Испытание Судьбой

Прошло полтора месяца с тех пор, как Адам узнал о своем положении, и беременный омега стал чувствовать себя намного лучше. Государство поддерживало отцов-одиночек и выплачивало деньги на проживание беременным и омегам с детьми до трех лет. С работы юноша решил не уходить и взял декрет, так что средствами и свободным временем он не был обделен. Отношения с Марком тоже налаживались. Мужчина с улыбкой наблюдал, как похорошел омега. В глазах Адама наконец заискрилась сама жизнь, он улыбался, смеялся и рассказывал лучшее из своего детства все чаще. Болезненная худоба исчезла, да и сам Адам стал мягче. Он никогда не говорил об этом, но Марк иногда тихо наблюдал, как Адам о чем-то воркует, положив руки на живот. Иногда омега говорил о том, что жизнь иногда кажется полным дерьмом, но он верит, что его сын с этим справится, ведь он будет самым сильным. Адам иногда заговорщески шептал, что даже имя придумал, но пока ничего не скажет. Потом он резко мрачнел и одергивал себя. Оставлять ребенка он все еще не собирался. — Может, мне стоит его оставить? — с сомнением спросил Адам, смотря на себя в зеркале. Он повернулся боком и с улыбкой чуть кивнул самому себе, разглядывая округлившийся живот. — Мне кажется, что с каждым днем он становится все больше и больше. — Так и есть, — Адам довольно зажмурился от хрипловатого спросонья голоса и развернулся к Марку. Альфа любовался плавной фигурой юноши, который сейчас был в одном халате. Сам мужчина был раздет по пояс и лежал на постели, которую совсем недавно согревало два тела. Марк довольно зажмурился, запрокинув руки за голову, а Адам невольно залюбовался крепким телом мужчины. — Иди ко мне. Омега улыбнулся и быстро плюхнулся на кровать. Его сразу же загребли в кольцо рук, и Адам звонко рассмеялся, когда Марк уткнулся носом в его шею, щекоча дыханием нежную кожу. — Марк!.. — сквозь смех воскликнул Адам, приподнимаясь на локтях и нежно смотря на альфу. Ну как не поцеловать его, такого невыносимо ласкового и своенравного одновременно? — Ты опоздаешь на работу. — Адам, я же начальник, — фыркнул альфа, переворачиваясь и подминая омегу под себя. Он был аккуратен, никогда не давил на живот, да и не позволял себе лишнего, терпеливо ожидая, когда юноша убьет в себе все страхи. — Это остальные работники опаздывают. Я могу только задержаться. Адам улыбнулся. Несмотря на то, что Марк стал частым гостем в доме омеги, они не были настолько близки, как хотелось обоим. Адам помнил тот сумасшедший первый поцелуй, когда его повело так, как в первую течку. После этого все и прекратилось. Они пытались попробовать снова, но омегу охватил ужас. Он решил, что этот мужчина сделает с ним то же самое, что и Роджер. Если головой он понимал, что это не так и Марк не причинит ему вреда, то инстинкты вопили об обратном. Однако отсутствие секса не мешало паре проводить вместе целые дни. Марк был достаточно взрослым, чтобы понимать — юноша получил травму и давить на него — последнее дело. — Что ты будешь делать дальше? — спросил мужчина, жмурясь, как огромный кот, когда омега запустил пальчики в темные вихры волос. — В каком смысле? — лениво спросил Адам, приподнимаясь и целуя Марка в кончик носа. С беременностью в нем появилась и отеческая нежность, блондину хотелось оберегать каждого, кто занимал не последнее место в его сердце. — Не расскажешь Роджеру о ребенке? — Зачем? — Адам нахмурился. — Он может помочь тебе с деньгами. Да и он все-таки отец… Адам вздохнул. Он думал об этом, но боялся идти к Роджеру. С одной стороны, он богатый альфа и может воспитать их сына как достойного наследника, а с другой… Адам никогда не отдаст ребенка такой сволочи, как Старкс. — Может быть, — он пожал плечами, не спеша выгонять Марка из теплой постели на работу. Адаму было хорошо с ним. — Я поговорю с Роджером, но чуть позже. Не хочу его видеть лишний раз. *** Со встречей Адам решил не затягивать, решив пережить все худшее как можно быстрее. Омега не знал, на что надеялся, когда позвонил бывшему мужу, однако Роджер согласился принять его, и через пару дней Адам уже стоял на пороге бывшего дома. Теперь здание не