умбровая пыль

Дэгу как будто проклят. Столько всего я здесь потерял. Друга, любовь, смысл жизни, себя. Ту самую особую картину, которую я написал после того, как он ушёл самым ранним утром, и я обнаружил, что его нет в постели. Что его нет. Он как будто бы просто исчез к чертям и решил больше не появляться в моей жизни. Моя мама всегда говорила ту фразу: «Как всё начинается, так всё и заканчивется». Тэхён ворвался в мою жизнь, словно то самое лето: быстро, ярко, не оставив никакого следа, помимо разъедающих кожу воспоминаний. Дэгу проклят. Он проклял меня, Чимина, Юнги, Хосока и Тэхёна проклял, его, наверное, больше всех. Не потому что мне его жаль, а потому что проклинаю его я, и этот город присоединяется ко мне. Я чувствую его дух где-то внутри, в том самом месте, где у обычного человека должна находиться душа. Он проклял нас всех. Чимин чувствовал свою скоропостижную смерть. Я так до сих пор и не знаю, что сгубило его. Его мать пыталась позвать меня на похороны, но я отказался. Юнги Чимина использовал, нагло и беззастенчиво. И сломал. Но он, кажется, с самого рождения гнилой. Хосок спивается. Тэхён? Я не знаю его. Никогда не знал. Ни тогда, когда мы смотрели на квартал вечером, когда он целовал меня, пока мы сидели на полу и пили белое вино, когда он трахал меня почти по-собачьи, потому что я съезжал с гребанного комода. Но я не знал его никогда. Я видел в нём только черноту и вот ту дикую любовь, которая предназначалась совершенно не мне, но я отказывался верить в это. Верить в то, что я и правда никому не нужен. — Но ты нужен. Мама, прости меня. Я не понимал ничего, а сейчас понимаю так много, что у меня, кажется, взорвётся от этой боли голова. Мне так плохо без тебя в последнее время. Мам, пожалуйста. Сделай мне молоко с мёдом и посиди здесь, у моей кровати. Мне станет легче, я обещаю. Иди сюда, мы обнимемся. На земле уже не осталось никого, кому бы я правда был бы дорог. Радуйся, мама, и вытри слёзы, мы наконец-то вместе. Помнишь? Ты ведь так сильно этого хотела.