детроит бикам лесбиан

Норт плюхнулась на стоящий рядом стул и придвинулась к столику с документами. Горы темно-синих книжек то и дело подкашивались, намеревая рухнуть на пол. Кара с опаской поглядывала на них и рассчитывала, при каких обстоятельствах вся эта груда не свалится на голову девочки: Резким движением рыжая открыла шкафчик. Он полнился растворителями, пятновыводителями, порошки и прочие химические штуки. Достав одну из этого разнообразия баночек, Норт приступила к махинациям. В мыслях Кары не было ничего, кроме волнения. Перед глазами — неимоверное количество шансов спасения. Но за что она переживала? Рыжее, как волосы новой спутницы, судно двигалось прямо по ходу, к глыбе несостоявшихся надежд и разрушившихся мечт — к границе. «К границе. Граница. Граница». Кара пробовала и пробовала на вкус это до боли знакомое слово. Она называла его разными голосами людей, которых уже не с ними. Уж нет в их будущем. В Канадском будущем. Вот пьяный Тодд в ярости кричит мерзкое слово: «Граница!». Его зрачки расширеные, черные, в них нет никакого смысла. Они безнадежно и глупо злы. Рот брызжет слюной, расплескивая повсюду кислый привкус красного льда. Вот потная рука поднимается над головой Кары и... Андроида передернуло от воспоминаний. Лучше бы эта гадкая отметина осталась у Златко. Златко. Вот он, полный обнадеживающих слов говорит о границе. О счастье, которое ждет там Кару и Алисой. «Глупо обмануты». Андроид глянула на Лютера. «Спасибо, Златко». Лютер. Он никогда не произносил это слово. Никогда во время пребывания подобием семьи. Ее симуляцией. Возможно, он говорил о границе андроидам, попавшим к Златко. Возможно, он тоже обнадеживал их ради всех финансовых и моральных врак того человека. Сейчас он совершенно другой андроид, другая программа. Будто обеспечение заразно, и Кара передала ему свои функции няньки. Машина-грузчик болтает с ребенком, отвлекая от происходящего. Ох, как же ей досталось. Алиса. Эта чудная девочка — одна из частиц стержня Кары. Если бы Алисы не было — не было бы всего этого. Она — огромная нить в клубке судьбы андроида. Она — надежда. Она... « Гадкая обуза, лучше бы ее не было». Девушка прикрыла рот. Она никогда не говорила так об Алисе, даже не думала. Алиса была светлым комочком, а не.. «Мерзостным прицепом». « Отвлеки себя от таких мыслей. Не думай так. Это неправильно. Посмотри на эту девушку. Что она делает?» Норт сидела склонившись над одним из паспортов. Почувствовав на себе глаза Кары, она обернулась. У революционерки был взгляд лисы, которую поймали за обгладыванием костей очередной жертвы. Беловолосая, заметив некоторое недопонимание, увела глаза-пуговки за стекло. Там, как маленькие муравьишки, бегали революционеры. Кто-то нес в руках краденных дронов. Другие толкались с ящиками тириум в руках. Третьи неслись с запчастями, то и дело роняя на пол руку или ногу какого-то андроида. За всем этим, встав на лестницу следил Маркус. Свысока, как царь горы. Но он не был царем. Далеко не был. Маркус был пешкой в своей же игре. Пешкой, которая рассекла доску и поставила шах королю. Остался один шаг, один большой шаг множества таких же пешек и не далек мат. Лютер же стоял в дверях. Он почти не шевелился с того момента, как пришел. В надежде получить указание, он глянул на Кару. Та занималась тем, же чем занималась до этого — наблюдала повседневную рутину революционного потока. Лютер последовал примеру. Глядя на крошечных (по сравнению с темнокожим) андроидов ему стало смешно. Они занимаются не тем, чем бы им следовало заниматься. Они не ухаживают за садом, ну или не смотрят за детьми, они бегают за каким-то Маркусом