казалось таким солнечным и безопасным. Адам помнил каждую деталь худшей ночи в его жизни. — Ну что, боец, — наигранно-бодро сказал омега, прислонив руку к животу, словно советуясь с сыном, стоит ли им вообще переступать порог этой клетки и идти прямо в лапы зверя. Ради будущего ребенка — стоит. — Пойдем. Звонок в двери набатом ударил по голове, и Адам замер, когда услышал шаги. Роджер открыл дверь, окинув бывшего пренебрежительным взглядом. Он криво усмехнулся, а омега заметил, что все это наигранно. Старкс явно чувствовал себя неважно — никогда такой идеальный человек, как он, не позволит себе ходить с щетиной и без укладки даже дома. Это придало Адаму уверенности, юноша сжал кулаки, не желая показывать, как у самого колени дрожат. — Что такое, тебе больше не платят за отсос и ты решил вернуться? — Роджер! — Адам вспыхнул и попятился, заглядывая за спину мужчины, прямо в гнетущую темноту коридора. — Нам нужно поговорить. — Давно пора. — Дай мне пройти. Старкс отступил. Вообще, он был не в настроении и с удовольствием бы оставил провонявшего мальчишку на пороге дома, но Адам впервые за несколько лет заинтересовал его. Надо же, этот бесхребетный омега учится стоять на своем. Роджер недобро улыбнулся, провожая взглядом задницу пацана. Все еще упругую, обтянутую джинсами и такую же аппетитную. — Рассказывай, ты не на экскурсию пришел. — Я хотел сказать, — Адам остановился на кухне, прислонившись поясницей к столешнице и скрещивая руки на груди. Ему казалось, что еще чуть-чуть и сердце вырвется из груди, — тот запах… Я понял, о чем ты говорил. — Неужели! — Роджер потер переносицу и рассмеялся, хотя этот звук больше напоминал скрип половиц, у Адама кровь отхлынула от лица. — А я думал, ты совсем тупой. — Погоди, — Адам чувствовал, как снова слабеет перед агрессивным напором мужчины. — Так пахнет омега, который… — Трахается с альфой? — Старкс продолжал издеваться. — Нет, который… — Трахается с двумя мужиками на стороне? — Хватит перебивать меня! Я… — Ебусь с кем попало? — у Роджера уже руки подрагивали от накатывающего смеха. Адам уже прослезился и в отчаянии прокричал, задирая рубашку. — Так пахнет беременный омега, которому метку не поставили, придурок! В доме повисла тишина. Глаза мужчины округлились от удивления, он смотрел на круглый живот, как на что-то невероятное. Быть не может. Роджер вдруг ощутил, как покачнулась его уверенность, и решил защищаться единственным проверенным им способом — нападать. — Это не мой ребенок. У Адама чуть челюсть не отвисла от такой уверенности в голосе мужчины. Омега был напуган, разозлен и подавлен. Он просто не знал, что делать, и снова начинал сдаваться под давлением страха. — Последнюю течку я провел с тобой. — Допустим. Что ты от меня хочешь? — Признания, что это твой сын. Можешь его не воспитывать, но мне нужна помощь с деньгами. Адам твердо посмотрел на мужчину, а тот нахмурился и недолго молчал. Затем он неожиданно ласково улыбнулся и подошел к омеге медленно, словно играясь. Широкая ладонь опустилась на светлую макушку, огладила нежно, как когда-то давно. Для Адама это было хуже пощечины. Он съежился и опустил взгляд. — Что ж… Я смогу помочь, но и ты должен кое-что сделать, — Роджер сощурился, проводя подушечкой пальца по нижней губе юноши. Адам прошептал, не осмеливаясь поднять глаз на мужчину: — Что тебе нужно? — Отсоси мне. — Что?! — омега хотел отпрянуть, но дернулся и понял, что и так упирается в столешницу спиной, а перед ним мерзко ухмылялся Роджер. — А что такого? Я могу сделать так, что родительских прав тебя лишат до того, как родится ребенок. А могу помочь… Тебе надо лишь немного постараться. Ради сына. Шепот Старкса гипнотизировал и ужасал одновременно. Адам смотрел в одну точку. Всего лишь… Так унизительно, но ведь это на один раз. Он не сможет сопротивляться этому альфе. Губы юноши задрожали, да и он сам напоминал ветвь на сильном ветру. Адам медленно опустился на колени, не находя в себе сил потянуться к ширинке, которая находилась прямо перед лицом. Роджер запустил пальцы в светлые волосы и мягко подтолкнул юношу к паху, наслаждаясь видом. Он помнил, как тот с упоением