Солнце взошло с севера

      Снег валит сплошной стеной, не прекращаясь часами и закрывая обзор из окон замка. Тэхен жмется к одному такому и силится разглядеть улочки и конюшню, но все, что он видит — едва заметные темные пятна, мельтешащие среди белых просторов. На облюбованном принцем месте дует, будоражит холодными потоками кожу, но Тэхен, упрямо решивший рассмотреть уезжающего короля, не уходит. Он сгрызает два заусенца, откусывает ноготь и полностью обдирает тонкую кожу с обветренных губ, когда в его комнату стучат.       Нет и шанса, что это Чонгук, но Тэхен все же надеется, когда на его короткое «войдите» отворяется дверь. Юнги опасно сверкает глазами, заметив явно замерзшего принца, но никак не комментирует ни это, ни короткого разочарованного вздоха.       — Он уехал, — говорит воин, дойдя до сжавшегося паренька. Тэхен кивает, стараясь сделать безучастный вид, но опускающиеся уголки губ выдают его.       — Почему ты не поехал с ним?       Юнги издает короткий смешок.       — Кто-то же должен за тобой приглядывать.       — Боится, я сбегу и оставлю его без поддержки драконов? — поджимает губы Тэхен, уже не в силах скрыть свою обиду. Его мысли заполняются непонятной тоской и печалью, словно кто-то очень ему дорогой плохо о нем отозвался. Это было, конечно же, по-другому: Чонгук говорил мало и по делу.       — Не веди себя так, — просит его Юнги с легким раздражением в голосе, однако Тэхен не обижается: мужчина говорит так со всеми. Даже с Чонгуком. — Я понимаю, что тебе всего семнадцать, но ты достаточно умный, чтобы не делать поспешных выводов.       По сверкающим глазам Тэхена становится ясно, что «поспешными» он свои выводы не считает — он думает обо всем уже долгие сутки и никаких оправданий Чонгуку не находит. Юнги лениво поднимает свою руку и проходится по белым волосам принца, по-отцовски скупо успокаивая.       — У тебя есть еще неделя подумать. Не торопись и вспомни, как к тебе Чонгук относился все это время. Я не утверждаю, что в твоих доводах нет зерна правды, но посмотри в каком плесневелом погребе оно находится.       Тэхен упрямо хмурит брови, пока Юнги не исчезает за дверью, но стоит той захлопнуться, сникает. Ему, правда, трудно убедить себя, что Чонгук предложил сыграть свадьбу не из корыстных побуждений — мужчина не потрудился объяснить причины, но дал время подумать, пока сам уехал навещать Ночной дозор и Стену.       Не попрощавшись.       Удивительное Тэхена ожидает в коридоре у входа в комнату. После часа душевных терзаний ему надоедает, и он решает навестить драконов, поэтому быстро собирается. Подаренные Чонгуком теплые одежды он надевает с облегчением, зная, что задержится надолго, а в прошлых штанах он отморозил бы себе ноги. Также он берет с собой маленькую сумку на плечо, куда планирует положить несколько кусков мяса с кухни, используя их в качестве лакомства — конечно же, наесться таким количеством драконы не смогут, но им нравится внимание от Тэхена. Когда он толкает дверь, то она бьется обо что-то, и это что-то недовольно рычит.       — Призрак? — неверяще выдыхает Тэхен.       Животное слабо виляет хвостом, отдаленно напоминая собаку. Тэхен позволяет себе вольность зарыться в густую шерсть пальцами и почесать лютоволка за ухом, прежде чем зовет Призрака с собой, и тот послушно бежит рядом. На кухне, в которой Тэхен со смущением просит мяса, оказывается только пожилая леди, отслужившая свое — о ней принц слышал от Чонгука, который здорово ей восхищался.       — Я люблю верных и трудолюбивых людей, — признался тогда Чонгук, но быстро вернул разговор в прежнее русло. Часто он смущался говорить о личном.       Метель не прекращается, когда Тэхен проводит несколько часов рядом с драконами. Он не делает попытки полетать, чувствуя, что это глупо в такую погоду, но, в конце концов, приваливается к горячему чешуйчатому боку и смеется.       — Боишься?       Призрак, все это время стороживший друга хозяина, фыркает, чувствуя в интонации насмешку. Волк, на самом деле, с опаской относится к крылатым ящерам, но не трусит, без сомнения усаживаясь рядом с Тэхеном.       — Такой храбрый мальчик, — хихикает принц и гладит Призрака по холке и спине. — Поэтому он оставил тебя присматривать за мной вместе с Юнги, м?       Призрак ожидаемо не отвечает, но Тэхену ответ и не нужен. Он знает.       Чимин ахает, когда Тэхен заваливается к нему на конюшню с синим носом и стучащими зубами, подталкиваемый носом лютоволка под зад и дрожащий. Он не может внятно ответить, почему не пошел в замок, когда улетели драконы, но интенсивно кивает на предложение выпить чая.       Ромашка и липа приятно согревают его горло, и Чимин с гордостью рассказывает, что этот чай Чонгук привез с Юга и побеспокоился, чтобы у всех жителей в Винтерфелле было хотя бы немного.       — Он действительно работает, — рассказывает Чимин. — Мы узнали это опытным путем, ты, наверное, знаешь ту историю с Мин Юнги и Хосоком?       — Нет, — мотает головой Тэхен, — они не очень-то много про себя рассказывали.       — А король?       — Чонгук? — уточняет принц, все еще не свыкшийся с мыслью, что Чонгук и Король Севера — одно лицо. — Он больше спрашивал, чем говорил.       И это правда. Еще с первых дней его здесь присутствия, не считая первых неловких пряток, Чонгук с интересом слушал рассказы об Эссосе, Вольных городах, Браавосе. Он интересовался безликими, спрашивал о нравах, просил поделиться мыслями и впечатлениями. Спрашивал, где лучше.       — Здесь, — всегда отвечал Тэхен, даже если секундой ранее хныкал о том, как скучает по жаркому климату и лету. Скучает по морю, ярким краскам и запахам, присущим лишь зеленым деревьям и цветам. Скучает по легким рубашкам и шароварам, скучает по диким пескам. Но все же, все же каждый раз, каждый отвечает, — здесь. Лучше здесь.       Чимин хмыкает, не удивляясь. Он предлагает Тэхену вкусный мясной пирог, стащенный с кухни Сокджина, прежде чем рассказать ту историю.       — Ты знаешь, что Чонгук не просто так получил свое место, верно? Думаю, и на Юге слышали, что он сделал для Винтерфелла, когда Джебом попросил его отца стать десницей. Все чувствовали, что это не закончится хорошо — Чоны всегда служили Северу, и на Юге им было не место. Отец Чонгука словно знал, что погибнет там, и поэтому заранее переложил все свои обязанности на сына, который не подвел его в этом, но помочь не успел. В этом Чонгук винит себя: в том, что позволил отцу уехать, что не поехал за ним на Юг, винит, что до сих пор не отомстил, собрав армию. Он может, но не делает, зная, единственный в Семи Королевствах, что Белые ходоки — реальны и что нужно быть готовыми. Конечно, это пришло к нему не сразу. В первую ночь, когда ворон принес весть о гибели его отца, он не сдержался. Он разбудил меня, ворвавшись в конюшню, где я успел задремать, и запряг лошадь. Я не тот, на чьи вопросы он должен отвечать, но Чонгук все же сказал мне, куда направляется. Я, естественно, не смог этого так оставить. Юнги и Хосок, которым я все тут же рассказал, поспешили остановить его. Я помню, каких коней они седлали, как сейчас, но не помню, сколько часов прошло, прежде чем Чонгук вернулся обратно. Один.       — Как же так? — не понимает Тэхен и в волнении слишком резко дергает рукой, проливая чай.       — Он одумался, проделав несколько часов пути. Остудил голову, — говорит Чимин и протягивает принцу клочок старой тряпки, указывая на мокрые пятна. — Но Юнги и Хосок об этом не знали. Они были в седле несколько дней, прежде чем их нагнал ворон. Они ругались, но были счастливы, когда отправлялись обратно. Юнги говорит, что не жалеет, Хосок тоже, но буря, что настигла их в последний день, оставила Чона со сломанной, вечно болящей рукой, а Мина с непроходящим кашлем. Он вечно храбрится, что поправился, но все мы видели кровь на снегу, когда он сплевывает.       — Ох, это, — кусает губу Тэхен, — это же не…?       — Мы не знаем точно. Но Чонгук после этого достал для него чай. Для всех, на самом деле, но в первую очередь для него. Ему сейчас лучше, правда, а раз лучше ему, то и тебе должно полегчать, сосулька.       Тэхен смеется.       — Извини, но я все уже вылил мимо рта.       Чимин обещает заварить новый и даже порывается встать, когда Тэхен спрашивает:       — Так поэтому Юнги остался? Потому что болен?       Чимин пожимает плечами.       — Ну да. Чонгук не берет его с собой, если это не очень важно. Ему снова стало хуже, после того, как они привезли тебя, поэтому Король не рискует. А что?       Тэхен смущается. Кажется, он зря вел себя так.       — Юнги сказал, что остался присматривать за мной.       — Ну, он может попробовать, — фыркает Чимин, — но спорю, он боится твоих ящериц, и если ты вздумаешь сбежать…       — Зачем бы мне? Я разве в плену, чтобы бежать?       — Не из плена, — лукаво улыбается Чимин, — от свадьбы.

❄️❄️❄️

      Взъерошенный до последнего пера ворон пикирует на деревянную изгородь и каркает. Его мощные для птицы лапы крепко цепляются за поверхность и сильный ветер совсем не сносит его, но Тэхен все равно не может сдержать беспокойства. Он не уверен, к кому прилетела птица, но уже через полчаса наблюдений за ней из окна решает, что побудет посредником. Призрак следует за ним на улицу, и это придает принцу смелости — даже если получатель захочет поругаться с ним, то в обществе лютоволка это, в любом случае, не перейдет определенные границы.       Тэхен свистит, привлекая к себе внимание ворона, а затем подходит ближе. Вестник смотрит на него своими безразличными глазами, прежде чем вытянуть когтистую лапу. Письмо на ней завязано крепко, и когда нить оказывается развязана, Тэхен с грустью замечает на ее месте мокнущие раны. Ворон каркает, прежде чем полететь в специально оборудованное для крылатых почтальонов помещение, и для принца это становится сигналом рассмотреть поближе письмо.       Он ломает печать, понимая, что больше никак не узнает получателя, ведь птица, очевидно, сбилась с пути. Его пальцы дрожат, но Тэхен все же разворачивает буланого цвета бумагу и мельком проходится по тексту.       А затем возвращается к началу.       Снова и снова.

      …я возлагаю на тебя защиту Тэхена, пока не вернусь. Постарайся подготовить его к проблемам, но не говори ничего о брате и дотракийце, ему не стоит переживать раньше времени.       Я должен был догадаться, что среди нас предатель, когда письма все чаще стали теряться и не доходить, но нет. Списывал все на погоду.       Эта ошибка чуть не стоила нам огромных потерь, но теперь, когда мы знаем, что кхаласар и старший Ким скоро будут здесь, мы сможем отстоять наши земли и людей.       Будь наготове, Юнги. У нас не больше двух недель.       Я возвращаюсь.       Чонгук.

