Tempo Di Dance

      Скажи кто Кэтрин Холт недели две назад, что она будет сидеть на лавочке возле дома с мужчиной, которому когда-то двинула по голове десятком яиц, она бы не то что засмеялась, пальцем бы у виска покрутила. Но, как показывает практика, жизнь умеет поворачиваться то задом, то передом, а иногда ещё и лягнуть, чтобы стало совсем весело.       Именно поэтому Кэтрин Холт сидела на лавочке, вздрагивая и переводя дух, а Джаред пытался укрыть её своей курткой, что ему практически удалось.       — Ты как, в порядке? Не сильно испугалась? — он положил ладони ей на плечи, и она сразу почувствовала их вес и тёплое дыхание рядом с ухом: мужчина наклонялся довольно низко, поправляя пахнущую ментолом — и немного сигаретами — кожанку. Не будь она в шоке от произошедшего, давно бы оттолкнула его, но в темноте улицы под грязно-жёлтыми бликами фонарей присутствие хоть какого-то не враждебно настроенного мужчины успокаивало, хотя трусостью Кэти не отличалась. — Китти?       — Кэти, — на автомате поправила Холт, поворачивая к Джареду тяжёлый взгляд. И, не меняя тона, сухо добавила: — Спасибо.       — Как-то грубовато для искренней благодарности, — Стейнсон фыркнул, но руки убрал и опёрся локтями в колени, разглядывая напряжённую девушку. Густые брови перестали изгибаться дугой, взгляд стал мягче и простодушнее. — Шучу. Не думал, что мы с тобой при таких обстоятельствах увидимся снова.       — Ага. Взаимно, — но её губы внезапно тронула лёгкая улыбка, и Кэти немного расслабила плечи, которые до этого были как каменные. Шок от неудавшегося нападения грабителя, позарившегося на её сумочку, постепенно сходил на нет, и она стала лучше воспринимать действительность, а заодно и чрезмерную близость внезапного спасителя. — Ладно. Я… Я пойду.       До родного подъезда оставалось всего ничего, и девушка, усилием воли подняв себя с лавочки на одеревеневшие ноги, нервным движением сбросила с плеч чужую крутку, невольно радуясь избавиться от аромата табака. Не любила она курящих и Джареду об этом сто раз во время их отношений говорила. За какое-то время до расставания он бросил (либо хорошо маскировался), но сейчас вновь пристрастился к пагубной привычке.       — Даже поговорить не хочешь? Я тебя всё-таки спас, — Джаред проворно поднялся следом, ловя кожанку и вперившись взглядом во встрёпанную рыжую макушку. Его губы изогнула ироничная ухмылка: — Конечно, не от смерти, но спасение документов тоже ведь считается за благое дело?       — Не в твоем случае, — отрезала Кэти через плечо, покрепче перехватывая сумочку. Нога, которую она подвернула при падении, болела, а на коленке наверняка будет синяк. — Пока.       «Надеюсь, только ушиб. Будет обидно, если не смогу послезавтра пойти на танцы».       — Всё ещё не можешь забыть? — довольно громко отозвался он ей вслед, но девушка, прихрамывая, продолжала идти к двери, только зубы сжала и прикусила губу, содрав тонкую кожу. На языке появился солоновато-железистый привкус, и она сморщилась, чуть не поднеся пальцы ко рту. — А я тоже не могу выкинуть тебя из головы!       «Не оборачивайся. Этот придурок всё ещё придурок, и нечего давать слабину только потому, что он защитил тебя от грабителя. Чёрт, как он меня бесит своим лицемерием, так бы и пнула, у-ух».       — Кэти, да поговори же ты со мной хоть раз нормально!       — Слушай, Джаред, оставь меня в покое! — Пидж, резко затормозив на ушибленную ногу, которая не преминула отплатить ей тупой болью, повернулась, глядя не то просяще, не то злобно. — Мы давно чужие люди, и у меня нет никакого желания снова впускать тебя в свою жизнь. Это ясно, или тебе по-английски непонятно?       — Я знаю, что вёл себя, как мудак, — Джаред запустил пальцы в волосы, ероша их и — мать честная, держите её семеро! — виновато опустил глаза, становясь похожим на провинившегося школьника. Кэти, наблюдавшая этот апофеоз лицемерия, гордо тряхнула головой и фыркнула.       — Тогда какие проблемы? Иди к своей очередной пассии, или она тебя выперла?       Чёрта с два она поверит фарсу снова. Уж точно не после того, как познакомилась с куда более стоящими представителями мужской расы. Кажется, Джаред понял, что номер не катит, поэтому поднял взгляд и встретился с откровенным презрением, которое когда-то было искренней нежностью. И… да, как бы дурацки ни звучало, эта строптивость отнюдь не отталкивала.       «Ничего. Агрится, значит, ещё не всё остыло».       — А тебе это интересно?       — Да нисколько, — Кэти, быстро смекнув, что её ловят на неосторожном слове, прикусила язык. Намного лучше вести себя холодно и поскорее убраться вон, чтобы пресечь попытки Джареда воспользоваться сомнительным преимуществом оказанной услуги. — И не думай, что за маленькую помощь я тебя прощу. Никогда.       — Ты правда так сильно ненавидишь меня, Кэти?..       — А ты в этом сомневаешься после того, как предал меня и смешал с грязью? — щёки вспыхнули, и Холт вся вытянулась в струнку, сжав кулаки. Дыхание участилось, и она внезапно ощутила безумно сильный прилив гнева, от которого хотелось закричать или заплакать. Но второго не позволяла гордость, а первого — здравый смысл.       Джаред не сводил с неё притворно повинного взгляда (ещё и фонарное освещение добавляло сцене излишней камерности, как в дешёвой мелодраме), но стоял на своём с упорством быка, и Кэти бы даже оценила такую настойчивость, не будь у неё причин желать ему долгой дороги.       — Говорю же, мудак мудаком был. Но сейчас всё по-другому, я изменился.       — Ну да, а я получила письмо из Хогвартса на семнадцать лет позже, — язвительно отпарировала девушка, сама удивляясь, как приятно не просто убежать от проблем, а излить на них всю желчь. — Не старайся, Джаред. Эта избитая фраза звучит в каждом третьем ромкоме.       — А если я скажу, что хочу делом доказать тебе, что стал лучше?       — А зачем ты мне? — резонно заметила Кэти, пожимая плечами и раздражённо улыбаясь. Это был первый раз после разрыва, когда она чувствовала себя перед бывшим настолько уверенно и… нагло, что ли. Желание убраться в уютную квартиру пока не отпало, но и просто повернуться спиной она теперь не собиралась. Надо довести начатое до конца, дабы Стейнсон к ней на пистолетный выстрел не рискнул приближаться. — Наши отношения в прошлом, как друг ты мне ни разу не нужен. И не рассчитывай, что я разжалоблюсь и позволю снова меня обдурить.       — Я хочу загладить свою вину перед тобой. За всё, что сделал, — заладивший одно и то же Джаред сделал было шаг навстречу, но Кэти презрительным жестом удержала его. — Прошу. У меня столько всего случилось, что я сам не знаю, как дальше жить. Ты… ты даже представить не можешь, как мне хочется иметь человека, которому я мог бы довериться, как себе.       — Поверять мне свои любовные драмы уж точно не надо. А в постель не пущу, ты уже слышал.       — Кэти.       — Двадцать пять лет как Кэти. Что ещё?       — Я говорю от чистого сердца, — его ладонь легла на левую сторону груди, и Холт едва сдержала громкий смех. Боже, он знает, где сердце! Неужели закололо от курения? — Я хочу, чтобы мы помирились, только и всего. Никаких отношений, я всё понимаю, — он примирительно поднял руки, прося её подождать ещё пару минут. Кэти, хоть и сделала показательную попытку отвернуться, помедлила, продолжая сверлить бывшего презрительным взглядом, каким смотрят на таракана под раковиной. — Но общение же — это не страшно? Я буду честен с тобой, клянусь.       — Твои клятвы вряд ли стоят и половины цента, — Кэти скептически покачала головой, в душе прекрасно понимая, что они замкнулись в круге, где она парирует, а он — нападает.       Джаред лукаво улыбнулся.       — Но ты ведь любишь полезные знакомства? Нам есть, о чем разговаривать, мы люди одной сферы.       — Уж лучше я буду разговаривать с человеком, который ни разу не дал мне повода впасть в депрессию, — она резко выдохнула, невольно воскрешая в памяти тяжёлые вечера, полные тоски и одиночества. — Ты знаешь, как мне было больно?       — Знаю. Но понял слишком поздно, — Стейнсон (снова этот фарс!) всплеснул руками, обречённо опуская плечи. — Кэти, я дурак и упустил прекрасную девушку ради похотливых желаний. Пожалуйста, если не хочешь пускать меня в свою жизнь — не пускай, но не лишай возможности быть твоим другом. Хотя бы теперь. Мне плевать, что ты можешь уже с кем-то встречаться, я не посмею мешать.       — Оу, не переживай. Мой парень не даст тебе такой возможности.       «Его, конечно, сейчас нет, но кто знает? Лучше немного приврать для красочности».       — Так ты встречаешься с кем-то?.. Чёрт, прости, — Джаред резко хлопнул себя по лбу. — Это не моё дело. Видишь, как сильно я пытаюсь наверстать упущенное. Меня по-прежнему волнует, всё ли с тобой в порядке.       «Ну да, ну да, дорогой. Так я тебе и поверила».       — Я подумаю над твоим предложением, — наконец сухо заметила Кэти, поправляя сумку на плече и желая избавить себя от дальнейших препирательств на тёмной улице. Уж лучше дома посмотреть мелодраму и посмеяться над наивностью главных героев, чем самой участвовать в этом посмешище. — Но ничего не буду и не хочу обещать. Ты сам виноват во всём, и я не намерена так легко спускать тебе прошлый обман.       — Спасибо, Кэти. Я знал, что ты поймёшь меня…       — Пока, — она развернулась на пятках и, похрамывая, пошла прочь, кусая губу и задумчиво хмурясь. Джаред молча смотрел ей в спину, и она чувствовала этот прямой взгляд, который ворошил угли раздражения. Но вплоть до момента, как за ней захлопнулась дверь подъезда, ни слова между ними обронено больше не было.       «Говорит он не то чтобы натянуто… Нет, Кэти, не торопись с выводами. Такая похотливая натура, как у него, не может просто взять да пропасть. Посмотри на Лэнса: да, любит флирт, но у него нет этого мерзкого налёта лицемера. Анна бы точно не стала дружить и танцевать с подонком».       А Мэтт? Разве он не говорил, что давно заметил в Джареде червоточину, но не стал вмешиваться, боясь, что судит пристрастно? Нет, у Кэти есть верные друзья, которых ей вполне хватит, а работать добрым ангелом она не нанималась.       В квартире девушка, едва раздевшись, прошла в кухню и поставила чайник. Хотелось выпить горячего, несмотря на тёплую погоду, а ещё в холодильнике завалялась одна пятая «Птичьего молока», и грех было упускать возможность ею полакомиться. Вид сладкого смягчил горечь на языке и в душе, пробуждая заодно и лень: готовить сегодня решительно не хотелось, так что Пидж в кои-то веки позволила себе побезобразничать.       «Была бы тут мама, ой я бы огребла за такое питание», — задорно подумала Холт, радуясь, что родители не видят её сейчас, и она вольна есть, как хочется. А пока чайник вскипает, можно по-быстрому ополоснуться и отогреть противно нывшую ногу.       Уже сидя в душевой и ощупывая лодыжку и красную коленку с содранной в паре мест кожей, Кэти, шипя, сделала счастливое заключение, что нога в порядке, и если обработать всё мазью и дать себе отдохнуть, то к утру она будет в отличной форме.       Правда, спокойно помыться ей таки не дали, ибо в гостиной оглушительно затрезвонил телефон. Кэти, как раз обмотавшаяся полотенцем и изучавшая лицо на предмет прыщиков и чёрных точек, со стоном запрокинула голову.       «Ну почему меня не могут оставить в покое? Что, последний день на этом свете?»       