A Proposal by Any Other Name

Головная боль, пульсирующая в висках, кажется, никогда не пройдёт. Самолёт приземляется, и пассажиры начинают расстёгивать ремни безопасности — все пять человек с ночного рейса 737 Дельта. Кайло встаёт со своего места и тянется к своей кожаной сумке, копаясь в её содержимом. После продолжительных поисков он достает со дна жёсткий кожаный чехол и открывает его, чувствуя пальцами мягкий материал. Через мгновение очки-авиаторы легко садятся на переносицу. Сквозь них мир видится тусклее, цвета уже не кажутся такими яркими, и он облегчённо вздыхает, когда из-за этой перемены перестают болеть глаза. Наконец-то, блять. Стройная блондинка — стюардесса — стоит возле дверей, сопровождая пассажиров на высадку, и он выходит из первого класса, хорошо, что хоть первый, потому что последнее, что ему хочется, так это трястись во втором классе. Кайло делает полшага вперёд, идя позади какого-то отстающего пассажира прямо к выходу, а затем ослепительно улыбается стюардессе. Длинноногая, быстро проносится мысль, когда она протягивает ему руку для рукопожатия. Это не просто вежливость — пассажирам никогда не жмут руки, но потом он ухмыляется этой мысли, видя, что блондинка вложила ему в ладонь записку, мурлыкая что-то вроде: «Спасибо за полёт с Дельта». Неохотно отняв руку, он смотрит на клочок бумаги. Номер телефона. Этим она хотела сказать спасибо, что дал построить мне глазки целых пять часов, чтобы добраться из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк. Позвони мне. Он лишь легко ей кивает, выходя из самолета, а затем выбрасывает записку в ближайший мусорный бак. Слава Богу, у него тёмные очки, за которыми совсем не видно глаз. Огни ворот, где он собирается сидеть и ждать, настолько яркие, что он мог бы кричать от боли, если бы не защитное покрытие его Рей-Беновских очков. Длинные пальцы пробегают по взъерошенным волосам, и Кайло оглядывается. Место довольно пустынное. Он проверяет свой билет. Ворота E3. Конечно. Теперь нужно обходить через весь этот грёбаный аэропорт. Конечно, они высадили его так далеко, насколько это возможно. «Успокойся, Кайло, — напоминает он себе, — по крайней мере, ты разомнёшь ноги. Все-таки ты сейчас не в ёбаном Лос-Анджелесе и не имеешь дело со Сноуком и ёбаным Хаксом». Он расстёгивает замок своего чемодана, проверяя, на месте ли его кошелёк, а затем достаёт наушники вместо со своим телефоном, колеблясь. Чтобы включить музыку, он должен включить телефон. И тогда включатся уведомления. Уведомления — значит потенциальная куча звонков и целый шквал сообщений. Он засовывает свой телефон обратно в карман, прямо вместе с наушниками. Музыка может подождать. По холлу раздается громкое эхо шагов, изредка прерываемое шумом эскалатора. К воротам Е3 он приходит только спустя двадцать минут. Никакой спешки. Большая часть аэропорта полностью пуста в два часа ночи, и только несколько уборщиков бегают, чтобы сделать свою работу до семи часов — основного наплыва людей. Оставались, по крайней мере, еще три часа мира и тишины. Кайло достает из кармана длинный белый билет и проверяет время. Его рейс в восемь утра, самый ранний рейс в Дублин. Он тяжело вздыхает. «Успокойся, Кайло, — напоминает он себе. — По крайней мере, ты застрял в аэропорту на шесть часов, а не застрял в «Сноук&Сыновья», погрязнув в тупых нескончаемых исках». Всё это стало мантрой с тех пор, как он ушёл в ярости из кабинета Сноука чуть меньше, чем двадцать часов назад. Это послужило последней каплей, и он, торопясь по нескончаемым улицам Лос-Анджелеса, помчался к себе домой, чтобы собрать все свои вещи. По дороге туда он звонил арендодателю, чтобы выехать из квартиры, приостановив на время аренду. — Мне жаль, сэр, но вы не можете просто разорвать договор аренды посреди года. Лето — трудное время для поиска арендаторов. Все уже переехали в начале весны. Я всегда могу позвонить менеджеру… — пропищала девушка на линии. Кайло чуть не выбросил телефон из машины, но вовремя сдержался и бросил его на мягкое сиденье рядом с ним. Водитель такси нервно на него посмотрел, как будто Кайло был похож на тех, кто убивал ничего не подозревающих водителей такси посреди ночи. В тот момент он мог быть и таким. — Окей, ладно. Соедините меня с вашим менеджером. А вообще-то, нет, позвоните чёртовому хозяину комплекса. Да, да. Владельцу. Вы меня не услышали? Мне всё равно, что он в отпуске! Сделайте это немедленно! — рявкнул он, повышая голос от