Сколько стоит эта ночь с тобой? Сколько, если только я рукой? Сколько вместе тушь и помада? Сколько за e-mail бен Ладена? Сколько за порезы на венах? Сколько за “Imagine” Леннона? Много ли за мой литр крови, Там, где наркотики с алкоголем? Сколько стоит первым в топах быть? Сколько тех, кто их создал, убить? Разрежьте же нас на интриги Ножами разных религий. Сколько стоит, чтобы все простить, Чтобы снова ты могла любить? Дайте сигарету невесте! Сколько стоит все это вместе? Перезагрузись, начнем сначала, И тех, кто выжил, осталось мало. Видишь, с нас срисованы герои Их кинофильмов - я продал нашу историю. СегодняНочью «Проституция»
Чемпионат мира набирал обороты, а две подряд победы сборной России заставляли даже самых закоренелых скептиков открывать ему свои сердца. Город преображался на глазах, из сурового и равнодушного наблюдателя превращаясь в эпицентр радостного карнавала единства наций и дружбы народов. Улицы наводнили приехавшие на следующий матч турнира бразильские болельщики, раскрасившие Северную столицу желто-зелеными цветами и громким южным смехом. И будто поддаваясь этому бесхитростному обаянию, петербуржцы тоже постепенно расцветали, меняя вечно угрюмые и недовольные взгляды на гостеприимные улыбки. По мнению Громовой, Петербург был самым сложным, с точки зрения податливости любой пиар-технологии, городом. Наверное, более скептически настроенную аудиторию можно было найти разве что в Нью-Йорке или в Лондоне. То, что отлично заходило в регионах, в умы местных жителей пролезало со скрипом, проталкиваясь сквозь мрачные стены из недоверия, холодности и окутанного туманным дождем равнодушия. Но сейчас Кира, наконец, почувствовала, что город поддался, впустил в себя это радостное волнение, позволил себе и своим жителям стать частью объединяющего весь мир футбольного праздника. Девушка ощущала это даже на себе – пробки, толпы людей, очереди, бесконечные щелчки фотоаппаратов и довольные улыбки, которые обычно так раздражали, теперь вызывали только ответную улыбку и приятное сознание собственной причастности к великому событию. Лучшего момента для городского праздника и придумать было нельзя. Кто, как не Громова, прекрасно понимала, что Питер будет первым, кто начнет топить футболистов, стоит им допустить малейший промах. А они допустят, рано или поздно допустят. Надо было ловить момент, пока общественное мнение было так благосклонно, пока люди были готовы поддерживать своих героев, пока спонсоры были готовы платить за возможность быть частью этой волны патриотизма и национальной гордости. Свернув с набережной, Кира резко затормозила у пешеходного перехода, пропуская многочисленную группу бразильцев, разноцветной толпой заполнивших проезжую часть. Высокий симпатичный парень картинно поклонился ей, одаривая лучезарной улыбкой, и девушка, вопреки своему обыкновению, улыбнулась ему в ответ и даже помахала рукой. Настроение было отличным, и даже писклявый голос Олечки, которая сидела рядом на пассажирском сиденье, и последние пятнадцать минуть монотонно перечисляла выполненные пункты программы подготовки к празднику, совершенно не раздражал. Громова слушала помощницу в пол-уха, думая о хранившемся в ее телефоне сокровище. Макс не звонил, но зато написал. Он поинтересовался ее самочувствием и предположил, что «Джемесон» был паленым, сославшись на то, что «по ходу умирает». Кира пожелала скорейшей кончины и сообщила, что платье для похорон уже выбрала. Липатов ответил, что ей «не может так повезти». Все было, как всегда. Как раньше, когда это жонглирование словами было неотъемлемой частью ее жизни, составляло чуть ли не ее главную эмоциональную суть. От этого было так светло и радостно, хотелось петь и, по возможности, очень громко, совершать подвиги и делать глупости. В отличие от Макса, она чувствовала себя великолепно, выспалась и отдохнула. Сейчас для нее не было ничего невозможного, потому что невозможное уже произошло. И доказательство этому висело в телефоне шутливой смской на грани привычного между ними черного юмора. Прибыв на базу в Удельном парке в районе обеда, девушки прошли прямиком в столовую, где рассчитывали найти разом всех футболистов, чтобы снабдить каждого подготовленной трудолюбивыми копирайтерами приветственной речью для праздника. Окинув взглядом шумный зал, Кира поручила Оле самостоятельно раздать спортсменам карточки с текстом, отправив к самому многочисленному столу, а сама направилась к дальнему столику в углу, за которым сидел только один человек. Под мелодичный стук собственных каблуков девушка бодрым шагом приближалась к склонившемуся над элегантно украшенным двумя покрытыми шоколадом меренгами куском торта Дзюбе, на ходу прикидывая возможные причины его непривычной оторванности от коллектива. Самая очевидная из них, связанная со вчерашним «черешневым постом», была одновременно и самой предпочтительной. Когда дело было в ней, Громова всегда знала, что делать, чтобы исправить ситуацию и вернуть себе благосклонность друга, а заодно и его хорошее расположение духа. Сложнее было, когда дурное настроение Артёма было связано с семьей