сосал, заглатывая член до основания, как Адам сам возбуждался, сводя с ума альфу. Но больше, чем получить разрядку, Старкс хотел еще больше унизить омегу. Добить окончательно и бросить с ублюдком на руках. — Знаешь, чего я хотел, когда увидел твое пузо? — ласково начал мужчина, а Адам снова замер, вслушиваясь в каждое слово. — Это ударить по нему так, чтобы ты вырыгнул этого уебка. Думаешь, мне нужны дети? Или ты хотел так мной управлять? Милый, я бы собственноручно сделал тебе аборт прямо сейчас, но не хочется сидеть из-за такого отброса, как ты. Я не верю, что это мой сын. Иногда нужно опуститься на самое дно, чтобы понять — если не будешь бороться, то так и утонешь. Даже животное нападает, вопреки ужасу и неминуемой смерти. Адам медленно выдохнул, чувствуя, как в груди закипает долгожданная решительность. Злость была подкреплена горькой обидой. Ошибка Роджера Старкса была в том, что его идеальный план провалился, и он перегнул палку. — Роджер, — омега оперся о колено и медленно поднялся, отходя в сторону кухонных приборов и подхватывая первую попавшуюся колбу. Кажется, графин для водки. Хрустальный. Подойдет. — У тебя такой длинный член. Мужчина самодовольно улыбнулся, смутно подозревая что-то нехорошее, и помрачнел от следующих слов омеги. — Достаточно длинный, чтобы ты сосал себе сам. Идеально, как ты любишь. — Ты страх потерял? — альфа взвился сразу, угрожающе зарычав. Для Адама это стало спусковым сигналом. Омега резко развернулся и закричал, швырнув графин прямо в ошарашенного мужчину. — Это ты блять страх потерял! — Роджер успел увернуться и бутыль с дребезгом разбился об пол. Альфа не успел ответить, как Адам швырнул чашку, на этот раз попав по ноге. — Ты совсем больной?! — Роджер растерялся. Он не ожидал ответа от этого хлипкого пацана. — Это ты ненормальный ублюдок! — Адам защищал себя, по кухне летела посуда. Казалось, доберись он до ножа, и он полетел бы прямо в грудь Старкса. Так и было. — Если еще хоть пальцем меня тронешь, клянусь, Роджер, я буду ебаться с самим Дьяволом, чтобы тебя упекли за решетку. Чтобы все блять знали, на что способен МИСТЕР СТАРКС! Последние слова были выкрикнуты с особой ненавистью, и об стену с грохотом ударилась сковородка, оставив вмятину на настенной панели. Альфа обернулся, потом с неверием посмотрел на разъяренного, беременного юношу, и глухо сказал: — Пошел нахуй из моего дома. Обещаю, ребенка ты себе не получишь. — Посмотрим! — напоследок бросил омега, разворачиваясь и с оглушительным хлопком покидая осточертевший дом. С этого дня началась настоящая борьба Адама Росса за счастливую жизнь. *** Адам бежал по пустынной вечерней улице, держась за живот. Порывы ветра трепали светлые волосы юноши, сам он дрожал как лист. Все было против него: бывший муж, не желающий признавать ребенка, его ублюдочные родители, которые наверняка приложат руку к лишению Адама родительских прав, собственная семья и в конце концов чертов дождь. Мелкие капли начали суетливо биться об асфальт и грозились перерасти в настоящий ледяной октябрьский ливень. Адам слышал только торопливый звук шагов и не замечал, как на него с удивлением оборачивались редкие прохожие. Омега смеялся от понятного только ему счастья. Когда в Мистера Роджера Старкса полетел первый хрустальный кувшин, Адам понял, что может все. Он вдруг сам для себя открыл, что жизнь чертовски сложна, несправедлива и с завидной частотой пытается его поиметь. В ту секунду беспомощный омега осознал, что не будет сдаваться, не будет делать вид, что впадает в экстаз от скорости сокращения своего сердца. Больше — никогда. Ни один альфа не заставит его страдать и молить о пощаде. Ничто не остановит его на пути к собственному счастью. Адаму было нужно всего немного — собственный дом, уверенность в самом себе и мужчина, который ценит его со всеми изъянами. И ребенок. Остановившись, Адам плюхнулся на скамейку, подставляя лицо холодным каплям. Роджер не получит сына, его не заберут и службы опеки детей. Удивительно, как за считанные мгновения изнеженный детскими мечтами омега взглянул трезво на окружающую действительность. Теперь Роджер не был