детроит бикам лесбиан

Ржавый и старый корабль получил вторую жизнь. Жизнь не в увядающих тонах осени — желтом, бронзе и коричневом, а в совершенно живом и злободневном — красном. Революционном. Принимая новые и новые судьбы в своей утробе, корабль заполнялся жизнями чуточку больше. Заполнялся мыслями, следующими одной идее — великолепному равноправию. Все изменилось в одной из этих песчинок-судеб, когда на судно явились три новые. С новыми целями, с новыми мыслями. С мыслями о спасении, но не о спасении всего народа, о спасении только себя. В дверях Иерихона завиднелось три фигурки. Одну из них, конечн сложн было назвать «фигуркой», но все же — с моего ракурс это выглядело именно так. Они сделали шаг. Для них снова — маленький, но для меня — невероятно большой. Новая веточка в огромнейшем древе жизни. Две молодые барышни и их высокий друг, верным псом стоявший подле. Бросая быстрые взгляды на новых временных соседей, группа новобранцев направилась к самой высокой точке этого корабля. Но самой высокой точки достигли не товарищи, а чувства еще одной персоны с осенними волосами. Еще немного об этой фигурке. Она ферзем стояла на шахматном столе происходящей революции. Жестоким, непреклонным, мстящим. Ее коса была рыжей, как ржавчина этой огромной махины — Иерихона. Она была телом Иерихона, мчащимся по высоким и холодным волнам тогдашнего переворота. Орудующим мечом по главам несогласных. Орудующим мечом по главам отрекшихся. Орудующим мечом по главам других. Ее сердце было непрекословно холодным аппаратом решений, но тут оно затеплело. Словно в начале ноября вдруг появилась радуга. А именно она и появилась, хихикнув скажу вам я. Лишь завидев беловолосую незнакомку, ледяные оковы спали с сердца Норт. Она почувствовала непонятное ей прежде ощущение. Беспочвенного доверия? Быстрые глазки-пуговки Кары поймали растаявший взгляд рыжей. Она широко приветно улыбнулась и приоткрыла рот, собираясь что-то сказать. Шаг беловолосой ускорился и она приближалась к стоявшей в радостном (и снова отрицающем реальность) смятении Норт: - Вы не могли бы подсказать, где здесь , э-э, - Кара кинула взгляд на бумажку. Лисий взгляд Норт поймал его и перехватил быстрым движением. « Еще одни», - М-Маркус? То наверняка не вы, но похоже, что его знаете. Так ведь? На этот раз Кара поймала взгляд рыжей и подняла его на себя. « Пожалуйста. Ты должна это знать.» - По лестнице вверх — буркнула Норт и поняла, что все прозвучало не так, как должно быть. Теперь я отложусь в ее памяти, как очередная прохожая. Если вообще останусь там на ближайшее будущее. Глаза Кары сверкнули радостным огоньком, она сжала руку маленькой девочки в своей руке и взглянула на «верного пса», как успела его прозвать язвительная Норт. Тот мягко улыбнулся и первым зашагал в сторону лестницы. « Думает, что главный. Очередная пешка в моей игре», - снова заметила Норт, только еще острее. Круглая серая комнатка. Круглая серая жизнь. Она была наполнена цветами красок художника-отца Карла. Была. «Не позволяй им так обращаться с собой. Ты тоже личность». «А теперь я здесь, папочка. Теперь в огромном ржавом корабле. Теперь главный враг народа. Теперь я борюсь за личности своих собратьев. Спасибо, папочка. Я скучаю, папочка.» Андроиды не могут плакать. Они могут симулировать плач. Ничего, кроме тириума в их телах нет, совершенно никакой жидкости. Получается, плач из крови? Из крови угнетенных братьев, из крови угнетенных сестер. Маркус ухмыльнулся и слизал стекающую каплю. В дверь постучались. Вытерев капли рукавом куртки, он встал со своего кресла. « Еще одно спасение... Ну или кто-то не справляется с механикой. Поручай им братьев наших меньших еще». Снова стук, только настойчивее. - Заходите! В