Fiera

Погода в Сеуле сегодня пасмурная. Со дня на день должен выпасть первый снег, вот над городом уже который день и витают тяжёлые тучи. Ни одного лучика света, ни грамма тепла, даже наоборот, идёт похолодание. В такую погоду Люнхи предпочла бы отсидеться дома, но сегодня был особенные случай, который девушка никак не могла проигнорировать. Сегодня похороны Соён. Люнхи стоит в стороне от немногочисленных родственников, которые пришли проводить члена своей семьи в последний путь. Особенно тяжело О смотреть на мать девушки. Ни одному родителю не пожелаешь хоронить своего ребёнка. Люнхи даже страшно представить, какой ад сейчас царит в душе этой женщины. Она стоит у свежей могилы, долго плачет и никак не может поверить в то, что её любимая девочка навсегда ушла от неё. О не может найти в себе сил ни подойти к матери Соён, ни сказать ей хотя бы слова. Люнхи считает себя виноватой в смерти служанки. Ей стоило настоять на том, чтобы самой подняться в кабинет, возможно тогда Соён была бы жива. Но ничего уже нельзя было изменить. Всё, что оставалось Люнхи, так это стоять недалеко от могилы и смотреть, как люди Чонгука кладут туда большой букет белых хризантем. Через некоторое время церемония подходит к концу, родственники постепенно расходятся, а Люнхи всё также продолжает стоять на прежнем месте и смотреть на белые цветы у могилы. О ненавидит хризантемы, а особенно белые. Символ траура — они никогда не сулили девушке ничего хорошего. Впервые она с ними столкнулась на похоронах своей бабушки. Тогда почти вся могила была усеяна этими цветами, которые прислали многочисленные родственники. Люнхи хорошо запомнила тот день: молчание родственников, тихие всхлипы матери и белые хризантемы. О сейчас не может не вспомнить свой давний ночной кошмар, который по-прежнему никак не может забыть. Она шла по саду к беседке, а вокруг пышно цвели белые хризантемы. Девушка только сейчас начала серьёзно задумываться обо всём, что ей тогда приснилось. Только сейчас Люнхи понимает, что тогда в саду её окружали исключительно траурные цветы. Определённо это не сулит ничего хорошего, что девушку несомненно пугает. Ведь она совсем недавно вновь начала любить эту паршивую жизнь. Ту самую, которая постоянно бьёт О в самые уязвимые места. Родители, Минджу, теперь Соён. Скольких Люнхи потеряла, и скольких ещё предстоит потерять, страшно даже подумать. Ведь по сути никого больше и нет. Никого, кроме мужчины, ожидающего возвращения Люнхи у входа на кладбище. Когда ветер усиливается, и на улице становится совсем холодно, девушка всё же решает идти в сторону выхода. Рана на плече всё ещё ноет, но уже не так сильно, как несколько дней назад. Наверняка дома опять нужно будет делать новую перевязку, впрочем, врач говорит, что совсем скоро всё окончательно заживёт. Какая ироничная ситуация получилась. В тот день Люнхи сокрушалась, что сидит целыми днями дома, а сейчас чуть ли не каждый день посещает врача. Конечно от столь частых визитов в больницу можно было бы отказаться, но разве можно Чонгука переубедить, если он что-то решил? О даже не верится, что мужчина действительно волнуется за неё, слишком уж это непривычно. Девушка всегда была уверена, что Чону не свойственны такие чувства, как сострадание. Хотя так ли сильно ошибается Люнхи? Два дня назад Чонгук докуривает свою сигарету и в который раз сокрушается, что в подвальном помещении нигде нет пепельницы. Похоже опять придётся тушить об одного из сидящих на бетонном полу юношей. Конечно в определённой степени это доставляет удовольствие, но всё же пользоваться пепельницей куда проще. Обернувшись по сторонам, и поняв, что другого выхода из ситуации не наблюдается, мужчина подходит к сидящему посередине. Без долгих раздумий Чон тушит сигарету об голову перепуганного парня. Пепел немного падает на лицо, а сам юноша весь содрогается. Такое повышенное внимание к его персоне в данной ситуации заставляет сильно беспокоится за свою жизнь. — Ну что же ты весь скукожился? — Чонгук аккуратно убирает остатки пепла с волос юноши, чем пугает последнего ещё больше. — Совсем память ни к чёрту. Вечно забываю поставить сюда пепельницу, вот и приходится тушить обо что попало. — Господин, пожалуйста, выслушайте нас, — парень сам не замечает, как начинает плакать, будучи не в силах справиться с таким эмоциональным напряжением, пока его товарищи стараются помалкивать и не привлекать к себе лишнего внимания. — Что мы могли сделать? Нас было только трое, в дом мы не заходили. Да мы даже толком не вооружены были! — Не вооружены говоришь. Принесите мне то, что было у этих остолопов. Чон обращается к двум мужчинам, которые