благородным принцем, который «просто вышел из себя, так со всеми бывает». Адам увидел его настоящую натуру. Жадную, самовлюбленную и мерзкую, все, чего хотел альфа от жизни — это подчинять. Омега оказался жертвой в руках этого монстра. Он не виноват в том, что любил и был глуп. Вина в насилии только на том, кто посмел поднять руку на слабого. Адам не пытался оправдать натуру Старкса и свою слепоту. Ребенок будет для него смыслом жить дальше, на собственном примере показать, что омеги намного сильнее, чем о них говорят. Что родиться среди «слабого пола» — это не приговор. У Адама был тот, кто считался с той же точкой зрения. Марк заставлял его сердце трепетать и при этом не делал ничего, что могло бы напугать юношу. Пройдя через обманчивый брак, Адам не был готов слепо полагаться на этого альфу, но сейчас хотел оказаться именно с ним. Сморгнув капли, он осмотрелся и вдруг понял, что совсем промок, а дом альфы находился всего в километре. — Что же я делаю, — Адам упал обратно на спинку скамейки и выдохнул, после поднялся и пошёл к знакомому дому. Он был нечастым гостем в доме Марка, чаще навещал огненного Тима, да и сам стеснялся проводить с мужчиной больше времени, чем позволяла скромность. С другой стороны, это не мешало Адаму находить покой в его объятиях у себя дома. Он не заметил, как быстро дошёл, и робко постучал в дверь. Где-то в глубине послышались шаги, и омега нетерпеливо переступал с ноги на ногу. — Адам? — Марк удивленно посмотрел на юношу, а тот пожал плечами и улыбнулся. Он впервые видел альфу таким: заспанный, помятый, в одном халате. — Проходи. Не ожидал тебя увидеть. — Ага, — Адам стянул обувь, расстегнул пальто и на ходу бросил, как будто его поступок не имел значения. — Я поговорил с Роджером. — Что? — Марк нахмурился, обеспокоенно покачав головой. — Почему ты никому не сказал? Он мог снова избить тебя. — Он бы так и сделал, — увидев, что Марк открывает рот, чтобы снова сказать о его безответственности, омега поспешил приложить пальцы к тонким губам и продолжил, запинаясь и повышая голос. — Марк, он предложил мне отсосать ему в обмен на то, что он примет ребенка. А потом я кинул в него какой-то вазой или графином, что первое под руку попалось. Я впервые кричал на него! Марк! Ты бы видел лицо Роджера! Мужчина смотрел на лицо юноши и приятно не узнавал Адама. Вместо ужаса он увидел такое счастье в глазах омеги, что подумал: позволь кто-нибудь ему кинуть в Старкса нож, Адам сейчас прыгал бы от радости и смеялся на всю улицу. Марк улыбнулся, убирая ладонь со своих губ и легко целуя нежное запястье юноши. В душе альфы заплескалась гордость и понятная только ему грусть. Адам менялся с каждым днем, и то, что произошло сегодня между ним и главным страхом, — это решающий толчок на пути омеги. -… И я вышел из его дома и подумал, что теперь вообще все могу! — Адам воодушевленно продолжал, не замечая даже, как дрожит от внутренней эйфории, как блестят его глаза надеждой. Марк кивнул: — Ты молодец, Адам. Ты справился. Но почему не сказал мне или Тиму? Роджер опасен, его не остановило бы даже то, что ты беременный. — Марк… Альфа тепло улыбнулся, подхватывая Адама под колени и поднимая такое хрупкое с виду тельце. Обхватив шею мужчины руками, Адам улыбнулся, уткнувшись носом куда-то ему в шею. Впервые за несколько лет он ощутил, что по-настоящему счастлив. *** Последние месяцы беременности проходили для Адама слишком быстро. Воодушевленный тем, что он решил оставить ребенка, омега первые недели упорно искал работу на дому, чтобы иметь в запасе собственные деньги и не зависеть от суммы выплачиваемых льгот. Адам нашел подходящий вариант, и вечерами редактировал статьи, благо, что омега не отличался узким кругозором и быстро учился, когда возникала необходимость в выживании. Иногда за работой, окруженный бумагами, толстым словарем и светом монитора ноутбука Адам думал, что это единственное и лучшее, что он усвоил из своего несчастного детства. Хочешь выжить — умей подстраивать обстоятельства под себя, так говорил ему отец, однако все равно сел, видимо забыв о своей мудрости. Через два месяца Адам смог накопить достаточно, чтобы