Fiera

Люнхи долго не может уснуть, и виной всему не только плохое самочувствие, но и странное беспокойство. Ничего ведь плохого не случилось, Чонгук спит на другой стороне кровати, приобняв девушку за талию, а О всё равно никак не может уйти в царство Морфея. На прикроватной тумбочке стоят маленькие часы, благодаря которым Люнхи может узнать, сколько сейчас времени. Ровно два часа ночи. Даже город за окном немного стих, словно намекая всем, что уже давно пора бы уснуть. Ночь сегодня необычайно спокойна. Люнхи хочет верить, что это не затишье перед бурей. Словно желая разбить вдребезги все надежды девушки, резко начинает звонить телефон Чонгука, разрушая ночную тишину. Должно было случиться нечто действительно серьёзное, раз мужчину побеспокоили в столь поздний час. Чон, пусть и с небольшим трудом, но просыпается. Будучи по-прежнему сонным он отвечает и уходит разговаривать в другую комнату, наверняка думая, что девушка крепко спит. А Люнхи даже глаз не сомкнула. Она старается услышать слова Чонгука, но до её ушей доносятся лишь обрывки фраз, из которых невозможно установить изначальный смысл. О только и остаётся ждать возвращения мужчины и продолжать надеяться, что ничего плохого не случилось. Чон не заставил себя долго ждать. Через несколько минут Чонгук вернулся и тут же включил свет в спальне. Мужчина был явно взволнован чем-то. Это волнение очень походило на радость, что немного успокоило Люнхи. Но оставался один важный вопрос: что могло такого случиться, что Чон решил «разбудить» девушку среди ночи? — Надеюсь ты успела выспаться, потому что сейчас нужно будет собирать вещи. Я прикажу позвать Хёнчже, она тебе поможет, — Чонгук нервно расхаживал по комнате, параллельно застёгивая рубашку у себя на груди. — Что случилось? — Люнхи встала с кровати и, подойдя к Чонгуку, начала помогать ему завязывать галстук. Столь незамысловатое действие помогало девушке постепенно успокаиваться. — Случилось то, чего я ждал столько лет. Ли скончался полчаса назад в Сеуле. Врачи пытались его спасти, но, к счастью, им этого не удалось сделать, — наконец справившись с ремешком наручных часов, Чонгук направляется в сторону выхода из номера, вот только Люнхи успевает его догнать практически у двери, ведущей в главный коридор отеля. — И что теперь будет? — Теперь, милая, я — хозяин всей Кореи. Начиная с этой ночи, на вполне законных основаниях. Чонгук уходит, оставляя Люнхи наедине со своими мыслями в абсолютно пустом номере. Чон наконец добился того, чего хотел. Девушке стоило бы искренне радоваться за него, и она правда рада. Вот только эта радость меркнет из-за дурных предчувствий, терзающих душу О. Весьма маловероятно, что мужчина остановится на достигнутом. Первое время он будет наслаждаться своей властью, но потом ему станет и этого мало. Чего он захочет заполучить потом? Соседние страны, а может всю Восточную Азию? А Люнхи только и останется, что стоять в стороне и скрашивать вечера Чонгука, когда он не будет занят очередной охотой. Ведь по сути О для него точно такая же добыча. Добыча, которую он в итоге всё же заполучил. Чон говорил, что всё, связанное с кланом не касается Люнхи, но что девушке делать, если этот клан и есть вся жизнь человека, которого девушка любит. Похоже судьба О заключается в том, чтобы всегда быть лишь приятным дополнением к власти и деньгам, не больше. Чонгук отныне король, но Люнхи уж точно не его королева. Никогда ею не была и никогда не станет. В ожидании прибытия Хёнчже Люнхи одевается и даже не сразу замечается, как по щеке скатилась первая слеза. О стремится её игнорировать, убеждая себя в который раз, что она абсолютно счастлива. Девушка просто плачет радуется за своего любимого человека. Сидит в их с Чонгуком спальне спальне Чонгука и не может поверить в величину