или с какими-то психологическими трудностями, но и в такой ситуации у Киры Юрьевны всегда находилось пара рычагов, способных сдвинуть эту упрямую глыбу с негативного мироощущения. - Привет! С чем тортик? – задорно воскликнула она, с размаху плюхаясь на стул рядом с форвардом. - С жиром на заднице, - пробубнил Дзюба себе под нос, не поворачивая к ней головы. - Дай попробовать, - улыбнулась она, не обращая внимания на его надутый вид, и не дожидаясь ответа, схватила с верхушки пирожного меренгу и молниеносно сунула в рот. - Громова, блин! – возмущенно взвыл Артём, отодвигая от нее тарелку, - Ненавижу, когда ты так делаешь! - Тебе для меня тортика жалко, да? – обиженно протянула девушка, пытаясь заглянуть ему в глаза и снова протягивая руку к пирожному. - Возьми себе свой, вон там они лежат! – подхватывая тарелку в руки и вставая, недовольно проворчал зенитовец, - Что за манера бесячая! - Я не хочу целый, я одну ложечку только, - промурлыкала Громова, вставая вслед за ним и подходя ближе. - А я хочу целый! – тоном капризного ребенка заявил Дзюба, поднимая тарелку выше, чтобы она не могла достать, - И ни с кем делиться не собираюсь! - Ну, один маленький кусочек, самый малюсенький-премалюсенький, - продолжала канючить Кира, глядя на него снизу вверх невинным взглядом. - Ты вчерашней черешней не наелась? – поджав губу, съехидничал Артём, продолжая держать тарелку с тортом выше ее головы, - Много сладкого вредно! Девушка облегченно вздохнула, убедившись, что ее догадка была верна, и ничего серьезного не произошло, и улыбнулась, глядя в устремленный на нее из-под сурово сдвинутых бровей взгляд знакомых до мельчайшей черточки глаз. - Ну, Тёма, - протянула она, растягивая гласные в его имени, и ласково провела руками по его животу сверху вниз, внимательно наблюдая за тем, как меняется выражение его глаз, - Ну, пожалуйста-пожалуйста… - Ты мертвого же достанешь, - недовольно пробурчал Дзюба и, подцепив вилкой кусочек торта, поднес его к ее губам. Улыбаясь одними глазами, Кира послушно приоткрыла рот и медленно захватила с вилки сладкий, пропитанный кремом, бисквит, не без удовольствия наблюдая за следящим за ней посветлевшим голубым взглядом. - Ммм, с орешками! – промурлыкала она, демонстративно зажмуриваясь. - Поросенок ты, Громик, - тихо сказал Артём, и аккуратно провел большим пальцем по уголку ее губ, снимая каплю застывшего там крема. Громова стояла перед ним, не шевелясь, и молча смотрела, как он подносит палец ко рту и слизывает остатки крема, не сводя с нее внимательного взгляда, как расправляется морщинка между его бровей, как в глазах уже танцует улыбка, постепенно освещая все лицо. - Не, поросенок у нас Кокора, - улыбнулась девушка и, облизнув губы, ласково добавила, - Это просто пост. Шутка. Ничего не значит. - Я не спрашивал, - сказал Дзюба, не меняя выражения лица. - Я знаю, - ответила Кира. - Хочешь еще? – подцепляя на вилку новый кусочек, так же тихо спросил форвард. - Хочу, - с улыбкой кивнула она и снова по-птичьи приоткрыла ротик. - Шеф, у нас проблема! – деловито проговорил возникший будто из ниоткуда Вадик, и встав между ними, бесцеремонно подхватил вторую меренгу, украшавшую торт, и отправил ее в рот, - А ты тут калориями балуешься! Громова и Дзюба почти синхронно повернули головы к неожиданно вторгшемуся в их маленький мир визитеру, который явно не видел в своих действиях ничего предосудительного. - Климов, гореть тебе в аду, - еле слышно проговорил Артём, опуская взгляд на полысевшую верхушку своего пирожного. - Из-за безешки что ли? – непонимающе протянул Вадим, виновато проследив за его взглядом. - Никогда не ешь безешки Дзюбы! - делая страшные глаза, загробным голосом прошептала Кира и, вдруг схватив Вадика двумя руками за тонкую шею, начала театрально трясти, - Или простишься с жизнью! - Я еще не все прожевал, я все верну! – прохрипел парень, закатывая глаза и вполне реалистично изображая предсмертные муки. - И эти люди занимаются нашим продвижением… - с деланным разочарованием хмыкнул Артём, наблюдая за разыгрываемым для него представлением и пытаясь спрятать от горе-артистов улыбку. Покачав головой, он отвернулся и молча пошел к раздаче, оставив друзей развлекаться вдвоем. - Ну что там еще случилось, вестник апокалипсиса, - вздохнула Кира, полностью меняя тон и выражение лица, как только единственный зритель спектакля покинул зал, - Ты разве что-то хорошее когда-нибудь скажешь? - Шнуров отказался выступать на сегодняшнем празднике, - отчеканил Климов, - Войков говорит, на скутере вчера убрался, еле ходит. - И что? Рот-то у него цел, пусть поет! – равнодушно пожала плечами девушка, направляясь обратно к столу, где оставила свои вещи. - Отказывается! – категорично заявил Вадим, следуя за ней. - Вадя, это невозможно! У нас плана «Б» нет! – воскликнула Громова, оборачиваясь к нему и начиная сердиться, - И вообще, он не может отказаться, у него контракт с «Зенитом»! - Заметь, с «Зенитом», а не со сборной, – поднимая палец вверх, спокойно прокомментировал Климов. - Не все ли равно… - устало выдохнула Кира, не желая признавать, что он прав, - Какие