***
Кит, кажется, слегка обиделся. Или не слегка, но его сложно было упрекнуть в показательном недовольстве, ибо он сосредоточенно смотрел фильм, и односложное, сопровождаемое кивком «Гм» легко списывалось на прикованное к экрану внимание. И лишь потому, что Широ прекрасно разбирался в признаках «симуляции» младшего брата, ему не составило труда распознать обиду. Проблема заключалась лишь в том, что, сам он, безмерно измотанный, он при этом открытии испытал единственное чувство: очередное пресловутое раздражение. «Завтра со всем разберёмся, сегодня у меня нет ни сил, ни желания что-либо кому-либо объяснять...» И пока Широ снова прокручивал в голове врезавшиеся в память сцены треклятой тренировки, его руки машинально выдавливали из бутылки шампунь, чтобы после этого нанести тот на лицо, и только по резкому запаху ментола он понял, что намыливает абсолютно не ту тела. А перед закрывшимися за секунду до этого глазами снова встал отчётливый изгиб тонкой шеи с крохотными рыжими колечками густых волос. Широ, запрокидывая голову навстречу мощной струе воды, глухо простонал, с преувеличенным усилием растирая веки, переносицу и лоб. Уши и скулы занялись неприятным жаром, но прогнать навязчивое воспоминание до конца ему не удалось даже после того, как перед ним снова возникло пространство душевой кабинки с матовой раздвижной дверью. «И что мне делать с этими чувствами?» Огромные, насыщенно-коньячные глаза Кэти снова мучительно явно померещились ему на фоне мутного стекла.***
До конкурса оставались месяц и пара дней, и Широ знал, что это время пролетит так же быстро, как оно имеет особенность лететь в напряжённые периоды жизни. В залах было душновато из-за хорошо работавшего отопления, и их приходилось усиленно охлаждать кондиционерами, так как при открытых окнах существовал риск непредвиденных простуд. Только в перерывы помещения запирали на проветривание, и после в них ещё добрых минут двадцать зуб не попадал на зуб, ибо зима в Нью-Йорке ощущалась вовсе не на какие-нибудь -27 градусов по Фаренгейту. Кэти, как всегда по четвергам, была у него последняя, а в соседнем зале раздавались едва слышные отзвуки аргентинского танго — такими же поздними «пташками» были Надия с Райаном, готовившиеся к любительскому кубку. Единственная причина, почему Широ краем уха улавливал присутствие другой пары за стеной, заключалась в том, что их собственная музыка была практически заглушена. А Кэти между тем, в короткой чёрной юбке и такого же цвета футболке с приспущенными плечами и красивым овальным вырезом, с едва слышным стуком каблуков о паркет заступила на несколько шагов назад, сжимая пальцами его руку. — И-и-и стоп. Она, наконец легко провернувшись по движению руки, прижалась спиной к его плечу, оставив мысок для опоры. — Ну? — вопросительный взгляд в обрамлении густых, со следами туши, ресниц выглядел очень довольным: похоже, Пидж и без его подтверждений чувствовала, что на этот раз к ней было не придраться даже по мелочи. Не то чтобы он вообще стремился этим заниматься. — Отлично. — Хах, немногословно, зато от души, — Пидж усмехнулась, выпуская его руку. Такаши, улыбнувшись в ответ, пошёл в сторону компьютера, намереваясь переключить паузу, и она добавила уже ему вдогонку, наверняка сложив руки на груди в любимом жесте. — Ну правда, Широ, скажи хоть пару слов. У меня такое чувство, что ты просто устал и готов согласиться даже на меньшее. Он бросил на девушку короткий взгляд через плечо, убеждаясь, что не ошибся ни на йоту. — В этот раз мне действительно нечего тебе сказать. Технически ты очень хорошо справляешься с хореографией. — Может, мы всё-таки заменим тот переход в середине? Мне кажется, я как-то неуверенно на нём себя чувствую. Да, он тоже заметил, причём это