нетерпения. Бедная девушка испугалась: так сильно её голос подпрыгнул, и десять минут спустя владелец комплекса был поставлен на третью линию, приветствуя его откуда-то из солнечных Багам. — Чем я могу вам помочь, мистер Рен? — сказал владелец, поражая профессионализмом: на заднем фоне всё ещё играла тропическая музыка. Кайло смотрел в окно, а водитель такси наконец решил не лезть не в свое дело. — Я ваш арендатор, мой лофт A4, хотя я уверен, что вы уже знаете об этом, — он сжал челюсти, пытаясь оставаться максимально спокойным, несмотря на дерьмовое шоу, которое он вытерпел где-то с час назад, но всё ещё кипел от злости, не переварив как следует произошедшее. — Да, да, конечно. Вы один из юристов этой гигантской юридической фирмы, так? — спросил мужчина на линии. — Партнёр, — исправляет Кайло. — Я был им. А сейчас звоню, чтобы поставить мою квартиру на удержание оплаты. Он вышел из своего дома, едва предприняв ход дальнейших действий. В руках у него была старая открытка на день рождения, в которой содержалось обещание, сделанное словно вечность назад, а также чемодан с одеждой, которой было достаточно, чтобы ходить месяц или около того, каждый день меняя наряды. Он поддержал телефон между ухом и плечом, одергивая рукава пиджака отличного кроя. — Мне жаль, но, как сказала Ракель, мы не часто удерживаем аренду посреди го… Ох, но Кайло всё же мог кричать. — Отлично! — кричит он, а потом делает глубокий вдох. — Отлично. Тогда я куплю это дурацкое место. Опустошите мой гребаный банковский счет. У вас есть информация обо мне в файле, верно? Он услышал заикание по телефону, человек по ту сторону трубки чуть ли не задыхался, удивленный информацией, что Кайло готов заплатить четыре миллиона долларов за квартиру, в которой не будет жить в ближайшее время. Его тон сразу же сменился с умиротворяющего на восторженный и ужасно подчинённый. — Конечно, мистер Рен! Это было бы честью для нас! Я так рад, что вы считаете наше здание своим настоящим домом. Конечно, это было бы честью для него. Ему же только что дали огромную сумму наличкой. Кайло закатил глаза. — Когда мы сможем узаконить сделку? Думаю, вы хотели бы убедиться, достаточно ли денег в вашем фон… — Стоп. Итак, Мистер Как-Вас-Там. Просто убедитесь, что мне есть где жить, когда я вернусь. — отрезал Кайло, отключая вызов и прерывая хозяина комплекса на середине предложения. Таким образом, Кайло бросил всю свою жизнь в Лос-Анджелесе и купил билет в Ирландию, как идиот какой-то. Он позволил своей вспыльчивости говорить за него. Снова. Кайло быстро позвонил родителям, давая им знать, что он уезжает из страны — на время, сказал он, когда они начали возмущаться, запрыгнул в самолет на рейс до Нью-Йорка. Он перевернул билет. Это либо его билет к свободе, хоть и временный, либо его колоссальная ошибка. Ещё раз вздохнув и запустив пятерню в волосы, он подошел к воротам E3. Здесь пусто, за исключением одного человека, свернувшегося на стуле и, очевидно, спящего. Он смотрит на неё… девушка, маленького роста и с длинными кудряшками. Он выпускает её из виду и находит место в углу зала, где он может следить как за воротами, коридорами, так и за пандусами, окутанными темнотой. Он бесцеремонно бросает свою сумку на сиденье рядом с ним и снова достаёт телефон, занимая своё место. Ещё нет. Всё ещё ждёт. Он протирает ладонями экран телефона, крутя его в руках снова и снова без остановки, стараясь занять мысли. У него есть два варианта: или включить телефон и изучить все уведомления, чтобы потом включить музыку, или просто сидеть, скучая и рассматривая эту бродяжку-подростка, спящую неподалеку. Ему не остается ничего, кроме как выбирать. Он включил телефон. Сразу раздаются гудки и пропущенные телефонные звонки, а также голосовые сообщения и звон смс наполняют зал, будто трелью. К Кайло возвращается головная боль, только начавшая утихать. Он прокручивает ленту на смартфоне: Пропущенная голосовая почта: Кэтрин П. Пропущенная голосовая почта: Б. Хакс. Пропущенный звонок: Сноук. Текстовое сообщение от Кэтрин П: Дорогой, возвращайся. Я знаю, что мы все можем решить эту проблему. Это ва… Пропущенный звонок. Пропущенный звонок. Пропущенная голосовая почта. Списку, казалось, не было конца. Кайло закрывает глаза и позволяет свисту и шуму закончить свои трели, отдаваясь болью в висках. Он игнорирует красные круги непрочитанных уведомлений, вместо этого открывая приложение для музыки. Головная боль стойкая, но, по крайней мере, он