Не говорит

Локи искренне верил, что у него нет сердца. С самого детства, с Того самого блядского момента, когда он увидел своего «брата», Лафейсон понял — у него не будет сердца. Потому что в тот самый момент, как только он увидел маленького Тора с кристальными глазами и милой улыбкой, Локи понял — сердце теперь принадлежит не ему. И не будет принадлежать никогда. Это была одержимость и ненависть в одном флаконе. Локи так сильно ненавидел, что он зависим, что всё детство просто отыгрывался на нем, старался сделать так же больно, как было ему самому. Чтоб понял, какого это — не принадлежать себе. Тор всегда прощал его, будто интуитивно понимал, что сам во всем виноват. Но он так и не заметил, что всё это время держал сердце Локи у себя, обладал им глупо, беспечно. Ему не стыдно за то, что он превратился в змею и ударил Тора ножом. Ему не стыдно, что он издевается над ним каждую секунду, подначивая, накачивая ядом. Локи сам — ядовитый, прокажённый. Потому что всё ещё не принадлежит себе. Тор никогда этого не замечал, но его друзья, особенно Сиф, часто, сверкая глазами, говорила: — Ощущение, что ты влюблён в Тора. Локи ничего не говорит в ответ на это. Потому что он не влюблён. Одержим, зависим, проклят его именем — да. Но любовь — не то, совсем не то. Слишком слабо, банально, бесполезно. Сиф влюблена в Тора, это очевидно. Но если что-то случится, она не отдаст за него свою жизнь, не ляжет костьми на алтарь ради него. Локи готов сгореть заживо, только бы с Тором всё было хорошо. Но Тор ничего не видит. И это и ранит, и радует одновременно. Локи всеми силами пытается показать чувства, /в своём стиле, конечно/, но Тор нихуя не замечает, как всегда. Считает Локи предателем, отвратительным /братом/, морщится слишком часто, и если бы у Лафейсона было сердце, было бы больно. У Локи нет сердца. И он чувствует лишь сосущую пустоту, которая затягивает, топит, поглощает, не оставляя шанса на вдох. Лафейсон так сильно задыхается, но это никто не видит. И не увидит, кажется, никогда. Тор смеётся и говорит: — Локи, прекрати, почему мы не можем быть нормальными братьями, почему тебе всегда надо всё превратить в игру. Говорит: — Я всегда старался тебе быть хорошим братом, но получал в ответ лишь нож. В прямом смысле. Говорит: — Честно говоря, я вообще не понимаю, как ты стал таким, и я в шоке. Локи заходит в комнату и смеётся в угол подушки, разбивает зеркало, смотря в своё искаженное отражение. Локи сам — искаженный, переломанный и пустой, и виноват Тор. Одинсон не чувствует себя виноватым. Потому что всё ещё ничего не понимает или не хочет понимать. Локи занимается обучением постоянно, забивает голову чем угодно, кроме золота волос Тора. Дни идут, года — тоже, и это перестаёт помогать. Одержимость скоро убьёт его, и это так ебано. Если бы у Локи было сердце, оно бы билось как звук имени его помешательства, но, о, его нет. Горькая ирония, которая душит каждую секунду и будет душить всегда. Локи не чувствует себя достойным, и это убивает каждую секунду. Ему кажется, что ему нужен трон, власть, чтоб Тор обратил на него внимание, и это вызывает слишком много проблем. И Тор — нихуя не ценит. Локи хочет, чтоб его ценили, но не может заставить. Он привык, ничего не подпишешь. Он говорит: — Тор, ты такой дурак. Локи не говорит: «ты дурак, но я все равно так одержим тобой, что готов закрыть на это глаза, о, стоп, я уже это сделал» Говорит: — Ты мне даже не брат, так что не смей меня так называть, Тор, Сын Одина. Локи не кричит ему в лицо: «я, черт возьми, так по тебе с ума схожу, я хочу быть с тобой больше, чем обладать властью, пожалуйста, заметь» Слова — поперёк глотки. Слова — режут по естеству так, что хочется просто лечь и заснуть навсегда, не чувствуя больше ничего. Слова — пустой звук для того, кто важен, как никто другой. Поэтому Локи больше ничего не говорит. Потому что больше ничего не имеет смысла, если Тор просто не хочет/не может заметить, как Локи превращается в сгусток боли, одиночества и ненависти к самому себе. Локи тянет в пропасть, и он не готов тянуть туда Тора. Никогда не будет готов, по сути. Поэтому Локи говорит: — Я так тебя ненавижу, что не могу выразить это словами. Хотя выразить он хотел совсем другое.