Deadlock

      — Слушайте, эта новенькая... Нагиса, — Терасака склонился над партой, за которой сидели его друзья, и стрельнул заинтересованным взглядом в голубоволосую девочку, что была окружена своими новыми одноклассницами. — Она такая милашка.       Компания парней с завидной синхронностью посмотрели на Шиоту, а та, точно бы почувствовав их внимание, повернула на них голову и смущённо улыбнулась. Зрительный контакт продлился буквально пару секунд, после чего Нагиса снова охотно вклинилась в беседу с девочками, тогда как парни всё ещё мечтательно пялились в её сторону. Когда же гипнотический эффект шиотовского взгляда сошёл на нет, мальчики начали тихонько спорить, кому же была адресована эта очаровательная улыбка.       — Боже, да какая вообще разница, если потом она всё равно рухнет в объятия Кармы, — не без нотки обиды фыркнул Тайга, демонстративно отвернувшись от красноволосого парня, который совершенно не принимал участия в разговоре. — И чем им всем так нравятся «холодные принцы»...       Парни согласно закивали, и нужно было быть совсем слепым, чтобы не заметить, как проваливался в пропасть их боевой дух.        — Но тем не менее... — обратил на себя внимание Юма. — Она так необычно выглядит. Она точно японка?       Ответа не последовало — его не мог знать никто, хотя подобный вопрос был в голове почти у каждого. Акабанэ вальяжно откинулся на спинку стула, забрасывая руки себе за голову, а после таки неохотно вставил своё слово в эту глупую, по его мнению, беседу озабоченных детей:       — Если вам так интересно, почему бы не спросить об этом у неё?       — Спросим. При случае, — Тайга пожал плечами. — Не веди себя так, будто она совсем тебя не заинтересовала.       — Не заинтересовала.       — Врёшь.       — Не вру, — отрезал Карма, и его мрачный тон заставил Тайгу поостепениться, ровно как и остальных ребят. Все они не понаслышке знали, что злить этого парня — не лучшая идея. — Обычная девчонка, — Акабанэ всё же удосужился мазнуть по Нагисе своим безынтересным взглядом. — Самая обычная.       — У вас тут... — Нагиса наклонилась к одной из девочек, которую звали, кажется, Каяно, и прикрыла лицо ладошкой, якобы для того, чтобы произнесённая впоследствии информация не донеслась до кучки парней, сидевшей в другой части класса. — Мальчики такие симпатичные.       — Шутишь? Они просто идиоты, — отрезала Накамура и махнула в сторону «идиотов» рукой. — Из них разве что Карма ничего...       — Да, он выглядит таким зрелым, — пропела Каэде, мило прижимая маленькие ручки к своей совершенно плоской груди.       Остальная группа девчонок согласно закивала, продолжая поочередно воспевать Акабанэ хвалебные оды, в то время как в Нагисе, услышавшем такое «нужное» имя, прямо-таки что-то загорелось. От осознания того, насколько близко он находится к своей жертве, как всегда глупой и ничего не подозревающей, в нём начинал бить адреналин, поддерживаемый обволакивающей, томной жаждой крови. Это был не первый раз, когда для выполнения миссии ему приходилось играть им же срежиссированную роль, но если вы думаете, что среди своих «масок» он степенно терял себя — вы ошибаетесь.       На самом деле, он считал, что именно посредством своих «игр» он и строил собственное «я», такое мерзкое и лживое; эти «лица», неустанно сменяемые им, составляли непропорциональный, уродливый силуэт его личности. «Лица» наполняли его, словно сосуд.       Сосуд, который всегда был пустым.       — Карма? — с неуклюжим недоумением в голосе полюбопытствовала Шиота, оборачиваясь на парней.       — Да, Акабанэ Карма. Это вот тот, с красненькими волосами, — заговорщицки шепнула Каяно. — Его результаты экзаменов почти всегда одни из лучших, а в математике он просто ас.       