собственного счастья. И плачет она тоже от счастья. Да, именно от счастья, а не потому, что осознаёт всю свою незначительность. О Люнхи — просто красивая тень одного могущественного человека. Девушке теперь всю жизнь уготовано провести в тени, не имея права выйти на свет. Она определённо сейчас счастлива. Хёнчже не заставляет Люнхи долго томиться в ожидании. Пак уже в курсе всего, что произошло этой ночью и прекрасно осведомлена о причинах подъёма посреди ночи. Но ещё она прекрасно осознаёт, что О до её прихода плакала, как бы сама девушка не старалась этого скрыть. Хёнчже не задаёт лишних вопросов, не заставляет свою госпожу изливать душу. Служанка не имеет на это права, но одну важную вещь она обязана сделать сегодня ночью. Пак была всегда предана своему господину, а потому не может оставить без внимания свои, отнюдь не беспочвенные, подозрения. — Госпожа, Вам не стало лучше? Люнхи словно находится в своём собственном мире и совершенно не хочет реагировать на слова женщины. Пусть слёзы и удалось остановить, когда Хёнчже пришла, но печаль счастье никуда не ушло. О стремиться собрать себя буквально по крупицам, но ничего не получается. Сейчас даже лёгкий порыв ветра способен окончательно разрушить девушку. О обращает на служанку внимание и выходит из своего транса, только когда Пак подходит поближе к кровати, на которой сидела девушка. — Нет, — Люнхи отвечает безэмоционально, не особо задумываясь над смыслом своих слов. Пусть её только побыстрее оставят в покое. — Вы не знаете, что с Вами может быть? — Не имею ни малейшего понятия. — Вы не думали о том, что можете быть беременна? Только после этих слов Люнхи окончательно возвращается в столь ненавистную реальность. В голове вертятся на повторе слова Хёнчже, но даже учитывая такую адскую пытку от собственного разума, О не способна поверить во всё происходящее. Это просто невозможно! Девушка просто плохо себя чувствует, ни о какой беременности не может и речи быть. — Н-нет... Этого совершенно точно не может быть! — сложно сказать, кого сейчас девушка старается убедить: себя или же служанку. — Госпожа, сколько Вам лет? Пак смотрит на Люнхи, как на нашкодившего ребёнка, отчего девушке становится крайне неуютно. Хотя взрослой в данный момент О просто язык не поворачивается назвать. Она приводит абсолютно детские аргументы и ведёт себя тоже по-детски. — Через месяц двадцать один исполнится. Но к чему это сейчас? — Вот видите. Уже совсем большая девочка, а детство до сих пор в одном месте играет, — Пак улыбается своей снисходительной улыбкой, как и любой взрослый при общении с ребёнком. Хёнчже даже порой удивляется столь детским повадкам девушки. Служанка даже невольно начинает задаваться вопросом «Что Чонгуку от этой девочки нужно?», но похоже Чона всё устраивает. Напротив, его даже немного умиляет подобное поведение. — Неужели сами не понимаете, какими бывают последствия столь близких взаимоотношений между мужчиной и женщиной? — Разумеется в двадцать лет я это прекрасно понимаю... — Люнхи прекрасно всё понимает, а потому осознаёт, что Хёнчже скорее всего права. — Главное не переживайте. Я вчера сходила в аптеку, купила несколько тестов. Хотела отдать Вам их утром, но раз уж возникла такая ситуация, то лучше всё сделать сейчас, — Пак вкладывает в руку девушки три теста и провожает до ванной. — А я пока начну собирать вещи. Хёндже уходит в спальню и начинает аккуратно убирать всю одежду в чемоданы. Пак понимает, что девушка сильно заволновалась, но хочет верить, что это всё просто последствия столь неожиданной новости. Пусть служанка и подозревает, что Люнхи вероятнее всего беременна, но в глубине души хочет, чтобы её подозрения не подтвердились. О определённо ещё не готова становиться матерью. О ней самой следует заботиться и оберегать, о каких детях