Мальчик с улицы

Следующий месяц боярин Таланов был настолько занят делами своими, что на базаре появился только единожды. В этот раз Роман Андреевич всё ж дал пареньку-попрошайке немного денег на еду. Всё остальное время Роман Таланов посвятил подготовке к сыновней свадьбе да покупке лошадей для своей конюшни, а так же побывал на охоте царской с соколами, куда его пригласили. По обыкновению-то царь охотился со своими ближними боярами, однако в сей раз вот и его, Романа Андреевича, позвали. Отказыватся боярин Таланов не стал, ибо сие могло сулить и какое-то продвижение по службе. Посему, в сей пятничный день Таланов и не побывал на базаре, хотя и хотел. Подумывал он об том, чтоб сапоги мальчонке тому, что побирался, купить, а то ведь те, что на нём, совсем уж драные были. А скоро зима, холода... Уже в декабре, когда в этот год первый снег выпал, Роман Андреевич решил направится на базар за тканями сам, а не челядь посылать. Наверняка, купцы уж из Персии* возвратились и новый товар привезли. Пока Таланов ходил да выбирал ткани иностранные, всё поглядывая - не ходит ли рядом где-то тот попрошайка рыжеволосый. Всё ж выбрал он два куска тканей - бархат цвета лазоревого на кафтан да атлас красный для рубахи, хотя подобные у него были куплены и ранее. Правда, купил ещё и парчи цвета, что трава весенняя, яркого зелёного. Давно такую хотел. Когда уж боярин Таланов рассчитался с купцом за покупку, решил он спросить его о том бродячем рыжем мальчике: -Слушай, купец-молодец, а где сегодня все попрошайки базарные? Чего-то ни одного не видать. -Так, одного, кажись, побили, а он и помер. А двое других, наверное, испужались да более здеся и носа не кажут. -ответствовал купец, ещё молодой, кудрявый да веснушчатый, заворачивая отрезы в обыкновеную холщовую тряпицу. -А куда они могли пойти? Аль, быть может, знаешь, где они живут? -Не знаю я того, боярин! Мне сие без надобности. -торговец пожал плечами. Ничего не отвечая, боярин Таланов направился домой с покупками. Думалось ему, что не поспеют к Рождеству пошить новый кафтан. На утро следующего дня Роман Андреевич всё ж решил сходить к девице-пошивщице да спросить, успеет ли она пошить кафтан парчовый до рождественских праздников. Как только с дому выехал боярин, началась сильная метель. И хоть вовсе недалеко он отьехал, возращаться зело не захотелось. Нахмурился было Таланов да лишь только поднял воротник шубы своей собольей да натянул шапку полностью на уши. В избу пошивщицы он вошёл не стряхнув снег ни с шубы, ни с шапки, ни с сапог своих цвета тёмно-яхонтового*. Роман Андреевич развернул ткань, показывая девице, да спросил, справится ли она до Рождества. Пошивщица потрогала парчу дорогую персидскую, подумала, похлопала своими рыжеватыми ресницами да глупо заулыбалась, словно бы не про работу её спросили, а замуж позвали. -Отчего ж не постаратся для такого человека! -сказала девица да ещё раз улыбнулась, теперь уже смущённо. -Оставляйте! Постараюсь поспеть к двадцать четвёртому.* -Вот и хорошо! Когда мне заехать, чтоб примереть? -спросил Роман, оглядывая деваху, настойчиво теребящюю русо-рыжую косу, не спрятанную под головной убор аль платок, ибо ещё не мужняя*. -Через седмицу заедь, боярин! Таланов согласился да уж собирался было уезжать, когда пошивщица предложила сбитня* али взвару* испить. Роман Андреевич долго не раздумывал и тот час же отказался. На обратном пути боярин размышлял о поведение рыжей швеи, об кафтане парчовом, холоде да погоде отвратительной. Обо всём, короче. Даже о рыжем попрошайке не применул вспомнить. Снег набился за шиворот, отчего доехать ещё быстрее стало необходимостью. Посему Таланов подгонял своего коня, похлёстывая по бокам, чего по обыкновению не делал. Боярин Таланов уже свернул за город на дорогу к