Проковыляв из ванны в ужасно затрапезном виде, девушка с кислым лицом подняла трубку и прижала ту к уху, переминаясь с босой стопы на стопу.       — Дорогая?       — Мам! — досада мигом испарилась, и Кэти просияла, куда ласковее глядя в окно и сжимая пальцы на сером пластике. Осторожно плюхнулась на диван, вслушиваясь в тёплый смех Коллин на том конце провода. На фоне что-то болтало: наверное, отец смотрел телевизор. — Привет, как вы там?       — Всё прекрасно. Папа совсем недавно вернулся, опять смотрит научную фантастику. Ты уже ужинала?       Мамы такие мамы. Кэти опасливо подумала про холодильник, где стоял такой манящий торт, и хмыкнула. Маленькая ложь — это ещё не катастрофа. Особенно в вечер, когда всё идёт кувырком. Как хорошо, что Коллин решила вдруг узнать, в порядке ли её большая девочка.       — Нет, но как раз сажусь.       Тут на линии что-то снова зашебуршало, до Кэти донёсся голос отца, настойчиво просившего дать ему трубку, а мама, наверняка прикрывая ту рукой, пыталась отогнать шустрого главу семьи от заветного телефона. Завязалась шуточная потасовка, голос Сэма отчётливо ворвался в динамики сквозь шумы, и Пидж окутало уютом семейного гнёздышка, в котором она провела столько лет и в который возвращалась не без радостного ожидания.       «Не жадничай, женщина. Это наша общая дочь».       — Мам, — Кэти невольно рассмеялась, потеснее вжимаясь в диван и накрывая пледом голые ноги, которым не помешала бы пемза для пяток, но времени никак не находилось. — Мам, дай папе трубку, он же силой отберёт.       — Твоя мама всегда забывает, что я тоже имею право на регулярное общение с дочерью. Между прочим, могла бы и приехать на выходные, — завладевший телефоном Сэм ворчал, но для вида — Кэти за много лет научилась понимать оттенки в голосах домочадцев. Сегодня он явно был в прекрасном расположении духа. — Как ты, котёнок?       — Уже сказала маме, что чудесно. Слежу за режимом, веду себя осмотрительно. На работе тоже порядок. И да, — лицо скривилось в виноватую мордашку — привычка, навевавшая счастливые мгновения из беззаботного детства, — прости, я знаю, что обещала. Просто… Работа.       — Ничего. Мы с мамой пока на тот свет не собираемся, так что приехать успеешь.       На периферии на Сэма прикрикнула Коллин: явно чтобы тот закончил с богохульными шутками. Кэти закатила глаза, представляя, как мама притворно грозно замахивается половником или ложкой, а отец вжимает голову в плечи и выставляет руку перед лицом. Когда они ещё жили вместе, каждый ужин проходил вот так оживлённо, и Кэти мечтала для себя о таком же: может, более серьёзном, потому что Джаред и она станут обсуждать работу, но над столом не повиснет натянутой тишины, когда никто не знает, как поскорее разобраться с едой.       Увы, получилось совсем по-другому: она ела торт в полном одиночестве.       — Я постараюсь вырваться на этих выходных после танцев, ладно? Предупрежу в пятницу, если всё срастётся.       — До сих пор поверить не могу, что ты взялась за старое, — Сэм хмыкнул, и Кэти со своей стороны машинально повела плечами. Конечно, ведь почти никто не в курсе, что она позорно стрессанула и ушла из спорта благодаря взыгравшей гордости пополам с отчаянием. — Кстати, когда позовёшь родителей на своё выступление? Мы с мамой хотим посмотреть на тебя, а то ты, тихушница, опять промолчишь.       Ах да, ещё один факт: на том кубке был только Мэтт, и только он знал об этой авантюре, потому что Кэти жутко нервничала и прикрывалась отмазками в духе «Да подумаешь!» или «Я сто лет не танцевала, хвалиться перед родителями нечем!».       Папа тогда сильно обиделся, в отличие от мамы, которая приняла новость вполне философски, за что Кэти была ей очень благодарна.       — Обязательно. Ну честно, в этот раз вы всё узнаете первыми.       Если, конечно, они куда-то поедут.       Чайник давно остывал, так что когда Кэти закончила прожигать центы с шибко разговорчивыми родными, то пришлось заново кипятить воду. А потом, во время поедания здоровенного куска торта, Кэти слушала вечерние новости и листала ленту на Фейсбуке в поисках чего-нибудь интересного. Ничего, как назло, не попадалось, а десерт медленно подходил к концу, когда в верхней части экрана мигнуло оповещение о новом сообщении.       Холт, без всякого разочарования закрывая Фейсбук, нажала на чат с Аллурой. Надо сказать, за время тренировок она не только подтянулась по части гибкости, но и нашла себе хорошую знакомую в лице мисс Лионн. Конечно, это была не искрящая Анна, которая чуть ли не сразу потащила Кэти пить на брудершафт, чтобы скорее познакомиться поближе, но это не делало её персону менее приятной.       Аллура отличалась некой аристократичностью, которая сквозила и в речи, и в манерах, однако была простой и дружелюбной. Кэти не успела сойтись с Лионн так же тесно, как с Анной (с которой они могли маяться откровенной дурью вроде грязевого обёртывания под вино), но они переписывались и порой пили кофе. Так что… возможно, у неё могла в скорости появиться вторая подруга из танцевальной сферы.       «Я подумала, тебе будет интересно взглянуть на это. В Бруклине на следующей неделе будет документальная выставка истории бальных танцев. Вот, здесь вся информация. В прошлом сезоне в том же здании устраивали нечто подобное, только для балета. Это было очень красочно, так что я уверена, что и на этот раз экспозиция будет великолепна».       Кэти предвкушающе облизала покрытые шоколадом губы, мысленно делая себе пометку проверить планы на выходные. Кажется, семейный обед можно будет разбавить культурной программой.       «Надеюсь только, что папа не пошутит, пойдет ли с нами Широ, потому что я сманила его от Мэтта».