может быть речь? Да и Чонгук не самый лучший кандидат на роль образцово показательного отца. От всей образцово показательности у Чона фактически нет ничего. Хёнчже не знает истории знакомства Люнхи и Чонгука, а потому до сих пор не может поверить в то, что они каким-то образом нашли общий язык. О слишком мягкая и ранимая, как показалось женщине, личность для столь жёсткого мужчины. Люнхи нет уже достаточно долгое время, а потому Хёнчже начинает волноваться. Всё самое необходимое уже собрано, осталась лишь самая малость, а девушки так до сих пор и нет. Пак уже хочет пойти в сторону ванны, как на пороге спальни появляется Люнхи. О дрожит словно лист на ветру и выглядит так, будто увидела саму смерть. Девушка медленно подходит к кровати и садится на край, не проронив ни слова. Впрочем, слова Хёнчже и не нужны. Поведение Люнхи и так всё показывает. — Вы не рады, госпожа? Пак садится рядом с девушкой и приобнимает её так, словно Люнхи её родная дочь. О хочется притянуть к себе, успокоить, сказать, что всё будет хорошо, и ей стоит радоваться этой новости. Вот только девушка радоваться совершенно не намерена. Она начинает плакать уже второй раз за ночь, вот только в этот раз Люнхи даже не пытается саму себя успокоить. Тем самым порывом ветра, который полностью разрушил О стала новость о ребёнке. — Хёнчже, как мне быть? — Люнхи ищет помощи хотя бы у этой женщины, потому что больше просто негде. — Я не хочу, чтобы он появлялся на свет. — Неужели Вы не ждёте его, не любите и не хотите взять на руки? — Очень хочу, очень жду и уже безумно его люблю. Но ему этот ребёнок не нужен.

***

— День мы проведём в Кванджу, завтра едем в Тэгу, послезавтра в Инчхон и только потом в Сеул. Чонгук быстро объясняет Люнхи маршрут их поездки, прежде чем опять с головой уйти в разговор по телефону с одним из партнёров. Девушка даже начинает жалеть, что спросила Чона хоть о чём-то. О надеялась, что мужчина таким образом вспомнит о её существовании, но Чонгуку сейчас было совершенно не до этого. Он на ногах с ночи, только успел совсем немного отдохнуть в машине, пока добирались из Пусана в Кванджу. Люнхи порой удивляется его трудоспособности. Она отключалась за ночь несколько раз и доспала буквально один час утром. Пусть Чонгук и думал, что О будет весь день в Кванджу отдыхать после такой спонтанной поездки, но девушка просто не может позволить себе отдых в такой момент. Хёнчже ни на шаг не отступает от своей госпожи, дабы предотвратить новые приступы истерики. От потрясений, которые произошли ночью, нервы Люнхи окончательно сдали. У девушки частые перепады настроения, она постоянно ходит по номеру отеля, постоянно готова расплакаться и только в присутствии Чонгука старается себя контролировать. О взяла с Хёнчже обещание, что она ни слова не скажет мужчине о положении Люнхи, а Пак только и оставалось, что согласиться. Женщина надеется, что это всё из-за сложной ситуации на данный момент. Как только всё уложится, девушка успокоится и непременно обо всём расскажет. А пока для неё подобные разговоры лишь лишний стресс. Люнхи прекрасно помнит свои эмоции, когда даже третий тест показал положительный результат. Отчаяние вперемешку со всепоглощающей радостью. Пожалуй именно так и можно охарактеризовать эти чувства. Девушка уже души не чает в этом ребёнке, готова ради него на всё, хочет поскорее увидеть его улыбку, взять в свою ладонь эту маленькую ручку, но О прекрасно понимает, что живёт отнюдь не в сказке. Если Чонгуку и мать малыша не сильно нужна, то ребёнок уж точно не сдался. Пусть Пак и называет девушку ребёнком, но Люнхи отнюдь не глупа. Чон сейчас официально глава клана, а значит ребёнок ему может потребоваться только в одной роли — в роли наследника. О не хочет подобной судьбы для ещё даже не родившегося человечка. Как