у нас есть варианты? - Можно пригласить Ваенгу, - улыбнулся Вадик. - И Боярского! – копируя его улыбку и интонацию, хихикнула Громова. - Обожаю его! - поддакнул парень. - Я тоже! – всплеснула руками девушка, картинно прижимая их к груди, - Вот и насладимся хитами из детства… - Вдвоем! – закончил за нее Вадим, растягивая губы в радостной улыбке. - Значит, надо напомнить ему, что интересы «Зенита» сейчас совпадают с интересами сборной, - возвращаясь от игры словами к реальному делу, проговорила Кира и оперлась руками о стол. - То бишь с твоими, - заметил Климов и многозначительно добавил, - Ты знаешь, кто с ним дружит, и кто может уговорить… - Нет, забудь об этом, - категорично замотала головой Громова, моментально понимая, о ком идет речь. - Кира… - промычал Вадим, пристально глядя на подругу и протягивая ей лежавший на столе Айфон. - Я не буду ему звонить и просить, - демонстративно складывая руки на груди, заявила девушка. -Тогда Ваенга! – поджимая губу, констатировал Вадим. - Ты что, не понимаешь? Это унижает мое женское достоинство, - капризно проговорила Громова, вглядываясь в глаза друга в надежде найти там сочувствие. - А это, моя дорогая, результат ненужных и необдуманных связей, - не проявляя ни капли человечности, заявил Климов и впихнул ей в ладонь телефон, - Звони! - Деспот, - пробубнила Кира себе под нос, стреляя в парня огненным взглядом, но все-таки зашла в телефонную книгу и, выбрав из списка контакт «Марат Салимов. ФК «Зенит», нажала на вызов.***
Праздник прошел даже лучше, чем Кира рассчитывала. Явка превысила ожидаемую больше чем на двадцать процентов, что было связано в большей степени с выступлением «Ленинграда», которое вмешательством Салимова все-таки удалось спасти, нежели с успехами сборной. Но футболистов тоже досталось немало народного ликования, что не могло не радовать. Громовой даже удалось заставить до последнего сопротивлявшегося Дзюбу сказать подготовленную для него речь, которую зрители, вопреки ожиданиям форварда, восприняли почти с таким же воодушевлением, как речь капитана сборной. - Я же говорила, они тебя любят! А ты заладил: «Меня здесь ненавидят. Меня сослали в «Арсенал»…. – улыбалась девушка, встречая его за сценой и любуясь довольной улыбкой на лице друга. - Я думал, поленьями закидают, - отшутился форвард, обнимая ее и плохо скрывая восторг от внезапного всплеска народной любви. Принимая приветствия и поздравления с удачно организованным мероприятием на традиционном фуршете после концерта, Кира чувствовала себя великолепно. На петербургских вечеринках и коктейлях ей всегда было более комфортно, чем на столичных – здесь была свойская, почти домашняя для нее, атмосфера, больше знакомых лиц, меньше условностей и пафоса, и даже местные чиновники и знаменитости не казались такими уж небожителями, а были проще и понятнее. Ее черное шелковое платье с открытой спиной на тонких, едва различимых бретельках, идеально подчеркивало белизну кожи и женственные изгибы тела, переливаясь в приглушенном свете банкетного зала. Переходя от одной группы гостей к другой и играя в руке бокалом шампанского, который, как обычно на подобных мероприятиях, был для нее скорее необходимым аксессуаром, нежели напитком, Громова увлеклась беседой с Сергеем Кроссом, директором крупнейшего в России пиар-агентства. Именно агентство Кросса по всем прогнозам аналитиков должно было получить контракт на обслуживание чемпионата, и Кира до сих пор не знала наверняка, что же такое сделал Златопольский, чтобы обойти своего главного конкурента. Сергей был молод, хорош собой, галантен и любезен, а от его, не выставляемой напоказ, но такой очевидной успешности просто захватывало дух. Кира улыбалась ему и абсолютно инстинктивно кокетничала, наслаждаясь вниманием такой важной персоны. - И почему же такая девушка прозябает в регионах…. Безусловно, ваше место в столице, - сверкая белозубой улыбкой, проговорил Кросс. - Я бы не назвала работу на чемпионате мира по футболу прозябанием, - улыбнулась в ответ девушка, - Видите, даже из провинции можно руководить проектами федерального масштаба. - Ваш профессионализм делает вам честь, Кира Юрьевна, - не сводя с нее взгляд и поднося ко рту свой, такой же нетронутый, как у нее бокал, сказал Сергей. - Переманиваешь моих сотрудников, Сергей Николаевич? – раздался рядом пропитанный шутливой интонацией голос Златопольского. - Что ты, Антон Владимирович, - не меняя выражения лица и не отводя взгляда от Киры, проговорил Кросс, - Исключительно воздаю должное твоему умению выращивать ценные кадры. - В твоем кейсе всегда двойное дно, - рассмеялся Антон Владимирович, и по-хозяйски взял девушку под руку, всем видом демонстрируя свое законное право на нее, - Не слушай его, Кирюша, он плохому научит. Громова улыбнулась и опустила глаза, млея от сознания того, что собственники двух крупнейших агентств в стране сейчас, пусть и в шуточной форме, делят ее между собой. Мысль о том, чтобы уйти к Кроссу уже не раз посещала ее, особенно учитывая, что они сталкивались почти на каждом крупном тендере, и в семидесяти процентах случаев Сергей