повторялось не первый раз, хотя стало меньше бросаться в глаза. В чём крылась причина, Широ не знал: в их хореографии имелись места и посложнее, — но факт оставался фактом, и с ним оставалось только мягко бороться. Поэтому он не торопился уступать. — Недостаточно неуверенно, чтобы это стало большой проблемой. Но мы ещё отдельно отработаем его в следующий раз. Упростить можно всегда, верно? А то что ты мне говорила про то, что готова принять вызов? — Я же тогда понятия не имела, что ты воспримешь это так буквально, — буркнула Пидж, сжимая губы в наигранном недовольстве. Его улыбка стала ещё шире, и Широ лишь развёл руками, добродушно-игриво заканчивая: — Извини, ты знала, что профессиональные шутки со мной могут быть чреваты последствиями. — Да уж точно, — протянула Кэти, запрокинув назад руку и с явным удовольствием растягивая напряжённые мышцы. — Язык мой — мой враг. Естественно, ворчала она исключительно для проформы и не отказалась бы от выставленной планки — даже если откровенно выдохлась после пробной прогонки части программы. Широ не горел желанием проводить её в прошлый раз, но Кэти просила, и он сдался, решив, что небольшое отклонение от графика не сделает погоды. В конце концов, даже если они отшлифуют все шероховатости, на конкурсе всё равно что-нибудь как-нибудь да может вылезти. А вот психологический настрой был крайне важен. Им предстояло выступать сразу в десяти танцах. Это само по себе было довольно серьёзным испытанием, а учитывая сложность программы, которую он частично собрал из его с Мэган выступлений, Такаши имел основания полагать, что Пидж прочувствует весь масштаб его замысла лишь ближе к полной репетиции. К тому моменту, впрочем, её физическая и моральная подготовка уже дали бы свои плоды, однако она вознамерилась оценивать силы слишком рано, из-за чего порядком оторопела, спросив у него только: «Широ, ты точно уверен, что нам стоит это танцевать?» И Широ оставалось лишь кивать с воодушевляющим выражением лица. «Я уверен, что тебе это более чем по силам». В целом, он считал себя правым: Кэти справлялась. Пусть и не без мелких огрехов и перепадов в качестве, которые он списывал сразу на ряд внешних факторов. — Давай попробуем ещё раз под музыку. Приглуши, пожалуйста, свет. — М, наступает время особой атмосферы? — Кэти бросила на него игривый взгляд, плавными вращениями разминая запястья, прежде чем пойти искать выключатель. — Мне определённо нравится такое разнообразие. — В таком случае давай ещё десять минут направим общий энтузиазм на благо искусства. Широ с улыбкой покачал головой в ответ на её очередную шутку, но, говоря откровенно, и сам не отказался бы немного развлечься. Работать над характером исполнения, конечно, нужно осознанно, однако в то же время процесс наиболее эффективен, когда обе стороны готовы тонко воспринимать друг друга. У Кэти сегодня было как нельзя подходящее состояние: она выглядела очень отдохнувшей по сравнению с прошлой неделей, и её движения говорили сами за себя. Освещения от половины потолочных ламп вполне хватало, чтобы видеть друг друга, и тем не менее оно создавало камерную атмосферу. Ту самую, выманивавшую чувственность, любившую прятаться при свете. Миниатюрная ладонь Кэти легла в его руку, и Широ привычно-спокойным движением сжал её пальцы, мягко притягивая к себе. Когда-то, первое время танцуя с Мэган, он испытывал очень похожее трепетное чувство, вгонявшее его в невольную краску и заставлявшее мозг лихорадочно перебирать порядок движений. Как результат, вместо того, чтобы прислушиваться к партнёрше, он словно старался продемонстрировать все свои лидерские и танцорские навыки в один присест, исторгая у Айверсона возмущённый поток комментариев. Правда, это быстро сгладилось, в качестве