***

      — Занимаешься самолюбованием? Или самоанализом с опозданием в… — Кит покусал губу, подсчитывая, сколько надо отнять от тридцати пяти лет Такаши, дабы получить его возраст на видео, — лет десять.       Широ даже не повернулся, внимательно следя за парой на экране и не проявляя никакого желания отозваться колкостью на колкость. Но в конце всё же ответил, причём сохраняя довольно безучастный вид:       — Ты как всегда само остроумие и доброта.       — Да ладно, я же любя, — Кит, придерживая пузатую кружку под донышко, аккуратно уселся на свободный край дивана и тоже обратил внимание на танго, которое близилось к концу. В гостиной свет был включён лишь наполовину, так что создавалось ощущение полного погружения в картинку на экране, и, надо признаться, наблюдать за танцующим под страстную музыку Широ было куда приятнее, чем смотреть очередной боевик по USA Network. — Скучаешь по Мэгги?       Такаши переложил пульт из руки в руку, поменял поджатую ногу — словом, опять выказал, как мало его интересует общение, пока он приобщается к прекрасному.       — Мы видимся пару раз в месяц и созваниваемся, почему я должен скучать?       — Ты же знаешь, что я не об этом, — Кит скептически покачал головой. Кого мастер конспирации пытался обмануть? Он мало смыслил в химии танцев, но зато знал об отношениях между Мэган и Такаши. Конечно, Широ скучал по бывшей партнёрше, и дело вовсе не в том, видятся они или нет. Они не танцуют.       — Кит, — мужчина наконец оторвал взгляд от телевизора, когда на площадку вышли другие пары, и в его голосе сквозила плохо скрытая досада, — я не тоскую, прошло больше пяти лет. Всё в жизни меняется, и мы оба сделали правильный выбор. — Он сделал выразительную паузу, глядя брату глаза в глаза. — Просто каждый — свой.       — И всё равно ты скучаешь. Или эта Кэти медленно занимает вакантное место? — Кит не был дураком. Слепым тоже. А когда у вас есть такой не слепой друг, как Лэнс (хотя иногда Кит бы дорого дал, чтобы его не знать), не видеть просто нереально.       Широ проигнорировал иронию в чисто шировской манере.       — Я не собираюсь возвращаться в большой спорт, упрямец.       — Посмотрим через год, — младший Широгане сделал смачный глоток чая, и благодаря спадавшей на глаза чёлке и черновато-фиалковым глазам выражение его лица стало демонически коварным. — Разведка доносит обнадёживающие сведения.       Такаши смерил брата до боли знакомым тому взглядом: «Это ты меня лучше меня знаешь?». Только вот и Кит не вчера родился, чтобы не найтись с ответом.       — Что? Я бы не отказался снова поснимать тебя.       Широ в ответ только тихо засмеялся и тряхнул головой, этим выражая, как он сомневается. А может, опять что-то про себя надумывает, чёрт его знает. Иногда Кит ловил себя на мысли, что не может считать поведение брата, потому что тот при желании умеет искусно водить за нос. Плюс Широ, к которому вообще многих магнитило, действительно мог провоцировать ложные домыслы, а романтик Лэнс давно мечтал найти своему кумиру пару. Если бы не танцевал с Анной, наверное, свёл бы их по доброте душевной.       — Я не знаю. Тем более, я и так танцую в Pro&Am. Для меня этого вполне достаточно, чтобы утолить голод по паркету.       — Но с ней бы ты потанцевал и на рейтинговых, а? — Кит вновь стоически выдержал прямой укоризненный взгляд и демонстративно отпил из кружки, опустошая ту уже до половины. Сегодня Широ от него так легко не отделается, если, конечно, младший Широгане не почует, что заступил слишком далеко. Но в конце концов, МакКлейн только и делает, что пророчит эту Кэтрин Такаши в пару, а брат молчит, словно воды в рот набрал! Кого угодно выведет из себя эта путаная игра, даже и на почве любопытства. — Кэти хорошенькая. Правда. Она мне нравится, да и танцует хорошо.       — Почему у меня возникает чувство, что все вокруг решили безоговорочно нас сосватать? — а вот теперь Такаши явно не шутил, раздосадованно и явно смущённо потирая переносицу. Видимо, Кит был не первым и не последним, кто шутил над ним на столь болезненную тему. — Если я дружу с ученицей и помогаю ей с психологической разрядкой, это не значит, что у меня на неё серьёзные намерения.       «Нет, они, конечно, есть, но почему об этом все всё опять-таки решили раньше нас двоих?»       — Я не говорил про отношения… — недоумённо протянул Кит, косясь на брата так, словно у того на голове сидел большой паук. И сморщился: — Широ, ты опять со своим танцорским юмором? Я не говорю на вашем языке.       