Шиота снова обратилась к скоплению представителей сильного пола и легко нашла объект с «красненькими волосами», на доли секунды сталкиваясь со взглядом холодно-золотистых глаз. Акабанэ Карма — ошибки быть не могло.       Нагиса усмехнулся, на секунду теряя свой образ, — эта девчонка, Каяно, даже не представляла, какой вклад внесла в будущее убийство своего одноклассника.       Нагиса осторожничал — осторожничал больше, чем при выполнении «рядовых» заказов, и даже сам не понимал, отчего так не торопился переходить от вступления к активным действиям: не то эта миссия и впрямь требовала столь деликатного подхода, не то он всё ещё не мог смириться с тем, что впоследствии ему придётся лишить жизни ребёнка. Следующие два дня Шиота собирал информацию об Акабанэ со своих новоиспечённых одноклассников, но «досье» Кармы выходило довольно скудным: любой мог рассказать о том, как этот парень хорош в пределах школы, но о других аспектах его жизни не знал никто и ничего. Это напрягало, ведь если обходными путями информацию о человеке получить нельзя, выход остаётся только один — идти напропалую и тянуть данные непосредственно с самого человека, а Нагисе контактировать с Кармой не то чтобы не хотелось — не находилось повода. Да и сам Акабанэ был отнюдь не из тех, кто любит подолгу болтать.       Однако в конце концов Шиоте совсем осточертело ходить вокруг да около, ведь подобные действия с его стороны никак не шли на пользу «расследованию»; в своей стезе Нагиса был убеждённым профессионалом, а потому ему было даже как-то стыдно признавать, что он боится приблизиться к своей жертве и спустя уже двое суток так и не сдвинулся с мёртвой точки. Отзанимавшись самокритикой, Нагиса пришёл к твёрдому умозаключению — надо действовать, решительно и бесповоротно.       — К-Карма-кун, — робко произнесла Шиота, подходя к парте одноклассника. Она переминалась с ноги на ногу и жала к животу сцепленные в замочек руки, этим жестом точно бы пытаясь огородить себя от внимания юноши.       Акабанэ поднял на девушку взгляд с выраженной неохотой. Эта новенькая, невесть за какие грехи попавшая в класс 3-е, не вызывала у него того же интереса, что и у его одноклассников; неуверенная, скромная, миниатюрная — единственным, что отличало Шиоту Нагису от сотен других девчонок, была её миловидная мордашка и гладкие голубые волосы, которые она суетливо перебирала всякий раз, когда начинала стесняться или нервничать. Такие «девочки-колокольчики» не смогут долго протянуть в классе лентяев и хулиганов, ведь, хотя сейчас ученики 3-е и могут ей казаться дружным коллективом, на деле порядки здесь бывали довольно жестоки.       — Чего тебе, Шиота?       — Ребята говорят, ты хорошо математику знаешь, а я... — Нагиса каскадом подняла свой слегка стыдливый взгляд, очерчивая им полупрофиль Кармы, — совсем эту тему не поняла. Может, дашь мне свои конспекты? Пожалуйста.       Акабанэ промолчал. Странно, у девчонок её типа редко бывают проблемы с учёбой. Тем не менее, он протянул ей свою заметно потрёпанную тетрадку, которую пока даже подписать не удосужился. Девочка приняла тетрадь с тихим, но искренним «спасибо», однако по мере чтения записей светлое выражение ушло с её лица. У этого Кармы был на редкость отвратительный почерк — Шиота и не знала, что иероглифы можно обезобразить до такого состояния.       Акабанэ скосил глаза на Нагису.       — Что? — спросил он с напускными нотами раздражения, хотя и прекрасно понимал суть проблемы.       — С трудом разбираю почерк... извини, — Шиота досадно вздохнула, перелистывая страницу и всё же ещё предпринимая попытки понять хоть что-то. Безуспешно — она закрыла тетрадь и протянула её обратно владельцу. — Я, наверное, у Манами спрошу. Спасибо тебе.       — Блин, если ты не понимаешь тему, то читка конспекта тебе точно не поможет, тем более что в твоей тетради наверняка написано то же самое.       