Juego

Чимин просыпается посреди ночи от удушливого жара, разливающегося по телу. Сзади к нему крепко прижимается старший. Обездвиженный руками Юнги, младший не может пошевелиться; нога отдаёт резкой болью, стоит парню чуть сильнее сместить положение тела на кровати. Танцор мысленно воет, но изменить своё вынужденное состояние не спешит, боясь потревожить крепкий сон музыканта. — Черт, — младший чертыхается, стоит рукам Юнги сжаться на талии сильнее. — Ты всегда такой тактильный? — шепчет Чимин, пытаясь разжать пальцы старшего. Юнги что-то бурчит во сне, но положения своего не меняет. Руки по-прежнему держат слишком уверенно, чтобы попытаться от них избавиться. Чимин и не против в любой другой ситуации, но ногу по ощущениям разорвёт, если не попытаться хоть как-то ослабить давление на собственное тело. Поэтому парень делает ещё одну попытку хоть как-то переместить страдающую конечность, но не рассчитывает, что узкая кровать старшего совсем не подходит для подобных фокусов, и пинает Юнги коленом в бок. Совсем не умышленно, но, кажется, больно, потому как старший морщится во сне и почти сразу раскрывает глаза, удивлённо уставившись перед собой. Чимин сжимает губы и неловко улыбается. — Прости, не хотел тревожить, — танцор съёживается и двигается назад, вплотную прижимаясь к холодной стене. — Всё в порядке? — Юнги трёт заспанные глаза и обеспокоенно вглядывается в нахмуренное лицо Чимина. Пытается прочитать хоть одну эмоцию, но проваливается, потому что Пак сохраняет невозмутимость до последнего, хотя от ноющей боли в ноге хочется выть. — Почему не спишь? — Жарко, — выдыхает после недолгой паузы Чимин и почти не врет: от Юнги жарит, как от печки, но младший в этом вряд ли признаётся вслух. — Можем открыть окно. Хочешь? Музыкант порывается встать, чтобы приоткрыть окно, но Чимин тянет за руку на себя, не отпуская. — Оставь так. — Уверен? Мы можем убавить отопление, или… — Юнги не успевает договорить, потому что Чимин машет перед собой рукой и качает отрицательно головой. — Это не критично, просто я не привык к столь близкому контакту во сне, — договаривает и жмурится от смущения. — Давай просто продолжим спать, — танцор закрывает глаза и неспокойно выдыхает, что не остаётся незамеченным Юнги. — Нога, да? — по-своему понимает поведение Чимина Юн. — Слушай, если травма снова даёт о себе знать, может, стоит сделать компресс, или хочешь, найдём таблетку, боль снимет хоть ненадолго, но до утра протянешь.  — Спи уже, — Чимин фыркает и укутывается с головой, несмотря на то, что ещё пару минут назад жаловался на духоту. Юнги беззлобно смеётся, откидывает одеяло с головы младшего и целует того в макушку, покрепче прижимая к себе за талию.  — Утром сделаем компресс, и я поищу мазь, и даже не думай, что пойдёшь на занятия. — Но, — младший не успевает вставить и слова, Юнги треплет его по волосам и теперь уже сам приказывает спать. Чимин пару минут недовольно дуется и пыхтит. Все ещё немного душно и спать совсем не хочется, но боль в ноге постепенно отпускает, и только это обстоятельство заставляет младшего послушно прикрыть глаза и постараться уснуть. Даже если наутро он снова не сможет вернуться в танцевальный зал, выспаться ему просто необходимо. **** В половине седьмого солнце, что обычно редко доходит до этой части общежития, заливает комнату светом. Юнги морщится от солнечного луча и недовольно мычит, переворачиваясь на другой бок. Рукой на ощупь ищет телефон на тумбочке и лишь с третьей попытки подслеповато смотрит на экран: 6:32. До будильника ещё почти полчаса, но досыпать их Юнги не решается. Второй такой подъем будет куда тяжелее, организм излишне разнежится и вставать и вовсе откажется. Превозмогая любое нежелание выбираться из-под одеяла, Мин поднимается, спуская ноги с кровати. Чимин, чувствуя, что тепло тела рядом исчезло, хмурится и раскидывает руки в стороны. Юнги не может отказать себе в желании и проводит пальцем по переносице младшего, а затем невесомо целует кончик его носа. — Мм, — тихо мычит танцор, приоткрывая один глаз. — Доброе утро, — Юнги улыбается. —Не-ет, — растрепанная макушка прячется под подушку. — Не хочу, нет, — Чимин отчаянно борется со ставшим слишком уж игривым старшим. — Ты можешь не идти на занятия, если не хочешь. — За прогул по истории искусств меня по голове точно не погладят, — танцор недовольно дует губы и принимает сидячее положение, на пробу вытягивает ногу и чуть морщится. - Мне не нравится выражение твоего лица, — честно отвечает Юнги, откидывая одеяло в сторону и открывая вид на опухшую лодыжку Чимина. Старший как можно более аккуратно ощупывает косточку, проводит большим пальцем по взбухшему месту и недовольно качает головой. — Я знаю, что ты собираешься сказать, даже не думай, — Чимин опускает ноги с кровати, встаёт, отпираясь на здоровую ногу, и двигается в сторону стола, где на стуле лежат его вещи. Неторопливо натягивает худи и засовывает обе ноги в штанины. Смотрит по сторонам в надежде найти носки, но сдаётся — слишком сложно. Неторопливые сборы в тишине занимают не больше десяти минут. Оба парня уже полностью готовы к учебе, но только утробно урчащие животы дают о себе знать. — Позавтракаем в кафе около корпуса? — Тебе к первой? — Чимин разглаживает ткань худи на животе, пытаясь занять руки. Несмотря на то, что со старшим ему было всё более комфортно, смущение от проведённой вместе ночи накрывало с головой. Хотя кроме поцелуев между ними так ничего и не было, это не мешало Чимину с волнением поглядывать в сторону музыканта и теребить в руках края одежды. — Ко второй, но у меня свободное посещение, нужно сдать пару эссе и всё. У тебя мистер Кан первой? Чимин удивлённо приподнимает брови и в упор смотрит на старшего. Тот подозрительно осведомлён о его расписании. И это забавным образом льстит. Сам младший не всегда помнит, каким образом его занятия распределены в течение дня. — Мне поменяли расписание, — Чимин слабо улыбается, — история искусств второй парой и нужно обязательно зайти к миссис Ким. — Вторую твою травму за столь короткий срок она не переживёт, — Юнги сжимает губы и невесело усмехается. — Я вчера написал ей, что снова не могу танцевать. Она ничего не ответила, но сообщение прочитала. Думаю, сегодня она мне прочтёт очередную лекцию о том, что нужно беречь свой главный инструмент. — Будет ругаться? — Не думаю, но недовольство своё выскажет. У нас отчетники почти через месяц, и у меня не то что основы нет, даже малейшего представления о том, что я могу и хочу показать. Если нога не придёт в норму в ближайшее время, о стипендии я могу просто-напросто забыть. А это плюсом ко всему и потерянные главные роли. — Справимся, — Юнги бросает лишь одно слово, не пытается успокаивать, разводя сырость, а просто говорит о том, что что бы дальше ни происходило, он обязательно окажет поддержку. И от этого простого осознания Чимину невероятно легко.