Письма маленькой девочки

      К вечеру парк заполонили вороны, заглушая громким хлопаньем крыльев все звуки надвигающихся сумерек. Моргана бесцельно бродила по дорожкам, все еще надеясь отыскать хоть кого-нибудь, кто устроит скандал.       Осудит.       Запретит.       Оттолкнёт, отвесит пощёчину, наградит парой-тройкой болезненных проклятий — сделает хоть что-нибудь, чтобы остановить её падение во тьму.       Грейбэк с облегчением рассмеялся и даже поблагодарил Макнейра за помощь. От оборотней в этом деле пользы не было никакой, как она ни надеялась — в их среде убийства были в порядке вещей. Кое-как растолкав жаждущих поздравить и поддержать «гончих», Моргана сбежала в дом: на расстоянии их искренняя радость, рождённая из безграничной преданности Госпоже, ощущалась не так остро.       — Не помню, чтобы туда брали девушек, — сдержанно поджала губы Нарцисса, аккуратно разрезая дымящийся мясной рулет, — это, несомненно, привлечёт внимание общества к вашей персоне.       — Главное — правильно им распорядиться, — кивнул Люциус, переглядываясь с подозрительно радостным сыном. Он не сомневался, что Драко уже придумал не один способ использовать «внимание» и надеялся, что хотя бы в этот раз обойдётся без жертв.       В западном крыле её четырежды поздравили с новой работой и трижды пригласили выпить. Пожиратели Смерти были явно не теми людьми, которые осуждают убийц — впрочем, стоило подумать об этом до того, как ввязывалась в масштабные совместные «операции».       Что-то подсказывало, что даже безотказный на нравоучения Темный Лорд пожалеет для неё даже каплю презрения.       — Госпожа? Моргана? — вороны нехотя разлетелись, пропуская Лавгуд в беседку. Луна осторожно опустилась на мраморные плиты, с благоговейным трепетом касаясь безвольно повисшей меж колен руки. Она словно вернулась в ночь своей единственной Охоты: так же, как тогда, Луна отчетливо понимала, что никто вокруг не знает, что нужно делать, когда Моргана теряет контроль и захлебывается в бушующем цунами собственного дара. — Ворон расправил крылья, позволь ему взлететь.       — Это всё неправильно, — её голос, дрожащий и хриплый от невыплаканных слез, потонул в возмущенной вороньей брани, — я не могу… хотеть этого! Никто не хочет, потому что ненормально… Я должна отказаться, но я не могу!       — Почему? — Луна с восхищением рассматривала лежащие на ладони пальцы, представляя, как легко и естественно они улягутся на гарду меча. Она видела, как вздуются от напряжения вены, как мышцы натянут кожу, как побагровеют от напряжения едва затянувшиеся шрамы, слышала голодный свист клинка… О том, что можно поступать по-другому, Лавгуд старалась не думать: слишком хорошо помнила, каким может быть это «иное». В сравнении с восставшими мертвецами и смертоносной иллюзией адского пламени оружие в руках Морганы выглядит потрясающе честно. И милосердно — это невероятное счастье, погибнуть от чего-то реального, будь то клыки оборотней или маггловское оружие, в то время как сердце могло остановиться по велению обманутого разума. — Отвратительно, что эта работа существует, конечно. Волшебники считают нормальным убивать существ просто за то, что они ведут себя так, как велит природа.       — Я хочу работать в Министерстве, — Моргана попыталась выдавить из себя улыбку, — там так здорово. Столько волшебства, даже лучше, чем Хогвартс. Это сердце общества магов, все самое важное сосредоточено там. Самое-самое важное. Я хотела просто приходить туда все время, быть своей, чувствовать себя частью этого, понимать, что даже мой крохотный вклад имеет ценность. Но… мне отказали.       