      На сердце нехорошо тянет.       То, чего так боялся Тэхен, снова настигает его.       Возвращение Короля приходится на пик сбора воинов за стенами Винтерфелла, когда солнце едва окрашивает небо блеклыми лучами. Чонгук спрыгивает с лошади и передает поводья подоспевшему Чимину, но сам беспокойно оглядывает нестройные ряды его армии. Никто не смеется и не делает лишних движений — никто не пытается увильнуть и сбежать. Атмосфера, резко отличающаяся от обычных учебных сборов, неприятно царапает совесть. Чонгук не хотел, чтобы кто-то из его людей пострадал.       Юнги обнаруживается около кузницы — бледный и осунувшийся, он самолично помогает кузнецу проверять на пригодность мечи собранных для защиты воинов. Его лицо не выражает никаких эмоций, однако окрик увязавшегося следом за Чонгуком Хосока отрезвляет его.       Мужчина отдает видавший виды меч хозяину и сплевывает, даже не пытаясь скрыть крови и кашля, когда замечает Чонгука. Валяющиеся вокруг Юнги железные обломки еще сильнее подчеркивают тяжелый вес его эмоций. Он говорит:       — Тэхен все знает, — и тут же добавляет, — не я ему сказал.       Чонгук кивает, лишь на секунду позволяя себе построить догадки.       — Видят Старые боги, я не хотел тратить силы на междоусобицу, но вряд ли дотракийцы, как и белые ходоки, соизволят подождать до лучших времен.       — Не оправдывайся, — хлопает короля по плечу Хосок, — мы все понимаем, да, Юнги?       — Да, — не спорит тот, — понимаем. Трудно не понять, когда здесь замешаны такие отстойные вещи, как магия и любовь.       На удивление, Чонгук коротко смеется.       — Ну-ну, не торопись с выводами.       — А что, рано говорить о любви?       — О магии, — лицо Чонгука перекашивает, — сперва надерем задницы этим диким пустынникам, тянущим руки к моему будущему супругу.       С этим ни Юнги, ни Хосок не согласиться не могут.       Зато может Тэхен. Он раздраженно отпихивается от Чонгука, когда тот засовывает ледяную с мороза руку ему под ночную рубаху, и на его «выйдешь за меня?» отвечает сонное «отстань». Он действительно не может толком проснуться первое время, но Чонгук все настырнее и настырнее морозит его, вынуждая парня разлепить глаза.       — Здравствуй, — улыбается Чонгук, когда видит, что добился своего. Не вынимая рук из-под рубахи Тэхена, он укладывается рядом с принцем и ждет от него чего-то.       — Ты пачкаешь мою кровать.       — Служанки перестелят.       — И мешаешь мне спать.       — Но разве ты не скучал по мне?       — По тому, кто собирался скрыть от меня, что к нам приближается огромная армия? Не очень.       Чонгук щиплет парня за бок, тут же нежно поглаживая кожу в этом месте.       — Я не хотел волновать тебя.       Они недолго молчат, когда Тэхен теряется в этом ответе. Не в силах успокоить юное сердце, принц все же берет себя в руки и недовольно выплевывает заранее подготовленное.       — Да.       — Что «да»? — не понимает Чонгук.       — Да, я выйду за тебя, разве не об этом ты просил меня подумать?       — Об этом.       — Ну вот. Рад?       — Очень. А ты?       — А что я? — с напускным безразличием тянет Тэхен, хотя делать это рядом с лежащим так близко Чонгуком непросто. — Ради моей же безопасности мне стоит согласиться.       — Только поэтому?       — Только поэтому.       Однако первым, кто тянется за поцелуем, оказывается именно Тэхен.