бы она не любила Чонгука, но позволить ему сделать из ребёнка свою точную копию просто не может. Люнхи сейчас словно меж двух огней. С одной стороны невероятно сильная любовь как к малышу, так и к его отцу, а с другой жестокая реальность, в которой никакой счастливой семьи получиться просто не может. О отвлекается от своих раздумий, лишь когда мужчина заканчивает говорить по телефону. Есть совсем немного тех кратких моментов, в которые Чонгук ничем не занят, и девушка могла бы с ним поговорить. Люнхи понимает, что сейчас у неё есть возможность рассказать Чону обо всём, но девушка всё равно этого не делает. Если она расскажет всё, то фактически избавится от необходимости принимать какие-либо решения. Мужчина всё равно всё решит за неё, О останется только согласиться. Но в случае, когда дело касается ребёнка, Люнхи не хочет плыть по течению и пускать ситуацию на самотёк. А потому нужно ещё обдумать этот вопрос, а самое главное, попробовать наконец разобраться, кем девушка является для Чона. — Всё проходит хорошо? — Люнхи сидит на небольшом диване в импровизированном кабинете Чонгука, не желая упустить момент, когда мужчина не будет заниматься делами клана. — Всё проходит именно так, как я и планировал, — Чон выглядит расслабленным и медленно пьёт любимый виски из бокала. Он сейчас производит впечатление абсолютно довольного положением дел человека. — Лучше и не придумаешь. — Ты счастлив сейчас? — девушка просто не могла не задать столь волнующий её вопрос. — Я не люблю слово «счастлив». Мне больше по душе «удовлетворён». Сейчас я вполне удовлетворён всем, что происходит в моей жизни. — А что раньше тебя не устраивало? — Раньше у меня не было официального статуса и целого ряда полномочий. Сейчас же всё это наконец пришло в мои руки. Но к чему все эти вопросы? Похоже на тебя плохо влияет усталость. — Мне просто было интересно. На словах всем всегда так мало нужно, чтобы быть «удовлетворёнными», а по сути люди никогда таковыми не станут. Жажда никогда не иссякнет, удовлетворение никогда не придёт. Всегда будет желание запрыгнуть ещё выше, поймать добычу покрупнее. Поэтому я и спросила именно про счастье. Для меня счастье приходит тогда, когда человек наконец понимает, что достиг всего самого необходимого, а остальное лишь подпитка собственного эго. Жаль только, что иногда наличие самого необходимого не зависит от нас. Чонгук внимательно слушает Люнхи, не пропускает ни единого слова. Чон прекрасно понимает в какую сторону клонит девушка, и этот курс совсем не нравится мужчине. О не глупа. Она пытается осторожно внушить Чонгуку собственные мысли, но и мужчина не дурак. Он с первых же слов начинает осознавать главную цель этого разговора, но всё равно не перебивает девушку. И как оказалось не зря. В последней фразе Люнхи явно говорила о самой себе, и Чонгук не может удержаться от соблазна задать девушке встречный вопрос: — А ты считаешь себя счастливой? Люнхи видит провокацию в этом вопросе и осознаёт, что прямо сейчас ходит по острию ножа. Любой ответ будет иметь значимые последствия, просто один менее серьёзные, а второй более. Но врать в эту секунду О не намерена. Она рискует, но если уж заговорила первой на эту тему, то следовало доводить начатое до конца: — Нет. Люнхи покидает кабинет, поставив тем самым точку в диалоге, после которого неприятный осадок остался у обоих. Чонгук зажёг спичку, а О добавила масла в огонь. Никто этот разговор не забудет и каждый вынес из него собственные выводы. Девушка поняла, что совершила ошибку, испортила отношения, но так и не узнала того, что требовалось, а Чон отчётливо увидел враждебный настрой Люнхи по отношению ко всему происходящему. Оставалось лишь надеяться, что всё это в дальнейшем не превратится в нечто более серьёзное и опасное для них обоих.