***
Малфой-мэнор был построен на совесть. Из подвала было никак не выбраться. Они перепробовали множество способов. У них не было ни палочек, ни вещей. Их перенесли в эту темницу без ничего. Спасибо хоть кормили и поили — всё появлялось из воздуха, и девушек за прошедшую неделю никто не потревожил. Было такое ощущение, что хозяева вообще не знали, кто находится в их подвале — они отдали свой особняк на откуп Лорду. Хотя Мария знала точно, что мистер Малфой мог защитить свой дом, скрыв большую часть ценных помещений. Скука была их главным врагом. Первые дни они играли в города, вспоминали всевозможные заклинания, пытались создавать люмосы без палочек — вскоре это выработалось до автоматизма. Но уже к концу недели это надоело. Они исследовали весь подвал. Он был длинным и холодным. Разговаривали с мистером Олливандером. Думали, что сейчас делают их родители или Гарри, или друзья в Хогвартсе. Полумна стала спасением Марии. Она предоставляла просто неоценимую помощь. У неё было богатое воображение и она могла, сама того не подозревая, говорить о сложных вещах так просто. Это помогало разобраться в своих собственных мыслях. Успокоиться. Начать думать, что делать дальше. Послышался шум сверху. Шаркающие шаги и тяжёлое дыхание. Свет от люмоса ослепил девушек. В дверном проёме за решёткой стоял Хвост. — Ну, наконец-то, — воскликнула Мари. — Что вы так долго? Когда я могу вернуться домой? — Ошибаешься, милочка, — он рассмеялся также мерзко, как несколько лет назад. — Мистер Малфой пожаловал. Захотел побеседовать с гостьями. Мария могла бы вырваться, оглушить Питера Петтигрю, но не знала, смогла бы сбежать. Сбежать, оставив Луну и Гаррика Олливандера одних. Пока у них не было путей для спасения. Она приняла непростое для себя решение — плыть по течению. Возможно, Северус уже знает о ней. Возможно, попросил своего друга помочь им. Она безропотно пошла следом, слегка касаясь рукой Луны. После ночной темноты в гостиной, куда их вывели было ослепительно светло. Комната была огромна. С потолка свисала хрустальная люстра, на темно фиолетовых стенах висели ещё портреты. Из кресел у резного мраморного камина поднялись два человека. — Что такое, Хвост? Кого в очередной раз они приволокли ко мне домой? Знакомый, лениво растягивающий слова голос Люциуса Малфоя резал слух, но в то же время приносил какое-то успокоение. — Не кого-то, Малфой, а тех, кого нужно, — вставил смутно знакомый голос. Селвин. — Девочку Лавгуд. Мы достаточно промариновали её папашу. Теперь пора выдвинуть свои условия. Пора ему прикрывать свою лавочку. Вторая шла с ней в комплекте. — Тебе было сказано привести сюда Лавгуд, Селвин. Никого больше. Лорд будет недоволен. — Малфой, ты не в почёте у нашего Лорда, так что молчи, — засмеялся Пожиратель. — Она может нам пригодиться. Но сначала, — он дёрнул Луну за руку слишком резко, что она упала. Мария волком посмотрела на Селвина, но не смогла сделать и шага. Луне пришлось выслушать угрозы своему отцу, крепко сжимая губы, а потом надиктовать ему Патронус с подтверждением того, что их слова — истина. Она знала, что отец мог не поверить им и совершить глупости. На её глазах мерцали горькие слезы. Впервые за ту неделю, что они были вместе, Луна плакала. Вечно неунывающая девочка, находящая положительные стороны даже от того, что они заперты в темнице, теперь готова была разрыдаться от бессилия. Мария сжала пальцы, понимая, что помочь сейчас ничем не может. И чем беспомощнее она себя ощущала, тем смелее и безбашеннее хотелось себя вести. — Драко, подойди, ты знаешь её? — Константин, не смей приказывать моему сыну, — Люциус Малфой даже привстал из своего кресла. — Малфой, ты потерял своё влияние, когда впал в немилость у нашего Повелителя. Ты знаешь такую? — произнёс холодный голос второго Пожирателя. Краем глаза Мари увидела высокую, чуть выше себя, фигуру, бледное лицо с заострённым подбородком в обрамлении светлых, почти белых волос. Она почти не пересекалась с Драко за прошлый семестр или же обращала мало внимания на него. Он исхудал, появились синяки под глазами и явно был испуган. — Назвалась Принц. Помнишь её? — Принц? — Драко судорожно сглотнул, бросив косой взгляд на отца. Он знал Марию, как дочь Северуса и Дюпен-Чен. И солжёт ли он сейчас ради неё или расскажет правду, зависело только от него самого. — Я… я, не то что бы… — Почему ты не скажешь им правду, Драко? — почти выкрикнула Мария, не давая ему закончить то, что он начал, и тут же прикусила себе язык. Все взгляды оказались направлены на неё. — Два года назад. Подземелье. Амбридж. Я