❄️❄️❄️

      Пропахший смолой Хосок возвращается под утро. Он не ранен, но выглядит замученным, и Тэхену остается лишь гадать, чем закончилась разведка, ведь на его приветствие мужчина лишь устало машет.       Принц смотрит ему вслед с беспокойством и едва скрываемым любопытством, а потому, стоит Хосоку скрыться за ближайшим углом, свистит. Лютоволк, приноровившийся всюду следовать за Тэхеном, бросает раскапывать землю у конюшни и бежит к будущему супругу хозяина, чтобы сопроводить его. Его белая шерсть на морде оказывается в темных пятнах от земли и более светлых от снега.       — Расскажешь мне потом? — с надеждой спрашивает Чимин, когда видит, как Тэхен торопится за Хосоком. Принц подтягивает руковицы, пряча покрасневшие пальцы, и подмигивает конюху.       — Конечно.       Затаиваться у двери и подслушивать у Тэхена всегда выходило отлично. Можно даже сказать, что если бы не этот полезный, хоть и неблагородный навык, принц бы сейчас возглавлял кхаласар, а не мерз на просторах Севера.       «Но это и к лучшему» — искренне успокаивает себя Тэхен и прикладывает ухо к массивной дубовой двери. Голоса за ней слышатся теперь куда более разборчиво, пусть некоторые слова Киму приходится додумывать. Хорошо бы, если правильно.       — …огромное. У них нет ни достойного оружия, ни доспехов, но дотракийцы уложили бы нас одним количеством.       — Если бы у нас не было драконов, — заканчивает за Хосока мысль Юнги.       Чонгук, высказавшийся следующим, заставляет сердце Тэхена невольно замереть.       — Даже драконы не повод расслабляться. Мне не хотелось бы рисковать ни ими, ни нашими людьми, ни, тем более, Тэхеном. Нам не нужны сейчас потери. Первыми белые ходоки атакуют север Вестероса, и если нас будет недостаточно, то Семь Королевств падут в считанные дни. Было бы отлично, сумей мы избежать этой битвы.       — Мы понимаем, — говорит другой, смутно знакомый Тэхену голос, — но не факт, что после вашей свадьбы дотракийцы и Ким признают, что больше не имеют на жизнь принца влияния.       Юнги вдруг лающее смеется:       — Им придется. Кхал не потерпит в своей постели любовника, которого уже покрыл другой жеребец.       Пока мужчины высказывают Юнги недовольство его отношению к чужим религиям (да, Юнги, даже если они поклоняются лошадям, не стоит так шутить!), Тэхен медленно покрывается пятнами. О первой брачной ночи принц как-то еще не задумывался и задумываться не хочет.       — Плащи до завтра будут готовы? — слышит Тэхен вопрос Чонгука. — Нам нельзя больше откладывать.       — Я все устрою, — обещает Юнги. — Но остался один нерешенный вопрос: кто будет посаженым отцом Тэхена?       — Ты и будь, — хмыкает король. — Мне кажется, вы достаточно сблизились, пока меня не было.       — Но я не настолько стар, — отвечает воин, хотя по голосу слышно, что это напускное. Ему приятна оказанная честь.       — Ну это решать уже не тебе, — говорит Чон, голос которого оказывается неожиданно близко, — да, Тэхен?       Дверь, которую Чонгук открывает не наружу, а внутрь комнаты, дает сидящим в комнате мужчинам рассмотреть пойманного принца с поличным (и лютоволком у ног в придачу). Призрак, по стуку когтей об пол которого Король Севера и догадался о прослушке (волк в последнее время не отходил от Тэхена больше, чем на несколько метров), весело машет хвостом при виде хозяина. Чонгук бросает ему мягкое «хороший мальчик» и проходится рукой по макушке.       А затем насмешливо смотрит на своего жениха.       «В следующий раз, — обещает себе Тэхен, — лохматого предателя я с собой брать не буду».       — Я не против, — улыбается принц, проходя в комнату и усаживаясь около Намджуна, догадываясь, что именно его голос он не узнал, когда подслушивал. В библиотеке, где мужчина проводил большую часть своего времени, Тэхен практически не бывал, слишком занятый новыми знакомствами и драконами. — Юнги достаточно ворчливый, а что еще нужно, чтобы быть хорошим отцом?       