***
После завтрака они стоят в гостиной и в ужасе смотрят на горы хлама, оставшиеся после вчерашней попойки. Слава наступает босой ногой на сухарик и орет, прыгая на одной ноге. Мирон, бессердечная мразь, пихает ему совок в руку и идет за тряпками. Насвинячили – убрались. Так будет правильнее. Наверное, это лучшее решение – занять чем-то руки. Так и похмелье быстрее выйдет, и мысли можно будет аккуратно сложить на чистые полки. Слава открывает настежь окно и начинает выметать мусор со всех углов. Краем глаза он видит, как Окси собирает пустые бутылки в мусорный пакет. При этом его футболка задралась и можно иногда бросать взгляды на край его голой спины. Слава никак это желание для себя не объясняет. Он просто смотрит и думает, что будет, если этой кожи коснуться? Если провести рукой вверх, до самых лопаток, а потом огладить плечи и руки, обводя пальцами контуры татуировок. – Для человека, который не хочет обсуждать происходящее, ты слишком подозрительно себя ведешь, Слава, – отмечает Окси, как ни в чем не бывало стирая пыль с подоконника. Гнойный понимает, что его застукали, ждет мук совести и… Их нет. Есть только какой-то дебильный азарт, сраное «слабо», на которое он берет сам себя, отвечая: – У тебя че, глаза на затылке? Мирон поворачивается. – Нет. Зачем они мне там? Твои взгляды и без того осязаемы. Слава матерится, опирается ладонью о стену и забывает, что нужно мести пол. – Как долго это будет продолжаться? – Так долго, сколько ты намерен раздевать меня глазами. Гнойный крепко закрывает глаза. – Я не раздевал тебя. – Я могу совсем ее снять, ты только попроси. – Мирон, блять, – он снова смотрит на него, на этот раз прямо, заглядывая в глаза. Потом скользит взглядом по футболке до резинки на домашних штанах и, короче. – Сними. Окси явно не такого ответа ожидал. Он удивленно вскидывает брови. – Ты первый. – Че? – Слав, я тоже хочу посмотреть! Господи, нелепость какая. «Думай о Саше», – умоляет он себя, но кожа уже горит от напряжения, и мысли сбились в одну кучу. Слава стягивает футболку через голову, бросает ее на подлокотник кресла. Окси самодовольно скалится, подходит к нему и следует его примеру. Они стоят друг напротив друга, голые по пояс и, типа, что дальше? Попытка прокрутить в своей голове какую-нибудь позорную сцену из своего прошлого, чтобы слегка отпустило, не приводит ни к чему. Все еще дрожат коленки, а руки чешутся стремной пульсацией в подушечках пальцев. Мирон подходит к нему, не встречая сопротивления. Мягко дышит, а грудь его чуть приподнимается при каждом вдохе. Ничего особенного. Тело и тело. Никаких рубленных кубиков, сексуального загара и гладкой груди. Вообще-то наоборот, есть волосы, есть шрамы и несовершенства. Но почему-то Слава не может отвести взгляд. Ему даже становится плевать, как он выглядит в глазах Мирона. Ему любопытно, какая у него кожа наощупь, горячий он или холодный, можно ли почувствовать, как бьется сердце, если прикоснуться к груди? Мирон Славу берет за резинку на штанах и мягко тянет к себе. Они не сталкиваются телами, но между ними всего пара сантиметров. Слава делает вдох, а выдохнуть забывает. Поднимает взгляд. Глаза Мирона съедают его, не оставляя костей. Они затягивают и заставляют бултыхаться в них, и даже на помощь позвать не хватает смелости. Он чувствует необходимость сделать это, так что просто отпускает себя. Протягивает руку и осторожно, будто трогая чужого пса, касается пальцами живота и светлой кожи вокруг пупка. Обводит его кружком. Кивает сам себе – не холодная кожа, горячая. Мирон обхватывает его предплечье кольцом и помогает. Ведет выше, по жестким волоскам на груди, цепляет соски, которые мгновенно твердеют, но не задерживается на них, пробирается выше и выше, к шее. Все это время Слава чувствует его жар и дыхание. Чувствует его возбуждение и свое – которое, наверное, в сто раз сильнее. У него пересыхает в горле, когда он обводит чужие ключицы и чувствует, что сейчас умрет от желания коснуться их губами. Сделать это – что на горло себе наступить. Но, как оказалось, у Славы сейчас вообще отсутствует башка, так что он опускает голову и прижимается губами к выпирающей косточке. Мирон застывает на секунду, все его тело натягивается, как струна. После чего он кладет ладонь Славе на макушку и загребает