Cover me

      Сегодня Питер взял выходной. Хотя ему даже не нужно было ни у кого отпрашиваться для этого. Единственным и самым сильным мотивом выходить на работу было финансовое благополучие. Больше половины заработка с продажи наркотиков ему приходилось отдавать дилеру. Другой половиной оплачивал аренду своей маленькой комнаты. Себе на еду Паркер зарабатывал ртом. Хватало, чтобы сводить концы с концами. Но даже один день пропуска стоил ему урезания своего бюджета. Благодаря Уэйду, Питер смог позволить себе вот уже полдня проваляться в постели. И порыться в своей голове.       Родителей он помнил смутно, и каждый раз, когда накатывала ностальгия, отгонял воспоминания, в которых были они. Он так тщательно берег их на черный день, что просто забыл. Ему хотелось окунуться в те далекие дни, но в голове вырисовывались лишь силуэты былых времен. Наверное, такое случается со всеми — успокаивал себя он. Когда хранишь воспоминания о самых теплых днях в самом дальнем углу мозга, в своего рода чердаке. Стараешься не вспоминать, чтобы потом в подходящий момент достать эти воспоминания и смаковать их, чувствуя сердцем всю горечь настоящего. Но со временем чердак гниет, а картонная коробка воспоминаний тухнет. И когда настает момент, наконец, достать эту коробку и стряхнуть с нее пыль, оказывается, что эмоции выветрились, оставив после себя лишь зловоние равнодушия; лица дорогих людей теперь превратились в далекие силуэты с выцветших фотографий.       Паркер думал, что осознание того факта, что он практически все забыл, будет болезненным. Он представлял, будто его окатили холодной водой или же бросили в жерло вулкана. Но ничего подобного не произошло. Там далеко, на краю разума, давно теплилась мысль того, что он забыл. Возможно, именно она оберегала парня, придумывая различные отговорки, чтобы отсрочить момент столкновения с реальностью.       Сначала он ничего не почувствовал. В голове было пусто, его взгляд был направлен на потолок, но он не смотрел на него. Хоть из соседней комнаты играла музыка, для Питера она звучала так далеко, что он ее и не замечал. Словно он на дне того озера, опять, но в этот раз совсем один. Только теперь парень осознал, что все это время он находился под давлением воды. Постепенно оно уменьшалось, будто он начал всплывать, хоть и очень медленно.       Питеру казалось, что если сейчас он положит свою руку на грудь, то там будет дыра. Заняв место тех воспоминаний, наличие которых лелеяло сердце парня и помогало как-то держаться все это время, появилась пустота. Но подростка пугало далеко не это. Ему стало страшно, ведь он почувствовал себя легче. Принятие того, что Питер забыл голоса матери и отца, как они вместе играли, и даже то, какую колыбельную ему пели перед сном. Теперь все эти воспоминания напоминали ему отрывки из старых немых фильмов с выгоревшей пленкой. Едва ли находилось хоть одно полное событие прошлых лет в его памяти.       Он бы заплакал, но слезы, почему-то не подступали к глазам. Ему хотелось кричать, но рот не открывался. Бежать, но ноги не двигались. Все, что оставалось Питеру — продолжать лежать на старом матрасе в обшарпанной комнате. Сознания коснулась мысль, что не такой жизни родители хотели для своего любимого сына. Но разве не они его бросили? Не их ли вина в том, кем он стал? Эти вопросы отравляли и без того израненную душу парня. Даже после кошмарных ночей в приюте Питер ни разу не допускал подобных суждений в адрес своих родителей. Годы одиночества брали вверх, он гнил изнутри.       Ему хотелось забыться. Тогда он полез под кровать и достал полиэтиленовый пакет с косяком. Раньше парень продавал их, но товар шел плохо. Всем хотелось чего-то пожестче и бьющего быстрее. Хоть Паркер был курильщиком и пил каждый день, он знал, что всегда есть дорога назад, пока не зайдет слишком далеко. Но вот он держит в руке то, после чего вернуться станет в разы сложнее. Питер замер, разглядывая сверток с травой. Глубоко вздохнув, он достал зажигалку из кармана толстовки. Он много раз видел, как раскуривают подобного рода вещества, но все равно закашлялся.       Спустя какое-то время, после того, как Питер расправился с первым в своей жизни косяком, он почувствовал, как стены давят на него, тогда даже не думая, он выбежал из своей комнаты на улицу, успевая врезаться во все, что только попадалось на пути. Даже оказавшись снаружи, он и не думал останавливаться, ему казалось, будто стены комнаты преследуют его. Паркер бежал долго, пока боковым зрением не заметил знакомый дом с гигантским членом на нем. Он моментально забыл, от кого он убегал, да и в принципе, что убегал.       