Мужчины смеются, и Тэхен вдруг ясно понимает, каким его видят другие — ярким, выросшим под палящим солнцем подростком. Смешливым и до безобразия молодым.       Когда Чонгук остается стоять, Тэхен не обращает внимания, и только тогда, когда король заканчивает встречу, Ким понимает, что занял последний свободный стул.       — Останься, — просит Чонгук Тэхена, стоит тому встать следом за уходящими мужчинами. Принц смущенно улыбается и делает шаг к двери.       — Я спешу.       — Тэхен.       После инициированного им самим поцелуя, Тэхен совсем немного (совсем чуть-чуть) старался не оставаться с Чонгуком наедине. Глупо.       — Останься, — уже мягче просит Чонгук и поворачивается к Тэхену спиной, проходя до ближайшего стула. Его теплая черная накидка собирается на животе из-за позы, но даже несмотря на это Чонгук выглядит королем. Осанка мужчины, его взгляд, аура — все это заставляет мысли Тэхена путаться и хотеть того, от чего буквально минуту назад он хотел убежать. Поцелуя.       Не найдя веской причины отказать еще раз, Тэхен все же садится недалеко от мужчины, но смотрит при этом на лежащего у ног короля Призрака. Лицо Кима выражает жуткий интерес к неподвижному лютоволку, но Чонгука это не обманывает.       — Как много ты знаешь о проводимых в Вестеросе свадьбах?       Тэхен пожимает плечами и честно признается, что не очень много.       — Вы, вроде бы, обмениваетесь плащами?       — Точно, — кивает Чонгук. — Цвет плаща должен соответствовать цветам герба дома, к которому принадлежит вступающий в брак. Мой плащ будет серо-белым, твой черным и красным. Как и плащами, будет нужно обменяться ритуальными фразами. Юнги научит тебя, не беспокойся.       — Это не то, что беспокоит меня, — вздыхает Тэхен и наконец-то смотрит на Чонгука. Король встречает его взгляд с немым вопросом и мягко улыбается, пытаясь без слов сказать, что готов выслушать его. — Я просто боюсь, что ты делаешь ошибку с этой свадьбой.       — Ты уже согласился, и у тебя было время подумать.       — Я знаю, просто, — Тэхен заламывает пальцы, — я…       — Иди сюда.       Чонгук хлопает себя по коленям, и Тэхен, не выдержав, смеется.       — Ну нет, за кого ты меня принимаешь?       — За своего жениха.       Тэхен краснеет, когда в его голове на секунду возникает идея поддаться, и бледнеет, когда все-таки оказывается у Чонгука на коленях. Он обхватывает чужие бедра своими, но если бы не Чонгук, придерживающий принца за напрягшиеся ягодицы, Тэхен бы обязательно свалился.       — Ну и?       — Тебе удобно?       — Относительно.       — Хочешь слезть?       — Не то чтобы.       — Уверен?       — К чему все эти вопросы, Чонгук?       — Так ты уверен?       — Да.       Лишь на секунду Тэхен чувствует, как хватка Чонгука усиливается, прежде чем он спрашивает:       — Хочешь выйти за меня?       — Да.       — Ну вот и все, — хмыкает Король Севера, — если ты хочешь этого, если я хочу этого, то я не вижу причин, почему это должно быть ошибкой. Так что не говори так больше, ладно? Просто отбрось все эти мысли и готовься к свадьбе.       Возражения, очень логичные и обоснованные, застревают у Тэхена в горле, когда Чонгук так серьезно смотрит на него. Они оба словно замирают, не в силах оторвать друг от друга глаз. Может быть, это их последние дни вместе — никто из них не в силах пообещать сохранить свою жизнь, но так, как одним взглядом Чонгук клянется защитить Тэхена, так и Тэхен обещает ни за что не дать никому навредить его будущему мужу. Они целуются, и каждое столкновение их губ — обещание.       Тэхен обещает, что всегда лишь Чонгук — всегда лишь его Король, и даже если умрут драконы, даже если будет разрушен весь Север, весь Вестерос, Тэхен никогда не оставит его.       Чонгук же обещает, что защитит Тэхена любой ценой, и пусть Старые боги будут ему свидетелями — его не остановит ни огромный кхаласар, ни армия Семи Королевств, ни то, что

зима уже близко.