Croatian swamp

Коротко о моем умении писать по заявке: — Напишите драббл про встречное бритье, как вариант, со связыванием упрямца. — и убийством парикмахера?

      Звук пришедших смс-ок выводит Луку из состояния нирваны, в которой он пребывает после своего трехсотого в белом джерси, такого удачного для «Реала», матча. Хет-трик наконец-то набравшего форму Карима, сделанный не без помощи одного его ассиста, навевает на соблазнительные мысли о том, что еще, если постараться, можно будет обойти «Атлетико». Он лениво тянется к телефону, лежащему рядом на кровати. От: Любимый: Жди. Приеду       Барселона вышла в полуфинал Лиги чемпионов. Барселона в очередной раз собирается выиграть Ла Лигу. Команда откровенно мечтает о требле. И, казалось бы, шансов на скорую встречу у них нет никаких. Но два волшебных слова в телефоне заставляют Луку буквально слететь с кровати и… От: Любимый: Кто, на ночь глядя, бреется, на что-то все-таки надеется*       … нервно облизать губы, почувствовав, как внезапно приятно тяжелеет внизу живота.       Затем он открывает два предыдущих послания, быстро пробегая глазами и их. Первое сообщение содержит только его фотографию. А вот второе, набранное капслоком, приводит его в такой ужас, что он охает, вцепившись в волосы, ощупывает их, охает еще раз, бросаясь к зеркалу и замирая перед ним в ужасе. Из зеркала на него смотрит растерянный человек с огромными испуганными глазами. От: Любимый: ЧТО ЭТО ТАКОЕ? Я НАДЕЮСЬ, ЧТО МОИ ГЛАЗА ПРОСТО МЕНЯ ОБМАНЫВАЮТ!       — Черт, черт, черт! — Лоб его покрывается холодной испариной. — Божечки-кошечки, что же придумать?! — тихо повторяет он, не зная, что теперь делать — Оh la la! Аааааа!!!       Мысль испуганным зайцем мечется в голове:       — Черт возьми, черт возьми, черт возьми! А свалю-ка я все на Чехо!       Как говорится, если ты понравился женщине — дай ей волю — она тебя разденет, облапает, изнасилует и женит на себе (1). Но если ты понравился Серхио Рамосу, то он тебя, может быть, и не изнасилует, и, скорее всего, даже раздевать не будет. Да и жена у него красавица, так что тут тоже можно быть спокойным. Но то, что лапать твои волосы он будет в режиме 24/7, это однозначно.       — Ой, Модрич, твои кудри такие офигенные… — это длится в течение нескольких лет, и уже откровенно подзаебывает.        Нет, сам Лука — кинестетик, и просто обожает, когда его гладят, треплют, чешут за ушком так, что он готов мурчать от удовольствия. Но глаза Ивана, внимательно отслеживающего все видео и фото с тренировок «Реала», в последнее время слишком часто темнеют от злости.       И поэтому Лука периодически старается отыскать в парикмахерской ту самую золотую середину, когда Серхио оставит его прическу в покое, а Ивану она не разонравится.       Но в последний раз он был слишком измотанным, чтобы контролировать процесс стрижки.       Поэтому, когда Мигел проворковал ему на ухо привычный вопрос: Как будем стричься, Лука ответил не менее стандартной фразой: Только немного концы подровнять, и устало закрыл глаза.       Как оказалось вскоре, это была серьезная ошибка. И он понял ее, как только услышал Гарета, вполголоса насвистывающего: «Oh, oh, you're in the army now».       Серхио же, тактичностью никогда не отличавшийся, вообще спросил прямо в лоб:       — Как называется твоя нынешняя прическа, Модрич? «Завтра на фронт» или «Весенний призыв»?       Чертов Рамос! Ему лишь бы полапать да потискать, а Луке потом страдать и оправдываться перед Иваном, который, например, после чемпионата мира в Бразилии ему прямо заявил: «Если ещё раз такое повторится, пеняй на себя!». Глаза у него при этом стали так похожи на колючий крыжовник, что Лука, на всякий случай, решил не повторять опасный эксперимент.       Лука, широко распахнув глаза, потрясенно наблюдал тогда за всегда сдержанным Иваном, в ярости носящимся по номеру гостиницы, угрожающе размахивающим перед его носом кулаками, и свирепо вопящим:       — Что ты наделал? Что ты натворил?       — Я всего лишь пообещал постричься, если «Реал» выиграет Лигу чемпионов, — выглядывая из-за подушки, испуганно лепетал в свое оправдание Лука.       — Что? — вкрадчивым голосом поинтересовался Иван, словно не веря своим ушам. — Что… ты… сделал?       — Я всего лишь пообещал постричься, если «Реал» выиграет Лигу чемпионов, — храбро повторил Лука, опуская подушку на кровать. — Да чего ты, в самом деле, так взъелся?! Это всего лишь волосы… Они отрастут…       — Не-ет! Это не «всего лишь волосы»! Это ЭТО МОИ, БЛЯТЬ, ЛЮБИМЫЕ ВОЛОСЫ… — гаркнул Иван, гневно глядя на него.- КОТОРЫЕ Я ОБОЖАЮ ТРОГАТЬ…САМ ЗНАЕШЬ КОГДА…       Что произошло дальше, Лука, конечно, очень любил потом вспоминать… Одинокими вечерами… Лежа в кровати… Без нижнего белья… С членом в правой руке… Но так кардинально экспериментировать со своей прической он больше не решался.       Лука вздыхает. Даже спустя пять лет его член все так же заинтересованно откликается на воспоминания о той бразильской ночи, несмотря на то, что у них были и хорватская, и турецкая, и даже русская, не говоря уж о том, что «небо Испании в лунном сиянии»** они видят ну-у, как видят постоянно.       Раздавшийся звонок трелью проносится по дому, и Лука, поправив штаны, уныло думает, что так и не придумал подходящую отмазку. Вспомнив габариты двух «четверок» — мадридской и каталонской — он понимает, что валить всё на Серхио не такая уж и замечательная идея. Ракитич, конечно, боец, но рисковать им Лука не собирается.       — ЧТО ЭТО ТАКОЕ? — Иван тычет обвиняющим пальцем ему прямо в лицо. — У него, видишь ли, кожа шелушится… и волосы он, бедняжечка такой, устал изо рта вытаскивать… и, значит, как только я с бородой, так, Иванко, побрейся, ты выглядишь, как гном-переросток***, — пискляво передразнивает он Луку. — А сам-то на кого похож с этой, с позволения сказать, недобородёнкой?! Мало того, что опять обкорнался, так еще и растишь волосы совсем не там, где надо! Мозги бы себе отрастил! Заставляешь меня срываться из Барселоны перед игрой****, чтобы я тебя привел в порядок…       — Так весь этот сыр-бор сейчас не из-за стрижки?! — запнувшись на мгновение, говорит Лука и изумленно моргает.       — Ты мои смс прочитал? — сурово спрашивает Иван. — Я же черным по белому про бритье написал… Еще и фотографию отправил…       Он протягивает руку, блаженно хмыкает, вплетаясь пальцами в светлые волосы. Другая рука пробирается в спортивные штаны Луки, оглаживает ноющий от желания член, которой давно уже настойчиво натягивает тонкую ткань…        — А бриться-то вообще будем, цирюльник ты мой… севильский? — думает затраханный по самое не могу Лука, неторопливо проводя рукой по недельной щетине.       И, словно прочитав его мысли, Иван тихо выдыхает в ухо:       — Завтра! А теперь — спи!