Испытание Судьбой

Тим сидел у больничной койки, едва не уронив челюсть на пол от удивления. Он приехал только утром сразу же как узнал о состоянии Адама. Вылетел из нагретой постели с шипением на одного «ублюдочного альфу», нашел свои вещи, пока его любовники сопели каждый в две дырочки, и вылетел из чужого дома, оставив после себя клочок бумаги с номером телефона. Омега не верил тому, что слышал, но теперь все ставало на свои места. — Погоди, Адам, ты ЧТО? — Тим мог только хлопать глазами, сейчас он не знал, каким словом можно поддержать друга. Адам сидел, весь белый, опустив лицо на ладони. Он сам не верил, что оказался в такой ситуации. — Я беременный… Черт. Я жду ребенка от Роджера, как я не заметил раньше, — он был в таком шоке, что даже не мог плакать. — Погоди, — Тим вдруг улыбнулся, хватаясь за последнюю надежду. — Ты же хотел от него ребенка. — Да, но не после всего, что он со мной сделал. Я не хочу его, Тим. Черт, запах! Роджер выгнал меня из-за запаха, он не понял, что это беременность… Потому что он не поставил мне метку, а мы были женаты четыре года! — А аборт? — Я на четвертом месяце. Аборт уже не сделать, только если под машину прыгнуть. — И ты не заметил раньше?! — воскликнул Тим, он даже резко встал и зашагал по комнате, пока Адам мог только смотреть в одну точку. — Нет… Я думал, что просто располнел… Мне даже в голову не приходило, что я могу… О боги, Тим, мне придется его выносить и… — омега рвано вздохнул. — Я не знаю, что делать дальше. Я просто не готов воспитывать ребенка один… С сожалением взглянув на Адама, второй омега остановился и с нежной улыбкой подошел к нему. Отнял дрожащие руки от лица, обхватив тонкие запястья. — Адам, послушай меня, — тот кивнул. — Ребенок — это не конец света, но и не собачка, которая через десять лет подохнет. Ты никому ничего не должен. Если не хочешь оставлять его — роди, а потом откажись. Или оставь и воспитай его так, чтобы Роджер локти кусал от зависти, что такой ничтожный ты воспитал такого сына. Он бросил тебя и больше не вернется. Ты один. Поступай так, как считаешь нужным. Омега долго молчал, смотря на Тима и пытаясь осмыслить его слова. Тим так и не смог понять, что происходило в голове Адама в эти минуты. — Спасибо, — наконец почти беззвучно прошептал Адам, обнимая друга и резко меняя тему уже с задором в глазах. — Ну давай, расскажи мне о тех близнецах. Глаза Тима загорелись, и он бойко принялся рассказывать свою историю, не выпуская рук Адама из ладоней, чтобы тот всегда знал — ему всегда готовы помочь. *** Адам лежал не шевелясь, когда остался один. Омега молча смотрел в потолок, иногда хмурился, ладони то и дело поднимались к животу, который еще не был достаточно округлым, чтобы кричать о его положении. Положении… Адам усмехнулся. Он в полной заднице, вот его положение. Когда он был в браке, омега мечтал, что у них с Роджером будет несколько детишек — неугомонных пацанят, прямо как их отец, они бы так же хмурились, как Старкс, когда решали сложные задачи. Два альфочки и один омежка. Или бета. Да это и не имело значения, если Роджер и хотел наследника, то для юноши пол ребенка не имел значения. Адам предавался розовым, нежным картинам себя самого с округлым животом, Роджера рядом. Он был бы хорошим отцом, а Адам всегда стоял за его спиной, делая все, чтобы их семья была счастлива. Они бы завели огромного пса, а под старость переехали за город в какой-нибудь небольшой уютный домик. Дети Адама никогда не узнали бы о своих дедушках, один из которых пил, а второй отсиживал кругленький