Луна уткнулась лбом в сбитые колени Госпожи, растворяясь в ее словах: реальность неумолимо ускользала, отступая перед образами Министерства Магии. Такого, каким оно представлялось Моргане — наполненным людьми, суетливым, живым. Из золотого фонтана в Атриуме взлетали хрустальные струи воды, волшебники в мантиях — чёрных, фиолетовых, буднично-серых и угрожающе-красных — сновали туда-сюда в неуловимом ритме, над их головами порхали сложенные из записок бумажные пичуги, изредка приносились серебристые тени патронусов и алые молнии громовещателей. Все это напоминало невообразимый хаос, но стоило задержать дыхание, как сквозь него пробивался пульс, отсчитываемый мерными щелчками шестеренок гигантских часов. Хогвартс был волшебным — но слишком отстраненным и самодостаточным, чтобы всерьёз верить в то, что ему нужны люди. Ученики приезжали и уезжали, менялись поколения детей и преподавателей, а замок продолжал жить своей, особенной жизнью, словно не замечая своих временных обитателей. Министерство же наоборот — становилось живым и волшебным именно благодаря людям, наполняющим холлы и коридоры, задающим ритм стрелкам часов.       И для кого-то потерянного, нуждающегося в опоре и отчаянно мечтающего стать частью чего-то бОльшего, чувствовать себя значимым и защищённым такое место подходило как нельзя лучше. Для кого-то, чья сила опиралась на других — Министерство было идеальным.       Пальцы нервно перебирали платиновые, выгоревшие на солнце, пряди — Моргана продолжала говорить, постепенно находя успокоение в этой нехитрой ласке. Её раздражало, что за желанием работать в Министерстве кто-то видел стремление к власти, кто-то — жажду славы, а кто-то и вовсе решил, что она действительно хотела убивать и следовала хищным инстинктам стаи. Луна подставляла голову, молчаливо соглашаясь, до тех пор, пока не услышала горькое, как полынная настойка «это слишком по-детски».       — Не понимаю, — вздохнула Полумна, устраивая голову поудобнее и осторожно вдыхая еле уловимый аромат лаванды. — Все ищут свое место. Здорово, если знаешь, куда идти.

***

      Снейп мрачно посмотрел на поздних посетителей, пытаясь понять — надолго ли затянется этот дешёвый спектакль. Никто, конечно, не рвался преподавать в Хогвартсе, тем более — Защиту от Темных Искусств, но это все еще не означало, что директор наймет первых попавшихся.       — Северус, тебе нужна помощь, — вкрадчиво начала Алекто, — несколько человек ушли, но те, кто остались…       — Остались не для того, чтобы школа процветала под твоим руководством, — активно поддержал сестру Амикус. — Через несколько дней мы будем полностью оправданы и ты спокойно сможешь подписать документы.       — Жаль, что Руны есть кому преподавать, — скривилась Кэрроу, — но с маггловедением, думаю, я справлюсь получше многих. Тебе нужны союзники, на которых можно положиться.       — Нет, — Снейп резко отодвинул оба пергамента, готовый вот-вот взорваться. Он не собирался повторять ошибок Дамблдора, превращая школу в учебный полигон и набирая на работу кого попало. Он был не в восторге от того, что обе стороны конфликта решили, что он — лучшая кандидатура на этот пост, но, раз уж так легли карты, собирался быть действительно хорошим директором.       — У меня есть план занятий, — возмутился Амикус, — я даже начал составлять программу факультатива для особенно одарённых студентов.       — Вот как? Я хочу увидеть, что за ересь преподавали до меня, чтобы учесть это в программе! — Алекто выхватила палочку, направляя ее на брата: — ты считаешь, так просто прийти и начать учить чему-то детей, которым несколько лет преподавали Мерлин знает какую ерунду всякие… Тупицы, вроде тебя?!       