Николаевич одерживал верх. Кросс отмечал ее заслуги, делал вполне читаемые намеки, но так ни разу и не выступил с конкретным предложением, поэтому ей оставалось только улыбаться и делать вид, что ее преданность Златопольскому не знает границ, тем самым лишь набивая себе цену. - Вы же знаете, я только вас слушаю, Антон Владимирович, - улыбнулась девушка, ласково накрывая руку начальника, и продолжая улыбаться Кроссу. Ловя каждое слово двух мужчин, в чьих руках была ее карьера, Громова не заметила, как к их маленькому кружку подошел Денис, с которым она в сегодняшней суматохе успела перекинуться лишь парой фраз за весь день. - Добрый вечер, - вежливо поздоровался он с присутствующими. - Денис! Рад, наконец, познакомиться! – с энтузиазмом и искренней радостью пожимая ему руку, воскликнул Кросс, - Поздравляю с успешным выступлением на чемпионате! - Спасибо, - скромно ответил Черышев, вслед за рукой Кросса сжимая протянутую ему ладонь Златопольского, - Это заслуга всей команды. - Безусловно, безусловно, - поддакивал ему Антон Владимирович, и многозначительно добавил, стреляя глазами в Сергея, - И не только футбольной! - Вы позволите украсть у вас прекрасную даму? – одаривая собеседников фирменной улыбкой, проговорил Денис и протянул Кире открытую ладонь, - Потанцуем? - Вот так всегда, - картинно вздохнул Златопольский, улыбаясь Сергею и нехотя убирая руку с локтя девушки, - Вкладываешь в девочку всю душу, а потом появляется голубоглазый принц и забирает ее. - Надо уметь выпускать птенцов из гнезда, - улыбнулся в ответ Кросс и добавил, лукаво прищуриваясь, - Кстати, у моего агентства есть интересы и в Испании. Для сведения, Кира Юрьевна. - Я это учту, Сергей Николаевич, - проговорила Громова, вкладывая руку в ладонь Черышева и отходя вместе с ним к танцполу. Денис танцевал отменно, и в любой другой ситуации позволять ему вести себя в такт мелодии было бы невероятным удовольствием, но Киру слишком взволновал этот короткий, но имеющий невероятное значение для ее будущего, диалог, чтобы полностью отдаться танцу. - Черешня, ты не вовремя нарисовался, конечно, - пробубнила она, обнимая его за плечи и продолжая наблюдать за оставшимися вдвоем директорами агентств, продолжавших о чем-то увлеченно беседовать. - Ты сегодня весь день от меня бегаешь, - укоризненно сказал Денис, скользя руками по ее обнаженной спине, - Больше не мог терпеть. И музыка такая приятная. - Я не бегаю, я работаю, - хмыкнула девушка, ласково проводя рукой по его затылку, - Разница должна быть заметна. - Отдохни пять минут, - улыбнулся Черышев, - Ты такая красивая сегодня. - Правда? – улыбнулась Кира, искренне радуясь комплементу, - Спасибо. - От тебя глаз не оторвать, - прошептал футболист ей на ухо, на короткое время, которое давал ритм музыки, прижимая ее к себе. Громова никогда не считала себя красавицей, находя в своей внешности сотни недостатков, но сегодня вполне отдавала себе должное, прекрасно осознавая, как ее фигура выглядит в этом струящемся шелке, отражаясь блеском в сияющих успехом глазах. Она не была привычна к таким откровенным похвалам со стороны других людей, мужчины в ее окружении в основном были весьма сдержаны в проявлении эмоций, скрывая свои истинные чувства за шутками, жестами и говорящими взглядами. Единственный человек, который так прямо восхищался ею, был ее отец, но он вряд ли мог быть объективен в своих оценках. От слов Черышева, его близости, горячем дыхании на коже и нежного преданного взгляда внутри что-то отчаянно дрожало, разливаясь по телу приятной волной, отчего хотелось прижать его к себе и поцеловать прямо здесь, у всех на глазах. В этот момент она верила в его искренность, как никому не верила прежде, сожалея лишь об одном – что он видит только одну сторону ее личности, лишь ту часть жизни, которую она ему показывает, и никогда не сможет понять и принять ее такой, какая она есть на самом деле. Ей было жаль его, хотелось сохранить эту сказку в голубых глазах, как можно дольше, пусть даже ей суждено было завершиться несчастливым концом. - Вы позволите? – раздался до зубного скрежета любезный голос Салимова за ее спиной, о вероятном присутствии которого на этой вечеринке она благополучно успела забыть. Денис посмотрел на девушку и, получив в ответ едва заметный кивок головы, улыбнулся и поцеловал ей руку. - Конечно, - любезно сказал он и отошел в сторону. - Спасибо за помощь, - тихо сказала Кира, когда Марат сомкнул руки на ее талии и закружил в такт музыке. - Мне было приятно быть тебе полезным, - промурлыкал Салимов в ответ и добавил полушепотом, наклоняясь к ее уху и сжимая рукой ткань на талии, - Но я все же надеюсь, что твоя благодарность не ограничится одним «спасибо». - Не много ли ты хочешь за один звонок? – усмехнулась девушка, инстинктивно отодвигая от него голову. - Иногда один звонок может стоить очень дорого, - задумчиво проговорил мужчина, - Все зависит от того, кто звонит и кому. - К чему ты клонишь? – нетерпеливо спросила Кира, непроизвольно кривясь от подступающего раздражения. - К тому, что за тобой должок, - сладко улыбнулся Марат, делая вид, что