срок. Но к сожалению, судьба оказывается к нам не так милосердна, как хотелось бы. Все, что есть у Адама — это два друга, разбитое сердце, страх перед альфами, однокомнатная съемная квартира в районе, где страшно жить, и неблагодарная работа. Не такого он желал для своего ребенка, к которому сейчас был просто не готов. Адам считал, что ребенок появляется в семье, где оба родителя и морально, и финансово готовы к тому, чтобы воспитать нового человечка в хороших условиях. Омега вздохнул и покачал головой. Не выйдет из него хорошего папы. Ладони забрались под больничную рубашку, оглаживая бархатную кожу живота. — Прости, малыш, — он проглотил ком в горле. — Не можешь ты остаться со мной, я никудышный родитель. Но я все сделаю, чтобы ты хорошо жил. Ты не виноват в том, что родишься. — Адам едва улыбнулся, понимая, как же глупо выглядит со стороны. — Может быть, твой второй папа заберет тебя, а если нет… Я что-нибудь придумаю, обещаю тебе. Адам не хотел отдавать сына в детский дом и обрекать на убогое будущее. Только он и Роджер виноваты в том, что сейчас происходит. Омега нахмурился. Он так плохо помнил последнюю течку… Все было как в тумане, запах альфы его с ума свел. Юноша даже не помнил, успел ли принять противозачаточные… — Не успел, — ему даже смешно стало. Адам улыбнулся, подавил смешок и прикрыл глаза, погружаясь в царство грез. В эту ночь ему ничего не снилось. Его разбудил шорох за дверью. Адам что-то сонно проворчал, медленно открыл глаза и уставился на выход из палаты, мрачно думая о том наглеце, который бесцеремонно прервал крепкий сон встревоженного омеги. — Да войдите уже! Дверь открылась, и щеки юноши зарделись пунцовой краской. Адам замялся, поджав губы, и опустил взгляд в пол, тихо бросив: — Не думал, что ты придешь. — Почему? Марк медленно подошел ближе к сжавшемуся юноше. Он нахмурился, смотря на бледное лицо омеги. Тот, почувствовав на себе посторонний взгляд, поджал колени к груди и обхватил их руками, как дитя, которое искало защиты. Сердце альфы защемило от сочувствия и холодной злости к ублюдку, который довел Адама до такого состояния. Его вопрос так и остался без ответа. — Адам, — Марк вздохнул, потерев переносицу. Мужчина выглядел помятым и уставшим после сумасшедшей рабочей недели. — Прости, я не мог приехать раньше, на работе кошмар. Посмотри на меня. — Пожалуйста, уходи, — Адам не мог поднять взгляд. Он чувствовал стыд. За то, что не мог сопротивляться, за то, что залетел, за то, что этот тридцатилетний мужчина заставлял чувствовать себя беспомощным ягненком, когда нависал так сверху, прямо как Роджер. Разве нужен он Марку? Почти бездомный, с пузом. Глупый, молодой омега. Ему бы партнера покрасивее, побогаче, с безупречной репутацией. Кажется, что Марк читал мысли юноши. Мужчина только хмыкнул, не спеша сесть рядом и обнять Адама. Он знал причину такой грубости со стороны омеги. Адам боялся, строил вокруг себя стену и даже не замечал, как молчание добивает его. — Почему ты не борешься? Вздрогнув от вопроса, омега еще больше зажался, прикусив губу, а Марк продолжал давить, нависая над хрупкой фигуркой. — Он и дальше будет выслеживать и бить тебя, ты этого хочешь? — Марк, перестань… — Может, скоро ты сам пойдешь к нему? Скажешь, что это его ребенок, и вы заживете счастливой семьей. — Хватит… Марк с больным сердцем склонился к юноше, ухватив его за плечо. Слабо для синяков, но достаточно сильно, чтобы удержать Адама на месте. Он понизил голос и хрипло, хищно зашептал: — Вот только счастливой семьи никогда не будет. Он не полюбит