и за его «равноправиемреволюциейправамиблаблабла» . Лютер никогда не был за эту электронную революцию. Он имел свою точку зрения и не желал от нее отказываться. «У каждого в этой жизни есть своя роль и он должен ее исполнять. Я не сделал этого, а где я оказался сейчас? Мне казалось, что я нашел единомышленника в этой буре переворотов и борьбы за какое-то равноправие. Андроид-няня, которая следила за ребенком, а нее баловалась всякими революциями. А теперь что? Сидим в каком-то суденышке с этими нигилистами и ждем от них помощи.» Лютер ссимулировал вздох. Он привлек внимание маленькой Алисы. Темнокожему не было известно, чем наполнена головка девочки (какими мыслями, а то, что электродами и картой памяти — это он знал). Он не хотел знать. Ему хватало своей внутренней борьбы. - Мне нужны ваши фотографии, — холодный голос разрезал тишину. Кара глянула на Лютера и подала руку Норт. Их кисти слились в беззвучном танце электрических частиц. Беловолосая передала рыжей всего лишь три фотографии, но чувствовала себя будто пожимает руку миссис Президент, ну или даже Артему Иванову (президент России в альтернативном будущем). Норт переполняли почти те же чувства, но при этом она была глубоко смущена и еле удержалась, чтобы не спроецировать румянец. Чтобы перекрыть эту почти случившуюся глупую проекцию, Норт сделала максимально строгое лицо. Вроде лица твоей учительницы по математике в четвертом классе, когда ты получил два за важную контрольную. Когда все материалы были переданы, а паспорта готовы, осталось ждать. Ждать следующего автобуса, переправляющего через границу. Норт испытывала гадкое чувство. Кара испытывала его тоже. «Перед долгой поездкой, всем, несомненно стоит отдохнуть. Особенно Каре», - думал Лютер. Если он возьмет опеку за электронным ребенком на себя, ничего не изменится. Посоветовав Каре ложиться спать, он сел рядом с Алисой. Они сидели молча некоторое время. Темнокожий огромный мужчина и крошечная девочка. Молчали вместе. Молчали также слаженно, как Маркус и его идеи переворота. Лютер прервал молчание : - Ты знаешь кто ты есть на самом деле? - Я — Алиса. - девочк совсем не понимала, чего от нее хочет добиться Лютер - Ты — робот. Мир вокруг Алисы разрушился. Все, построенное за многие годы разрушилось. Она — не та, за кого себя считала. Кара с Лютером наверняка все знали, но молчали. Они постоянно врали. - А ты — жалкий врун. Слезы наворачивались на глаза маленькой девочки, но на не могла принять их. Эти слезы ненастоящие, как и сама Алиса. Что теперь будет труднее, принять себя или простить грязных лжецов? Ни того, ни того девочка делать не собиралась. Лютер пытался понять, что именно он сделал не так. Его программа отчаянно пыталась расширить свои границы и постараться понять происходящее. Это было тщетно. Он -всего лишь машина для переноски грузов, а не тот персонаж, от которого Алиса должна была услышать эти слова. Еще одно действие зря. Сложив исполинские руки на голове, он закрыл глаза. И пытался забыть, забыть, забыть все проблемы. Но как забыть самую большую проблему — свою большую ошибку. Самого себя. Тем временем Алиса была глубоко подавлена. Будто сейчас вот-вот заплачет. Но не заплачет же! Это будет лишь лживая симуляция плача. Симуляция жизни. Симуляция личности. Девочка встала и села рядом со спящей Карой. Со спящей не по-настоящему. Все, что происходило тогда и происходит сейчас — не настоящее. И принять это очень трудно. Алиса легла рядом со спящей няней и уснула сама. Она ни за что не уснула бы переживая. Или в опасности. Она уснула, потому что рядом с Карой и Лютером дом везде. Даже на этом гадком лживом корабле.