стоят у входа в подвал. Пока один из них ненадолго выходит, Чонгук снимает с себя пальто и пиджак, а после бросает их на пол, дабы не мешались под ногами. Вскоре мужчина возвращается с длинной металлической дубиной в руках и, дождавшись, когда господин немного закатает рукава на белоснежной рубашке, передаёт ему столь незатейливое оружие. Чон подходит ближе к сидящим на полу и начинает внимательно осматривать каждого. — Трое негритят в зверинце оказались, одного схватил медведь, и вдвоем остались, — мужчина показывает дубиной то на одного юношу, то на другого, словно никак не может сделать выбор. — Думаю этим негритёнком будешь ты, — Чон всё же останавливает свой выбор на крайнем слева и подходит к нему ещё немного ближе. — Смотри внимательно, сейчас я объясню, как пользоваться этой штукой, — мужчина обращается к парню в центре, который начинает мечтать о наиболее скорой и безболезненной смерти. Наконец Чонгук возвращает всё своё внимание наименее удачливому «негритёнку». Парень уже было хотел начать оправдываться и умолять о пощаде, но не успевает, потому что Чон оказывается чуть быстрее. Хорошенько замахнувшись, мужчина наносит точный удар прямо в висок своей жертве. Парень падает на пол, но его господину этого оказывается недостаточно. Он продолжает наносить удары по голове, похоже преследуя цель превратить мозги подчинённого в кашу. Все удары хорошо отработаны, мужчина ни разу не промахивается. В том месиве, которое образуется на полу становится даже сложно узнать очертания головы, о лице и говорить нечего. Мозги юноши уже давно превратились в непонятную субстанцию на полу. Только когда рубашка оказывается практически полностью перепачканной в крови, Чонгук останавливается. Быстро стерев ладонью кровь с лица, мужчина устремляет свой взгляд на оставшихся «негритят». — Вот видишь, не так уж и сложно. Но если тебе по-прежнему непонятно, я могу ещё раз объяснить. На этот раз Чонгук подходит к крайнему справа и повторяет свои действия. Только на этот раз они более быстрые и ожесточённые. Мужчина будто никак не может насытиться, продолжает наносить удары даже тогда, когда достигает необходимого результата. Юноше в центре становится всё страшнее и страшнее с каждой минутой. Особенно жутко смотреть в глаза господина, наполненные безумием. Чонгук как голодный зверь всё никак не может напиться чужой крови. Останавливается он лишь тогда, когда появляется лёгкая усталость в руке. — А теперь ответь мне на один вопрос, — одежда и лицо Чонгука перепачканы в чужой крови, а в руке по-прежнему находится злосчастная дубина, что заставляет парня начать вспоминать все те молитвы, которые слышал в детстве. — Почему, находясь в Инчхоне, я узнаю, что в моём доме, который вы должны были охранять, произошло два убийства? — Господин Чон... — юноша вновь начинает плакать, только ещё больше раздражая этим мужчину. — Хватит ныть, будь мужчиной. Хотя о чём это я? Даже хрупкая девушка, которая ни разу в жизни не держала в руках оружие, смогла убить, а вы тем временем где-то отсиживались. — Пожалуйста, не убивайте. Я заглажу свою вину перед Вами, обещаю. Сделаю всё, что только скажете. — Я и не собирался тебя убивать, не хватало ещё сильнее руки испачкать такой грязью, — Чонгук передаёт дубину одному из подчинённых и даже не смотрит в сторону парня, который с надеждой ожидает дальнейшего вердикта господина, пока тот надевает пиджак и пальто. — Трупы не выносите. А этому не давайте ни еды, ни воды. Пусть подыхает наедине с мертвецами. Чонгук уходит из подвала, не обращая никакого внимания на мольбы о пощаде, обречённого на смерть. У Чона есть заботы куда важнее. К примеру заехать в апартаменты и переодеться. Маловероятно, что Люнхи оценит рубашку, которая теперь не белоснежная, а алая. День похорон Соён Покинув пределы кладбища, Люнхи подходит к машине, у которой девушку ожидает Чонгук. О не настроена сейчас разговаривать, ей бы побыть наедине со своим горем, но похоже мужчина считает немного иначе. — Как приедем домой, начни собирать вещи. Сказанное повергает девушку в шок. Неужели Чон всё же решил отпустить Люнхи? Это предположение настолько безумно, что О даже не хочет долго размышлять над ним. Раньше эта мысль подарила бы девушке надежду, заставила бы верить в лучшее, но сейчас нет и намёка на эти чувства. Ей... страшно? Люнхи не хочет признаваться себе в этом, но она боится. Она не хочет покидать Чонгука. О старается списать этот страх на то, что у неё никого больше не осталось и идти толком некуда. Все сомнения девушки может развеять только Чон, поэтому О решает не медлить со своим вопросом: — Но зачем? — Мы уезжаем в Пусан.

