Juego

Надев наушники, полностью изолировавшись от окружающего, Чимин встал к микрофону ближе и опустил взгляд на листок, где быстрым, иногда петляющим почерком были выведены строки. Кое-где слова и целые фразы были зачеркнуты по несколько раз из-за рифмы или по какой-то иной причине, Чимин не знал. Сталкивался с таким впервые и был просто озадачен. Слова слишком правильно складывались в предложения, и это на самом деле очаровывало. Смысл, заложенный автором, отпечатывался где-то на подкорке, и уже мысленно танцор пропевал фразу за фразой. Неожиданно прибавилось уверенности, и Чимину не было так страшно, как в начале. По ту сторону через стекло на него смотрел Юнги и улыбался. И это было странно. Вид старшего завораживал, и младший даже на мгновение растерялся. Мин смотрел не отрываясь, улыбался белозубо и показывал большой палец вверх. На самом деле Чимин еще толком ничего и сделать не успел, лишь тихо, едва уловимо пропел куплет себе под нос. Совсем не старался вкладывать в тон силу и просто повторял написанное. А потом реальность стала словно вымышленной, и время разделилось для Юнги на «до» и «после». До голоса Чимина и после. Он пел. В самом деле пел. Пусть слегка неуверенно; голос дрожал и в конце фраз становился тише, но это было то самое. И Юнги не ошибся. Шальная идея, вскружившая голову, была самым верным его решением за последнее время. Чимин оказался обладателем поистине красивого тенорового тембра с нежнейшим вибрато. И пусть он зажимался, не давая звуку выходить так, как надо, у него однозначно был талант. Юнги впервые встречал человека, обладающего голосом с такой окраской. И на самом деле вокалистов, подобных Чимину, встретить — настоящая редкость. А тут можно сказать, что неограненный алмаз сам попал в руки, и у блондина были на танцора огромные планы. В голове уже возникло несколько идей, и было бы просто чудесно, если бы младший с радостью разделил их с музыкантом. Теперь отпускать Чимина хотелось меньше. Несмотря на явно презрительное в начале отношение, Мин слегка пересмотрел свои взгляды на этот счет. Во многом благодаря именно чиминовому голосу, ведь для дальнейшей работы Юнги может пригодиться столь ценный экземпляр. Ведь музыка по-прежнему занимала значительное место в жизни Юнги, и этот факт оставался неоспоримым. Музыка — часть Юнги, а он часть ее. Сколько бы времени ни прошло, это однозначно константа, и менять ничего Мин не планирует, точно не сейчас. За размышлениями Юнги не сразу заметил, что больше голос Чимина не звучал, а сам младший как-то отстраненно стоял в той же комнатке записи, смотря на лист перед собой. Старшему пришлось включить связь со звукозаписывающим помещением и позвать Чимина к себе. Пак пришел в себя не сразу, снял наушники спустя долгую минуту и уже после вышел к Юнги. Говорить оба не спешили, поэтому ненадолго между ними повисло молчание. А потом Юнги взял слово, и его уже было не остановить. Он говорил, говорил, говорил и, кажется, совсем не делал вдохов. Делился будущими планами и хвалил голос младшего. Столько ярких эпитетов в свой адрес Чимин слышал, пожалуй, только от преподавателей по танцам. Юнги был словно окрылен, продолжая восхищенно хвалить успехи танцора в новой для него стезе. А потом как-то резко смолк, будто возвращаясь к реальности. И голос его больше не звучал громко и четко. Куда-то делась вся спесь, и блондин снова принял свой отчужденный вид, с которым в принципе обычно и существовал. Запал пропал, и в Юнги что-то перегорело. Лишь неловко прокашлявшись и отвернувшись к мониторам, старший кратко добавил, что хотел бы прогнать запись еще раз. Чимин повел плечом, взглядом прожигая спину блондина. — Хен, а ты, оказывается, все-таки умеешь проявлять эмоции, — прозвучало не то как утверждение, не то как вопрос, но Чимину не нужно было ответов, он и сам все прекрасно видел. Юнги в самом деле по уши влюблен в то, чем занимается, и эта привязанность, казалось, перекрывает все другие. Не нужно обладать особой проницательностью, чтобы считать это, но… От пришедших в голову выводов Чимин отчего-то улыбнулся. Совместная работа теперь не кажется таким уж плохим решением. К тому же младший теперь решил во чтобы то ни стало как можно лучше узнать Юнги, и, к радости, причины на то у него были, и поводов, кажется, тоже оказалось немало. — Не мели чепухи, иди, еще раз прогоним запись, — не поворачиваясь лицом, быстро кинул Юнги, надевая наушники. — Становится все интереснее, — на секунду танцор задержал свой взгляд на непроницаемом профиле Юнги, что-то про себя отметил и без слов зашел обратно. Если уж и решено было поближе узнать музыканта, придется пройти через тернии к звездам. И это, пожалуй, нисколько Чимина не огорчало. Трудности никогда не были особенной преградой в достижении целей. И этот раз не стал исключением. Просто нужно время. И Пак его Юнги даст.