не замечает меняющегося выражения ее лица, - Ты отказала мне в одной маленькой просьбе в прошлый раз, и у меня осталось чувство некоторой незавершенности… Мне кажется, настало время пустить меня в святая святых. - Ты извращенец, Салимов, - фыркнула Громова, слегка отстраняясь от него и в очередной раз удивляясь зацикленности многих мужчин на анальном сексе, - Я таким не занимаюсь. - Ну, значит, сделаешь для меня исключение, – невозмутимо ответил мужчина, крепче сжимая руки, - Вот увидишь, тебе понравится. - Сомневаюсь, - напряженно ответила Кира. - Не заставляй меня применять силу, Громова, - с ласковой улыбкой произнес он, - Не порть романтику. - Угрозы – это очень романтично, - скривилась девушка, напрягаясь всем телом, - Насиловать будешь? - Обижаешь, - прошептал Салимов, наклоняясь к ней, - Ты сама подставишь мне свою соблазнительную попку. - Этого не будет никогда, - надменно ответила Кира, отворачиваясь. - Алёна тоже так говорила, - хитро прищуриваясь, равнодушно сказал Марат, - А потом насаживалась с таким энтузиазмом, что я думал, она мне член сломает. - Алёна? – с недоумением повторила девушка знакомое имя директора крупнейшего российского медиа-сейлера. - Да, ты все правильно поняла, - с довольной улыбкой кивнул Салимов, - Я ездил в Москву на пару дней, очень результативная поездка получилась. - Решил таким образом обновить свой прямой контракт с «Регион-Медиа»? – с максимальным равнодушием хмыкнула Кира, пытаясь быстро сообразить возможную угрозу этой встречи для их контракта с «Зенитом» на будущий сезон, - Надеюсь, она дала тебе хорошие скидки. - О, она дала мне намного больше. Вернее, я сам взял, пока она была в душе, - радуясь произведенному эффекту, проговорил Марат, не сводя взгляд с девушки, - Ты знала, что документы по самым крупным клиентам Алёна хранит дома? Это так глупо и так по-женски… - Какие именно документы? – напряженно спросила Громова, забыв, что собиралась разыгрывать отсутствие интереса к теме. - Разные, но все очень увлекательные, - растягивал свое удовольствие Салимов, - Хотя, пожалуй, сокровище этой коллекции – подписанные медиа-планы по рекламной кампании к чемпионату мира. - Что за чушь? – скривилась Кира, не замечая, как сбилась с такта музыки, выдавая свое волнение, - Подписанные планы у меня, в «Видаке» только копии. - Обожаю, когда ты паникуешь и начинаешь туго соображать. Это так сексуально! – сияя восторженным взглядом, воскликнул Марат и добавил полушепотом, снова склоняясь к ее лицу, - Не новые, нарисованные тобой трафики, а первоначальные планы, с указанием реальных бюджетов. Как нехорошо, моя милая. Отхватила такой большой кусок, и даже не поделилась со старым добрым другом. Кира одеревенела, ощущая, как по всему телу острыми холодными иголками пробегает отвратительное и удушающее чувство страха. Воздух вокруг вдруг тоже стал каким-то острым и колючим, а от пристального взгляда Марата подкатывала тошнота. - Сколько ты хочешь? – тихо спросила она, опуская взгляд на его тонкий галстук. - Вот это уже деловой разговор. Умничка, быстро собралась! Опыт не пропьешь и не пронюхаешь, да? – улыбался Салимов, нарочно затягивая время и наслаждаясь ее нетерпением, - Тридцать процентов! - Ты обалдел? С какой стати? – возмутилась девушка, не совладав с собой, - Ты вообще не имеешь к этой работе отношения! - Ты влезла в большую игру, девочка, - не реагируя на ее эмоции, спокойно проговорил мужчина, - А от жадности потеряла контроль. Я просто учу тебя быть осторожнее и внимательнее. А за хороший урок надо платить. - Ты тоже не святой. Если сдашь меня, я потяну тебя за собой, - злобно прошипела Громова, прищуривая глаза. - Ты ничего не докажешь. К тому же, моя возня с «Зенитом» - просто детские игры по сравнению с тем, что сделала ты, - невозмутимо ответил Марат и прошептал ей на ухо, - Это махинации с государственными средствами, детка. Тянет на сто шестидесятую, до десяти лет. Кира замолчала, уставившись ему на грудь и пытаясь собрать расползающиеся от страха мысли в единое целое. Сердце стучало в ушах, как сумасшедшее, не давая сосредоточиться, а ладони инстинктивно сжались на плечах человека, который сейчас получил над ней беспредельную власть. - Подумай, Кира Юрьевна. Я прошу не так уж много, - улыбнулся Салимов, останавливаясь и выпуская ее из рук, - Всего тридцать процентов от твоих убийственных комиссионных плюс твоя сдобренная смазкой задница сегодня в моей постели – и медиа-планы твои! Я стащил их, не сказал разве? Он любезно поклонился, поблагодарив за танец и поцеловав ее ставшую ватной руку, и отошел, оставляя девушку смотреть ему в спину остекленевшим взглядом. У Киры подкосились ноги. Она внезапно поняла, что все это время держалась ровно только благодаря рукам Марата. Лишившись опоры, она почувствовала, что теряет равновесие, а комната вокруг плывет, размывая изображение гостей в одной разноцветное пятно. - Кира, с тобой все в порядке? – спросил подоспевший Денис, спасительная рука которого уберегла ее от падения и вернула резкость изображения на место, - Ты такая бледная. - Да, да, все хорошо, - промямлила она, продолжая