Снейп откинулся в кресле, наблюдая за семейной ссорой. Конечно, вероятность того, что этих двоих подослал Темный Лорд (и отказывать им опасно для здоровья), была высока… Но учебные планы? За все время работы в Хогвартсе этим не занимался почти никто — разве что сам Снейп, Макгонагалл и Флитвик, которые работали по одному и тому же конспекту занятий из года в год просто для того, чтобы не запутаться. Некоторые преподаватели пользовались рекомендациями Министерства, но большинство разделяли позицию Дамблдора и предпочитали «действовать по обстоятельствам».       — Я могу внести правки, зато хотя бы знаю, сколько уходит времени на составление плана хотя бы на один курс! — Амикус вскочил, занимая выгодную позицию за спинкой кресла. — И считаю, что нужно дополнительно заниматься с теми, кто выбивается из плана, а не ломать всю систему из-за недалёких предшественников!       — Что ты вообще знаешь о преподавании! — не на шутку разошлась Алекто, — думаешь, дети так сразу захотят тебя слушать?       — Именно так, Алекто, — Снейп ухмыльнулся, ухватившись за ценную мысль, — дети не захотят слушать вас обоих. Вы — Пожиратели Смерти, три факультета из четырёх считают вас кровными врагами. Я предпочту менее способные кандидатуры без скандальной репутации.       — Я пойду в Попечительский совет, — Кэрроу с вызовом посмотрела на директора, мысленно празднуя победу: — в Министерство. И потребую компенсации в суде, кстати.       — Вас отправил Лорд? — вздохнул Снейп, подтягивая к себе заявления буйной парочки с выражением крайнего отвращения. К чему нужно было тратить столько времени, если у него изначально не было выбора?!       — Нет, это его идея!       — Нет, это ее идея! — одновременно воскликнули Кэрроу прежде, чем Амикус дополнил: — Уоррингтон просил помочь брату подтянуть знания и мы…       — Решили спросить, что делать с твоим отказом.       — Я знаю, мы сами учились не очень…       — Поэтому подумали, что ты откажешь.       — Силенцио! — нервы Северуса окончательно сдали. Ему определённо не нравилась новая мода, установившаяся с лёгкой руки Волдеморта и младшего Лестрейнджа. — Если вы двое докажете, что невиновны, я возьму на работу обоих. И уволю при первой возможности. Законной возможности!       Дождавшись, пока довольные Пожиратели покинут директорский кабинет, Снейп извлек из-под стола бутылку с янтарной жидкостью и под осуждающими взглядами портретов своих предшественников, наполнил стакан.       — Дети разорвут их на части, — он попытался оправдаться, но в ответ получил только многоголосое хмыканье.

***

      — Ты остаёшься, я правильно понял? — Лесли Стамп многозначительно кивнул в сторону оружейной, — из-за этой девушки. Ты же знал.       — Знал, — самодовольно ухмыльнулся Макнейр, — и нет, не остаюсь. Инструкции нового Министра не оставляют выбора, знаешь ли, Стамп. Я на это не нанимался.       — То есть, все дело в этом… незначительном дополнении? — Лесли подозрительно прищурился: — ты сказал ей?       — Нет. Я просто был ей должен. Моргана готова работать кем угодно, только бы здесь, так что это не имеет значения, — Уолден достал из стола чистый пергамент: — об этой горе бумажек я тоже не сказал. У нее отвратительный почерк.       — Значит, если ты не будешь выполнять дополнительную работу… — глава комиссии, за неимением в каморке ликвидатора других стульев, уселся прямо на стол, едва не опрокинуть чернильницу, — останешься. Новый кабинет, только ты и она. Мисс Кроу, кстати, довольно симпатичная, боюсь, уведут из отдела только так.       — Даже не думай. Не тебе тягаться с Малфоем, — Уолден поморщился, представляя рядом с девушкой этого неумолимо стареющего ловеласа, упорно отказывающегося верить, что едва прикрытая остатками чёрных кудрей плешь, не выглядит привлекательно. — Младшим.       — Ладно-ладно, куда мне за драконьим хвостом, — рассмеялся Стамп, любовно поправляя причёску, — но ты останешься.       — Даже касаться этих новых обязанностей не буду, — предупредил Макнейр, — только так. Оформи это распоряжением, утверди наверху соответствующие должностные инструкции и я останусь.       — Заметано, — фыркнул Стамп и ловко соскользнул со стола при виде новой сотрудницы: — мисс Кроу, я безумно рад приветствовать вас в нашей компании. Пока мистер Макнейр заполнит документы, предлагаю отправиться на поиски вашего нового кабинета. Это так волнительно, я понимаю…       Моргана растерянно оглянулась на Макнейра, но, заметив одобрительный кивок, покорно направилась за новым руководителем.       — Пока мы ищем кабинет, вам подберут форму, — Стамп многозначительно посмотрел на секретаршу отдела, так настойчиво пытавшуюся накануне отшить девушку, — с любыми вопросами не стесняйтесь обращаться ко мне. Кстати, завтра я буду с вами — не то, чтобы я понимал, что происходит, но как глава Комиссии по обезвреживанию опасных существ обязан разбираться.       — А что завтра? — ее все еще ощутимо потряхивало после первого «задания», все прошло совершенно не так гладко, как убеждал Макнейр… И необходимость заполнять отчёт и списывать дело в архив ни капли не успокаивала. В чем-то Уолден оказался прав: это почти не отличалось от Охоты. Такая же компания из дюжих сотрудников Комиссии, такой же исход.       Возможно, оборотни отличались от людей только тем, что не занимались бюрократией ни до, ни после.       — Этот выглядит достаточно большим, — Стамп опрометчиво распахнул одну из дверей и закашлялся от взметнувшихся к потолку столбов пыли, — Мерлин, что за бардак!       — Спасибо, — Моргана отодвинулась, переживая пылевую бурю: — так что же завтра?       — Мы должны. В будущем, конечно, ты будешь заниматься этим одна, — Стамп, в отличие от Макнейра, не был так уверен в способностях девушки и изо всех сил пытался если не избежать разговора, то, хотя бы, подсластить пилюлю. — Присутствовать на заседании суда. Если преступника признают виновным, мы должны вступить в дело, оформить все документы, вынести приговор и, конечно, исполнить его.       — Мы? Но как? Почему?       — Я был бы рад, чтоб в будущем ты занималась этим самостоятельно… это будет повышением, между прочим, — засуетился Стамп, принимаясь колдовать над убранством кабинета. — Я говорил, что это какой-то бред, но мы были единственными, на кого такое повесили.       — Какое?! — Моргана начала догадываться, о чем идет речь.       — Если суд выносит смертный приговор, это означает, что преступник перестаёт быть человеком. А опасными существами обязана заниматься Комиссия, — нехотя процедил Лесли. — Узнав об этом, почти все уволились, никто не хочет… Я пойму, если вы поступите так же.       — Нет, — Моргана зябко обняла себя за плечи. Луна много говорила о том, что животных убивают за то, что ведут себя естественно и даже не могут объяснить, почему так поступили. Но люди… Люди могли, у них был шанс доказать свою правоту прежде, чем другие люди посчитают их недостойными звания «человек». В какой-то степени приводить в исполнение приговоры людям было честнее и правильнее, чем расправляться с гиппогрифами и грифонами. — Это хорошо. Я постараюсь разобраться, обещаю.       