***

Минджу всё никак не может понять, почему же отношения с Тэхёном значительно ухудшились. Не могло пройти и дня, чтобы Ким не припомнил девушке убийство Хеджона. О только и оставалось, что недоумевать от всего происходящего. Она до сих пор не может понять, почему Тэхён так трясся над Муном. По сути пользы от мужчины было ноль, он только и делал, что доставлял проблемы (особенно Минджу). Девушка видела в нём лишь ненужный баласт, сильно мешающий плыть дальше. Киму стоило бы поблагодарить Минджу — она избавила их от такой обузы, но вместо этого он только и делает, что пытается уколоть О побольнее, заставить чувствовать себя виноватой. Исключением не стал и этот вечер: — И что ты от меня хочешь?! Я по-твоему похожа на человека, способного воскрешать из мёртвых? Долгий диалог уже начал действовать девушке на нервы, поэтому она не могла себя сдержать и начала повышать голос. Тэхён в который раз вновь начал проигрывать свою старую пластинку под названием «Ты не должна была убивать Хеджона». Минджу самой виднее, что она должна, а что не должна, и в моральном наставнике она уж точно не нуждалась. А Ким всё не отступает. Сохраняет хладнокровие и, переждав истерики девушки, продолжает спокойно гнуть свою линию. Уж лучше бы кричал, потому что при подобном раскладе девушка начинает чувствовать себя той ещё дурой, хотя в её поступках и не было ничего глупого. — Нет, не похожа. Я лишь хочу, чтобы ты осознала свою ошибку, — Тэхён расслабленно сидит в кресле, пьёт коньяк и будто божество наблюдает за стихийным бедствием, при этом оставаясь всё таким же отстранённым. — Что я по-твоему должна была делать, если он хотел меня убить?! Позволить изуродовать меня?! — в отличие от спокойного Кима, Минджу нервно ходит по комнате из стороны в сторону и никак не может успокоиться. Даже выпитый до этого бокал коньяка не помогает, а, напротив, только усугубляет и без того напряжённую обстановку. — Нет. Тебе следовало разрядить обстановку, переключить его на что-то другое, но ты решила пойти по пути наименьшего сопротивления — убийство. — Уж прости, Тэхён, но если бы не я, то он бы уж точно меня убил. Хотя я уверена, если бы это случилось, ты не осыпал бы его наставления из серии: «так поступать неправильно». — Не переводи стрелки. Я лишь пытаюсь показать тебе, что ты пока не готова самостоятельно принимать решения. Тебе следует слушаться меня. Возможно тогда мы сможем наконец осуществить задуманное. Как бы Минджу не было обидно слышать эти слова, но за все эти дни разговоров с Тэхёном, она уже начинает сомневаться в своей благоразумности. Просто так Ким бы не стал так давить на неё, повторяя всё время одно и тоже. Просто так он не стал бы так беспокоиться за Хеджона. Чего только стоил тот вечер, когда у Муна в ресторане случился приступ и пришлось с ним ехать в больницу. Тэхён точно также как и Минджу хочет достичь своей цели, а так как она у них совпадает, значит мужчина желает О только добра. Всё же девушке ещё только шестнадцать лет. Она толком ничего не знает и не понимает. Ким же на девять лет её старше, многое уже пережил, наверняка ему виднее, как правильнее поступить в данной ситуации. Минджу следует к нему прислушаться, дабы достичь своей цели, но что-то постоянно мешает девушке это сделать. — Если бы ты оказался с нами в том номере, смог бы найти другой выход? — О всё ещё не до конца