Juego

Первое, что почувствовал Чимин с утра, едва проснувшись, — боль. Логично было ожидать тяжесть в мышцах и тянущую боль в коленях, но, вопреки ожидаемому, болели отнюдь не ноги. Голова разрывалась так, будто ею всю ночь играли в футбол. В висках стучало, а при особенно резком движении, когда танцор пытался рывком сесть в кровати, прострелило так сильно, что Чимин сжал голову ладонями с обеих сторон, лишь бы не чувствовать этот кошмар. Очевидно, что бессонная ночь давала о себе знать сюрпризами с утра. Не сказать, что Пак совсем не спал. Ему удалось выкрасть удачное время и уснуть на недолгих четыре часа. До того момента сон все никак не шел, в мыслях крутилось слишком много информации, которую нужно было разложить по полочкам. Но давалось это довольно-таки трудно, хотя Пак представлял себе все несколько иначе. Было слишком много пищи для размышлений, слишком. Под пальцами до сих пор горело от фантомного ощущения горячей кожи Юнги. Они ехали на байке старшего не больше двадцати минут, а Пак даже за этот промежуток времени успел запомнить это странное ощущение чужого тепла под слоем одежды. Сначала было жутко неловко, и Чимин старался держаться за края куртки, но старший пробурчал что-то о безопасности и быстро сомкнул руки танцора у себя на поясе. Пришлось близко прижаться к спине Юнги и, задержав дыхание, замереть. Отчего-то стало стыдно, что Мин может почувствовать бешено колотящееся сердце. И Чимин на самом деле не знал, причиной тому был страх или близость Юнги. И от этого вопросов в голове танцора становилось только больше. С утра думать об этом хотелось меньше всего, поэтому Чимин, пересилив себя, встал с кровати, нашел в аптечке таблетки и для верности выпил сразу две. День сегодня обещал быть длинным, и головная боль в планы точно не входила.

★ ★ ★ ★ ★ ★

Пары в академии снова проходили нудно и однообразно. Несколько лекций и очередной тест по истории искусств, все это настолько не интересовало танцора, что он, сославшись на плохое самочувствие, сдав тест, просто покинул аудиторию. Головная боль давно прошла, но Паку хотелось немного проветриться, а еще перекусить, потому как с утра в горло ничего не лезло и Чимин толком не смог поесть, выпил только стакан воды и сразу убежал на учебу. А сейчас после стольких часов желудок давал о себе знать жалобным урчанием. Чимин не стал противиться желанию организма и пошел в кафе недалеко от корпуса. Заняв место за привычным столиком, Пак оглядел немногочисленных посетителей и только после этого принялся есть. Ел не торопясь: до занятий в танцзале времени было предостаточно. В помещении становилось все более оживленно, наступило время перерыва, и кафе заполнилось студентами. Кто-то оживленно переговаривался, стоя в очереди, некоторые отстраненно поглощали обед, не обращая внимания на окружающих, а кто-то умудрялся даже выполнять домашнюю работу прямо на ходу. Чимин уже закончил трапезничать, поэтому просто наблюдал со стороны за происходящим. С этого места танцору открывался вид на все помещение кафе, в том числе и на вход. Пак не ждал кого-то конкретного, просто было интересно, обедал ли Юнги в это время здесь или просиживал свободные часы в студии. Этот вопрос возник как-то сам по себе, Чимин даже толком не успел осознать, что, возможно, даже задал его вслух. Но, к счастью Пака, в кафе было слишком шумно, и его высказанная мысль, так и осталась висеть в воздухе, никем не услышанная. Тем лучше. После сытного обеда и целого часа перерыва Чимин добрался до танцевального зала, чтобы немного размяться. Но перед самым входом госпожа Ким, что прохаживалась по коридору, краем глаза заметила мельтешившую фигуру студента и тут же окликнула. Пак пытался сделать вид, что сказанное прошло мимо ушей, но женщина настойчиво