Шиота сперва удивилась, а затем потупила грустноватый взгляд в пол, снова сплетая пальцы замочком.       — Ты прав.       Акабанэ фыркнул, отворачивая от Нагисы голову и подпирая её кулаком. Мало кто знал, но невинно-печальные женские глазки были, наверное, единственной вещью, которая могла отчасти манипулировать Кармой с его-то воистину каменной волей и неизменной мордой «кирпичом». Акабанэ, однако, свою падкость на милых девчушек отрицал. И при этом ничего не мог с ней поделать.       — В принципе, я мог бы тебе объяснить. Но не обещаю, что ты хоть что-то поймёшь.       Нагиса просияла.       — Правда? Как я могу тебя отблагодарить?       — Дай поспать, — «непросящим» тоном попросил Карма, закрывая глаза. — Состыкуемся после уроков.       Шиота склонила голову в знак благодарности, а затем поспешила удалиться. Всё складывалось прекрасно — непозволительно слишком прекрасно.       Акабанэ приоткрыл один глаз, не понимая, почему Нагиса всё ещё тёрлась рядом с ним, но... к его удивлению, девушки рядом уже не было. Карма не заметил, как она ушла.       — Спасибо большое, что согласился позаниматься со мной, но, Карма... — Нагиса пробежалась взглядом по записям в черновом блокнотике, посредством которых Акабанэ и пытался объяснить ей тему. — Ничего, что ты задерживаешься? Дома волноваться не будут?       Они сидели во дворе перед школой, разместившись на обшарпанной скамейке, обвитой многочисленными надписями приличного и неприличного содержания; солнце уже лениво катилось вниз, за горизонт, а дневной зной понемногу сменялся вечерней прохладой, от ощущения которой то и дело хотелось зябко передёрнуть плечами. На протяжении всего их занятия Шиота неоднократно пытался отойти от темы учёбы и выведать хоть что-то о том, чем Карма занимается вне школьных стен, но каждый раз Акабанэ довольно умело и деликатно уходил от ответа. Объяснения подобному поведению могло быть всего два: либо ему и впрямь не о чем рассказывать, либо он что-то скрывает. Нагиса склонялся ко второму, сам не ведая, почему.       — Не будут. Не переживай об этом, — очередная попытка пробить барьер, окружавший личность этого парня, пошла прахом, и Шиота уже было начал злиться из-за этого потока мелких, но неприятных неудач, когда вдруг понял одну вещь — ему, вообще-то, незачем торопиться.       Как говорил человек, некогда учивший Нагису искусству убивать: в момент сомнения лучше остановиться и пораскинуть мозгами, чем пойти напрямик и в итоге умереть от ошибки, для избежания которой в своё время достаточно было просто подумать. Не то чтобы Шиота крайне часто прислушивался к советам того человека (если говорить честно, никогда не прислушивался), но звучали они зачастую довольно мудро, так, спрашивается, почему бы хотя бы раз не дать им шанс?       — Слушай, Шиота, — начал Акабанэ, поднимая взгляд в небо. — Почему ты попала в 3-е класс?       Нагиса опешил, поставленный врасплох вопросом «почему», но тут же пришёл в себя: он совсем забыл, что 3-е класс был пристанищем «отбросов» и попасть в него, словно в ад, можно было лишь за какой-то грех.       — Как видишь, я с трудом тяну программу. Особенно по математике, — Шиота грустно улыбнулась, а Акабанэ кивнул, удовлетворённый ответом. Больше половины его одноклассников были здесь по тем же причинам. — А ты почему, Карма?       — Сказать честно, раньше я учился в классе «а», — Нагиса слабо понимал, как должен отреагировать на этот факт, но на всякий случай состроил заинтересованные глазки. — Несмотря на то что этот класс предназначен для «элиты», люди там довольно гнилые. Я избил пару ботанов, и меня исключили. Но я не жалею, вообще-то. Поделом им.       — Ого. То есть, раньше ты был местной «элитой»? Твои оценки настолько безупречны?       — На самом деле людей с тем же уровнем знаний, что и у меня, по школе довольно много. Так много, что запихнуть их всех в один класс было бы совершенно нецелесообразно. «Элита» выбирается по несколько другим критериям, — Акабанэ закинул ногу на ногу. — В том числе директор смотрит и на материальное положение семьи. У моего отца, к примеру, очень много денег, и это было решающим фактором при моём поступлении в а-класс.       Карма оступился, точно бы поняв, что сболтнул лишнего — это не ускользнуло от цепкого взгляда Нагисы и стало почвой для новых подозрений. Выходит, отец Кармы не мёртв, как предположила Рицу, да ещё и сказочно богат, но почему же тогда она не смогла найти о нём никакой информации в сети? Всё это было слишком странно, и, хотя Шиота и смог узнать пару фактов об Акабанэ, вопросов у него только прибавилось. Час от часу не легче.       Тем временем Карма демонстративно начал собираться, очевидно не намеренный продолжать их посиделки.       — Шиота, ты же всё поняла? Доделаешь домашнюю работу без меня? Мне, наверное, и правда пора идти.        — Ох. Д-да, конечно, — Нагиса засуетилась и протянула Карме его блокнот. — Спасибо, что уделил мне время. Ты... очень помог. Мне тоже пора.       Акабанэ взял протянутый блокнот, а потом, чуть пораскинув мозгами, отдал обратно.       — Можешь оставить себе. Вдруг ещё пригодится, — он обезоруживающе улыбнулся и махнул на прощание рукой. — До завтра, — Карма бросил это через плечо, уже шагая к выходу со двора.       — Да. До завтра.       Акабанэ прибавил ходу, до последнего чувствуя взгляд Шиоты спиной. Вдруг он остановился, вспомнив, что хотел сказать девушке напоследок, но когда он обернулся, Нагисы уже не было. А вот ощущение чужого присутствия никак не пропадало.       Что за чертовщина?       — Я дома, — Карма произнёс это без той картинной радости, какую обычно вкладывают в подобные слова, и это было объяснимо — ему давно разонравилось приходить в место, которое по несчастливому стечению обстоятельств приходилось ему домом.       Связано это было с одной крайне неприятной особой, что в своё время совершенно бесцеремонно вторглась в его жизнь и с тех пор ни на секунду не выходила из его личного пространства. Акабанэ ненавидел, когда кто-то посягает на его личное пространство.       — С возвращением, солнышко, — пропела его мачеха, на секунду мелькая в дверном проёме. — Ужин уже остыл, можешь разогреть в микроволновке. Почему ты задержался сегодня?       Её приторный голосок заводил Карму с пол-оборота — хотелось съязвить, повысить голос, задеть побольнее и напомнить, что она здесь не главная, но... Акабанэ знал, что отец бы не одобрил такого поведения. Его мачеха, Ирина Елавич, была куклой — пустой и красивой, и Карма понимал и не понимал одновременно, что его отец нашёл в этой меркантильной, сделанной из притворства женщине.       — Помогал однокласснице с математикой, — честный ответ вырвался из губ Кармы сам собой, пока тот разувался.       — Почему ты меня не предупредил? — ненавистный силуэт снова появился в дверях прихожей. Ирина смотрела на Карму своими широко распахнутыми голубыми глазами, которые на своём веку провели многих мужчин, но Акабанэ вовсе не собирался становиться одним из них. — Я волновалась.       — Волновалась и ни разу не позвонила? Очень интересно, — Карма обогнул мачеху, не удосужившись даже посмотреть в её сторону. — Я не голоден.       Юноша принялся подниматься по лестнице, ведущей на второй этаж, а Ирина смотрела на него всё тем же невинным взглядом — не знай Карма её так хорошо, мог бы и впрямь поверить, что она о чём-то сожалеет.       — Мерзкий сучонок, — по-змеиному прошипела женщина, когда её пасынок скрылся из поля зрения.       На её глаза легла тень злости, но чувственные, полные губы изогнулись в самодовольной ухмылке. Как же её достал этот мелкий уродец.