может заглушить весь этот бред, заполняющий его мысли, музыкой, потому что это легче, чем ходить вокруг, ломая вещи в аэропорту. Как только музыка начинает звучать, он упирается головой в стену, затыкает наушниками барабанные перепонки и закрывает глаза, позволяя тьме поглотить его. И это прекрасно, просто идеально, и он наконец начинает расслабляться лишь спустя несколько часов, когда чья-то рука стучит ему по плечу. Он постепенно открывает глаза и хмурится. Перед ним стоит та самая подросток-бродяжка, правда, на самом деле она оказывается молодой женщиной, выглядящей растрепано и измученно. Кайло плохо видит в очках, но точно может сказать, что ей примерно двадцать, у нее большеватые губы, сейчас растянувшиеся в вежливой улыбке, и, должно быть, небольшое грязное пятно на носу. Он моргает, а затем вытаскивает наушники. — Да? — спрашивает он, обескураженный тем, что она всё ещё молчит, хотя первая подошла. Она немного колеблется, а затем приподнимает свои маленькие руки с зажатыми в них ключами, бумажником и телефоном. Последний поднят выше, чем другие предметы. — Мне не хотелось бы вас беспокоить, но… — она оглядывается, — вокруг никого нет. Не могли бы вы сказать мне, который час? Аккумулятор разрядился. Кайло выгибает бровь. Кто вообще ходит без зарядки? Прежде чем он может остановиться, Кайло произносит этот вопрос. Она заметно напрягается, и он обводит взглядом зал. На стене установлены часы. Он снова выгибает бровь. Так, она одна из них. Из тех, кто, подобно стюардессе, грубо вручает ему номер своего телефона, хоть он и является совершенно незнакомым человеком. Не знать времени из-за сдохнувшей батареи — ужасное оправдание. Это аэропорт. Всё это место работает строго по точному времени. Здесь повсюду были часы. — Послушай, ты не должен быть таким грубым только потому, что у меня сел телефон, — начинает она, но он перебивает. — Обычно я бы сказал, что пора купить новую Apple зарядку, но учитывая, что тут часы есть, — он указывает на циферблат на стене. — Возможно, стоило посмотреть на них? Он полный козёл. И он знает это. Как правило, он может просто игнорировать таких женщин и идти дальше своей дорогой, но после того, как он имел дело со Сноуком и сыновьями, или, вернее, одним сыном, у него не было терпения ни для кого. Девушка стоит напротив и смотрит на него, расправляя плечи. — Благодарю вас, сэр, — сказала она с сарказмом. — Вы так помогли. Могу я дать небольшой совет? Может быть, пора пойти поискать какие-то манеры, засранец. Она топает по направлению к настенным часам, а он смотрит на её удаляющуюся спину, облачённую в мешковатую футболку на два размера больше, и спортивные штаны, шаркающие по полу. Молодая бродяжная женщина. Разве это было привлекательно в наше время? Впечатляет. Может, она не пыталась залезть ему в штаны. Он ухмыляется и качает головой, закрывая глаза и возвращаясь к музыке в наушниках. Ещё целых три часа до взлета. Когда подошло время садиться в самолет, Кайло замечает, что стало слишком людно, но при этом знакомая бродяжка не вернулась. Он пошел к кассе, чтобы оформить себе билет в первый класс, чтобы лететь с удобством. — Извините, сэр, но все места первого класса забронированы. Кайло внутренне стонет. Он уже несколько дней слышит только печальные извинения. Мужчина делает глубокий вдох и считает. Один. Два. Три. — Хорошо, спасибо, мэм, — отвечает он, ослепительно ей улыбаясь, но, отвернувшись, тут же корчит кислую мину. Кайло разворачивается и идет к длинной очереди. Он смотрит на пятилетнего ребенка, стоящего с родителями с билетом в первый класс. Это чучело заняло его место. Брось. Ты ведёшь себя глупо. Это семичасовой перелет. Ты можешь сделать это. Он ворчит себе под нос, понимая, что, вероятно, начинает сходить с ума от всех разговоров с самим собой. К счастью, по крайней мере, очередь проходит достаточно быстро. Он находит свой ряд, C3, достаточно близко к передней части, чтобы у сидений было полуудобное пространство для ног. Не так плохо. Его головная боль наконец-то начала ослабевать, поэтому он снимает свои очки и помещает их в свою кожаную куртку, которая лежит в вещевой сумке, а затем пихает её в верхний отсек. Его место возле прохода. Самолёт быстро заполняется пассажирами, и Кайло смотрит на часы. Семь сорок пять. Еще пятнадцать минут, и самолет взлетит, а Кайло умчится из этого жалкого штата, и из этой грёбаной страны и от предыдущих сотрудников так далеко, как только может. Пассажиры