повторила обращение вновь. — Здравствуйте, учитель, — Чимин низко поклонился, сделав полшага назад. Вместо приветствия женщина хмуро оглядела парня с головы до ног и кратко спросила лишь об одном: — Нога как? Уже можешь разминаться? — При интенсивных прыжках немного тянет, но в целом почти ничего не беспокоит. — Сделай плие. Чимин отошел на два шага назад и присел, опираясь на травмированную ногу. Ожидаемой боли не возникло. Госпожа Ким усердно всматривалась в эмоции на лице студента, но ничего не видела. — Сегодня тренироваться сможешь? Я не пожалею, если допущу тебя? — Могу, — Чимина от нетерпения потряхивало на месте. Пусть он и танцевал в одиночку, скрываясь ото всех, но занятия с госпожой Ким приносили куда больше удовольствия. Чимин любил это ощущение наблюдателей вокруг, хотя и не хотел признаваться в этом даже себе. Стоя в центре зала на паркете в окружении глаз полусотни человек танцор чувствовал себя правильно и непринужденно, будто так и должно быть. А смотрели на него постоянно и все. Будучи центральным ведущим танцором группы, он мог пользоваться своим положением в любых целях. Многим это не нравилось, ведь по сути он отбирал чью-то мечту. Стоять вот так, как сам Чимин, на глазах публики мечтал каждый. Но только Паку удавалось сиять в любой постановке. Остальные были словно массовка, просто фон, на котором Чимин успешно выступал. — Сегодня репетируем «Лебединое озеро», — в зал тихой поступью вошла госпожа Ким. Все студенты уже стояли около станка и ожидали указаний. С последним словом Чимин в прыжке гранд жете* достиг центра зала, занимая первую позицию, тем самым показывая свою готовность. Женщина мягко улыбнулась и, махнув рукой, начала занятие. И тут время для Чимина остановилось. Бесконечная череда прыжков, поддержек и вращений. Чимин вращался юлой, чередуя тур шене** и классический пируэт. Музыка звучала, словно из-под толщи воды, и это было привычно. Пак следовал собственному ритму, отдающемуся в каждой клеточке тела. И это была самая настоящая эйфория. Чувствовать кожей мелодию, заставляя ее оживать посредством движения тела. Усталость не ощущалась. Да и впрочем, Пак вообще редко позволял себе думать о чем-то приземленном типа боли в мышцах или усталости в целом. Все чувства во время танца отключались напрочь. Оставалось лишь желание следовать томящей, ведущей за собой мелодии. В таком темпе прошло почти три часа. Госпожа Ким чудом смогла остановить Чимина и заставить сделать хотя бы минутный перерыв. Если бы не чужое вмешательство, Пак танцевал бы до самого вечера. Но позволить себе такую роскошь сегодня танцор не мог. До назначенной встречи со старшим оставалось не так много времени. Его хватило разве что на быстрый душ. Чимин даже обтереться толком не успел, потому как телефон пиликнул и на экране засветилось сообщение с неизвестного номера, и в нем всего четыре слова: В студии, прямо сейчас. — Черт, — Чимин выругался под нос, наспех натянул брошенные в спешке вещи и, даже не высушив волосы, накинул на голову капюшон толстовки, закинул в сумку телефон и покинул душевые. Бежал быстро, даже слишком. В конце пути, когда до места оставалось метров пять, в боку закололо, и Чимин резко остановился, делая глубокий вдох. В это же время дверь в студии открылась, и Пак был втащен внутрь рукой Юнги. Так же резко дверь захлопнулась обратно, а Чимину жестом было предложено сесть. Юнги без лишних церемоний вернулся за оборудование, надевая наушники. Пять минут прошло в абсолютной тишине. Мин не обращал внимания на присутствие младшего, продолжая перебирать пальцами по клавишам синтезатора. Периодически на лбу пролегала глубокая морщина, когда он морщился, видимо, недовольный результатом. Но эта эмоция не задерживалась надолго, почти сразу лицо