A Proposal by Any Other Name

Лофт тёплый. Это не та неудобная теплота лета без кондиционера в Нью-Йорке: вроде бы тёплое, но на пару недель, не теплота позднего весеннего дня, когда идеальный желтый отблеск вечера освещает твердые деревянные полы и немного греет, смешиваясь с теплом из духовки, возле которой они вместе с Финном часами трудились, чтобы испечь их собственный хлеб для сегодняшних посиделок. Вот этот вид тепла. Тот, что заставляет Рей думать о домашнем комфорте и счастливых воспоминаниях. Она улыбается. Они слишком громкие, эти люди. Смех Финна звучит слишком заразительно, настолько, что слышно даже через открытую планировку её лофта, поскольку Джессика Пава рассказывает последние сплетни о «Сопротивлении» — журнале, в котором они работают. По улыбается, заражаясь смехом Финна, что выглядит снисходительно, поскольку По — терпеливый босс, несмотря на то, как сильно его забавляют россказни Джессики. Он расслабляется после уже третьей для него бутылки пива, что потом будет отрицать. Биби сидит на стуле, сгребая вкуснейшую лазанью Финна в рот и угукая в нужные моменты рассказов Джессики. Ужин должен был быть проводами Финна на работу в Европе и Индии, где он будет находиться шесть месяцев для написания своих чудесных статей. По присоединится уже через неделю. Они все втиснулись в маленький лофт Рей, приготовили полный стол хорошей еды и лучшего алкоголя, а затем включили музыку, играющую на заднем плане в свете заходящего солнца. Рей сидит и смотрит на всё это с легкой улыбкой на лице: у них всё ещё есть несколько часов, прежде чем ложиться спать. Рейс Финна был очень рано, Бог знает по какой причине и кто вообще вылетает в такое время? Рей ненавидит идею о красных глазах из-за долгой посиделки, но он так сильно им нужен, что ему ведь даже ничего не остается, кроме как не уезжать? Поэтому они решили поужинать в середине дня вместо позднего вечера, и в настоящее время все сидели за столом, обсуждая последнюю сплетню, ходившую в их офисе: как скоро Лорен Кайдел родит. Она уже две недели перехаживает и по-прежнему продолжает ходить по офису, отдавая приказы всем, ковыляя от одного отдела к другому. — Держу пари, что ей осталось не больше двух недель, — Финн кладет руку на стол с хлопком, как будто это укрепило бы какие-то ставки. Джессика приподнимает брови: — Да ну, ты вообще видел её? Она размером со школьный автобус. Носить близнецов — не шутка. Я даю ей не больше четырёх дней! Все хихикают из-за сравнения со школьным автобусом, По качает головой, но затем усмехается, прикладываясь к горлышку бутылки. — Чувак, я не могу себе представить, как трудно иметь детей, — он ставит бутылку на стол после долгого глотка. — Маленькие дети бегают вокруг, создавая проблемы. — Да, если только они будут похожи на тебя! — говорит Биби, указывая на него хлебной палочкой, что заставляет компанию вновь взорваться дружным смехом. — Они не будут, Биби, или ты забыла, что я гей? — говорит он, выгибая бровь. — Ни один ребенок не может выйти из этой дыры. Джессика фыркает, вздирая носик, Биби давится своим батоном, а Финн восклицает «А-а-а-а, чувак! Мы вообще-то за обеденным столом!», но щеки По лишь немного покраснели, и он продолжал смеяться, а Рей никак не могла удержаться от смешка, хотя и была слишком занята, пытаясь запомнить этот момент. Всё мгновение в его прекрасном свете летнего заката. От её друзей лилось свечение, как будто они были золотыми богами, которые смеялись и прекрасно проводили время. — Ты можешь усыновить, — она усмехается, — или найти суррогатную мать. Это первый раз, когда Рей что-то произносит, и все взгляды поворачиваются к ней, включая По, чьё незаконно великолепное лицо неожиданно озаряет улыбкой. — Ты предлагаешь свои услуги? Потому что я бы не возражал, если бы у моих детей были кое-какие твои милые гены, особенно