своей вотчине, как прямо под копыта его лошади чуть не попал какой-то мальчонка, что выбежал со стороны кабака, коий располагался прямо у дороги. -Ты чего кидаешься под копыта, дурак! -заорал Таланов, пытаясь остановить коня, который с испуга перестал слушаться, встал на дыбы да дико ржал. Роман Андреевич всё ж смог усмирить своего скакуна при помощи нагайки да подошёл к мальчишке, что валялся в луже. -Эй, ты жив? -спросил Таланов, разворачивая паренька лицом к себе. -Кажется, да. -ответствовал юноша, вытер кровь, что бежала тонкою струйкою из носа расшибленного да капала прямо в лужу. -Ты сдурел? -злобно спросил боярин. -Я не увидал тебя. -тихо всхлипнул парнишка. -От когой-то ты так драпал, что аж под копыта конские бросился? -Да так... -отмахнулся было мальчишка. -Я узнал тебя. Ты попрошайка с базара?! -Роман поднял парнишку на ноги. -Ну я! А ты тот жадина, что мне денег не дал да собирался поколотить?! -сьязвил попрошайка. -Так а ты меня и не просил. Да и колотить я тебя не собирался... -Всё! Я жив. Дай уже пойду..! А?! -юноша отряхнул свой промокший рваный тулуп. -Ты ж замёрзнешь да захвораешь! -Не захвораю! -махнул рукою мальчишка. -Мне не привыкать. -Поедем со мною! Отогреешься хоть! Одёжу посушишь да сапоги залатаешь. Ну и поешь, а то ведь, наверное, совсем голодный. А потом уж и гуляй на все четыре стороны. Парнишка молча подумал, да недолго. С одной стороны, он был весь мокрый да холодный, а с другой, он совсем не знал боярина. Да и с чего б знатный муж государев* так запросто домой незнакомого попрошайку позвал?! Да только чуство голода да холода пересилили страх. Дошли до боярской вотчины они пешим шагом. Таланов не поехал на коне, ибо мальчишка за ним в том рванье, что на нём было, не поспел бы, а сажать мокрого незнакомца на любимого скакуна боярин не решился. -Как тебя звать-то хоть? -спросил Роман Андреевич. -Серафим. -тихо ответил парнишка, ёжась от холода да одёжы сырой. -Снимай всё мокрое! Я тебе другую рубаху да штаны дам. Да иди в трапезную! -А с тулупом-то чего делать? -Оставь тут. Я отдам челяди, чтоб залатали. А ежели найду на тебя какую шубу подходящую, так твой тулуп выкину. -ответил боярин Таланов. Роман Андреевич приказал стремянному* своему принести рубаху да штаны, да ещё мягкие тканевые домашние сапоги. Всё принесённое Юркою-стремянным было одёжею самого Таланова, коя теперь уж на него и не влезала. При том все вещи были хорошие, сшитые на совесть. Серафим переоделся. Правда рубаха, всё ж, ему была великовата, да и штаны немного висели, ведь Таланов даже в его возрасте, когда и носил сию одежду, был толще и выше. Но то, всё ж, лутьше, чем мокрое грязное тряпьё, что было на нём. Парнишка поискал было взглядом хозяина терема, да не нашёл. Посему прошёл в глубь помещения. Сие оказалось трапезною, где обедал сам боярин, принимал гостей дорогих да устраивал пиры пышные зимою, когда на улицу вынести столы да лавки не было возможности, да и шатры раскидывать тоже холодно да зело долго. "Ого!" -подумал Серафим, разглядывая потолки да стены, разукрашенные разными зверьми, птицами райскими да цветами диковинными. А в самой серёдке потолка изображено солнце, на стене висели сабли да щиты, кои украшали терема всех бояр да воевод. Там же стоял стол, на коем окромя кувшина с изогнутым горлышком да ручкою резною ничего не было. Не обеденное сейчас время. Юноша хотел было дальше пройти да оглядется, да тут возвратился боярин Таланов. -Будем скоро трапезничать! Ты есть, наверное, зело хочешь? -спросил Роман Андреевич да оглядел Серафима с головы до ног. -Хочу, конечно! Парень и впрямь жутко проголодался, ибо со вчерашнего дня вовсе ничего не ел. Да и вчера только небольшой кусок рыбы речной да квасу кружку. Некоторое время они сидели молча, просто взирая