пальцами волосы. Этого движения хватает, чтобы сорвало все предохранители. Чтобы все полетело в пекло. Слава жмется к его телу уже целиком, Мирон тянет его за пряди волос, а второй рукой обхватывает за пояс. Они оба пошатываются, стоять на ногах все труднее. Слава чувствует, как сталкиваются их стояки, и у него звездочки прыгают перед глазами. Он целует Мирона в ключицы, перебирается на шею и собирает с его кожи соль губами. Делает это нежно и грубо одновременно. Иногда проезжается языком, а иногда прихватывает зубами и тянет. Окси шипит и, скользнув по спине ладонью, спускается к ягодицам. Ладони сжимают их, надавливая, Слава стонет в голос и в чужую шею, а когда кончаются силы, отстраняется и смотрит Мирону в лицо. Ему пиздец как идет возбуждение. Глаза потемнели, на сухих губах от облизывания застыли капельки слюны. – Приплыли, – говорит Слава, не узнавая своего голоса. Мирон, не разрывая зрительного контакта, убирает руку с его спины и запускает ее под резинку его штанов. Слава, ощущая пальцы на своем члене, едва не теряет сознание. Ему нужно отстраниться, вырваться, заорать. Но еще секунда, и он убьет за оргазм, так что он прижимается лбом ко лбу Окси и ждет. Тот действует быстро – пока не остановили. Водит пальцами, дрочит резко и торопливо. Слава целует его в висок, дышит открытым ртом, смотрит, как трепещут чужие веки под прикрытыми ресницами. Мирон совершенно правильно смотрится, водя ладонью по его члену. Совершенно правильно смотрится, приоткрыв рот. Совершенно правильно смотрится в его, Славиных руках, и эта мысль заставляет его кончить уже через минуту. В штанах мокро, Окси все еще держит ладонь под тканью. Слава думает, что чего-то не хватает. В голове черный туман, а в теле слабость. То, чего не хватает – поцелуй. Они как будто перепрыгнули один из самых важных уровней в игре и теперь хочется вернуться. Сейчас шершавые губы Мирона кажутся самым важным, что есть на свете, и Слава поцеловал бы его. Поцеловал и делал бы это на протяжении суток, не отрываясь. Но телефон на кухне начинает трезвонить, полностью разрушая всю магию. Мирон резко вытаскивает руку. Слава старается не думать о своей сперме на его пальцах. – Ответь, – говорит он. Оторваться от его тела – сложнее, чем перерезать глотку самому себе. – Не хочу, – он знает, что это Саша. Он, блять, чувствует, что это она. Мирон отходит на шаг. Славе кажется, что он теряет равновесие, и приходится выпрямиться, чтобы не рухнуть на пол. – Ответь, – слышит он снова и кивает.***
Мирон сидит, уставившись в тарелку, минуты две. На ней красиво расположились листья салата, помидорки черри и прочая растительная вкуснятина. Потом он поднимает на Славу взгляд, и тот в красках видит, как Окси проглатывает истерический смешок. Саша замечает его замешательство и с улыбкой говорит: – Ты не обязан есть то, что мы, если ты не хочешь. Мирон накалывает оливку на вилку и делает серьезный ебальник. – Нет-нет. Все норм. Давно пора похудеть. Слава видит в нем себя в самом начале отношений с Сашей. Ему забавно. Сейчас атмосфера в квартире легкая и непринужденная. Так выглядит со стороны. На самом деле Славе кажется, что он подгорает с двух сторон. Со стороны Саши дымится и тлеет, со стороны Мирона – полыхает огнем. Он не подозревал, что, решив помочь этому упырю с его огромной проблемой, попадет в такой вот ужасный замес. – Какие планы на день? – спрашивает Мирон, жуя. Как будто ничего, сука, не случилось. Саша кидает кубик сахара в свой чай, размешивает его и пожимает плечами. – Конспекты. Слава смотрит в потолок. – Сон? Ему действительно нечем заняться, потому что релиз записан, а на следующие работы он ждет вдохновения. Потому что не хочет, чтобы вышла такая же хуйня, как с Мишей. Окси кивает, сжав губы. – Многообещающе. Слава пытается представить, каково ему. Сидеть дома без возможности выйти. Смотреть, как люди планируют свою жизнь, живут ею, и проходить очередную нелепую игру в телефоне. – Женя хочет приехать завтра, не против? – интересуется он. Слава мотает головой. Саша говорит, что тоже за, только нужно сначала прибраться. Слава едва не прыскает от смеха, потому что, видела бы она эту квартиру сегодня утром. Сегодня утром. Он запивает соком всплывающую сцену в своей голове и старается об этом не думать. Иначе точно сгорит.