милый курносый носик. Она краснеет и смеётся, но её душа болит, ведь она хочет обрести настоящую семью больше всего на свете. Она хочет подарить своим детям лучшее детство, о котором она когда-либо могла мечтать. Рей ловит понимающий взгляд Финна, потому что он был рядом большую часть её жизни, с тех пор как ей исполнилось пятнадцать, и он понимал. Финн быстро отводит глаза, а затем и Рей делает то же самое. Они встречались очень долго, но разговоры о браке, не то что о детях, не поднимались. Пока… — Нет! У них с Финном будут очень милые дети, прямо булочки с корицей! Весь этот меланин, а еще остроумие и милота — всё в одном флаконе. Можете себе это представить?! — Джессика наклоняется вперед, воодушевленная своими словами. Она очень любит все эти разговоры о детях. — Они будут такими милыми, что мне уже не терпится их съесть. — Эй, Джесс, прекращай с каннибализмом, — дразнит По, допивая оставшееся пиво. Биби всё ещё пялится на Финна и Рей, тщательно пережёвывая кусок хлеба. И будь Биби немного несдержаннее, она бы расспросила обо всём у них прямо сейчас. — Сначала они должны пожениться, не так ли, По? Прежде чем эти двое начнут заводить детей. — Рей и Финн кивают. По хмурит брови, а затем открывает рот. — Ну, я имею в виду, уже 2016-й, и я не думаю, что это должно быть чем-то… — Почему вы ещё не женаты? — спрашивает Биби, на этот раз обращаясь к Рей. Можно было бы бросить булавку на пол, и сейчас этот звук был бы настолько же громким, словно оркестр, за исключением, возможно, Финна, подавившегося своим напитком. Лицо Рей сменяет три разных оттенка красного, и она прочищает горло, перемещая взгляд между Джессикой и По, прежде чем её глаза опускаются, избегая взгляда Финна. Он опускает руки, переставая колотить себя по груди, стараясь откашляться, и его глаза слезятся, но мужчина замечает, как Рей отчаянно наблюдает за ним, и его губы дергаются. Это не из-за забавности ситуации или счастья, это та улыбка, которая разрывается между гримасой и сочувствующим взглядом. Рей прочищает горло. — Эм, я… — начинает она, и, к счастью, у По всё-таки есть хоть какой-то такт, чтобы вмешаться. — Правда, Биби, хватит. Это их дело… Биби не готова отступиться от этого разговора. И Джессика, которая, после многих лет создания свадебной колонки в «Сопротивлении», не стала одной из тех, кто выходит замуж или рожает детей. Она смахивает свои великолепные волосы через плечо и наклоняет голову, положив подбородок на тыльную сторону руки, толкая миску хлеба дальше по столу, глядя прямо на Финна. — Да, Финн, почему вы всё ещё не женаты? Вы вместе уже целую вечность. Серьёзно, вы уже живёте в гражданском браке: встречаетесь с тех пор, как вам исполнилось восемнадцать, живёте вместе с девятнадцати, да даже работаете в одном месте. Я ожидала нескольких детей к этому времени. Обстановка стала очень напряжной, и, когда Джессика присоединилась к Биби, По пожал плечами и поставил бутылку, отказываясь вставать между Джессикой-Свадебным-Экспертом-Павой и Биби. Рей стреляет в него ожидающим взглядом, а он лишь пожимает плечами снова, хотя на этот раз это извиняющееся пожатие. Никогда не позволяйте мужчине стать между женщинами-свахами, одна из которых принимает решения в стиле а-ля ОКупидон*, и Биби, которая не знала концепцию социальных границ, разве, только, укусить её за нос. В битве с ними он бы не победил. Финн неловко прочищает горло и кладет салфетку. — Ну, мы… — начинает он, и его голос дрожит. Рей выгибает бровь, но ничего не говорит, — сейчас не время. Все глаза поворачиваются к Рей. Она искусственно улыбается и соглашается с ним, сжимая собственную салфетку под столом в тугой хватке. Финн знал, как сильно она хотела семью. Финн, который был с ней с тех пор, как ей исполнилось пятнадцать, который наблюдал, как она пыталась не прогибаться под систему, а