становилось непроницаемым, и прочитать Юнги Чимин не мог. Оставалось просто сидеть поодаль, наблюдая за слаженными действиями музыканта. Юнги действовал как отлаженный механизм, и это на самом деле завораживало. Чимин никогда раньше не присутствовал в студии, единственным местом его обитания многие годы был танцевальный зал, поэтому видеть воочию, как кто-то творит, было в новинку. В студии Юнги было много оборудования, и Пак не знал и половину из того, что видел перед глазами. Клавишные, провода, провода, очень много проводов, несколько мониторов, подвешенных на стену, и барабанная установка — в углу комнаты. Хотелось встать и потрогать все своими руками, но Чимин боялся что-нибудь сломать или расстроить, поэтому просто продолжал сидеть, не двигаясь, крутя головой по сторонам, пока не обратил внимание на повернутого в его сторону Юнги, что уже снял наушники и просто смотрел на него. — Что? — воскликнул Пак, не выдержав молчаливых гляделок. Юнги отвечать не спешил, разглядывая парня перед собой. — Ну что? — было неловко. — Хочу, чтобы ты послушал, что получилось, — Юнги развернулся на кресле и, больше не проронив ни слова, включил готовый трек. Чимин закрыл глаза, откинулся на спинку дивана, где сидел, и просто представил будущий танец. Музыка заполняла, заставляя двигаться под ритм. Чимин поднялся с места и сделал несколько движений на пробу, хотя места было очень мало. Музыка однозначно цепляла, Чимин точно знал, что с ней номер получится хороший, и это дарило облегчение. В какой-то момент Пак почувствовал, что с души будто камень упал, и дышать сразу стало как-то легче. Мелодия плавно завершилась, и послышался щелчок мышки. — Что скажешь? — кажется, Юнги тоже перестал дышать. Впервые он делился чем-то настолько интимным. Ведь собственная музыка — та же история души, твоих чувств, а открыться кому-то настолько — не всегда просто. — Оказывается, ты можешь быть и не таким бесчувственным, хен, — Чимин слабо улыбнулся. — Хорошая работа, учитель, — танцор рассмеялся, заставляя и Юнги дернуть уголком губ. — Не переходи черту, — Юнги не хотел давать слабину. — Тебе не идет быть букой, просто будь собой. Мне понравилась мелодия, в ней есть что-то такое. — Чимин задумался, — не знаю, как объяснить. Думаю, номер получится хорошим, однозначно. — А мне кажется, чего-то не хватает, — Юнги оперся подбородком о руку, клацая по клавиатуре. — Хочу наложить вокал, но сам я неважный певец. Хочешь попробовать? — Мм? — У тебя мягкий, мелодичный голос, подойдет к тексту. Так хочешь? Чимин замялся, не зная, что и ответить. Он, конечно, иногда пел в душе, например, но чисто ради развлечения. Или в караоке с друзьями, но ведь все это несерьезно. А Юнги предлагал записаться, прямо как в кино показывают, за стойкой микрофона в специальной комнате со звукоизоляцией, взаправду. — Я ведь никогда раньше серьезно не пел, не думаю, что выйдет. — Никто и не ожидает от тебя идеального результата. Просто попробуешь. Получится — будешь танцевать под собственный голос. Разве не круто? — почему-то Юнги звучал уверенно, и Чимину не хотелось отказывать. Пусть он провалится, налажает или просто сдастся в конце, попытаться стоит, чтобы никогда после не жалеть об упущенной возможности. — Ладно, ладно, ладно, — переходя почти на крик, согласился танцор. — Я попробую. Вместо ответа старший показал большой палец и, отвернувшись к мониторам компьютера, расплылся в улыбке. Неужели лед тронулся? гранд жете* — прыжок с одной ноги на другую с продвижением вперед, назад или в сторону. Ноги раскрываются максимально и принимают в воздухе положение «шпагат». тур шене** — «сцепленный, связанный»; быстрые повороты, следующие один за другим, исполняемые на двух ногах по диагонали или по кругу на высоких полупальцах.