Такаши, закатив глаза, махнул рукой. В обоих смыслах этого слова. И снова переключился на телевизор, перематывая видео.       — Иногда ты такой мальчишка, Кит. Я даже не знаю, как лучше с тобой разговаривать.       Кадры сменялись один другим, так что видео превратилось в ленту из вспыхивающих цветовых пятен, пока мужчина не нажал на «pause». Заиграл венский вальс, и Кит успел рассмотреть белое платье Мэгги. Здесь она была совсем ещё молоденькая, лет на двадцать выглядела, значит, это из раннего периода их выступлений. А, ну да. И Широ тут тоже ещё первой свежести, даже фигура чуть тоньше выглядит. Серьёзно, младший Широгане диву давался, когда Такаши успел так накачаться, что к тридцати с лишним у него было тело атлета.       — А всё-таки что ты делаешь? — любопытство по-прежнему разбирало неимоверно, учитывая тот факт, что братья редко коротали вечер за просмотром подобных видео. Широ перелопачивал свои записи либо в одиночестве, либо выборочно, если искал определённые схемы или композиции, которые стирались из памяти.       Ответили ему с куда большей охотой, чем раньше.       — Как видишь, ищу вдохновение для программы. Иногда помогает придумать что-нибудь, если нет идей. И… — Такаши улыбнулся уголками губ, наклоняя голову и игриво щурясь. — Приятно же иногда на себя полюбоваться.       — Тогда уж давай самое начало посмотрим, — Кита вдруг словно озарило, и он, легко выпрыгнув из нежных объятий подушек и пледа, отставил на кофейный столик кружку и встал перед братом. — Верни пульт.       — Кит, я работаю.       — Ничего, отдыхать тоже надо, — но Широ безапелляционно сложил руки на груди, всем своим видом демонстрируя известный слоган «Только через мой труп». Кит раздражённо фыркнул: — Да брось, мы сто лет не смотрели эти записи, а они крутые. Ты там такой маленький и милый.       — Маленький? — в уголках глаз у Такаши даже морщинки залегли. Да уж, маленький он был ростом в шесть с лишним футов. — Это ты шутишь сейчас?       — Ты меня понял, — Кит протянул руку и требовательно поманил брата пальцами. — Пульт давай сюда. Я хочу посмотреть остросюжетное кинцо.       — Предатель.       — Широ.       Такаши, уже через полминуты видя, что игра в гляделки и давление на жалость ни к чему не приведут, с кряхтением поднялся и грубовато вложил ему в ладонь пульт. Смерил суровым, тяжёлым взглядом, которым в пору было бы сверлить дырки в спине неприятеля, и ушёл в сторону кухни, бросая безэмоциональное:       — Я за мороженым. Тебе принести?       — Шоколадное с обсыпкой из миндаля.       — У нас только пломбир, — Широ не умел видеть спиной, так что хитрый взгляд Кита был ему не виден, зато отозвался так холодно, что стекла бы замёрзли, не стой за окном лето.       Младший Широгане закатил глаза и скривил губы в добродушной улыбке, довольный маленькой победой над упрямым братом.       — Ну тогда хоть какао посыпь!       Когда они уселись снова, а Кит, безоговорочно завладев пультом, щёлкнул на нужную кнопку, Такаши даже подавился и закашлялся, едва увидел баннеры и обстановку паркета.       «О Господи. Только не тот день».       — Кит, нет. Нет, мы не будем смотреть это, — такого ярого неприятия ситуации Кит, мог поклясться, не видел уже давно. Первый раз это случилось, когда пятнадцатилетний Широ воевал с ним за право не держать дома тарантулов. — Я отказываюсь.       — Ой, да ладно, — но так как теперь речь не шла о настолько капитальных вопросах, рука с пультом метнулась под подушку, и Кит для надёжности ещё и присел сверху, коварно блестя глазами. — Это твой первый кубок с Мэгги, ты что, не хочешь через столько лет посмотреть, как всё начиналось?       — Вот это я точно не хочу вспоминать, — лицо у Такаши вдруг запунцовело от скул к ушам — тоже редкое зрелище, надо сказать, ибо старший Широгане отличался отменной выдержкой, а тут заалел, как пацан. Кажется, хорошее настроение Киту сегодня будет обеспечено на три дня вперёд, ибо давно ему не выпадало случая вызвать миролюбивого Такаши на открытую конфронтацию мнений. — Кит, хватит дурачиться, выключи этот позор!       Ещё немного, и их дискурс превратится в сладкую баталию, потому что ложка одного из братьев уже опасно накренилась за борт тарелки.       — Широ, химчистка стоит дорого! Осторожнее с диваном!       А музыка уже безжалостно заиграла, и пары приглашались на паркет.

