Free me
Free me
From this pain I've been running from
I'm tired and I'm free falling
Free me
Free me
From this shame I've been running from
I'm lost and I am calling
Алина шла на тренировку, гадая, что её ждет. Внезапный отъезд был бегством от всего, что произошло на катке, но главное, от того, что произошло в квартире Жени. От тяжелого, тягостного, неловкого молчания. Но сколько не беги, всё равно возвращаешься к исходной точке. Выходя на лёд, еле заметно выдохнула, так как Женя встретила её теплой улыбкой. – Привет! Как съездила? – спросила Женя. – Привет! Хорошо, спасибо. Была у родителей, – чуть смущенно ответила Алина. – Здорово. У них всё хорошо? – Всё отлично. Как у Иришки дела? – спросила Алина: здоровье девочки, которая пострадала из-за её невнимательности, заботило девушку. – Идет на поправку. Я ездила к ней, передает тебе привет и очень сожалеет, что так сложилось. В отличие от родителей, настаивает на том, что виновата сама, и просит тебя не винить себя за произошедшее. – Рада слышать. Хотя, все мы знаем, что я виновата. Не дашь её номер телефона, хочу сама с ней поговорить? – Конечно. Ну что, начнём? Вижу, мамины плюшки кому-то придется хорошенько отработать, - подколола Женя. – Да ну тебя, я, между прочим, похудела, – с улыбкой ответила Алина. – Кстати, тебе Алексей Евгеньевич не звонил? Он скоро прилетает, хотел на тренировку прийти. – Нет, – покачала головой Женя, – и у нас ещё не всё готово. Значит, сегодня у тебя дополнительный стимул тренироваться на все сто процентов. Алина утвердительно кивнула.***
Разминка, прыжки; даже короткая программа вышла вполне удовлетворительно. Но стоило приступить к произвольной… – Стой, Алина, – выключив музыку, крикнула Женя. Чего-то не хватало. Танец Алина уже знала, и внешне вроде бы всё выглядело отлично. Но вот с внутренним наполнением нужно было что-то делать. Разговоры по поводу концепции возобновлялись, даже с непосредственным обращением к музыкальным акцентам, но всё равно что-то не срасталось. – Алина, давай попробуем чуть по-другому. Я не буду сейчас говорить о сути танца. Каждая из нас останется при своём мнении. Просто слушай музыку. Позволь ей рассказать свою историю. Женя включила трек и, взяв Алину за руку, заскользила по льду. – Тебе нужно лишь позволить ей вести тебя. Не зажимайся, она сама расставит все акценты и штрихи. Слышишь прекрасный дуэт скрипки и виолончели? Два голоса, два человека, две судьбы, два сердца. Один вторит другому. Женя улыбнулась, отпуская руку. Заходя на дорожку шагов, попросила – Повторяй. Закончив, снова приблизилась. – Всегда вместе. Всегда рядом. Стоит одному начать, второй дополняет и заканчивает. Чувствуешь? Вращение! И опять рука в руке. – Это уже больше, чем просто разговор. Это история, отношения – ближе, честнее, откровеннее. Это сокровенный секрет, шепотом на ухо, это интимность, это нагота, но даже не телесная – душевная. Когда полностью открыт и весь как на ладони. Тому, о чем с таким жаром и блеском в глазах говорила Женя, с какой пылкостью сжимала её ладонь, Алина верила, здесь и сейчас, полностью и безоговорочно. Что это их история. О них и для них. Стало невыносимо жарко, щеки пылали, во рту пересохло, дыхание сбивалось. И уже не разберешь, то ли от нагрузки, то ли от чувств. Жадно ловя каждое слово, каждое движение, она следила, куда эта история их заведет. – Слышишь? Слияние настолько чистое и совершенное, насколько может воспринять человеческое ухо. Неужели тебя это не трогает, не заставляет сердце биться чаще? На первый план выходит третий голос, тот, что раньше был фоном. Рояль, грозный и рокочущий. Голос разума, общества, внутреннего смятения. Прыжок! Они пытаются восстановить, воссоздать свой дуэт. Но диссонанс уже появился. Прыжок! Он всё ширится, отдаляет их друг от друга. Женя отпускает её руку. – И каждый пытается сказать о чувствах, которые ещё пылают в их душах. Вращение! Ещё живут и просятся наружу. Каскад! Но они уже не слышат друг друга. Слишком одинаковые и слишком разные. Замкнутые друг на друге и в тоже время только на себе. Всё дальше, одиночество накрывает каждого из них. Невыносимая тоска в их голосах. Каскад! Потому что без второго всё проще, скуднее. Пустота внутри. Но память о том, как полно и гармонично звучал их дуэт, разрывает души на части. Они диссонированы, одиноки, потеряны, сломлены. Каскад! Душа в смятении, в поисках ответа. Почему так произошло? Кто виноват? За что? Можно ли восстановить то, что было? Женя почти вплотную подъехала к Алине и под затихающие, финальные аккорды, произнесла: – Только тебе решать, чем закончится эта история. Ответишь ли ты на эти вопросы или оставишь открытый финал. Все ответы у тебя здесь, – дрожащими пальцами Женя указала на сердце. В душе Алины царило то самое смятение, о котором говорила Женя. Она же его и вызвала. Расширившиеся зрачки, дрожь, прерывистое