смотреть в спину Марату, - Мне надо отойти. - Куда? - пытаясь заглянуть ей в глаза, удивленно протянул Черышев, - Подожди, что случилось? - Денис, оставь меня в покое! – окончательно приходя в себя, раздраженно проворчала она, отпуская его руку, - Что ты пристал? Не до тебя сейчас! Не оборачиваясь и даже не слыша дальнейших слов футболиста, Кира почти оттолкнула его и быстрым шагом вышла из зала. Почти бегом добравшись до женского туалета в конце коридора, она зашла в первую свободную кабинку и заперла дверь. Прерывисто вздохнув, девушка опустилась на пол и, обняв обтянутые шелковой тканью колени руками, опустила на них голову. Она не видела никакого выхода из этой ситуации. Марат был прав – она потеряла над собой контроль. Слишком большие деньги, слишком легкие, она не смогла сохранить хладнокровие и рассудительность, не предусмотрела разные варианты развития событий, не подстраховалась, не подумала, не учла… И теперь закономерно оказалась загнанной в угол, по собственной глупости. Девушка обхватила голову руками и несколько раз глубоко вздохнула. Единственный человек, с кем она могла поделиться этим, был Макс, но даже он не смог бы помочь выпутаться из этой ситуации. У Салимова были документы, а нее на него что? Только слова. Он всегда брал только наличные, ничего не подписывал, даже в электронной переписке нельзя было найти никаких доказательств его нечистоплотности. - Гаденыш, - прошипела Кира, с силой сдавливая виски и зажмуривая глаза. В его руках сейчас была вся ее карьера, репутация и даже сама свобода. Ей нечем было крыть, и чем больше она об этом думала, пытаясь проанализировать свое положение и найти выход, тем яснее видела, что предложенная Маратом цена не так уж и высока. Громова не испытывала мук совести о содеянном, если бы ситуация повторилась, она поступила бы так же. Единственное, что она сейчас чувствовала, - это злость на себя, за то, что не подстраховалась, и страх разоблачения. Оставалась еще слабая надежда, что Салимов просто блефует, но ставки были слишком высоки, чтобы проверять эту версию. Девушка с трудом поднялась на ноги и вышла из кабинки. Облокотившись о раковину, она посмотрела на свое отражение в зеркале и кивнула сама себе. - За все надо платить, Кира Юрьевна, - вполголоса сказала она и поправила выбившуюся из прически прядь волос. Через несколько минут Громова вернулась в зал и, не оборачиваясь и не замечая никого вокруг, прошла прямиком к стоящему возле сервировочного стола и как ни в чем не бывало накладывающему себе в тарелку канапе с креветками Марату. - Я поеду на своей машине, - тихо сказала она, глядя куда-то мимо него невидящим взглядом. - Я рад, что ты решила включить голову, наконец, – улыбнулся мужчина, отправляя в рот креветку, - С бойфрендом своим прощаться не будешь? Черешня… Это так мило, на самом деле! Он даже не подозревает, какие аферы ты проворачиваешь. Наверное, считает тебя ангелочком, да? - Избавь меня от своих комментариев, – холодно сказала девушка, - Я хочу просто покончить с этим как можно быстрее. - Громова, не порть мне удовольствие, пожалуйста, - усмехнулся Салимов и, оставив тарелку на столе, подхватил ее под руку и повел к выходу. В тишине, нарушаемой только стуком ее каблуков по мраморной лестнице, они спустились в холл. Из зала наверху доносились отзвуки музыки, которые теперь казались каким-то далеким и нереальным символом праздника, на котором ей больше не было места. Марат любезно открыл перед ней тяжелую резную дверь на улицу, как вдруг в пустом вестибюле раздался голос, от которого у нее сжалось сердце: - Кира! Девушка резко обернулась, сталкиваясь взглядом со стоящим у подножия лестницы и с непониманием смотрящим на нее Денисом. - Какой настойчивый, да? – рассмеялся Марат, окидывая взглядом футболиста. - Он и на поле такой. Кира подобрала длинную юбку и быстрым шагом подошла к неподвижно стоящему на месте Черышеву. Марат остался у двери, с почти нескрываемым удовольствием наблюдая за этой незапланированной им в сегодняшнем сценарии, но вполне вписывающейся в общий концепт его плана, картиной. - Черри, мне нужно уехать сейчас. Так сложились обстоятельства. Я потом тебе объясню, - нервно сжимая в руке подол, отрывисто проговорила девушка, кривя губы в улыбке. - Я тебя никуда не отпущу! – хватая ее за руку, категорично ответил Денис. - Перестань, не драматизируй, - хмыкнула она, стараясь придать себе максимально спокойный и равнодушный вид, - У меня есть дела. - Не уходи с ним, пожалуйста! – неожиданно точно читая ситуацию и совсем не оставляя ей места для маневра, прошептал Черышев, притягивая ее к себе, - Я прошу тебя. - Забудь все, что было, хорошо? – с вымученной улыбкой произнесла Громова, не находя другого способа завершить эту невыносимую сцену, - Это было ошибкой. Не обижайся. - Кира, что ты делаешь? Остановись! – ошеломленно проговорил мужчина, не веря своим ушам. - Да не было ничего! – выкрикнула она, грубо выдергивая руку, - Ты все придумал себе сам! Не дожидаясь, пока он совладает с собой и найдет что ответить, Кира быстрым шагом прошла к выходу и, не поднимая глаз на сияющего улыбкой Марата, вышла во все еще придерживаемую им дверь.***