переехать из ветхой квартирки в другой район, тоже бедный, но не такой опасный. Мысли о ребенке помогали ему жить дальше и бороться до последнего. Омега твердо решил, что отныне не будет зависеть от чужих людей и сам построит свое счастье. Начал он с покупки колыбели, а потом детской одежды и игрушек. Адам мог часами сидеть в уголке спальни, отведенным под детскую. Он робко касался краев детской кровати и смаргивал счастливые слезы, держась за живот, который с каждой неделей становился все больше. Врач говорил ему не перенапрягаться и стараться волноваться поменьше, но каждый раз Адама трясло, когда он думал, как возьмет на руки собственное дитя, прижмет к сердцу и все сделает, чтобы ребенок не узнал ужаса, который однажды убивал его папу. О Роджере он больше не вспоминал, вычеркнув альфу из своего сердца, а Марк… Они стали слишком близки. Мужчина делал все, чтобы Адам был счастлив, проводя в его доме все свободное время. Они были похожи на молодоженов: счастливые, ослепленные непроизнесенными чувствами, как дети. Совсем скоро после последней встречи с Роджером Адам подпустил к себе мужчину. Его никогда не ласкали в постели, как единственное в мире сокровище. Марк был нежен, покрывал поцелуями каждый миллиметр его тела, отчего омега задыхался и умолял его не медлить. На девятом месяце Адам стал выглядеть совсем, как он говорил, несуразно. Он сам по себе был слишком тонким и нежным, а большой круглый живот казался неестественным, приклеенным к омеге. Малыш постоянно бил его изнутри, Адам только улыбался сквозь силу и шептал, что совсем скоро он увидит своего папу, и они будут жить вместе, а может быть совсем скоро отцом для ребенка станет и Марк. Его не волновало бытующее мнение, что это альфа принимает к себе омегу с ребенком на руках, и Адаму придется сделать все, чтобы заручиться поддержкой мужчины. Наоборот, это он с ребенком — небольшая семья, в которую приходят. В один из таких дней омега сел за редактирование пораньше с утра и закончил работу только к полудню. Прошла зима, и из открытого окна просеивался теплый весенний ветерок, путая отросшие волосы будущего родителя. Адам сидел в кресле с чашкой горячего чая и смотрел в уголок комнаты, который стал для него любимым. — Жаль, что мы с тобой не богаты, — омега погладил живот, тяжело повернувшись, чтобы поставить чашку на прикроватную тумбочку, и продолжил успокаивать самого себя. Адам не говорил, но чем ближе были роды, тем больше он боялся, что просто не справится с ребенком, станет плохим родителем и в конце концов опустится до уровня своей семьи. — Ну, зато мы будем счастливы вместе, да, боец? Как будто в ответ на слова родителя, ребенок толкнулся внутри, Адам охнул от боли и взялся за бок, как вдруг коридор огласил равнодушный звонок двери. Омега нахмурился, он никого не ждал. Адам с трудом поднялся и дошел до коридора, открывая дверь. — Здравствуйте? Перед ним стоял немолодого вида бета в строгом костюме. Ему было лет сорок, виски пробивала легкая седина, нос гордо вздернут, а взгляд из-под оправы строгих очков, кажется, сканировал Адама насквозь. Беременный омега поежился, думая, что люди в строгих костюмах никогда не приходят с хорошими новостями, и поспешил повторить свой вопрос, как его перебили ровным голосом: — Адам Росс? — бета заглянул в какие-то свои бумаги, потом на кивнувшего юношу, и гордо хмыкнул. Ну и замарашка. — Меня зовут Томас Аддерли, я представляю службу защиты детей в нашем регионе. Недавно к нам поступила жалоба, что вы имеете намерение стать отцом ребенка, не имея при этом средств и возможности на его достойное воспитание. Адам вдруг почувствовал, как он стоит на обрыве, а земля под ногами трескается и уходит из-под ног. Омега раскрыл рот от удивления и еле выдавил: — От кого поступила жалоба? — Мы некомпетентны отвечать на такие вопросы. Могу я пройти? Бета вошел в квартиру и предложил юноше присесть. Адам как сквозь туман сел вместе с Томасом на кухне и уставился на нежданного гостя, который равнодушно продолжил оглашать приговор: — По закону, когда омега не имеет возможности воспитать ребенка, он переходит ко второму родителю, но