Покидая Министерство, она с грустной улыбкой оглянулась на фонтан: ей все ещё не удавалось поверить, что завтра придётся сюда вернуться. И не только завтра — бессчетное множество дней подряд она будет прикалывать к кожаной куртке золотой значок с летящей совой, разбираться с тем, чтобы затолкать грубую кожу рабочих брюк в высокие голенища, спорить с Макнейром о том, что ножны не обязательно крепить к поясу — не с её ростом, клятвенно заверять, что с первой же зарплаты заведёт охапку самопишущих перьев…       — Оу, моя Госпожа, рад видеть вашу улыбку, — вопреки подчеркнуто-вежливому тону, Уоррингтон расслабленно стер с лица копоть истрепанным рукавом алой мантии: — жаль, ее завтра не будет со мной в суде. Намечается великолепное шоу, собираются все сливки общества. А форму лучше шить на заказ, казенная никуда не годится.       — Я буду, — Моргана оглянулась, наблюдая за тем, как спешащие по домам служащие так же разбиваются на небольшие группки, активно обсуждая прошедший день и обмениваясь сплетнями. Быть может, позже, она точно так же будет дожидаться кого-нибудь, чтобы отправиться в «Дырявый котел»… — Я буду исполнять приговоры суда, а не Комиссии.       — Здорово, — в голубых глазах Ричарда зажглись озорные искры. — Это стоит отметить и познакомиться поближе с кем-то из нашей сферы. Пока в твоем Отделе не научили чему-нибудь плохому — ну, знаешь, брачные танцы нунду или крики новорождённых гиппогрифов. У нашей смены сегодня намечается вечеринка, присоединишься?       — И никто не будет против… ну, я же… — Моргана потупилась, представляя очередную шумную компанию: совсем, как в башне Гриффиндора, обитателями которой и были большинство авроров.       — По секрету: наш общий знакомый настойчиво просил не дать тебе попасть в плохую компанию, — подмигнул Уоррингтон, — а плохие компании при виде авроров обычно разбегаются.

***

      — Ворон* расправил крылья над алтарем, — Гриндевальд перехватил руки, накинувшие плед на озябшие плечи и прижал к губам ту, что сотворил сам, согревая дыханием прохладный металл магического протеза. — Я говорил, Альбус, что нужно действовать сейчас.       — Орден Феникса не может действовать, — Дамблдор обнял пророка, согревая теплом своего тела. После странного возвращения из Нурменгарда Гриндевальд постоянно мерз — как будто до сих пор оставался в пустынном замке среди заснеженных горных вершин. — Нас остается все меньше и те, кто остался… слабы.       — Ты упустил чёрную кровь, — вздохнул Геллерт, закутываясь в плед. — Я, кажется, упустил проводника.       — Неужели дочь не пришла на помощь к отцу? — нахмурился Альбус. Изначально план казался безупречным: рано или поздно Полумна должна была вернуться домой или хотя бы написать отцу. Кроме друг друга у Полумны и Ксенофилиуса не было никого — ни влиятельных друзей, ни родственников.       — Боюсь, её дар сыграл с нами злую шутку, — фыркнул Гриндевальд, вспоминая последнее видение: коленопреклоненная дева с серебряными волосами, выкладывающая рассыпавшимися огоньками дорогу на карте. Луна успела разобраться в происходящем и найти себе применение в новых условиях. — Лавгудов всегда манили загадки, рождённые силой. Сложно удержаться от искушения изучить нечто столь ослепительное.       — А как же дружба? — Альбус отстранился, убедившись, что пожар откладывается.       — Дружба, Альбус, всегда была глупостью. Поэтому от тебя и разбежались все поклонники, а новых ты не сумел привлечь, — Гриндевальд рассмеялся, — вокруг столько новых молодых лидеров, готовых вести их к победе над замшелыми стариканами вроде нас.       — Я совершил столько ошибок… Я так виноват… Но я готов все исправить и не позволю никому повторить мой путь, — Дамблдор был в отчаянии. Он всегда поступал правильно и всегда это оборачивалось грандиозным провалом. Все, к чему стремился Альбус — уберечь как можно больше людей от горя, сделать их жизнь счастливой и безопасной.       — Ты справишься, — хмыкнул Гриндевальд, — мы должны заставить Волдеморта действовать по нашим правилам, раз уже упустили возможность подчинить Министерство.