Войдя в квартиру Марата, Громова остановилась на пороге и окинула быстрым взглядом знакомую обстановку. - Где документы? – сухо спросила она, осматривая просторную прихожую. - Вон, на столе, - кивнув в сторону кухни, спокойно ответил Салимов, снимая пиджак и аккуратно вешая его на вешалку. Не разуваясь, девушка прошла на кухню и, склонившись над столом, внимательно просмотрела каждый документ в лежащей на нем пачке бумаг. Это действительно были они, оригиналы подписанных первоначально медиа-планов, стопроцентное доказательство совершенного ею уголовного преступления. - Занятные, да? – склонившись над ней и обнимая сзади, проговорил Марат, - На самом деле я оказал тебе услугу, забрав их у Алёны. Теперь к тебе не подобраться. А все благодаря старому доброму Марату Ренатовичу. - Не боишься, что я сейчас заберу их и просто уйду? – складывая бумаги пополам и убирая в сумку, проговорила Кира. - Нет. У меня есть кое-что, что не даст тебе уйти, - улыбнулся Салимов, отодвигая лежащую на плече прядь волос и целуя ее в шею. - Наручники? – усмехнулась Громова, почувствовавшая себя немного увереннее. - Лучше, - прошептал мужчина, покачивая перед ее лицом пакетиком с белым порошком, - Чистейший, колумбийский. Как ты любишь. Задумавшись не более, чем на мгновенье, Кира протянула руку к притягательному пакетику, но не успела его поймать. Марат со смехом одернул руку и поцеловал ее в плечо. - Я сам все сделаю для моей дорогой гостьи, - прошептал он, покрывая ее шею чередой влажных поцелуев. Вдохнув первую порцию волшебного порошка, Кира почти моментально почувствовала, как мир вокруг меняет краски и преображается. Через минуту она уже четко осознавала, что никакой проблемы и вовсе нет. Она запаниковала из-за ерунды, впервые столкнувшись с возможностью разоблачения, по-детски испугалась, а на самом деле все в порядке. Документы лежат у нее в сумке, теперь их нет ни в офисе сейлера, а скоро не будет и у нее. Она уничтожит их и не останется никаких доказательств, никаких следов. Эфирные справки будут сделаны идеально, никто и никогда не узнает, что там было согласовано изначально. Как она вообще могла допустить мысль, что ее, Киру Громову, опытного и бывалого специалиста, можно поймать на такой мелочи, как фиктивные медиа-планы. Она снисходительно улыбнулась Марату, разливающему по бокалам коньяк, и зарделась от собственной значимости и непревзойденности. Никто и никогда не сможет так чисто и грамотно проворачивать крупные сделки, как она. Даже Салимов на это не способен. - За нас, - с улыбкой произнес мужчина под мелодичный звон бокалов. - За то, что мы так похожи. Кира отпила глоток обжигающего горло напитка и облизнула губы. Марат не нравился ей ни как мужчина, ни как человек, но она не могла не отдать должное его четко очерченным черными ресницами, будто подведенными карандашом, глазам, которые сейчас были особенно красивы. К тому же, несмотря на свою подлую натуру, он был на редкость нежным и внимательным любовником, в чем у нее была возможность однажды убедиться. Сейчас мысль о предстоящем сексе не просто не казалась неприятной, а скорее наоборот, волновала и будоражила кровь. И чем более нетрадиционным будет этот секс, тем лучше. Будто прочитав ее мысли, Салимов улыбнулся и, мягко развернув ее лицом к столу, слегка наклонил вперед. - Прямо здесь? – хихикнула девушка, опираясь руками о стол и чувствуя, как его руки собирают подол платья. - Везде, - прошептал мужчина, покрывая поцелуями ее обнаженную спину и задирая юбку.***
Кира вышла из душа и, набросив на голое тело мягкий белый халат, прошла на кухню. На улице уже вовсю сияло солнце, хотя часы показывали без четверти пять. Марат сидел на кресле, развернутом к окну и, закинув ноги на подоконник, задумчиво курил, выпуская в солнечный свет ровные колечки дыма. Девушка подошла ближе, взяла со стола свой телефон и, с равнодушным вздохом просмотрев уведомления, среди которых было пять непринятых звонков от Дениса, кинула его в сумку. - Куда так рано собралась? – косясь на нее взглядом, спросил мужчина. - Мы сегодня летим в Самару. Мне надо выспаться и собраться, - оборачиваясь в поисках своего белья, проговорила Громова. - Останься. Сходим куда-нибудь позавтракать, или в кино… - притягивая ее к себе за руку, ласково сказал Марат. - Ты все равно не уснешь сейчас. Кира склонилась над ним и, внимательно посмотрев сверху вниз, усмехнулась. Подстегиваемые энергией наркотика, они занимались сексом всю ночь, во всех возможных позах и местах. Они оба получили от этой ночи максимум удовольствия, и она была уверена, что ему больше ничего не нужно. Но ошибалась. Он был такой же, как они все. За всей этой бравадой из шикарного образования, нелегальных сверхдоходов, высокой должности в одном из лучших футбольных клубов страны, не показного ума, хитрости и тщеславия, жестокости и равнодушия, скрывалось то, что объединяло и уравнивало их всех, всех успешных менеджеров современного мира – тотальное, всепоглощающее, тщательно скрываемое, но неотвратимо съедающее душу изнутри