***

      — Ну, как я тебе? — Широ как раз воевал с бабочкой, которая сегодня никак не хотела завязываться по-человечески, когда его окликнули сзади, и послышался глухой цокот каблуков. Лучше бы он не оборачивался, потому что почти завязанная бабочка получилась ещё кривее, чем в прошлый раз. — С причёской совсем другое дело, правда?       Мэгги стояла перед ним в пышном нежно-голубом платье, открывавшем руки. По лёгкой, чуть блестящей ткани вилась бисерная вышивка из мандариново-красных цветов вроде маков, обвитых листочками, и они перекликались с огненно-рыжими кудрями, которые девушка сегодня укротила в практически гладкую объёмную ракушку. Она даже повзрослела лет на пять, и глаза у неё стали больше, так что Широ чуть не потонул в глубокой зелени её глаз.       — А то всё подглядывал да подглядывал за мной в магазине, — она игриво подмигнула ему, прикусывая краешек нижней губы. — Потерпеть не мог.       — Да не подглядывал я тогда!       Нет, он не был влюблён с первого взгляда! Просто… просто это их первый кубок, и он переживал, как всегда. Каждый раз, когда у него менялась партнёрша, Широ переживал больше всего, ведь что-то могло пойти не так; он ещё не знал, как среагирует Мэгги в стрессовой ситуации, и… Его «потому что» хватило бы на тоненький сборник, и вот теперь он разом вспомнил про всё, потому что…       «Она такая красивая».       — Ты чего? Неужели не нравится? — Мэгги крутанулась на каблуках, махнула юбкой и бросила на него обжигающий взгляд через плечо. По-детски открыто засмеялась и повела плечами. — Да ты посмотри, какая вышивка! И лёгкое такое! Я его почти не чувствую!       — Я… — надо было сказать хоть что-нибудь и желательно повеселее, а то у него, наверное, лицо, как на похоронах.       «Да там ещё и спина голая… А, нет. Ткань есть…»       — А что у тебя с бабочкой? Боже, ты что, в первый раз сам завязываешь? — она подлетела к нему в волнах атласа и газа, обдала лёгким шлейфом духов и ухватилась пальцами за несчастный галстук. Широ стоял, как истукан, варясь в собственных опасениях, так что даже не реагировал на вторжение в личное пространство. — Ну и накрутил! Подними голову, сейчас подправлю, чтобы сидело, как надо.       «Я такой дурак. Такой дурак. Почему я такая мямля? Мне двадцать один скоро, из которых больше четырнадцати лет я танцую».       — Эй, тебе плохо? Ты весь белый, — Мэгги отвлеклась от его бабочки и заглянула партнёру в глаза, готовая, наверное, его и по щекам похлопать. — Широ?       — Всё хорошо, — тихо отозвался тот севшим голосом. — Я просто… немного в азарте.       И пора бы уже в двадцать один год догнать мозгами, что соревнования — это ступенька, а не вершина лестницы. С Обри было проще: она так переживала сама, что Такаши в какой-то момент стал успокаивать её и отвлёкся, а от Мэг полыхало железным спокойствием, которое на него не действовало.       — Волнуешься, что ли? — она фыркнула и улыбнулась. — Да не кипишуй, всё будет супер. Мы готовились, друг друга не первый день знаем, а я вообще не переживаю, так что положись на меня. — Тонкие пальчики затянули ленту галстука в изящную белую бабочку. Девушка отошла на шаг и деловито смахнула со вздрогнувшей груди его фрака невидимую пыль. — Ну вот, теперь ты готов. Осталось номер прикрепить.       Широ молча подал ей ламинированный листочек и повернулся спиной, надеясь, что пока она будет прикреплять тот, у него пройдёт странный мандраж. Это была первая настолько бесцеремонная партнёрша, которая относилась к нему, как к какому-то бесполому существу.       «Прекрати накручивать себя из-за ерунды. Ты пережил это не один раз. Не веди себя, как двенадцатилетний подросток, который в первый раз девочку за руку взял».       На ум очень некстати пришло воспоминание, как на школьном вечере в начальных классах Кит танцевал с девочкой, и снимавший это действо на камеру Широ едва сдерживал хохот, глядя на обречённое лицо брата, словно того заставили держать в руках склизкую лягушку. Помогло. Такаши покраснел и улыбнулся.       — О, ожил, — Мэгги обошла его вокруг, держась за плечо. Слегка сжала то, подбадривая. — Хоть на себя похож стал. Знаешь, а я понятия не имела, что ты такой переживательный.       — Да не переживательный я, — отнекивался Такаши, одёргивая полы фрака и куда более спокойно глядя на свою очаровательную партнёршу. — Давай лучше сосредоточимся на выступлении. Надо проговорить хореографию.       — Меньше напряжения, эй, — но Уэллс, искрящаяся позитивом, с вопиющей беззаботностью подхватила его под руку и потащила из раздевалок туда, где их ждал Айверсон. — Ну, Широ, больше жизни! Ты не такой деревянный был на тренировках.       «Просто дай мне дойти до паркета», — мысленно взмолился Такаши, уже по опыту зная, что ему надо просто переключиться, и тогда всё пойдет по накатанной.       Айверсон ждал их, по-видимому, дольше, чем рассчитывал, но Мэг либо не обратила на это внимание, либо сделала такой вид, выдохнув и с интересом посмотрев на освещённую площадку, куда им предстояло выйти.       Соревнования были большие. Настолько, что сделали три захода на каждый тур. По-видимому, в его партнёршу это вливало азарт, ибо она с явным нетерпением разминалась, потирала локтевые суставы и сжимала-разжимала пальцы. Такаши, глядя на неё, сам наконец подуспокоился: всё действительно должно пройти нормально.       — Смотри в оба, Широ. Сегодня куча народу, — Айверсон повторял подобное из соревнования в соревнование: формулировки отличались незначительно. Смотрел в оба Такаши всегда или почти всегда, если не случалось чего-то из ряда вон выходящего.       Но сегодня причины волноваться у Митча были куда резоннее: несмотря на то, что нагрузки Широ держал отлично и с Мэг они станцевались, пара была новой, а сотрясение — не та вещь, которая приходит и уходит. Вдобавок на Такаши опять явно давили — наверное, по учебе что-то покосилось. В общем, было очень много «но», которые Айверсон взвешивал и накладывал на возможные варианты развития сегодняшних событий.       — Ничего, справимся. И хуже бывало, — спокойно ответил Такаши, чувствуя плечом плечо Мэгги и сам для себя решая, что она, конечно, очень красивая, но не стоит отвлекаться на любование ни на разминке, ни на паркете. Пусть лучше люди любуются на них. И судьи.       — Зато какой тут паркет, — мечтательно заметила Мэг, указывая тонкой рукой на натёртый до блеска пол за «ограждениями». — Мне до этого обычно приходилось только на площадках спортивных бывать. Там, конечно, нормально, но эстетики особой нет.       Да, тут с ней сложно было не согласиться.       После разминки, на которую их в привычной немногословной манере поторопил Митч, где-то минут через двадцать начали представление судейской коллегии и объявили первый тур для взрослых. Широ, вздрогнув, машинально поймал Мэган за запястье, но вопросительно посмотрел на неё, точно спрашивал, пойдёт она или нет. Девушка, дёрнув плечами и выпрямляя спину, обернулась напоследок к Айверсону и лучезарно улыбнулась, молча прося какого-нибудь напутствия.       Тот окинул обоих взглядом и коротко кивнул:       — Удачи. Мэгги, не увлекайся. Широ, ты помнишь, что я говорил тебе.       — А что ты помнишь? — тихо спросила Уэллс, когда они вставали в обширную группу пар, готовившихся выйти на паркет. Рука у неё была сухая и расслабленная, чем-то даже кисть Обри напоминала.       Такаши уклончиво отвёл взгляд.       — Да так, ничего. Что-то вроде личного напутствия напоследок.       — О. Ясно, — она понимающе покивала, видя, что ей не вытащить информацию из такого партизана. Очередь перед ними зашевелилась, в динамиках зазвучали номера участников. Девушка наклонилась к уху Широ, благо они были одного роста (Мэг даже каблуки пришлось пониже искать) — А ты заметил, сколько тут взрослых? Я к тому, что наших ровесников маловато, нет?       — Да вроде нет. Я видел много молодёжи в раздевалке. Наверное, они где-то здесь или в других заходах.       — Ладно, не важно. Уверена, мы хорошо справимся, — она внезапно крепко стиснула ему руку. — Всё будет нормально, Широ. Мне тоже не по себе, но мы им покажем.       — Ты же говорила, что спокойная… — он недоумённо обернулся к ней, а девушка только хмыкнула.       — А я наврала. У меня тоже свой мандраж, только за минуту до выхода на паркет. Сейчас руки холодеть начнут, вот увидишь.       — Мэгги, знаешь? — Широ подавил облегчённо-ироничную улыбку и быстро потянул партнёршу за собой, услышав краем уха их номер. Она подхватила его темп, нетерпеливо заглядывая в лицо. Пока на них не брызнул свет софитов, юноша успел весело шепнуть: — Мы точно не провалимся.       Даже дышать стало как-то легче, когда они оказались на паркете, и он знакомо засвистел под туфлями. Мэгги, волосы которой словно вспыхнули, прогнулась в пояснице, кладя руку ему на плечо и крепко сжимая пальцы его кисти. Лёгкое покачивание с носка на каблук, привычное ощущение давления тела к телу, и вот они уже делают один шаг, второй, и волнение почти совсем уходит. Остаётся только приятное покалывание на кончиках пальцев и в коленях.       Вальс прошёл вполне себе хорошо, учитывая, что они вышли на него не без задних мыслей. Потом танго. Здесь Широ окончательно втянулся, перестав заставлять себя расслабленно улыбаться: отдышался после вальса и получил пару свежих комментариев от разговорчивой партнёрши, которая несильно вцепилась ему в плечи, грозясь применить лечебный массаж.       На венском играла такая красивая мелодия, что Такаши пришлось следить за окружением с удвоенным вниманием, ибо он от избытка чувств слишком закружил Мэг, и ей пришлось напомнить о себе ощутимым сжатием его плеча.       Они шли с вполне приличными результатами, хотя медленный вальс им оценили чуть ниже, чем даже венский, где Айверсон (как и судьи, само собой) заметил лёгкую смену характера и темпа где-то на середине.       «Что я говорил про держать скорость? Широ, ты опять разнёсся, и она потеряла контроль».       Зато они очень грациозно вывернулись с пути такой же стремительной пары, аж воздух засвистел в ушах.       Фокстрот оттанцевался с куда большим контролем, потому что Широ следил за балансом и плавностью движений, а ещё на него внезапно стал сильно давить вес Мэгги — первые признаки и усталости, потому что до этого ощущение единения не приносило дискомфорта. Колени работали, но ступни и мыски начали гореть, и лишь по мышечной памяти удавалось видимо легко и непринуждённо танцевать обратное перо и телемарк, не наталкиваясь на мыски партнёрши. Мэгги пару раз поймала его взгляд, пряча под улыбкой волнение и невысказанный вопрос, но Такаши упорно вёл её по схеме, не позволяя себе и секундной передышки.       «Дышать. Считать. Работать стопами и коленями. Плавно и грациозно, как по льду».       А потом начался квикстеп. Народу было по-прежнему достаточно, и Широгане, выходя на паркет, даже почувствовал неприятное головокружение, но оно прошло, оставляя только послевкусие секундной прострации.       — Широ? — Мэгги шептала одними губами, вскидывая ладонь ему на плечо, и он мигнул в ответ, на секунду крепко зажмуриваясь.       — В норме.       «Не время расслабляться, соберись. Просто танцуй то, что вы отработали».       Зал, полный быстро перемещающихся пар, внезапно стал каким-то тесным, и Широ, стиснув губы в суховатой улыбке, выдохнул, беря с места в линию бегущих прыжков и чувствуя, как его партнёрша упруго отрывается от паркета, чуть сильнее прижимаясь к нему.       «Слушай музыку. Слушай музыку и держи ритм!»       Два натуральных поворота, фиштейл, взгляд по линии движения и кросс свивл.       «Р-раз, два… Три!» — голубое платье Мэгги, переливаясь в прохладном свете, вздымалось волнами, как морской прибой, и их ноги чуть не скрещивались, свистя подошвами туфель по паркету. Айверсон делал зрелищные хореографии, но на этот раз Широ готов был признать, что он несколько завысил свои ожидания, поставив два свивла и сразу после — фигуру-украшение с такой сильной опорой на мыски, что у него снова заболели лодыжки.       Мэг держалась молодцом, не теряя темп и умудряясь при этом выглядеть расслабленно, а у него по лбу катился каплями пот.       