(Not So) Cute (Anymore)

— Ои, слушай, Деку! Изуку вздохнул, услышав прозвище, но все равно нежно улыбнулся маленькому комочку злости, которого он с любовью прозвал Каччаном. — Что такое, Каччан? Тот гордо выпятил грудь, что не возымело особого эффекта, так как мальчик был всего сто сантиметров росту. Но Изуку это показалось чрезвычайно милым. — Когда я вырасту, то стану самым лучшим героем. Даже лучше Всемогущего! Мидория игриво ахнул и присел на корточки. — Даже лучше Всемогущего? — Даже лучше Всемогущего, - попугаем повторил Кацуки, широко улыбаясь. – Вот увидишь! Тебе нужно будет просто дождаться меня, понял Деку? Изуку удивленно моргнул и посадил мальчика себе на колени. — Дождаться тебя? — Ага, — Кацуки кивнул, от чего его волосы-колючки покачнулись. — Ты же беспомощный Деку, а значит, не можешь стать героем. Я буду им вместо тебя! В грудь Изуку будто слегка укололи. Для пятилетнего мальчика Кацуки слишком хорошо знал, куда бить, чтоб было больнее. Но Мидория не мог винить его, он же всего лишь ребенок. Изуку кривовато улыбнулся. — Это очень заботливо с твоей стороны, Каччан. — И… и когда… — Кацуки потупил взгляд, цепляясь ладошками, в которых был такой потенциал создавать мощные взрывы, за свою футболку. Изуку наклонил голову в недоумении. Обычно Кацуки без колебаний высказывал все, о чем думал. — Когда я стану героем номер один, т-тебе придется… - его голос опустился до еле различимого шепота. Мидория напряг свой слух, но все равно ничего не понял. Кацуки неожиданно заглянул ему прямо в глаза, и так как они находились близко к друг другу, Изуку смог увидеть в этом взгляде напряженность и огонь, не свойственные пятилетнему мальчику. Лицо Кацуки вдруг вспыхнуло, и Изуку нахмурил брови, волнуясь. — Каччан?? Ты весь красный, все в пор — Кацуки резко отодвинулся от него и спрыгнул с колен. Затем он развернулся к Изуку с хмурым видом и решимостью в глазах и топнул ножкой. — Просто дождись меня, ладно? Я обязательно стану героем номер один, тебе нужно будет только дождаться. Обещаешь? Изуку моргнул и открыл рот, только чтобы закрыть его снова. Мидория не знал, что сказать. Кацуки всегда был решительным мальчиком, и если он чего-нибудь хотел, то добивался этого. И смотря на его красное сердитое лицо, Изуку, которого переполняли чувства гордости и нежности, радостно улыбнулся. Каччан такой милый, даже когда хмурится! Мидория выдвинул мизинец. — Обещаю! Кацуки посмотрел на него, прежде чем обхватить мизинец Изуку своим. — Все! Ты не можешь забрать обещание назад, иначе будет нечестно! Изуку хихикнул и встал, беря мальчика на руки. Тот выглядел раздосадованным и смущенным этим действием. Мидории захотелось прижать его поближе, но он справедливо рассудил, что это только разозлит Кацуки больше. — Я обещаю дождаться тебя, Каччан. А теперь давай приберемся, хорошо? Твоя мама должна скоро за тобой прийти. Кацуки кивнул, удовлетворенный обещанием Изуку, и прижался к его плечу.                     