принимает сказанное мужчиной, но убеждения Минджу уже начали покрываться мелкими трещинами. — Разумеется, — Тэхён поднимается из кресла и подходит к девушке, прекрасно понимая, что ещё немного усилий, и она признает свою ошибку, главное надавить в правильном месте. — Минджу, мы с тобой в равном степени хотим убить Чонгука. Только вспомни, он убил твоих родителей, разлучил с любимой сестрой и сделал из неё свою шлюху, а тебя отправил в бордель. Вспомни все те ночи проведённые с Хеджоном. Даже если бы меня не было, ты бы не смогла ему отказать. А виноват во всём Чон Чонгук. Поверь, Минджу, я желаю тебе только добра и хочу помочь избавиться от Чона. Тебе просто нужно прислушаться ко мне, и у нас наверняка всё получится. И Минджу верит. Она верит Тэхёну, потому что больше некому. Родители мертвы, и единственным родным человеком для младшей О оставалась сестра, но Люнхи выбрала совершенно иную дорогу. Минджу уверена, будь здесь сестра, наверняка начала бы говорить о том, что месть — это не выход, что убийством Чонгука они ничего не добьются, что всё это бесполезно. Но Люнхи здесь нет, а после того, что она сделала Минджу и не поверила бы ей. Наверняка старшая бы так говорила лишь потому, что не хочет терять Чонгука. Невольно Минджу начинает задаваться вопросом: а что сестра испытывает к Чону? Он ей дорог? А может она и вовсе любит его? От этих мыслей девушка начинает ощущать укол ревности где-то в районе сердца. Неужели Люнхи не любила ни родителей, ни сестру, но любит этого ужасного человека? Младшая О теперь понимает, почему оттолкнула сестру при встрече. Потому что не пережила бы реальность, в которой любимая сестра её не любит, но дарит свою любовь человеку, который причинил Минджу столько боли. От подобных мыслей хочется кричать, найти хоть какую-то опору. И девушка её находит в лице Тэхёна. О прижимается к нему, не может сдержать слёз и тихо плачет в его объятиях. — Ну что же ты плачешь, Минджу? — Тэхён крепко обнимает девушку и поглаживает по голове, дабы немного успокоить. — Всё хорошо. Я рядом и не брошу тебя. — Тэхён, у меня никого кроме тебя нет, — постепенно О начинает успокаиваться, но слёзы так и не прекращаются. — Я только тебе и могу верить. Что мне следует сделать? — От тебя не потребуется ничего особенного. Я всё уже сам спланировал, тебе нужно сделать лишь самую малость. Ты должна будешь сама, без чужой помощи, убить Чон Чонгука. Просто наведи пистолет и выстрели, как я учил. Ты справишься? — Д-да... конечно я справлюсь. Девушка всё также продолжает стоять в объятиях Кима, пока мужчина празднует свою маленькую победу. Он не просто так мучил Минджу все эти дни разговорами. Тэхён не так-то сильно и расстроился из-за смерти Хеджона, но ему было необходимо хоть как-то подействовать на О. Она девушка не глупая, наверняка бы сделала всё по-своему, а Киму это было не нужно. Минджу должна делать всё так, как скажет Тэхён, ни на шаг не отступая от плана. Тогда у мужчины был шанс выйти сухим из воды. Пусть пока девушка поплачет, посокрушается о своей тяжёлой доле, поверит, что Ким всегда будет на её стороне, главное, чтобы сделала всё так, как просят. Даже хорошо, что они поссорились с сестрой. О теперь точно никуда не денется, будучи уверенной, что Тэхён — единственный её близкий человек. Одну пешку Ким уже успешно устранил, а с этой и вовсе проблем быть не должно.