Они пролетели мимо двух пар, сделав обратный поворот, и пушистая зелёная летучка хлестанула Такаши по щеке, оставляя лёгкий шлейф сладкого аромата. Мэгги, посмотревшая на него широко раскрытыми глазами, блеснула улыбкой, поджав на секунду губу, и он, снова перехватывая воздух, остановил их почти у самого угла, чуть наклоняя свою изящную партнёршу к зрителям. Им аплодировали, и девушка, бросив через плечо ослепительный взгляд на незнакомые лица, уплыла вместе с Широ в бегущую цепочку по диагонали площадки, которая должна была закончиться резкой остановкой, но за какие-то доли секунды, когда Широ уже потянул её ближе, помогая затормозить, перед ними мелькнули чёрная спина, потом розовая ткань платья, и в следующее мгновение паркет под ногами протяжно скрипнул, становясь ужасно скользким.       Кажется, кто-то ахнул, но Такаши только почувствовал спиной чужие спину и бок, запоздало понимая, что они угодили в перекрёстное столкновение, и Мэг пошатывается, теряя равновесие, потому что он сам теряет баланс. Мужчина во фраке, кажется, тоже сделал пару лишних шагов, путаясь в тяжёлом розовом подоле ухватившейся за него партнёрши, но Такаши тогда забыл обо всём вокруг, понимая, что они безвозвратно выпали из ритма, а Уэллс испуганно задыхается, скользя зашедшими в крест ногами.       «Стоять!»       Что бы ни случилось — танцуй. Золотое правило, которое держит в голове танцор, едва переступая границу первого в жизни паркета на кубке. И тело Широ среагировало так, как должно было, даже без указки: он отклонился, пытаясь поднять и прижать к себе Мэгги, а в голове уже строилась спонтанная схема. Делая быстрый шаг назад и перенося их вес на себя, он только понадеялся, что девушка распутается побыстрее. Снова чиркнул паркет, но Уэллс, мёртво стискивая его плечо и пальцы согнувшимися из рамки руками, сориентировалась молниеносно, попадая во второй счёт.       «На мыски, отставить правый. Прогрессивное шассе направо. Чёрт, мы идём не по запасной схеме, но уже поздно».       Айверсон пропесочит их — это точно, но сейчас надо танцевать до победного, даже если им уже сняли очки за кривое метание по паркету. Мэгги уже снова следовала за ним, а Такаши даже изумиться чуткости её реакции не успел.       «Улыбайся, Широ. Вы всё ещё в игре».       — Господи… — Митч Айверсон с болезненным видом потёр переносицу, не в силах смотреть, как его пара, налетев на другую, сделала два непонятных движения и ударилась в самодеятельность на два такта, пока Широ не умудрился снова вклиниться в хореографию. Это, конечно, не было полным фиаско, но куда смотрел номер 26?       «И мой куда смотрел, я тоже не пойму».

***

      — Это было ужасно, — Широ с горьким смехом качал головой, глядя на экран телевизора, где он и Мэгги кланялись и уходили с паркета. Мороженое было съедено на треть, и ему ужасно хотелось, как тогда, развидеть самого себя со стороны, потому что Айверсон напрямую спросил, где были его глаза, когда они так втопили.       Правда, тут его кинулась защищать Мэг, держа под локоть и смело заявляя, что этот косяк — случайность и там никого не было, когда они начали фигуру.       «Но мы оттанцевали! Падения не было, мы вернулись в ритм, результаты точно не будут меньше трети!»       — А мне понравилось. Что-то в этом есть. В смысле, между вами прямо момент единения был, — авторитетно заметил Кит со своего края дивана, от души потешаясь про себя при взгляде на старшего брата, которому в кои-то веки отказало самообладание сытого удава.       — Кит, ты надо мной издеваешься, — Широ явно не верил отсутствию в словах брата сарказма, иначе бы не смотрел так осуждающе. — Хватит ёрничать. Я не могу без боли вспоминать это фиаско.       — Да брось, вы заняли четвёртое место. Да и то только потому, что ты запорол немного эти ваши… как их, не помню, — Кит сделал неопределённый жест рукой, показывая зигзаги.       — Кросс свивл, — сухо отозвался Такаши, глядя на него уже не только осуждающе, но и исподлобья, что говорило о крайней степени скепсиса. Да, во второй раз в полуфинале им не удалось чисто сделать тройной свивл, ибо юбка Мэг случайно оказалась у него под мыском, и они заметно смазали концовку. — Спасибо. Это был не единственный наш косяк.       «Но я всё ещё не верю в предубеждения Райнер, будто беды были только от того, что я случайно увидел Мэг в платье до первого нашего соревнования».       — Зато есть, что вспомнить, после окончания карьеры, — Кит осторожно водрузил тарелку с пломбиром себе на колени и потянулся переделать растрепавшийся низкий хвост. — Нельзя же всё время только блистать да хватать кубки.       Широ смерил его очередным красноречивым взглядом, но младший Широгане сделал вид, что это его абсолютно не трогает, а вдобавок он говорит истинную правду жизни, и вновь принялся за подтаявший пломбир.       Под конец беззаботно заметив:       — Может, ещё что посмотрим?       Такаши тяжело вздохнул, и в этом звуке отразилась вся скорбь измученного непосильными духовными переживаниями человека.       — Ты не дашь мне покоя, Кит-Акира.       — Что ты. Никогда, пока не разъедемся, — кажется, слова должны были прозвучать как завуалированное признание в чистой братской любви, однако нечто подсказало Такаши, что любовь Кита сдобрена хорошей порцией издёвки, которая была очень в его духе, когда младший Широгане не напускал на себя серьёзную мину.       И он уже предчувствовал бремя этой дурной черты любимого родственника, когда на его счастье зазвонил телефон.       — Алло?       Голос в трубке, когда Широ поспешно ухватился за шанс сбежать от домашнего киномана, приятно удивил его, если не навёл на подозрения о тайном вселенском сговоре.       — Такаши, что у тебя с голосом? Привет!       Мэгги.       — Мэг! — Широ испустил вздох то ли радости, то ли облегчения, оглядываясь на Кита и знаками показывая, что он занят, и надолго. Тот сдул с глаз чёлку, махнул рукой, словно давал брату высочайшее позволение трепаться, сколько влезет, и отвернулся к телевизору, выключая наконец злосчастную запись. — Ты даже не представляешь, как я рад тебя слышать!