затем наблюдал, как она оказалась в жирных руках Ункара Платта. Финн, который знал, что единственная причина, по которой у них есть эта же самая квартира, заключается в том, что Ункар Платт также является арендодателем, и как только у него было достаточно денег, чтобы арендовать квартиру, он спас её из лап Платта. Финн знал. Он всегда знал, как сильно она хочет иметь свою собственную семью, место, где она должна быть, место, далеко отсюда. Место, которое было её. Он постоянно говорил ей, что всегда будет рядом, и каким-то образом это заверение превратилось в то, что они стали встречаться. Просто пара превратились в любовников, и они бы оставались в этой квартире уже целых четыре года, потому что аренда в Нью-Йорке им досталась по смешной цене лишь из-за того, что Платт дает им скидку за то, что его маленькая девочка рядом. Финн знал. И из-за их ситуации — его как писателя и её как фрилансера, для женитьбы никогда не было правильного времени. Джессика посмотрела на них, покупаясь на желанный ответ, а Биби просто смотрит на них с любопытством, но без каких-либо суждений. По решил, что его пивная бутылка содержит секреты Вселенной. Он остается напряженным, тяжело вдыхая, прежде чем Рей наконец набирается смелости, чтобы произнести хоть что-то. — Десерт кто-нибудь будет? Мужчины облегченно выдыхают, Финн бурчит о том, что он ждал пирожное весь день, и Рей уходит на кухню, забирая канноли* из холодильника и принося их всем остальным. Она делает глубокий вдох, держа руку на животе, а затем закрывает глаза и считает. Раз. Два. Три. Она считает до десяти и раскрывает глаза, приклеивая на лицо счастливую, веселую улыбку, которая становится всё очаровательней по мере её возвращения к друзьям. — Свежие! Все начинают осыпать её комплиментами за десерт, и она смеётся. — Да, я настоящий спец в выпечке. Настолько опытный, что могу только позвонить в тот модный итальянский ресторан в двух кварталах — и бац! Вкусные сладости готовы. Разговор превращается в хихиканье и шаловливые подколы, как будто того разговора о детях и не случалось. Затем все начинают потихоньку расходиться, и Финн смотрит на часы, сильно извиняясь сообщает всем, что он должен идти ложиться спать, потому что его отлет уже через несколько часов. Рей заботится о посуде, и Финн целует её в щеку за то, что она такая милая, и к тому времени, когда Рей приходит в спальню, он уже отключился, лежа на их большой кровати размера кинг-сайз. Она вздыхает, мягко улыбаясь и стягивая обувь с его ступней. Он даже не потрудился снять ботинки, прежде чем упасть лицом в подушку. Она откладывает их в сторону, затем медленно готовится ко сну, наблюдая за тёмным светом, льющимся через окна. Рей вздыхает, потирая глаза руками и наконец глубоко выдыхая. Ей казалось, что сейчас у неё с души камень свалился. Она должна это отпустить. Она знает, что должна. Это действительно глупо. Но она почему-то не может. Эта фраза Биби «почему вы не поженились ещё?» всё время мельтешит в мыслях, хотя Рей никогда не считала себя той, кто будет ждать подобного исхода, как какая-то глупая дамочка, ожидающая предложения руки и сердца для «счастливого конца», но, чёрт подери, она никогда и не была счастлива. По крайней мере, до тех пор, пока не приехал Финн, она не была так обеспечена, и… довольна своей жизнью? Рей чувствует себя глупо, считая, что брак её обеспечит, но Финн идеален. Он совершенен во всех смыслах этого слова. Он был таким парнем, который первым узнает, что она заболела и будет сидеть у её кровати, ухаживая за ней. Он — тот парень, который всегда планирует романтические ужины без какой-либо на то причины и заканчивает их на диване, смотря совершенно женские фильмы, интересуясь происходящим в них в такой же степени, как и она, и никогда не стыдится, когда плачет над очень грустными моментами так же