одиночество. Он просто хотел сходить с кем-то в кино, хотел, чтобы кто-то был рядом, живой и теплый, настоящий. Но то ли из страха, то ли по привычке не подпускать никого слишком близко, уже не был способен на простые человеческие эмоции, превращая в черепки все прекрасное, к чему прикасался. Ей стало жалко и его, и себя, потому что, по сути, он был прав – они одинаковые. И видеть отражение своей жизни в этом прогнившем насквозь кривом зеркале было невыносимо. Девушка наклонилась ниже и, проведя рукой по щеке, хрипло прошептала: - Я лучше сдохну, чем останусь с тобой. - Зачем ты это сказала? – улыбнулся Марат, дергая за пояс ее халата и оголяя ей грудь. - У меня опять встал! Он кинул сигарету в пепельницу и властно притянул ее к себе, впиваясь поцелуем в распухшие от ночных ласк губы. Громова не сопротивлялась, ей было уже все равно. Живительное действие наркотика закончилось, уступая место апатии и равнодушию, сопровождающимися внутренней пустотой и бессмысленности происходящего. Знакомые ощущения, пережить которые без новой дозы, так заманчиво предлагавшей вернуть чувство могущества и вседозволенности, было почти невозможно. Секс отвлекал от расползающейся внутри тоски, фокусируя внимание на теле, которое, казалось, единственное сохраняло способность хоть что-то чувствовать. - Я вызову такси. Тебе не стоит сейчас садиться за руль, - с неожиданной заботой в голосе проговорил Марат, когда они закончили, снова усаживаясь в кресло и наблюдая, как девушка вновь засуетилась, собирая по квартире свои вещи. - Тебя штырит еще. - Давай, я сама разберусь как-нибудь, ладно? – проворчала Кира, проскальзывая в платье. - Меня отпустило уже давно. - На отходняках тоже за руль не стоит. Возьми хотя бы это, - поднимая над головой спичечный коробок, сказал он. - Поможет сняться. Хорошие. - Обойдусь, - буркнула девушка, скользнув взглядом по предлагаемому бонусу. - Уверена? – улыбнулся Салимов, не оборачиваясь на нее. - Дьявол! – выругалась Громова, выхватывая у него и руки коробок, и подумав, наклонилась и поцеловала его в щеку. - Пока, Маратик! Удачного тебе дня! - Тебе тоже, Кирюша! – кинул он ей вслед за секунду до того, как за ней захлопнулась дверь. - Тебе тоже…***
Щурясь от яркого утреннего света и поеживаясь от пронизывающего ветра, Кира вышла на улицу и застыла, не веря своим глазам. Засунув руки в карманы и прислонившись к капоту ее машины, припаркованной почти рядом с парадной, на нее немигающим взглядом смотрел Денис. Девушка судорожно вздохнула и отвернулась, не в силах выдержать его взгляд. Ветер уже забрался под тонкое платье, вызывая озноб и разбегаясь неконтролируемой дрожью по всему телу. Она не знала, что можно сказать или сделать в свое оправдание, да и должна ли она вообще оправдываться, а измученный ночными развлечениями мозг был просто не в состоянии принять какое-либо решение. Поэтому она просто продолжала стоять, глядя на ровный ряд припаркованных дорогих автомобилей в этом элитном квартале, и бороться с желанием потереть нестерпимо саднящий нос. Черышев подошел сам и накрыл ее обнаженные плечи своим пиджаком. Тепло окутало ее моментально, буквально выключая ветер, но почти не влияя на внутренний озноб, вызванный совсем не утренней холодной погодой. - Давай ключи, - тихо сказал Денис и протянул ей руку. - Я сама, - промямлила Кира, все еще глядя в сторону. - Ключи! – громче повторил он, отчего она вздрогнула и безропотно протянула ему зажатый в кулаке брелок. - Кира, посмотри на меня. Девушка угрюмо помотала головой, отворачиваясь от него еще сильнее. Он схватил ее за плечи и развернул к себе, вглядываясь в ее покрасневшие глаза. - Что ты принимала? – сурово спросил он, оценив все известные ему признаки. - Какая тебе разница, - ехидно улыбнулась Громова, все-таки не выдерживая и с удовольствием проводя ребром ладони по носу. - Все равно больше не осталось. Поделиться не смогу! - Что ты принимала? – выплевывая слова, словно пули из дула автомата, резко повторил свой вопрос Денис. Кира посмотрела ему в глаза и улыбнулась. Почему она вообще решила, что этого мужчину нужно спасать? Если он сам так стремится к огню, так настойчиво лезет на рожон, то кто она такая, чтобы беречь его от правды жизни, которую он не замечает в своем розовом мире. Что это вообще за странное, совершенно не свойственное ей стремление казаться лучше, чем она есть для него одного? Пусть знает, пусть видит, путь ужасается и бежит подальше. Сам. - Кокаин! – приближаясь к его лицу, по слогам прошептала она, обдавая его запахом табака и алкоголя. - Ты это хотел услышать? - Садись в машину, - сквозь зубы процедил Черышев и направился к автомобилю. - В наркодиспансер меня повезешь, на учет ставить? – рассмеялась девушка, следуя за ним. Денис молча сел за руль и завел двигатель. - Подумаешь, какие мы нежные, - проворчала Кира себе под нос и, нехотя сев на пассажирское сиденье, задумчиво протянула, глядя в окно. - Черри, а у тебя не бывает такого, что хочется уснуть и не проснуться? - Бывает, - отрывисто сказал Денис, резко сдавая назад и на скорости выезжая из двора. - Например, сейчас.