друг на друга. Затем принесли яства, подали напитки. Мальчонка жадно накинулся на мясо варёное с приправами восточными. Прожевав кусок да запив сбитнем с корицею, он заел пирогом с грибами. Таланов отчего-то глядел на него не отрываясь. Рыжие волосы паренька стали подсыхать да чуть кудрявится, тонкие пальцы сжимали кусок хлеба да ковш с напитком медовым. И всё ж, Роману Андреевичу стало стыдно. Не для того сюда он его приволок, чтоб ко греху содомскому склонить, а просто пожалел да накормил. Как пройдут холода лютые да ветры сильные, так и пущай гуляет дальше... "Я только из жалости!" -чуть было не повторил Роман Таланов свои думы вслух. -Наелся? -спросил боярин, когда и сам уже тоже закончил трапезу. -Да! Благодарю тебя, боярин! Не знаю даже твоего имени... -Романом звать меня. -А по отцу как величать? -мальчишка почесал голову. -Андреевич. Тебе б в баню сходить да попарится. -Ага. Надобно бы! -согласился Серафим да зевнул. -Али спать хочешь? -Не! Не хочу! -Ну тогда сейчас баньку-то натопим, глядишь, от своих вшей-то и отмоешься, отчистишься. -по доброму молвил Роман Андреевич. -У меня нету вшей! -возмутился юноша да тряхнул головою, словно показывая, что не обманывает. -Ладно! Верю! Роман Андреевич распорядился затопить баню да приготовить для гостя горницу. И хоть челядь попытались было отговорить хозяина оставлять чужого парнишку у себя, Таланов их и вовсе слушать не стал. Паренёк огляделся ещё раз. Изображённый на потолке всадник на белом коне и в красном одеянии чего-то напоминал ему из детства. Он смутно помнил таковое изображение. Будто он видел его и не раз. Видел! Вот только где? Серафим не смог того припомнить. Когда Таланов возратился, юноша тут же спросил его: -Роман Андреевич, а вот то изображение всадника в красном только у тебя имеется? -он указал на низкий потолок. -Так ведь, Серафим, таковое изображение часто весьма встречается в теремах боярских. Всадник сей - древнерусский бог солнца Хорс*! -Да, я знаю, что он, только вот... -Серафим не договорил, сел да умолк. -Ты чегой-то пригорюнулся, печальным сразу ж сделался? -Всё хорошо, благодарю! -вздохнул мальчик да уставился вновь в потолок, пытаясь вспомнить. Через некоторое время баня была уж натоплена. Роман Андреевич сам парится не пошёл, ибо только вчера был в бане, а отправил Серафима с Юркою, своим стремянным. И хоть парень и отнекивался, говоря что и сам справится, боярин Таланов счёл нужным отправить с ним Юрия. Уже чистый да намытый юноша присел рядышком с задумчивым боярином. -Ну как тебе? Банька-то по душе пришлась? Али тяжело с неприаычки-то? -спросил Таланов, разглядывая мокрые вьющиеся рыжие пряди Серафима, да тут же прогнал все думы непристойные, кои посетили его. -Хорошо! Благодарю тебя, Роман Андреевич! Давно я не мылся, а уж тем более не парился в бане русской. -ответствовал парнишка, искоса поглядывая на Таланова. -Ну и хорошо! Ещё есть будешь? Там еда... -Нет! -перебил Серафим. -Пока на улице холодно зело да метели сильные, поживёшь у меня, а там видно будет. -не то спросил, не то утвердительно молвил Роман Андреевич. -Ага... -неуверенно прошептал юноша. -Горницу тебе приготовят! -Таланов вновь посмотрел на мальчонку да отвернулся. -Отчего ж ты, Серафимушка, не побоялся идти ко мне? -А чего мне боятся-то... Я ж бродяга да попрошайка... Ежели ты меня убьёшь, так хоть от мучений, что выпали на мою долю, избавишь! -у юноши покатились слёзы прозрачные из очей синих. -Не бойся! Не буду я тебя убивать! Мучить не стану! Просто перезимуешь... -Благодарю, боярин! А то меня хотели убить... да не смогли. -Серафим вновь всхлипнул. -Кто? -Я же не всегда жил на улице. Когда-то у меня был дом, я его не помню вовсе. Да всё ж, он был... дом-то. Но потом какие-то люди, коих я даже не знаю, избили меня