сильно, как и Рей. Он из тех, кто обнимает её и осыпает поцелуями посреди дня, говоря ей, что она красивая, и как ему повезло, что они вместе. Он из тех парней, которые любят так, как будто она, Рей, богиня. Девушка смотрит на него, слегка храпящего в подушку. Финн — хороший человек. Она бы прекратила над этим думать. Когда-нибудь они будут готовы. В конце концов, тогда это будет правильное время. Она берет свой ноутбук, который лежит на её тумбочке с её стороны кровати и включает его, потому что всё ещё не может заснуть. После того, как она прокручивает новостную ленту Реддита***, а затем, не найдя ничего интересного, заходит на Фейсбук, она рассматривает выложенные сегодня фотографии Биби, Джессики и По в баре, где мужчина держит своей длинной рукой смартфон, и все улыбаются, смотря в камеру. Вспышка включена, так как позади них темно, но затем Рей замечает синие и фиолетовые огни, а на столике перед ними большие кружки с дешевым пивом. Ночной клуб. Рей усмехается, когда понимает, что после их посиделки они отправились на вечеринку. Хорошо им. Она продолжает смотреть. Зря. Она смотрит на фотографии коллег, даже той самой беременной Кайдел, обнимающейся со своим мужем. Потом Рей замечает фотографии своих школьных друзей, с которыми она прекратила общение сразу после выпуска. И все они, похоже, уже имеют идеальную счастливую жизнь, блики обручальных колец, ослепляют её глаза даже через экран, а фотографии милых маленьких малышей, бегающих на детских площадках, окружены подписями со слишком милыми комментариями вроде: Карли пишет… «Бегают вокруг, пытаясь сражаться детскими саблями, которые папа купил им во время их поездки в Диснейленд. Играют с ними уже в течение двух недель! Разве они не замечательные!». Рей с силой захлопывает ноутбук и пихает его обратно на тумбочку. Она приземляется головой на свою мягкую подушку и с раздражением скрещивает руки над одеялом, хмуро глядя в потолок. Серьёзно? Когда она превратилась в девушку, которая будет так сильно желать замуж и целую кучу младенцев? Ей было всего лишь двадцать три! Она должна напиваться в баре с Биби, По и Джессикой, а не сидеть здесь и молча завидовать другим, бросая косые взгляды на Финна. Но после жизни, когда у неё не было ничего, она хотела гораздо большего. Это было эгоистично с её стороны? Наивно или глупо? Затем она поворачивается на бок и смотрит на Финна, прежде чем закрыть глаза. Ей нужно было поспать. Скоро ему отправляться на самолет. Она мгновенно засыпает. Чья-то рука сжимает её плечо, и Рей ворчит. Финн легко целует девушку в щёку. — Давай вставай, соня, я еще должен добраться до аэропорта. У них только одна машина, так что Рей отвезёт его туда, а потом уедет обратно домой. Они оба с этим согласились. Рей хотела сказать ему, чтобы он забрал машину, а она будет ездить только на такси, пока он не вернётся, но потом она понимает, что лучше она не будет говорить ему об этом, потому что услышит на свои слова лишь громкий смех. — Ты никогда не могла себе этого позволить. Давай, Орешек, пора вставать. Рей садится в постели и, зевая, трет глаза кулачками. Финн уже оделся и теперь лишь хмурится, запихивая вещи в свой чемодан. Там буквально весь его гардероб. Его не будет шесть месяцев. Шесть месяцев без него. Шесть месяцев без Финна, который не сможет вернуться домой или помочь ей с Платтом. Она почти хочет попросить его остаться. Она бы не так волновалась, если бы По не присоединился к Финну через неделю, ну и действительно не оставил бы ее без поддержки на случай, если Платт снова начнет рукоблудить. Он пробовал пару раз. Финн целует её еще раз, как будто зная, о чем она думает. — Это закончится, прежде чем ты успеешь соскучится, — успокаивает он её. Рей хмыкает, но встаёт и идет чистить зубы и одеваться, а затем хватает свой бумажник и ключи. Двадцать минут спустя они