I'm not bulletproof

      Шоу Грэма Нортона подходит к кульминационному моменту: на сцене появляются BTS, бойз-бэнд из далёкой Кореи. Зрители в зале визжат, остервенело хлопают в ладоши, несколько девочек плачут от счастья. Гости Грэма с диванчика смотрят на них с интересом: парни на сцене отлажено двигаются, хорошо поют и отлично выглядят в шёлковых халатах ("это не халаты", возразили бы арми, но они слишком шокированы происходящим). После выступления артисты приветствуют собравшихся и занимают свои места. Грэм их расспрашивает и шутит, как никогда скромно.       Джейми Дорнан не отрывает взгляд от рядом сидящего парня. Его нос находится в непростительной близости от щеки красавчика, представившегося Джей-Хоупом. Дорнан смотрит на него, как на ожившую картинку из альбома по искусству: паренёк с идеальными чертами лица, утончённый и хрупкий, ослепительно улыбается и пахнет от него изумительно нежно — розами. "Кисен", всплывает в голове Джейми, он не совсем уверен, значит ли определение то, что он думает об этом красавце, но назвать его хочется именно так.       Остаток передачи Джейми нервно ёрзает на своём месте, стараясь беспалевно коситься на заморское чудо. Он сглатывает ком в горле понимая, как отчаянно хочет прикоснуться к парню, узнать его на вкус, получить его в свою коллекцию воспоминаний. Когда Нортон шутит, что многие в зале хотели бы поцеловать повреждённую пятку одного из участников, Джейми кричит внутри себя, что с радостью поцеловал бы пяточку Джей-Хоупа, облизывая каждый пальчик.       По окончании записи, когда все наобнимались, парни взяли автограф у Вупи Голдберг, а та у парней для своих внучек, Джейми караулит Хосока в мужской уборной около умывальников. Тот не заставляет себя долго ждать, радостно влетает внутрь, немного тушуется, увидев Джейми, низко кланяется и бросив "здравствуйте", от чего смущается ещё больше, скрывается в одной из кабинок.       Джейми в четвёртый раз за пять минут споласкивает руки, и когда паренёк, вернувшись, проделывает тоже самое и тянется к салфеткам, ловит его за грудки, впечатывая в холодную кафельную стену. Джей-Хоуп округляет глаза и удивленно тянет "простите, мистер?". Дорнан поправляет полы его одежды, одну руку кладёт на плечо, легонько сдавливая, указательный палец второй подносит к губам паренька и шепчет "Тцц. Я не сделаю тебе больно. Пока". Вторая рука опускается на плечо аналогично первой, Джейми гладит выступающие сквозь ткань косточки, наклоняется ближе, проводя носом по тонкой шее, вдыхая нежный аромат. Он разводит подрагивающие ноги Хосока, упираясь коленом в пах. Крепко сжимая плечи, поглаживая пальцами, шепчет тому на ушко:       — Хоуп, ты такой неземной. Я хочу показать тебе то, что ты не видел ни в одном из моих фильмов. У меня нет комнаты боли, не бойся малыш, — он проводит ладонью по лицу Хосока, нежно поглаживая. Тот стоит смирно, часто дышит и, кажется, весь превратился в слух. — Я хочу подарить тебе неземное удовольствие, — он проводит высунутым языком по острой скуле. — Я не причиню тебе боли. Только представь: ты, такой хрупкий, как стебель розы, стоишь на коленях, любовно связанный мною, с маской на глазах и кляпом во рту. Ты можешь делать, что хочешь, в таком виде ты далеко не убежишь. Я глажу твоё прекрасное тело, вожу пальцами по ключицам, спускаюсь ниже, выцеловывая грудь. Отстраняюсь, и ты не знаешь, где я, каков мой следующий шаг. Ты слышишь звук ремня, как он звонко рассекает воздух. Знаешь, что страх боли гораздо сильнее самой боли? Психологическая пытка. Знаешь, как отсутствие зрения обостряет чувства? Ты ждёшь боли. Ты её боишься. Возможно, ты её и не получишь, зависит от моего настроения. Но выть ты будешь. От страха. От предвкушения. Будет лишь один закон – мой. Будет лишь одна справедливость – моя. Будет одно милосердие – моё. Моя воля. Моя власть.        Джейми проводит кончиком языка по кадыку Хосока, спускается ниже к впадинке между ключицами. Он ёрзает имитируя толчки, трётся о Хосока, с жаром выдыхает в его губы.       — Лед. Воск. Стяжки. Знаешь, какая у меня коллекция пробок? Малыш, я сделаю тебе такой римминг, что ты будешь ловить цветные круги и рвать простыни. Я заставлю тебя изнемогать от желания ощутить меня в себе. Ты будешь скулить и сам насаживаться. Будешь умолять заполнить тебя, прикоснуться к тебе ещё раз, сжимая твои запястья. Я буду с тобой властен, но не груб, ты будешь сходить с ума от контраста силы и нежности, от моих ласк и резких толчков, мои руки будут повсюду на твоём теле. А потом я позволю тебе кончить. С криками ты испачкаешь простынь, а я буду толкаться в твоё обессиленное тело, пока из твоих глаз не посыпятся искры и ты не кончишь снова.       Джейми отстраняется от Хосока, тот видит, как в штанах актера стало тесно. У Дорнана блестят глаза, в них ожидание плескается с похотью. Щёки горят румянцем, он опускает руки.       — Что скажешь, Джей-Хоуп, подаришь мне вечер надежды?       Хосок, с не менее красными щеками, вспотевший, с ватными ногами, кланяется Дорнану и, выпалив "ай донт спик инглиш", пулей вылетает за дверь.