комнату буквально ввалилась огромная груда металла. Немного смущенно помявшись, он отошел в сторонку и указал на стоявших сзади него хрупеньких андроидов. То была женщина и девочка. « Наверняка, новые последователи. А я хорош в аггитации»: - Вы не могли бы помочь нам? - Женщина казалась жутко уставшей и жалкой, но все равно мела внутри какой-то стержень, заставляющи ее бороться. « Если бы не эти двое, она бы сейчас лежала в той яме, из которой я выбрался»,- подумал Маркус. Кара кратко доложила историю своего пути и задала самый важный для нее вопрос. В прочем, он был таким же важным для всех присутствующих. Только важным по-разному. Для Лютера и Алисы важным тепло и горячо, важным семейно. Для Маркуса важным политически и революционно. Никому не было бы выгодно, если бы троицу схватили на границе. Подозрения в сторону Иерихона, стопроцентная облава и крах фундамента революции - Маркус. Вечное угнетение, несвобода, постоянный страх и убиение властями — Кара, Лютер, Алиса. Неисполнение желания отца, страх смерти, а позже и сама смерть, не только своя, никто из них об этом почти не думал, смерть близких и родных, пусть даже андроидов. Симуляция любви — любовь. Симуляция заботы — забота. - Как нам переправиться через границу? - в воздухе стояла режущая уши тишина. Маркус сложил пальцы на висках и опустил голову. Никто и никогда незадавал ему такой вопрос. Масштабный и мечтательный. Трудноисполнимый, но исполнимый все же: - Чтобы обмануть людей, нужно стать людьми — ответил он. - Вам нужно стать людьми документированно. Взгляд революционера указал на печатный станок с множеством пустых паспортов и удостоверений. В сердце Кары закралась надежда . « Неужели». Лютер отзеркалил эмоции Кары, только Алиса стояла в смятении : - Откуда у вас, - указала она пальцем на груды бумаг, - это. Маркус заговорщицки перглянулся с кем-то, стоящим позади новоприбывших. В середину комнаты ступила еще одна женщина-андроид. Ее уголки губ приподнялись и она глянула на новобранцев, словно говоря : «Моя работа, ребятки». Кару не интересовало, кто это украл ( а может одолжил, отнял, забрал для благих революционных целей). Ее больше удивляло то, как вошла Норт. Совершенно бесшумно, будто она была подготовлена для специальных операций. Действительно , революция, как никак. Нужно быть во всеоружии. «Точно лисица», - подумала Кара и оценивающим взглядом провела по всему телу андроида. Она не высокая, но и не низкая. Глаза как-то странно и ожесточенно горят, будто Камски вложил в ее радужки камни из самой Преисподни. Улыбка в одну сторону, такая твердая и революционно-красная. Походка тихая (судя по всему, что произошло недавно) и пружинистая, как у дворового мальчишки. « Глупый андроид, сейчас не время рассматривать девушек», - ругала себя Кара. Хорошо, что первая не ведала о том, что Норт сейчс ругала себя так же. Глядя на проблемы исподлобья, Кара заметила, что Норт иногда поглядывает на нее. « Святой Камски, еще одна проблема на голову». Произвольно положив руку на Алису, Кара начала ее гладить. Алиса тем временем, ничего не понимала, чем и занималась с тех пор, как покинула дом. Жестом Норт указала на чертову машину по созданию вранья. « Я сама машина для вранья, только этим и занимаюсь. Чего только не сделаешь для для обретения счастья» - думала Кара, идя к стулу, подвинутому рыжей. Вторая сделала это грубо и нетактично, как подметила андроид-нянька. Двигать ногой да при гостях! Кара снова глянула на Алису. « Ты была бы наказана». В мыслишках промелькнула одна революционная, только не такая, какие посещают Маркуса, а революционная для системы Кары. Она смогла ссимулировать симпатию. Не ту программную - к детям. А симпатию к андроиду. Точнее, к девушке-андроиду.