да выбросили в яму, куда кидали кости животных опосля того, как зарежут да разделают, мёртвых кошек да собак. Там, в сей яме, меня и нашла Марья Даниловна, что пасла своих коз неподалёку. Она была уже старенькая, ни мужа, ни детей у неё не было, посему меня и приютила, поселила в избе своей жить. Вылечила. Так я и жил у неё до пожара. Дом выгорел полностью тогда. Я-то успел спастись, а Марья Даниловна - нет. Когда я выбрался из избы горящей, то чуть не задохнулся да и ожоги-то у меня имеются. Вона на руке. -парнишка показал ожог, отвернув рукав. -Так я и сделался попрошайкою, спал тоже, где придётся. -А ты не помнишь мать да отца своего? И совсем не знаешь, где дом твой находится, в граде каком Аль селе? -спросил Роман Андреевич. -Нет, не помню. -юноша печально взглянул на боярина Таланова да опустил голову. -А тех, кто тебя хотел убить, кто избивал тоже не помнишь? Кто таковые? -Не знаю. Не помню. Посидев ещё некоторое время да помолчав, Роман Андреевич отослал Серафима спать. Повелел Юрке, стремянному своему, показать гостю горницу, где отныне парнишка проживать будет да принести ему ещё некоторые вещи, кои боярин Таланов решил отдать Серафиму на первое время. Юноша пожелал боярину добрых сновидений да направился спать, ибо зело устал и уже валился с ног, было тяжко даже разговаривать. Впервые за последнее время Серафим спал хорошо. В постели. В тепле. Посему, только мальчишка прислонил свою щёку к подушке, как сразу ж в сон провалился. Боярин Таланов помолился перед сном и уж хотел было и отдыхать , да вдруг в голову ему пришло проведать юного гостя. Роман Андреевич вошёл без стука. В горнице было темно. От свечи, кою с собою взял боярин, света много не было, и посему он подошёл ближе к спящему. Серафим мирно спал, рыжие пряди разметались по подушке, уста чуть приокрыты. Таланов почувствовал, как желание обладать этим рыжим парнишкою накрыла его с новою силою. И ежели в трапезной он больше думал об том, какие вещи дать Серафиму, чего спросить, а об чём расспрашивать не надобно пока что, то сейчас, глядя на спящего мальчишку, ничего не мешало мыслям непристойным, думам срамным, кои боярин не мог сейчас побороть. Нет! Не может он так поступить! Не должен! Не для того он дал кров да тепло парнишке. Он пожалел Серафима, не более того. "Как только зима закончится, пущай идёт на все четыре стороны!" -подумал Роман Андреевич. От мыслей его отвлёк проснувшийся Серафим. -Боярин? -тихо спросил юноша да непонимающе воззрился на Романа Андреевича. -Я... Я пришёл было проведать да посмотреть, как ты здесь устроился. А ты уж спишь?! Пойду я тогда... -растерялся даже Таланов, не зная чего и ответить. -Пришёл, чтоб плату за кров да краюху хлеба получить! -закричал Серафим да принялся стаскивать с себя рубаху, а затем и штаны, в коих спал. -Ну хорошо! Бери! -Ты сдурел? Чего с тобою? -боярин пытался было отвернуться от обнажённого теперь юноши. -Шалый какой-то. -Вы ведь все... -недоговорил парнишка. Роман Андреевич накинул одеяло на Серафима да хотел уже идти прочь. -Прости! -понурился Серафим, прикрывшись одеялом. -Я думал... Прости! -Всё хорошо! Я понимаю... -боярин обнял юношу, стараясь не смотреть на его наготу, хоть и чуть прикрытую одеялом. Серафим прижался к Таланову будто к отцу родному. -Спи давай! Я не обижу тебя. -Благодарю тебя, боярин. -тихо молвил паренёк. Роман Андреевич поцеловал мальчишку в лоб да спешно вышел. Быть может, и хотел Таланов владеть рыжеволосым попрошайкою, целовать его да тело молодое ласкать, да, всё ж, ежели б он согласился на предложение юноши таковое, то был бы не лучше тех, кто виноват в тяжёлой доле Серафима. В сию ночь боярину снились сны, в коих он добивался Серафима, и тот ответил ему взаимностью. Сны зело срамные, яркие, но такие приятные.