Былая осторожность парня испарилась, ничего не проверив, он направился прямиком к тому самому окну, через которое пролезал в прошлый раз. Ему даже не понадобился нож, чтобы поддеть защелку, окно было наполовину открыто, и Паркер мог бы и пролезть. Но сейчас все выглядело деформировано в его глазах, поэтому он со скрипом поднял окно до конца, и оно с грохотом стукнулось об раму. Тело рухнуло на пол головой вниз.       В таком состоянии Питер даже не заметил, что в комнате кто-то был. Когда он поднял голову, возле него уже стоял Уэйд с пушкой наготове.       — Мистер Дэдпууул, — протянул Паркер с глупой улыбкой на лице.       Мужчина опустил пистолет и выдохнул:       — Малыш, какого хрена? — голос Уилсона звучал раздраженно.       Подросток попытался встать, оперевшись на руки, но потерпел поражение в этом неравном бою с гравитацией и, упав на копчик, так и остался сидеть на грязном полу.       — Ты его знаешь? — обеспокоенно произнесла девушка за спиной наемника.       Питер перевел взгляд с Уэйда на девушку. Судя по ее наряду, она была проституткой. Темные длинные волосы, выразительные глаза, да и лицо напоминали ему Мэг.       — Тебе нравятся девушки определенного типажа, да? — спросил парень.       Мужчина цыкнул и подошел к девушке. Шепнул что-то на ухо и дал ей несколько купюр. Она поцеловала его в щеку и направилась к выходу. Он почесал затылок и повернулся обратно к Питеру.       — Ты напился?       — А ты, я смотрю, щедрый чувак, — проигнорировал вопрос Уилсона подросток. — Мэг говорила, что ты снял ее на всю ночь, но тогда мы должны были обворовать тот склад. Получается, с ней ты был не больше пары часов. И сегодня. Вы ничего не сделали, а ты ей заплатил больше, чем я за весь вечер могу заработать.       — Слушай сюда, малыш. Когда в следующий раз будешь курить травку, вламывайся в чей-нибудь другой дом, — Уэйд произнес это так, как обычно разговаривают с нашкодившим первоклашкой.       Наемник сел на корточки и закинул руку Паркера себе на шею, помогая встать. И только теперь парень понял, что в первый раз видит лицо Уэйда. Он коснулся рукой его щеки, проводя пальцами по бугристым шрамам. Мужчина дернулся и с подозрением посмотрел на него.       — Я в первый раз вижу тебя без маски, — не отрывая глаз от лица, сказал Питер.       — Ты ведь доведешь меня, — прошептал убийца.       Уилсон убрал руку парня. Дотащив тело до дивана, толкнул так, что Паркер плюхнулся прямо на живот и застонал. Сам мужчина сел в кресло напротив дивана.       — Ты испортил мне вечер, малыш. Шалость совершенна, ты отмстил, думаю, пора закругляться…       — Раньше ты не называл меня так, — перебил Паркер.       — Что?       — «Малыш». Раньше ты не называл меня «малыш», — пробурчал он.       — Сегодня ты пал в моих глазах по эволюционной лестнице до уровня сопляка, который не может держать свое дерьмо в себе, — Уэйд откинулся на спинку кресла, прикрыв рукой лицо.       — Может, я держал его слишком долго?       — Может… — тихо сказал наемник. Он посмотрел на подростка сквозь пальцы. — Но тут тебе не лоток.       — Вообще-то очень даже похоже, — засмеялся подросток.       Мужчина глубоко вздохнул, потирая переносицу.       — Знаешь, в тот раз я так испугался, — голос Питера дрожал, — что меня заберут в приют. Я не хочу возвращаться туда.       — Видимо, я магнит для подростков с тяжелой судьбой. Тебе… — Уилсон сделал паузу, подбирая подходящие слова, — с тобой плохо обращались там?       Паркер, немного помедлив, кивнул в диван, старательно избегая взгляда взрослого.       — Было больно? — парень дернулся и спрятал лицо, уткнувшись лицом в диван. — Эй, посмотри на меня. Раньше я был красавчиком, каких свет не видывал. Думаешь, эти шрамы от сладкой жизни? Меня тоже держали в таком месте, где любят причинять боль.       Подросток медленно повернулся на бок, в сторону Уэйда и они встретились взглядами, но спустя несколько секунд, Питер отвел глаза, уставившись в пол.       — Каждую ночь, они… С нами… И я… — парень сдавленно выдохнул. — Большую часть жизни, которую помню — я один. Представляешь, даже не помню, как выглядела мама. Хочу домой, — последнюю фразу он сказал шепотом, но мужчина все равно услышал.