воспоминания оставив по себе мимолётное внутреннее колебание, пускай периодически его немного и заклинивало от пронзительного изумрудного взгляда. Когда подобное появилось в его танцах с Кэти? Наверное, в момент оформившегося желания предложить ей партнёрство в смысле, отличавшем простой выход на конкурсы преподавателя и ученика. И он не видел в этом ничего криминального: близость объективно привлекательной девушки в некоторых ситуациях порождает, как бы её назвать, «инстинктивную» симпатию, которая в более нежном возрасте выглядит пугающим внутренним демоном. Кроме того, Широ нравилось ловить себя на ней, когда они отходили от сосредоточенной тренировки в плоскость более тонких материй. Хорошо танцевать составляет только полдела, другая его часть — умение чувствовать друг друга и ловить общее настроение, на котором ваш танец обретает чёткий характер. Это может быть робкая симпатия, сбивающая с ног страсть, чопорная холодность, а часто — просто хорошо сыгранное взаимодействие с выверенными пропорциями эмоций. Последнее встречалось ему чаще и было нормой, но сам Широ предпочитал по возможности более свободную экспрессию как в учениках, так и в себе. И Кэти давала ему возможность реализовывать задуманное: ему не хватило бы пальцев обеих рук, чтобы пересчитать случаи, когда она переставала просто изображать, а именно вживалась в музыку, и их танец превращался в захватывающее представление двоих для двоих. Словом, Широ был давно очарован ею, но об этом оставалась в курсе исключительно его зона бессознательного, приходившая в хаос, когда Пидж, как сейчас, бросала на него азартно-смелый взгляд снизу вверх, приподняв уголки губ и медленно скользя ладонями по ткани его футболки. Полуобняв, прежде чем покружить и поймать под руки, он слегка наклонил её, прижимая хрупкой спиной к груди, чтобы она не потеряла равновесие, подгибая ногу высоко к груди. Плавно давая небольшой импульс, практически отпустил, слегка смещаясь в сторону — чтобы дать ей пространство выпрямиться и, прогнувшись, обхватить левой рукой его шею. А потом, уже вращая их обоих вокруг невидимой оси, подхватил её распрямившуюся ногу выше застёжки туфли, чтобы та «опоясывала» его талию. Несмотря на цепкость, с какой Кэти держалась за его плечо, она не напрягалась — в противном случае он не смог бы двигаться так же раскованно. И это тоже было постепенно проявившимся следствием упорных тренировок: каких-нибудь три-четыре месяца назад Широ едва ли подумал бы включать в программу нечто подобное. А сейчас Кэти не испугалась бы, подхвати он её на руки в самом неожиданном моменте танца. Даже физически она сейчас казалась легче (хотя куда было легче при её миниатюрности?) и, практически ложась ему на руку, свободно взлетала с неё, не шатаясь и не ища дополнительную опору. Музыка, мягко пульсируя в покачивающемся ритме, лилась по полутёмному залу, а они рисовали невидимый узор на паркете, оказываясь то на расстоянии вытянутых рук, то так близко, что несколько раз подбородок Широ касался её слабо вьющихся волос или их взгляды пересекались по прямой. И он при лучшем освещении мог бы рассмотреть крохотные крупицы туши в уголках век и еле заметные морщинки от частого недосыпа. Её руки оставляли на коже невидимые следы — Широ то и дело ловил себя на мысли, что следит, как они быстро остывают, переходя один в другой. Как плотная рыжая коса нет-нет да упадёт с плеча на спину и на другое плечо. Как из-под недлинной чёлки вспыхивает сосредоточенно-увлечённый взгляд, и тонкая рука, бесшумно разрезав плоскость воздуха, ложится в его руку, ответно сжимая пальцы, или просто скользит кожа к коже, а что-то внутри чутко отзывается, заставляя лишний раз перехватить воздух. И Широ, увлёкшись, с восхищением наблюдал за