дыхание. Так близко, что кажется невыносимой каждая секунда, проведенная не рядом, не вместе. Алина уже потянулась к таким желанным губам, как тишину катка разорвал, до боли знакомый, суровый голос, – Девушки, вы сюда болтать пришли или работать? – Они буквально отпрыгнули друг от друга. – Этери Георгиевна? Здравствуйте! – Женя постаралась максимально дистанцироваться от Алины, отъезжая подальше, – Уже вернулись? Вы же должны были приехать в пятницу? – В моё отсутствие тут произошло ЧП, о котором ты, по непонятным мне причинам, решила не упоминать в нашем разговоре, – сказала Этери, игнорируя шквал вопросов, – И эти причины я очень хочу услышать. После вашей тренировки, – добавила она. – Мы уже закончили. Да, Алина? – повернулась к застывшей на месте девушке Женя. Отстранена, холодна, собрана. Алина не верила своим глазам. Мгновенное преображение. Что здесь, чёрт побери, происходит? Соглашаться, из принципа, не хотелось. Но она была на чужой территории, да и накалять обстановку было глупо. – Конечно, – с нажимом, резко ответила Алина, срываясь с места.***
Она опять это сделала. Снова. Алина поверила – ну невозможно же так лгать! Женя вела её, рассказывая такую искреннюю и правдивую историю. И всей своей сутью Алина откликалась, жила вместе с ней, принимая каждый её жест и каждое слово. Действительно, то, что она не понимала раньше, открылось для неё. Музыка стала для неё понятной и живой. Погружение было откровением, пугающим и завораживающим. И вот, когда она была готова сказать «верю», но не словами, а действием, всё так банально и пошло закончилось. Эти перемены в Жене настораживали. Память о том, чем закончилась их история в прошлом, кричала, что верить нельзя. Что же это было? Опять игра? Что в ней настоящее, а что наносное? История была настоящей, в этом Алина не сомневалась. Но кто был вторым голосом, третьим? Неожиданно ревность кольнула её. Кто-то же заставил Женю чувствовать так? Кто-то, с кем она была так близка? Какой-то безумный квест: кажется вот оно, разгадку открывают перед тобой, и в следующую секунду оказывается, что это тупик. И что теперь делать со всеми чувствами, что опять появились? Алина тяжело вздохнула, выбрала трек своей произвольной в плейлисте, включила и вышла из здания.***
Следующим вечером, заходя на каток, первым, кого увидела Алина, была Этери. Всё та же величественность, роскошная грива волос, взгляд холодный и властный. Алина уже отвыкла от него настолько, что наткнувшись, чуть не упала. Она снова почувствовала себя маленькой и беззащитной. Забытый страх, волнами накатывал, но, вопреки ему, Алина разозлилась. Я не буду играть в эти игры, ещё посмотрим, кто тут главный. Схватив Женю за руку, увлекая её на другой конец катка, зашипела, – Какого? Что она здесь делает? – Алина, отпусти, больно, – Женя, освободившись, потирала запястье. – Для начала, здравствуй. Она здесь, вообще-то, работает и имеет полное право присутствовать на всех тренировках. Хотела посмотреть, как у нас дела. Может быть, дать пару советов или рекомендаций. В её квалификации как тренера ты ведь не сомневаешься? По-моему, это разумно. Ну вот, теперь синяки останутся, – сказала она, поморщившись, разглядывая руку. – Прости, я не хотела. Работает. Главная. Рекомендации. Разумно. Ну, конечно. Тренировка проходила тяжело. Постоянное присутствие Этери отвлекало, не давало полностью сосредоточиться. Алина пыталась погрузиться в музыку, пыталась воссоздать то, что поняла и прожила в прошлый раз. Но этот пристальный взгляд продирал до костей. Искала поддержку от Жени, хоть что-то – теплую улыбку, одобрение в глазах. Ни-че-го. Та же отстраненность, спокойствие, деловая заинтересованность. Всё время она была больше обращена к Этери, о чем-то с ней переговариваясь. Показательные, блин, выступления. Это бесило, и чувствовала она себя ужасно глупо. Откровенно говоря, лишней. Или как на арене цирка. Вот, посмотрите, Женин номер. Вам нравится, как она двигается? Смотрите, какие прыжки исполняет! Пора заканчивать этот маразм, подумала Алина, окончательно себя накрутив. – Вам нравится? – спросила у Жени и Этери, стоявших рядом. – Удовлетворены увиденным? Показать что-нибудь ещё? Четверной? Каскад? Женя обеспокоена. Этери всего лишь кривит губы в презрительной усмешке. – Ты слишком нервная, - говорит Этери. – Что-то раздражает? Доставляет дискомфорт? На соревнованиях зрителей будет гораздо больше. Или дело во мне? Бессильная злоба. Права, опять права. – В Вас, – решаясь, как в омут с головой. – Если бы Вы не смотрели на меня, как на…насекомое, было бы гораздо проще. – Так докажи, что достойна большего, – спокойно ответила Этери. Эта женщина просто непробиваема, глыба, скала. – Лично Вам, я ничего доказывать не собираюсь. Мы закончили на сегодня? – с яростью спрашивает у Жени. – Да, – в глазах Жени пустота, и это ранит больнее, чем все слова Этери.