едут по, к счастью, пустынным улицам Манхэттена и направляются к аэропорту. Аэропорт Джона Ф. Кеннеди был огромным, а также главным аэропортом в Нью-Йорке. Они едут в тишине. Она ловит взгляд Финна, который смотрит на неё каждый раз с каким-то беспокойством, но она игнорирует взгляд, сосредотачиваясь на дороге и стараясь не думать об этом. После того как она подъезжает к парковке, Рей находит место у входа вдоль обочины и снимает ремень безопасности, а Финн тянет её в самые теплые объятия, как будто компенсируя шестимесячное отсутствие, обнимая так сильно, что она беспокоится о том, как бы он её ненароком не задушил. — Я буду скучать по тебе, Орешек, — пробормотал он ей в шею, а Рей лишь вздыхает и крепче обнимает его. Весь мир может подождать. Они никогда не расставались так надолго с тех пор, когда она была ещё подростком, ещё не встретившим его. — Возвращайся скорее, хорошо? — шепчет она, прижимаясь к его кожаной куртке руками. Он кивает, затем легко целует в лоб и отстраняется. Он отстёгивается и улыбается так светло, что Рей кажется будто он сам — солнце. — Вернусь через мгновение. Один последний мягкий поцелуй на губах, и он ушёл. А Рей всё смотрит на него с водительского места, пока он не доходит до пропускного пункта, после чего она испускает нервный вздох. Она сидит в тишине слишком долго. Так долго, что фургон, подъехавший сзади, громко сигналит ей, чтобы она начала движение. В том фургоне целая семья, которая готова идти на самолет. Вздохнув, она заводит свою машину и выезжает с парковки, снова размышляя о вчерашнем ужине. Мысли продолжают кружиться у неё в голове, и она ворчит, делая радио погромче, чтобы этот шум заглушил собственные мысли. Она думает, что Вселенная всё-таки её ненавидит, когда слышит по приемнику «Livin’ on A Prayer». Она говорит: «Нам нужно держаться за то, что у нас есть, Почему она позволила Биби и Джессике начать, а уж тем более продолжить этот разговор? Она знала лучше, как ей поступить. Рей давно знает, что они ещё не готовы. Это не должно иметь большого значения. И ничуть не важно, получится у нас или нет. Но это важно. Мы есть друг у друга, и этого достаточно. Рей случайно упускает тот факт, что она чуть не врезалась в кого-то, отвлёкшись, и сейчас слышит, как он сердито ей сигналит. Рей шепчет себе под нос проклятия, ускоряясь и проезжая аккуратно, чтобы избежать аварии. Ради любви — мы используем шанс. Рей смотрит на аэропорт, мимо которого как раз сейчас проезжает. О-о-о, мы на середине пути, Она кусает губу. О, живём молитвами. Она думает, что сейчас опять будет рассматривать чёртовы фотографии на Фейсбуке и ворчать еще больше. Все получили что хотели, а она отправила своё счастье на самолёт, отправляющийся в Европу, чтобы не видеть его в течение шести месяцев. Она не может его так отпустить. Нет, она всё-таки скажет ему. Возьми меня за руку, и мы сделаем это — клянусь. Она поворачивает машину, и та, визжа колесами, отправляется в обратную сторону от дома. Рей возвращается в аэропорт. Она не подумала об этом. Ни когда разворачивалась, ни когда припарковалась, ни когда забежала в аэропорт, задыхаясь от бега. Рей не знает, что она ему скажет. Она действует на инстинктах и адреналине, и это совсем не похоже на неё, и, черт побери, она бы сделала это в любом случае. Когда она наконец добирается до нужного ей места, самолет готовится к вылету. Нет. Нет, нет, нет, нет. Она принимает решение. Она бежит обратно к кассе. — Я хочу билет на этот самолет! — она указывает на большой дисплей со временем отлета, и леди в кассе странно на неё поглядывает. — Простите, мэм, но, этот самолет готовится к вылету, — говорит женщина извиняющимся тоном. — Возможно, я могу посоветовать вам другой рейс? — Нет! Мой парень на борту этого самолета. Мне нужно к нему. Я должна ему кое-что сказать, понимаете? — умоляет