-x-

              «Каччан раньше был таким милым», — размышлял Изуку. «Очень энергичным и активным, немного грубым, но все равно хорошим ребенком». «Он давал носить себя на руках, хотя явно стеснялся этого. И даже если он иногда говорил что-то обидное или называл меня Деку, я знал, что он был привязан ко мне так же, как и я к нему! Ах, куда ушли эти дни? — В любом случае, это не так важно. Самый главный вопрос сейчас в другом...» Изуку медленно поднимал глаза от широкой груди к мощным плечам, от мощных плеч к острому подбородку и остановил взгляд чуть ниже этих кроваво-красных глаз, наполненных напряженностью. «Как мы до этого дошли?!» — Ои, Деку, куда ты блять зыришь? — прорычал Кацуки грубо, хрипловато. Совсем не похоже на тот милый тоненький голосок, который Мидория помнил и любил. Пальцы Бакуго приподняли его лицо за подбородок. — В глаза смотри. «О боже, о-о-о боже, боже, боже, боже—» — К-каччан, — Изуку запнулся: его голос был похож на писк. — Э-это очень опасное положение... — Ха? — Кацуки прижался ближе, а Мидория встревожился сильнее. — Да кого это волнует? «М-меня!!» Руки Бакуго были по разные стороны от его головы, а лицо Кацуки было так близко, что Изуку ощущал его теплое дыхание. Мидория мысленно подивился, когда это его сердце успело перекочевать в голову, потому что все, что он слышал — это ускоряющееся тук-тук-тук-тук-тук — Когда Изуку не смог выдавить из себя ответа, Кацуки наклонился настолько близко, что теперь они практически дышали одним воздухом. «Спасите, помогите! Пожалуйста! На помощь!!» — К-к-к-каччан! — Изуку замахал руками, а затем положил их на грудь Бакуго (с каких это пор она стала такой мускулистой?) и попытался оттолкнуть себя подальше, и может слиться со стеной, и может вообще исчезнуть. — Ч-что ты делаешь?! — А на что это похоже, идиот? — Кацуки не сдвинулся ни на миллиметр. Серьезно, он что-нибудь знает о личном пространстве? — Я думал, ты умнее, Деку. — Н-н-но! — Такого не должно было случиться, что за черт? Минуту назад они заходили в дом Кацуки, чтобы позаниматься, потому что у Бакуго были вопросы по какой-то теме, а затем Изуку, не успевший ничего понять, был зажат подростком, который все еще не вспомнил, что такое личное пространство — о Боже, а если их кто-то слышал? Бакуго-сан была на первом этаже, она же могла услышать, а что если онавойдетиувидитих — — Кацуки! — раздался голос Бакуго-сан, и Мидория готов был поклясться, что в тот момент его сердце остановилось. — Ужин готов, спускайтесь с Изуку есть! Кацуки цыкнул, прожигая дверь взглядом, будто его мама могла это увидеть. Хотя зная острое чутье Бакуго-сан, можно предположить, что все было именно так. С недовольством, написанном на его лице, Кацуки наконец-то отодвинулся, давая Изуку свободно вздохнуть. Бакуго проворчал что-то вроде «блять, вот же чертова карга». Изуку до сих пор поражало, как родными языками Кацуки были одновременно японский и матерный, учитывая то, сколько ругательств он использовал в одном предложении. Иногда у Мидории все еще появлялось желание отчитать его и, может быть, вымыть его рот с мылом. Теперь, когда он мог дышать и думать, Изуку, к лицу которого все еще приливала кровь, оперся на стену. Наверное, именно поэтому у него подгибались ноги: вся кровь ведь в его голове! Да, все дело в этом. Не может быть никаких других причин. Точно. — Фух, Каччан, однажды у меня случится сердечный приступ из-за тебя... — промямлил он, потирая свое красное лицо, прежде чем спрятать его в ладонях насовсем: щеки никак не хотели остывать. Почему он не может успокоиться? Когда Изуку ощутил что-то над собой, он чуть-чуть раздвинул руки, только чтобы увидеть Кацуки, снова нависшего сверху. — Через несколько дней мне будет восемнадцать, — на лице Кацуки появилось что-то похожее на садистское удовольствие (Бакуго наверняка нравится издеваться над ним). — И тогда тебе уже не удастся сбежать. Так что готовься, чертов Деку. — Кацуки!!! — снова раздался голос Бакуго-сан. Мидория пискнул. Кацуки ответил поцелуем в нос, а затем встал, с грохотом открывая дверь, и крикнул: — Я слышал с первого раза, старая карга! — и хлопнув дверью, потопал вниз. — Ты как с матерью разговариваешь, мелкий паршивец? Научись чертовым манерам! — последовал ответ. Тем временем Изуку сполз на пол, думая о том, в какой момент жизни он свернул не туда.