Кэти, изящно взмахнувшей кистями вытянутых рук, сделавшей два коротких шага ему навстречу и подавшейся так близко, что её дыхание коснулось его губ. Пол под ногами неожиданно стал неустойчивым и скользким, сознание помутилось, и он, прикрывая отяжелевшие веки, под действием непонятной силы притяжения всего лишь наклонился ниже на несколько дюймов, чтобы в следующую секунду осознать две вещи. Его лицо по-прежнему обнимали взмокшие, мягкие ладони, а сам он только что мимолётно, но абсолютно точно поцеловал её. Руки вздрогнули, концы пальцев закололо, и Широ, задохнувшись, резко раскрыл глаза, встречаясь с ошарашенным взглядом Кэти. Её губы по-прежнему были разомкнуты, и он вновь уставился на них, чувствуя, как весь изнутри покрывается морозной коркой. А Пидж не шелохнулась, оторопело взмахнув ресницами, и лишь после этого заторможенно сглотнула, скользя подушечками пальцев по его скулам. Широ словно оцарапало. Внутри словно образовалась невидимая пробка, мешавшая воздуху наполнить лёгкие, и Такаши запоздало понял, что краснеет. Кэти тоже порозовела, машинально облизнув губы. Растерянность на её лице постепенно переходила в замешательство: она, как и он сам, пребывавший в прострации, определённо не знала, что сказать. Музыка перестала нести хоть какой-либо смысл: они стояли в углу зала, у чёрного окна, и Широ, сглатывая комок в горле, сиплым шёпотом выдавил, запинаясь на первом же слове: — И-извини. Даже не знаю, к-как это получилось. Он поцеловал Кэти. Поцеловал. Он на полном серьёзе поцеловал Кэти и не находил никаких оправданий своему поступку! Ибо в своём умении держать равновесие Широ не сомневался, ни когда подался ей навстречу, ни даже сейчас, когда это самое равновесие учинило сущую подлость! Его медленно накрывало стыдом, а пульс подскочил вместе с обычно не капризничавшим давлением. Широ — которому всё-таки следовало начать переживать о своём вестибулярном аппарате — едва смог удержаться от желания опереться рукой в оконную раму. Кто-нибудь, остановите землю: она качается у него под ногами, как водяной матрас, который они с Китом уже сто лет не вынимали из чехла в кладовой. — Кхм, да ничего… — Кэти поджала губы, то ли неловко усмехаясь, то ли стараясь стереть с них след поцелуя, который сам Такаши продолжал чувствовать до пугающего явно. Её взгляд устремился сквозь стекло, и краснота на щеках вполне объясняла причину хрипотцы в голосе. — С кем не бывает. Не первый поцелуй же ты у меня… украл. Кхм… Да что ж такое. Игравшая на фоне Bella Luna просто идеально вписывалась в ситуацию: плавная и романтичная, добавляла моменту томности. Широ краем уха улавливал её течение, но в его голове даже не всплыла мысль, что им с Кэти стоило бы, например, закончить хореографию, от которой осталось всего ничего. Кажется, и Пидж, теребившую косу, сейчас больше занимал длинный белый подоконник. «Успокойся, Такаши. Нужно разрядить обстановку, пока она не стала ещё более неловкой. Чёрт меня вообще побери, я что, сошёл с ума?» Неважно, был он религиозен или нет, но чёрт пришёлся очень к месту, и Широ, отчаянно желая дать себе по лицу, обессиленно, с нажимом провёл по нему ладонью, стирая выступивший от физического напряжения и морального потрясения пот. — Ты, — ему пришлось сглотнуть, ибо горло снова резко пересохло, но дальше слова изволили кое-как сползли с языка, — готова продолжить, или на сегодня закончим? — Да я-то, в принципе, да… — только в отличие от уверенных слов, голос у неё стал площе и выше, пропитанный натянуто-нервным весельем. — А вот ты, если честно, выглядишь как-то не очень. — Н-нет. Я абсолютно в порядке. Ни разу, но Широ не шестнадцатилетний мальчик, и он просто обязан сохранить лицо, тем более что сердцебиение немного пришло в норму, а вспотевшую