проходят мимо, садясь на свои места, и Кайло удивлён, увидев, что два места рядом с ним всё ещё свободны. Капитан идет по салону, чтобы поприветствовать их всех и рассказать им о времени и температуре и обо всей этой ерунде, что они должны ожидать в полете. Кайло косится на часы. Семь пятьдесят пять. Стюардессы проходят мимо, уделяя Кайло достаточно внимания, чтобы похлопать перед ним глазками и спросить, удобно ли ему. Он, в основном, молча кивает, будто приклеившись взглядом к спинке впередистоящего сиденья. Рядом нет детей. Похоже, что то чучело в первом классе — единственный ребенок. Хорошо. Значит, шума не будет. Стюардессы продолжают ходить по салону, и он слышит, как начинают реветь двигатели, но никакого объявления о взлёте нет. Он снова смотрит на часы. Восемь ровно. Он хмурится. Если есть что-то, что он ненавидит, так это отсутствие пунктуальности. Они уже должны были взлететь. Наконец-то системы над головой отключились, и появился второй пилот. — Прошу прощения, дорогие пассажиры. Похоже, мы ждём ещё кого-то. Сейчас он уже подходит. Мы собираемся дать второй сигнал. Системы гаснут, и Кайло сжимает челюсти. На его часах 8:10. Он барабанит пальцами по ручке кресла, раздражаясь от нарастающего шума: люди начинают громко разговаривать, некоторым сильно интересно, придёт ли последний человек и когда же они наконец полетят. Если кто-то опоздал — это его проблема, они не должны ждать, ведь все остальные будут задержаны, говорит человек в деловом костюме. Кайло всецело соглашается. Уже 8:15, и только сейчас Кайло замечает кого-то, сильно спешащего и извиняющегося каждые два шага. Кайло сужает глаза, пытаясь получше рассмотреть. Струящиеся по плечам каштановые волосы, длиной с отросшее боб-каре, и что-то, похожее на сарафан в цветочек, а в руках… Это пакеты с одеждой? Он почти прокусил щеку. Они были задержаны из-за какой-то девушки, гуляющей по магазинам? Она спешит, шагая по проходу и поспешно запихивая одежду в сумку Louis Vuitton из мужской коллекции, на которой всё ещё висит бирка. Плечи девушки сгорбились, и она извиняется еще чаще, только шёпотом. Звук её голоса будто врезал Кайло по лицу. Это был тот же британский акцент. Она — причина, по которой их рейс был отложен? Кайло проклинает себя, но смотрит прямо перед собой, будто приклеился взглядом к блондинистой швабре, сидящей перед ним, решив игнорировать её, пока она не пройдет мимо. Он ощутил прикосновение — скорее уж пинок — к плечу. Серьезно? Серьезно? — Извините, — начинает она, но, увидев его лицо, тяжело вздыхает. — Ах. Ты. Ну и тебе привет, странная незнакомка с комплексом испорченной принцессы. Он смотрит на её сумку, затем очень медленно поднимает глаза, встречаясь с ней взглядом. — Да? — спрашивает он, выясняя, что она хочет от него, полностью раздражённый этой девушкой. — Это моё место, — указывает она на сиденье у окна. Затем она указывает на его колени, блокирующие узкий проход. — И ты мешаешь мне пройти. Люди по ту сторону прохода и сзади пялятся на них, сузив глаза, и до них доносятся несколько шепотков. Он думает, что если заблокирует проход, то она не пройдёт и ей придется искать другое место. Но потом он напоминает себе, что ему очень нужно улететь, и чем дольше он сидит здесь, будучи ребенком, тем дольше он останется в этой стране. Кайло смотрит на неё, а после тяжело вздыхает — громко и надрывно, прикрывая веки и сдвигая ноги. Он должен изогнуться практически в букву S, его голова почти ударяется о встроенный пластмассовый светильник, и она быстро прошмыгивает мимо него, устремляясь к своему месту. Девушка стоит рядом со своим местом, всё ещё продолжая суетиться со своей совершенно новой одеждой. Когда ей наконец удается запихнуть её в слишком маленькую сумку, которая предназначена для работы, а не для путешествий — еще одна вещь, которая заставляет его закипать от раздражения, и он уже ненавидит всё в этом человеке — она плюхается в пустое место рядом с ними. — Знаешь ли, для этого есть верхний отсек, — шипит Кайло. Её ледяной взгляд полон презрения, и она поворачивается к окну, осматривая вид из него. Его список поводов для раздражений включает в себя всё новые пункты. — Кстати, спасибо, что задержала наш рейс, — говорит он с едким сарказмом, но она не смотрит на него. Кайло чуть не ударил кулаком по переднему сиденью. Он должен был уже успокоиться. Он зло взглянул на дурацкую сумку Louis Vuitton в последний раз. Семь часов полета. Это будет весело.