нигде не зарегистрировано, от кого вы беременны, поэтому службы лишают отцов возможности оставить сына. Молчите, — бета нахмурился, едва заметив, как его собираются перебить, — вы и так не в лучшем положении. Все ваши родственники опасны для общества и недееспособны, чтобы перенять родительские права на себя. Также вы не имеете достаточно оплачиваемой работы, собственной квартиры и, что не является главным преимуществом, не состоите в браке. Таким образом, ваш лишат отцовства сразу же после рождения ребенка. У вас есть вопросы? Он не знал, что сказать. В один миг Адама снова лишили всего, чем он жил. Омега не мог даже ровно дышать, ощущая, как темнеет перед глазами. Он видел только одно — строгий взгляд сорокалетнего беты, который никогда за всю жизнь не поймет, какого быть родителем. Адам присмотрелся и заметил, как губы Томаса иногда подрагивают, словно он пытается сдержать ухмылку. И тут он все понял. — Вам заплатили, чтобы вы сделали это. Чтобы вы забрали моего сына. — Мне платят только за то, что я лишаю детей несчастной жизни. — Уходите. — Как вы смеете… — Просто уходите! — Адам вдруг слишком резко для себя поднялся и ударил ладонями по столу, смотря на бету так, словно готов был накинуться на работника служб, разломать его очки и вырвать обломками его глаза. — Убирайтесь из моего дома! — Вы еще пожалеете о своем агрессивном поведении, Адам! — бета поднялся с места и гордо развернулся, направляясь в коридор. Адам остался стоять на месте, тупо смотря в одну точку, пока не услышал хлопок двери. Сердце заныло знакомой болью. В соседней комнате ветер игриво проник в комнату, пролетел по бокам толстопузого игрушечного щенка, подкинул атласную накидку, проник внутрь колыбели и ускользнул в коридор. *** — Адам! — в больничную палату влетел потрепанный от бессонной ночи Марк и замер, смотря во все глаза на омегу. Белый от наркоза и пережитой операции, Адам тихо плакал, прижимая к груди красный кричащий комочек, который постепенно затих, недовольно закряхтел от бьющего в глаза света и совсем замолчал, лишь изредка причмокивая. Рядом суетились доктора, для которых послеродовая суматоха была таким обычным делом, что даже альфу не стали останавливать по пути в палату. Слезы непрерывно текли по щекам, и Адам сам не понимал, от горя они или радости. Он держал на руках своего сына, хотел зацеловать каждую частицу этого маленького тельца и одновременно боялся даже дышать на него. Омега не верил, что все это происходит на самом деле. — Милый… — тихий шепот вывел его из шокового состояния, Адам слабо дернулся и посмотрел на Марка. Мужчина сжал худую ладонь и поднес ее к губам, легко целуя каждый пальчик. Нельзя передать, что прочувствовал альфа, когда за стенкой кричал Адам, надрываясь часами, а потом вылетел доктор и сообщил, что омеге будут делать кесарево. Крики юноши сменила гнетущая тишина, а потом — капризный писк. Марк словно постарел на десять лет, но был рад за юношу так, будто этот ребенок — и его тоже. Мужчина не тешил себя наивными мечтами о том, что Адам будет готов разделить с ним воспитание малыша. Не сейчас, когда он все еще не готов даже жить вместе, к тому же… Были вещи, о которых нельзя вспоминать прямо сейчас, когда Адам, возможно, видит сына в первый и последний раз. — Ты справился. — Да… Посмотри, Марк, — голос Адама сел, он с придыханием хрипел, с тяжестью переводя взгляд от мужчины на сына. — Он такой красивый. — Ну, объективно они все страшненькие, когда рождаются, — пара обернулась, а Тим только развел руками, подходя к новоиспеченному папаше и заглядывая в пеленку, бережно приподнимая ткань над красным личиком. На него сразу уставилась пара серьезных глаз, яркий омега вдруг удовлетворенно выдохнул и тепло рассмеялся, отворачиваясь от ребенка. — Ладно, хорошо, взгляд у него такой же, как у тебя иногда, Адам. Ребенка забрали в тот же день. В палату пришел Томас, с надменной ухмылкой забрал сверток прямо из трясущихся рук Адама и бросил только одно: — До встречи на судебном заседании, Мистер Росс. Всего вам доброго. — Пошел ты, — сквозь зубы шипя, Тим озвучил мысли убитого Адама.

Конец первой части.