тебя, а начнет презирать. Готов поспорить, скоро он начнет размахивать кулаками из-за того, что ты не так дышишь. Ты хочешь этого? Хочешь терпеть на своем мужчине запах других омег? Каждое слово Марка хлестало его пощечиной. Адам зажмурился, не замечая слез, того, как дрожит его тело. Но оно дрожало не от страха перед Марком, а от злости на правду в его словах. — А потом ему надоест избивать и насиловать только тебя, и он перейдет на ваших детей… — Закрой свой рот! — неожиданно зарычал омега, вскакивая с кровати так резко, что даже Марк не смог задержать его. Адам напоминал ощетинившуюся кошку. В глазах загорелся огонь, он прижимал ладони к животу. Марк сдержал облегченную улыбку. Наконец-то. — Да что ты вообще знаешь о том, как с ним жить! — кричал Адам, подавляя в себе разве что порыв разрушить всю комнату от жрущей его обиды. — Я, блять, любил его, всю молодость отдал этому уроду, а что он сделал?! Ооо, Марк, нихрена ты не знаешь! Он изнасиловал меня, поставил раком, как дешевую шлюху, выбил пару зубов и вышвырнул на улицу! Он даже не подумал своей башкой, почему запах мог поменяться! А теперь я встречаю его на работе с омегой на коленях! И МИСТЕР СТАРКС, — Адам не сдержался и швырнул мимо Марка какую-то вазу со стола. Мужчина начал медленно подходить к юноше, тот уже затихал, избавляясь от груза несказанных слов, — швырнул меня об стену! Угрожал мне, унизил на разводе, грозился подкинуть своим дружкам, чтобы меня драли по кругу! После чего я узнаю, что беременный! Не подходи ко мне! Марк все приближался, а Адам начинал отступать назад, пока не замер перед мужчиной, готовый к неизбежному. Он вытер слезы небрежным движением ладони и с улыбкой принял свою учесть. — Давай, ударь меня. Нельзя, чтобы омега орал на альфу, так ведь? Я готов, Марк. — Успокоился? С немым вопросом Адам посмотрел на мужчину, как на полного дурака. Марк улыбался, а в глазах искрилась хитрость. Омега раскрыл рот от удивления, не веря, что только что все рассказал мужчине. — Адам, — Марк стал совсем вплотную, и Адам задохнулся от волнения, когда их тела соприкоснулись. — Ты не заслужил этого дерьма, но ты сам не замечаешь, сколько в тебе силы. Не держи все в себе, говори, кричи, а я, — альфа усмехнулся, смотря на юношу, — я защищу тебя, что бы ни произошло. Между ними не осталось границ. В комнате повисла тишина, нарушаемая сбитым дыханием альфы и омеги. Адам на секунду прикрыл глаза. Он понимал, что у него лишь мгновение, чтобы прекратить это, чтобы отказать. Понимал, и остался на месте. Все произошло быстро. Секунда — и омегу подхватили под бедра, прижав к стене. Две — Адам мог смотреть только в эти глаза, гладить колючую щеку, провести по линии скулы. Марк слишком близко. Он чувствовал сердцебиение мужчины, ощущал его тепло, как крепко альфа держал его, сжимая крепкие ягодицы сквозь тонкую ткань белых, мать его как и все в этой комнате, штанов. Три — поцелуй сумасшедший, дикий, разбавленный стоном юноши, и кажется, что это стало последним сигналом для Марка. Адам его с ума сводил. Четыре — и Адам задыхается, запрокидывая шею под ожогами поцелуев, укусов нежной кожи. Пять… И в палату постучали. — Черт, — Адам словно вынырнул из воды. Перед ним был Марк, тяжело дышащий, горячий, возбужденный. Юноша почему-то смутился, отстраняясь. — Прости, я… — Все хорошо, — мужчина выдохнул, целуя влажный висок омеги, и опустил Адама на пол так, будто тот был единственным сокровищем на Земле. — Я приду завтра. — До встречи, — омега глупо улыбнулся, прижав сцепленные в замок ладони к сердцу.