правую руку он быстрым движением отёр о брюки мгновение назад. — Давай-ка всё-таки сегодня отдохнём? Мне кажется, мы оба немного... переутомились, — Кэти перехватила краткую паузу, за которую Широ успел лишний раз вдохнуть, «наслаждаясь» ощущением пламенеющих скул и лица. — Уж если ты начал терять равновесие, нам точно стоит остановиться. Не то ещё передавим друг друга, хах. Да если бы равновесие, не считая, пожалуй, душевного.... — Это определённо аргумент, — он неловко потёр затылок, ероша влажные волосы. В горле встал очередной комок, а тембр так и норовил скакнуть до не свойственных ему высот, выдавая накрывавшее по самую макушку замешательство. В голове Широ по-прежнему не складывались причинно-следственные связи. — И… Кэти, прости меня, пожалуйста! Мне очень неловко. — Пф, да не зацикливайся ты так. Я же сказала: всё окей, — она отмахнулась с пренебрежительным жестом, и в её голосе он разобрал звон прозрачного раздражения. От которого всё внутри сжалось и стянулось сильнее прежнего: пусть Кэти и вела себя непринуждённо, как можно остаться равнодушной, когда тебя ни с того ни с сего целуют? А она между тем весело фыркнула, даже умудрившись пошутить: — Подумаешь, поцеловались! Только давай не будем вставлять это неожиданное дополнение в программу. Как бы ему хотелось ей поверить... Широ, которого немного отпустило, по-прежнему терялся в попытках выстроить линию поведения хотя бы до конца несчастного занятия, а потому воспользовался шансом и рассмеялся, дабы сбить с атмосферы градус неловкости. Однако привычно обнять её на прощание решимости ему не хватило. Принудила его к этому Кэти, бросив вопросительно взгляд, когда он попрощался с ней и хотел было отступить, отвернувшись. — Эм, Широ? Вид её рук, едва заметно намекавших на объятие, и тон, отдававший недоверчивым, даже укоризненным, удивлением — всё это вместе ввергло его в очередной ступор, заставив вспыхнуть практически не остывшее лицо. Он, мало понимая, что и как делает, торопливо обнял её, стараясь максимально не касаться, ибо даже лёгкий женский запах вызывал внутреннюю дрожь. Либо Пидж почувствовала, что он переступает через себя, либо старалась единственно сгладить ситуацию привычными действиями, однако и сама напрягалась. Во всяком случае, так показалось Широ, а потом он вновь и вновь перебирал в голове ощущения и воспоминания, и они в конце концов начали ощущаться надуманными, смешавшись с его собственными домыслами. Именно по этой причине утром, не выспавшийся, вовремя вспомнивший о необходимости нормально поговорить с Китом, Такаши забыл побриться и обнаружил первую щетину только на работе, когда Лэнс с заинтригованной улыбкой объявил, что выглядит он ну очень стильно. — Знаешь, я на твоём месте для разнообразия походил бы и так. Серьёзно, зачётно смотрится! Аннита, ты согласна? Анна была полностью согласна, только вот ей хватило прозорливости спросить, а с какой стати столько времени начисто брившийся Широ вдруг взял и забыл про утренний ритуал. И Такаши отчего-то показалось, будто Миллер что-то знает, однако в этой мысли мог быть виновен только включившийся параноидальный отдел мозга. Ибо теперь, приняв особенности своих чувств к Кэти, он больше не мог не вспоминать, что окружающие прежде нет-нет да хотели спросить: «А вы правда не встречаетесь?» «В голове не укладывается... Безумие, просто безумие: как я мог так долго ничего в себе не замечать?» Однако (хотя какой теперь здесь нашёлся бы практический толк?) это точно была не любовь с первого взгляда. А вот определяться насчёт второго или пятого Широ, глядя на новое сообщение от Кэти в их чате, боялся. И, похоже, не менее боялся ей даже отвечать, ибо привычные смайлики внезапно превратились в сплошные маленькие двусмысленности.