***

Остаток дня Люнхи тратит на сборы. По сути О может ими и вовсе не заниматься, так как две служанки, которые должны ей помочь и сами прекрасно справляются. Но всё же девушка решает тоже поучаствовать в этом процессе, потому что собирание чемоданов в определённой степени успокаивает Люнхи. Она полностью посвящает себя однотипным, повторяющимся действиям, что помогает расслабиться и отдаться размышлениям о волнующих сейчас вопросах. Особенно девушке интересно узнать, зачем именно они едут в Пусан. Чонгук толком ничего не объяснил, просто поставил перед фактом. Это было вполне в духе Чона, но Люнхи ведь тоже не бездушная кукла, ей интересно знать причины столь спонтанной поездки. Вылет будет только ночью, а вечер О приходится провести дома в полном одиночестве. Чонгук уехал в офис, наверняка собирает с собой все необходимые документы. Люнхи с ним встретится только в аэропорту, а до этого она полностью предоставлена самой себе. За те дни, что прошли со смерти Соён, О уже немного привыкла к одиночеству и тишине, царящей в доме. Конечно вечером приезжал Чонгук, но днём девушка была совсем одна. Но особенно Люнхи пугала тишина. О никогда её не любила, всегда старалась чем-то заполнить. Даже сейчас она порой включает телевизор на первом попавшемся канале, и пусть девушка даже его не смотрит, но зато дома не так тихо. Всё дело в том, что в абсолютной тишине О погружается в воспоминания о своей семье, а они всегда причиняют только боль. Особенно часто в такие моменты Люнхи вспоминает сестру, её звонкий смех, который старшая уже скорее всего никогда не услышит. Они верили, что всегда будут вместе, что ничто и никто не сможет их разлучить, а оказалось это было не так-то сложно. И сделал это отнюдь не Чонгук, а недопонимание. Одна не сказала нужных слов, а другая и вовсе не хотела слушать, и вот, что из этого получилось. А ведь нужно было сделать так немного. Просто услышать друг друга и сказать то, что требуется. Но сейчас момент упущен и глупо о чём-либо жалеть, всё равно уже ничего не изменить. Вначале из дома забирают чемоданы. На удивление Люнхи, у неё даже уточняют, что забрать вначале, и с чем следует быть поосторожнее, словно О в этом доме хозяйка. Когда вещи уже следуют в аэропорт, девушку наконец зовут на выход. Прямо у порога Люнхи вновь осматривает дом с нескрываемой печалью. Девушка не может ни чем объяснить своей сентиментальности, но она будто прощается с этим домом. И пусть эта поездка в Пусан наверняка временная, и О ещё вернётся сюда, но на душе всё равно не спокойно. По апартаментам Чонгука в центре Люнхи ни чуточки не скучает, но к этому дому определённо успела привязаться. Впрочем, вечно стоять в коридоре девушка не может, и момент прощания всё же наступает. О выходит из дома, садится в машину и движется навстречу неизвестности. Вот только эта самая неизвестность теперь не пугает, скорее просто интригует. Люнхи доверяет Чонгуку, а значит ей уже не страшно. Дорога до аэропорта занимает несколько часов, но они проходят совсем незаметно. Сеул провожает девушку безветренной погодой и на удивление ясным небом. Похоже первый снег на днях всё же отменяется. Машина останавливается рядом со взлётно-посадочной полосой, где уже ожидает небольшой частный самолёт. Оказывается только Люнхи и ждали, потому что Чонгук уже находится в салоне. — Я не сильно опоздала? О садится напротив мужчины, который внимательно изучает какие-то очередные документы. По всей видимости Чон уже вовсе забыл о таком понятии как отдых и женился на своей работе. Люнхи даже начинает чувствовать себя любовницей, которая разрушает столь крепкие «брачные» узы. — Нет, ты как раз вовремя, — Чонгук наконец переключает своё внимание на сидящую напротив девушку и устремляет свой взгляд на неё. — Плечо уже не волнует? — Нет, но меня волнует другое. Что за резкое решение ехать в Пусан? — На самом деле не такое уж и резкое. Я его принял сразу, как только господин Ли попал в больницу, просто нужно было закончить некоторые дела здесь в Сеуле. — Можно узнать причину поездки? — Конечно же, это отнюдь не секрет, тем более для тебя. Господин Ли со дня на день должен умереть, а значит все начнут грызть друг другу глотки при смене власти. В столице находиться сейчас не безопасно, к тому же мне как будущему главе нужно проведать своих людей в некоторых городах. — И надолго мы уезжаем? — Чем скорее сдохнет этот старик, тем скорее мы вернёмся. Люнхи получает исчерпывающие ответы на все свои вопросы, но всё равно девушку продолжает что-то волновать. Странное предчувствие, не отступающее ни на минуту. Впрочем, О решает просто списать всё это на волнение перед полётом и больше не возвращаться к этим неоправданным страхам. К тому же девушка достаточно быстро проваливается в сон, оставив все свои переживания грядущему дню.