думала, это что-то значило. — Драко? — рядом с сыном появилась величественная Нарцисса Малфой. Ни один мускул на её лице не выдал в ней её переживаний. — Ты не хочешь ничего мне рассказать? Чем вы занимались?! — Поднимали рождаемость в стране, чем же ещё?! — себе под нос буркнула девушка, и тут же с вызовом глянула на парня. Тот побледнел ещё больше и, кажется, готов был все отрицать. — Драко Люциус Малфой, немедленно объяснись. Это правда? — Малфой, так значит она действительно та, кем назвалась? — Пожирателям не нужны были подробности, в отличие от матери. — Да, — спустя короткое время ответил юноша. — Но она так некрасиво шутит, мы с ней никогда не были близки. Так. — Да мне плевать. Следует проверить её родителей. Они могут быть полезны нашему Повелителю. Она не могла угрожать или выставлять условия, не имела права в своем положении без палочки и свободы удержать ту власть, что была у неё. Значит, оставалась ложь. Иногда она не менее необходима. — Вы ничего не добьётесь этим, — подала голос Мария довольно прохладно, скучающего рассматривая ногти. Нужно было создать видимость того, что Мари права, а ещё что она не боится их пустых угроз. — Их нет в стране. Скажу больше, они не знают, что я осталась в Англии. Селвин было схватился за палочку, но его руку перехватил его напарник. — Она лжёт. Я уверен. Девчонка крайне бесстрашна и глупа. Лезет на рожон. Малфой, кто её родители и где они? — Константин, не смей командовать мной в моем доме. Убирайся вон. Девчонка не твоя забота. Решил выслужиться — ищи другой путь. Я не собираюсь пытать... чистокровную ведьму ради твоей прихоти. Когда наш Лорд прикажет, тогда да. Но даже он этого не допустит. — Малфой, ты стал слишком наглым. Было приятно с тобой общаться, когда ты боялся и слова сказать. Мы уходим, но ещё вернёмся. С информацией. И ты, Принц, тебе лучше сказать правду. Иначе её скажут твои родители. И это будет куда как хуже. Мария выставила вперёд две руки, показав по факу. Пожиратели проскрежетали зубами, но развернулись, и, махнув своими мантиями, пошли прочь из залы. Теперь там, куда их привели, осталось лишь семейство Малфой. Даже Хвоста большое не было — он исчез куда-то, едва только привёл их. — Мария... вы поступили крайне неосмотрительно, — покачал головой Люциус Малфой, подходя ближе. — Пройдёмте вниз. Я думаю, вы не будете чинить мне препятствий? Придётся вам насладиться гостеприимным домом ещё немного. Петтигрю появился тут как тут. Казалось, он всё время стоял рядом, хотя на самом деле в зале никого кроме хозяев не было. Едва тот открыл двери Люциусу Малфою, оставляя позади миссис Малфой и Драко, снова отстал. Мария ощутила, как тонкие пальцы буквально впились ей в ребра, а длинные светлые пряди оказались на её плечах. Он буквально в ухо прошептал ей: — Вас вообще не должно было быть здесь. В крайнем случае, вы не должны были запоминаться им. Селвин глуп, а Константин жесток. И теперь они запомнят вас. Молитесь Мерлину и Моргане, чтобы Беллатрикс или Лорду вы не попались на глаза. Тогда вас спрашивать не будут. Мария резко кивнула, показав, что услышала его. Мужчина отстранился. — Не делайте глупостей. Иначе вас ждёт не самая приятная участь. Подвал Малфой-мэнора довольно комфортабелен. Двери камеры вновь заперлись. — Мистер Малфой, не важно, как вы начали, важно, как закончите, — негромко добавила Мария, чтобы уже дальше вновь предстать той, кем её привыкли видеть. — Да вы с ума сошли? И это называется комфорт? Я, конечно, понимаю, что я не на курорте, но, бля, хотя бы сигарет дайте и еды нормальной. — Эльфы обеспечат вас всем необходимым, — уже на выходе из подземелий донёсся голос хозяина. Мария обречённо откинулась на стену, медленно сползая вниз. Луну тут же устроилась рядом. — Прости, Луна. Я снова всё испортила, да?! — Не говори глупости, — она поцеловала Мари в шею. — Ты вела себя, как всегда, потому что ты — это ты. К тому же, меня бы точно никуда не отпустили. И тебя тоже. — Ты боишься, Луна? Мне вот страшно. Страшно потерять вас так глупо. — Я тоже боюсь, — тихо пробормотала Луна, устраиваясь на её плече удобнее. Увы, пленникам не положены мягкие перила и собственные будуары. — И что же нам делать дальше? — Эх, нужно собраться с мыслями. Но боюсь, ни одна мысль на собрание не придёт, — хихикнула девушка. — Но, я уверена, что мы справимся.***
