находились два дорогих ей человека, о которых нужно было заботиться. Настоящая же опасность начала грозить тем, чьи друзья и родные за пределами замка доставляли новой власти неприятности. Этих брали в заложники. И узнала Мария это далеко не сразу.***
Тихо стучали колеса поезда, увозя детей по домам на каникулы. Уезжали все. Даже слизеринцы. Никто не пожелал остаться в мрачной груде камней. Там даже путей отхода не было. Все тайные проходы перекрыли с обеих сторон и поставили дементоров по всему периметру стен, ко всему прочему частенько патрулировали внутри школы. Замок полностью перекрыли. Вход и выход был только один. И он также тщательно контролировался директором. Пустых купе было много. Ученики старались сгруппироваться. Никто не хотел остаться в одиночестве. Но Мари и Луна отделились от остальных. Дюпен Чен, вернее уже Принц — знали об этом только самые-самые, почему-то воспринималась друзьями как человек, которому можно доверять. Они забыли о том, что именно её отец директор, её отец убил Дамблдора, и её отец верно служит змеемордому. Невилл, на самом-то деле, не позволил другим сомневаться в ней. Мария была ему благодарна. Поэтому-то и помогала парню: рисовала, заколдовывала полы и потолки, включала в граммофонах, оставленных ещё братьями Уизли музыку, конечно, маггловскую. Это требовало существенных усилий, но Мари не просто так собрала свою собственную доску и помогла всем желающим обзавестись подобной. Она была умной. И разгадала эту загадку. Перед самым Рождеством по коридорам замка разносилась мелодия с призывами о восстании, о битве, о победе над темными силами. За нравственностью студентов пристально следили призраки по приказу деканов и директора соответственно. Поэтому побыть вместе Луне и Мари практически не удавалось. Выручай-комната стала отныне недоступна. Там была штаб квартира Отряда Дамблдора. И если бы она понадобилась тогда, когда Комната была бы занята девушками, те, кто по-настоящему нуждались в помощи, не получили бы её. — Даже если небеса падут, даже если они все у нас отнимут, даже если мне придётся за тебя умереть, нет боли, сквозь которую я не пройду, лишь бы быть с тобой, — шептала на ухо разомлевшей Луне Мария. Они обнимали друг друга так, словно скоро расстанутся навсегда. — Не стоит сомневаться. Я твоя, — в ответ чуть смущённо, но также пылко твердила блондинка. Они задыхались в объятиях друг друга. Старались жить как в последний раз. Старались любить так, словно завтра уже не наступит. Громкий стук в дверь нарушил их уединение. Затем кто-то нетерпеливый начал дёргать ручку двери. Мария заперла купе во избежание таких вот ситуаций. Она кинула на дверь дополнительные запирающие и вернулась к выцеловыванию родинок на ключице Луны в виде маленького созвездия. — Занято! — наконец крикнула она, когда ломиться к ним не перестали. — Места полно. Ищите себе другое купе. Дверь с грохотом распахнулась. На пороге стояли отнюдь не нетерпеливые ученики. — А я думаю, мы займём это, милые леди, — ухмыльнулся небритый мужчина в чёрной мантии. — Простите, что помешали вашему уединению. — Проверка документов, красотки, — загоготал второй похожий на него, плотоядно оглядывая оголённое плечо Луны и её пылающие щёки. Мария тут же накинула на свою девушку мантию, застегнув её до самого горла. Это была новая власть, и она кого-то искала в поезде. — Ваши имена. Живо! — Полумна Лавгуд. Мария Принц, — она, подражая поведению Доминик Малфуа и Флёр, презрительно скривила нос, показывая, что оказывает им всем одолжение. — Лавгуд! Отлично. Её нашли. Тебе особенное приглашение, милашка, — он схватил Луну за руку, сдёргивая её с сиденья. — Куда вы её тащите, ублюдки? — вскинулась Мари, вскакивая следом. — Луна чистокровная. Она учится в школе и не доставляет никаких проблем. Можете поинтересоваться у директора Снейпа. — Она нет. А вот её отец. Ксенофилиус Лавгуд слишком много себе позволяет в своей «Придире». Нужно его слегка проучить. Мария было дёрнулась, выхватывая палочку, но Пожиратель без имени сжал шею Луны. Кончик палочки упирался прямо в горло. Мари обдала его презрительным и злобным взглядом. — Селвин, проверь список. Эта Принц там есть? Я что-то не помню такой фамилии. — Нет. Этой нет. Принцы… я слышал о них. Входят вроде в список двадцати восьми. — Тебе повезло. Можешь ехать к мамочке и папочке. — Немедленно отпустите Луну, вы жалкие падальщики. Вы позорите имя магов. Похищаете детей, чтобы надавить на родителей, уничтожаете себе подобных. И ещё называете себя высшим классом? Мария вывернулась из намеревавшейся схватить её руки Пожирателя и двинула шипованным ботинком ближайшему безымённому Селвину по яйцам. — Ах ты, сучка, — прохрипел тот, согнувшись. — Тебя, похоже, нужно проучить. Глаза Марии расширились, когда она уловила вспышку. За миг до того как все померкло, последнее, что мелькнуло у неё в голове была Луна. Луна и слезы на её глазах.