Рей. Женщина легко улыбается, глядя на Рей взглядом, который говорит, что она видела слишком много людей, которые пытались остановить самолеты, как в фильмах, не зная, что капитаны и авиакомпании были против таких событий. — Простите, мэм. Я могла бы попросить самолет остановиться, чтобы он мог выйти… Рей качает головой. — Нет, он должен добраться до Дублина. Но если… могу я просто?.. — спрашивает она. Дама качает головой. — Нет, мне очень жаль, — потом она смотрит на экран. — Извините, мэм. Даже если бы я могла помочь… — она указывает на большой дисплей времени полета. Самолет был помечен как улетевший. Рей как будто разбита. Она уже скучает по нему. — Мэм? — Рей очнулась от того, что женщина с кассы постучала ей по плечу. Она решила. Если это не правильное время, она сделает его правильным. Финн продолжал откладывать предложение, чтобы сделать его самому. Но в этот раз это сделает она. — Есть ли сейчас туда рейсы? — спрашивает Рей. Кассирша качает головой, замечая отчаянную Рей. — Нет, мэм. Следующий отправится в Дублин только в восемь утра. Рей делает глубокий вдох, а затем открывает свой кошелёк, смотря внутрь. В нем были лишь ключи, телефон и бумажник. Также её удостоверение личности, паспорт, который она всегда держала в своём кошельке, в надежде на импровизированную романтическую поездку с Финном, старый билет на бродвейский мюзикл, потёртый по краям и немного порванный, десять долларов и несколько центов, дебетовая карта и кредитки. У Рей не было много денег на её сберегательном счете. Она была фрилансером. Рей закусывает губу и вытаскивает из кошелька свою кредитную карточку. — Одно место, пожалуйста. Женщина и не думала, что Рей согласится, наверное, потому что никто никогда не соглашался, но в Рей есть какой-то стержень, так что ей ничего не остаётся, кроме как сжать челюсти и кивнуть. — Билет «туда-обратно» будет стоить три тысячи долларов, — говорит она, поднимая глаза на экран. Сердце упало в пятки. — Сколько? — она пытается спросить, но получается какое-то мычание. — Это последний трансатлантический рейс, мэм. Или вы хотели бы в одну сторону? Рей сглатывает. Она может купить билет в одну сторону, но её чувство самосохранения говорит ей, что билет туда и обратно будет самым лучшим, на что она вообще могла надеяться. Рей трясет головой и покупает билет в оба конца, оплачивая его кредиткой. Теперь у неё осталось только около десяти долларов, и она тяжело вздыхает, поражаясь количеству потраченных денег. Женщина улыбается ей, пока Рей забирает паспорт и билет за три тысячи долларов. — Можно же зарегистрироваться? — Ворота E3, налево. Удачи, мэм. Надеюсь, вы доберётесь до своего парня вовремя. Рей смотрит на женщину, и в груди всё сжимается от тревоги, окутавшей её. Девушка кивает и благодарит её довольно невнятно, прежде чем пройти к стойке регистрации. Она не одета подобающе — спортивные штаны и обычная футболка, потому что она собиралась вернуться в постель. Они проводят её через металлоискатели, и вскоре она оказывается у ворот E3, буквально ни с чем, кроме её ключей, мобильного телефона и кошелька с одной кредитной картой. Это глупо. Это так глупо. Но она делает это. Рей плюхается на пустой стул. Здесь пустынно, за исключением нескольких людей — персонала и усталых стюардесс, а также нескольких бродяг, рыщущих вокруг, хотя все закрыто на ночь. Она сворачивается калачиком на стуле, прижимая колени к груди и обвивая их руками. Рей опускает голову на колени и расслабляется, окончательно измотавшись. Это так глупо. Она могла бы вернуться в пустую квартиру и вести одинокую жизнь в течение шести месяцев, находясь в страхе от жуткого домовладельца, который также оказался ее приемным отцом в течение действительно кошмарных четырёх лет. Но нет. Она собирается в Дублин. Она добёрется до Финна. Она сделает ему предложение.