Проходил день за днём, неделя за неделей. Мари чувствовала себя брошенной куклой. О ней словно забыли. Но, может это даже и к лучшему? Когда в особняке появлялся Темный Лорд, было понятно сразу. Даже в подвале слышался шум, разговоры и крики. Их было больше всего. Он постоянно кого-то пытал, отдавал приказы, слушал доклады. В такие моменты девушки всегда остро переживали. Мало ли, что Он решит сделать в следующий раз. Однажды, Луна увидела его, когда тот спустился за Олливандером. Девушки сидели в дальнем углу, стараясь не попасть в его поле зрения. Мария знала про палочку. А Луна рассказала легенду, вернее даже детскую сказку, про всемогущую палочку, которую никто не видел, но оказывается многие искали. Волдеморт не интересовался теми, кто ему был не интересен, а они оставались таковыми. Он вновь допрашивал старика Олливандера. Было по-настоящему страшно. Крики пугали, но девушки не проронили ни слова, лишь крепче сжимали ладони друг друга. — Он неправильный. Он другой. Мария, я боюсь, — едва слышно шептала Луна ей на ухо. Девушка видела того, кем пугали детей несколько десятков лет впервые так близко — красивее, чем два года назад он не стал. — Он сломанный. Совсем сломанный. И не настоящий. Я не могу объяснить. Его нарглы совсем не в порядке. Я его боюсь. — Не бойся, любовь моя, не бойся. Твои сияющие глаза не должны плакать. Мне не жалко будет и умереть, когда я увижу их снова. Такими, как раньше. — Глупая, — мотала головой Полумна. — Не смей и думать о таком. А потом наступила тишина. О них забыли. Совсем. И это было на самом деле неплохо. В Малфой-мэноре Лорд больше не появлялся, никакие Пожиратели больше не шастали в темницы, мистер Олливандер хоть и чувствовал себя хуже, был жив и здоров.***
— Мария, что ты делаешь? — М? Медитирую. Попробуй. Это помогает отвлечься. — Отвлечься от чего? Мы же итак ничего не делаем. — От собственных мыслей.***
— А теперь чем ты занимаешься? — Тренируюсь. — Но ты просто сидишь. — А кто сказал, что тренировки — это только движение?***
— У тебя уже получается, Мари! Это здорово! А я так смогу? — Просто попробуй, Луна. Летать не так страшно, как ты думаешь, и вполне возможно научиться.***
Мария часто вспоминала всё, что когда-то сказала и сделала. Иногда ей казалось, что ругаясь матом и начав курить в придачу к своему скверному характеру, она стала плохой девочкой. А плохих девочек ждал ад и бездна. Поэтому сейчас она находится там, где быть и должна. Размышляя над тем, в чем она провинилась больше всех. Если она погибнет вот так вот, оставшись здесь навсегда, то она просто обязана будет передать хоть какое-нибудь послание тем, о ком она заботилась и кого любила, наверное, столь же сильно, как и свою жизнь. И этим кем-то стал почему-то Люциус Малфой. Всего несколько раз он спускался к двери в темницу, когда остальные спали как можно дальше от дверей. Мария часто мучилась бессонницей ночами. — Передайте ему, что я в порядке. Я люблю его. И рада, что познакомилась с ним, пусть и так поздно. — Мария, вы передадите это ему сами. Поверьте, я знаю, что творится в Хогвартсе от Драко — сейчас вам безопаснее всего здесь. Я… я виноват в том, что не узнал раньше, что ты здесь. Я бы спрятал тебя. Но теперь ты не уйдёшь отсюда одна. Я прав? — Вы действительно ждали всего этого? Вы всегда боролись за такой мир? — Мария протянула руку сквозь решётку. Люциус Малфой передал ей очередную пачку сигарет. — Это странно обсуждать такое посреди ночи с дочерью своего друга. Нет, Мария, — покачал он головой, — люди меняются. Их ценности тоже меняются. Я очнулся от ужасного сна с опозданием. Знаешь, жить там действительно было тяжело. Но я очнулся. Понял слишком много. И это понимание вытащило меня из ада. Только вот действительно ли это нам нужно? — Прекратить игру вовремя, мистер Малфой, — величайшее искусство. Нужно быть по-настоящему сильным, чтобы решиться на это. Вы не станете проигравшим или не будете предателем. Вы просто обретёте свободу и возможно вернётесь к своей настоящей семье. Признание наличия собственных ошибок — есть мужество, сила и воля. Оглядываясь на запятнанное собственной гордостью прошлое, вы меняете не только настоящее, но и будущее. — Спасибо, Мария. Я никогда не знал, почему Северус так привязан к тебе, пусть ты его кровь и плоть. Но я вижу, что ты станешь достойной наследницей. Уже стала. Моему другу повезло. Я его не вижу, — опередил её Малфой, — моя семья в некотором роде тоже заключённая. Но если такое случится, я непременно дам знать о тебе. И, Мария, если вам: тебе и твоей подруге что-то будет нужно, можете позвать эльфов. Мария благодарно кивнула и отвернулась. Фигура мужчины, закутанная в мантию, уже исчезла в тени. Люциус Малфой уже второй раз упоминал эльфов. Значило ли это что-то?