Взрослая малышка.

Третье лицо Уже более тридцати минут назад на кухне не было издано ни единого звука. Твари, придавившие весом Дарки уже давно ушли, но заключённая до сих пор не рискнула вытащить своего носа из морозильного ящика, хотя ей уже стало довольно холодно. Страх заставлял пони жаться в одну из стенок «ларя». Её знакомство с одной тварью было не из самых приятных, благодаря чему и оставило свой отпечаток. Конечно, он не вверг пони в полное отчаянье, не заставил паниковать. Она вполне осознавала ситуацию. — «Я не знаю, есть ли снаружи эти уроды, но если останусь здесь, то точно отправлюсь в другую комнату. Просто замёрзну. Если вылезу, то кто даст гарантии, что там их нет? Никто.» — колеблялась в решении пони. Её приходилось выбирать между точной смертью и возможной. И пока перспектива второй её пугала больше. Тут она знает, что её ждёт, а там, неизвестно. Совокупность страха неизвестности и смерти была сильна. — «Если я умру тут, то где гарантии что я не появлюсь в логове тварей, как на блюдечке?» — неожиданная мысль промелькнула в её голове, своим весом заставив изменить призрачно маячившее решение. — «Я в любом из случаев встречу эту хрень, а так хоть подольше поживу, может, что на кухне полезное будет.» — наконец решилась кобылка. — «Ну, на счёт три. Раз… Два… Три!» В момент, когда ментальный голос в голове пони досчитал до трёх, дверь морозильного ящика отварилась. Из «ларя», будто бы из норы вынырнула голова пони с спутанной гривой. Правь этим миром Рарити, её бы посадили в тюрьму. Не очень внимательный взор багровых глаз быстро прошёлся по комнате, не отмечая ни одного живого объекта. Более внимательный повтор прошлого действия выявил правильность первого. На чуть вялых, заплетающихся ногах аликорн вылез из своего убежища. Первые неловкие шаги по направлению к месту хранения кухонной утвари увенчались успехом. Уже спустя какую-то жалкую минуту, пони искала чем можно было бы обороняться от всяких существ. Поиски, если так можно сказать, не увенчались успехом. Их результатом была одна единственная сковорода, но и это в данных условиях уже неплохо. Пони решила выдвинуться по направлению к карте, изрядно подросшей за время её беспомощности. Вышла пони уже с сковородой на готове, дабы в момент встречи с чем-то неизвестном, отправить её в недолгий полёт. Звук топота копыт неспешно удалился от места ранее содержащее сковороду. Удалился в ту сторону, что позволит его обладательнице выйти к карте. _____________________________________________________________________________ Величавая фигура с фиолетовой шёрсткой удалилась из комнаты. Твари, словно крысы ведомые звуком дудочки Крысолова (А: «Гомельский дудочник или Крысолов»), вышли вслед за высоким аликорном. Дрос наконец-то смог выдохнуть со спокойствием. Его, возможно, пока не сожрут. Кисть правой руки смахнула капельки пота со лба, а взгляд становился более спокойным, адекватным. Разум постепенно сыпал землю на уже опущенный под землю гроб с частицами оставшегося страха. И чем дальше этот «гроб» оказывался под землёй, тем меньше страх мутил сознание. Разум постепенно возвратил свою главенствующею позицию, поставив на могилу страха надгробие. И он же отметил один важнейший момент: «Как спускаться-то?». Глаза осмотрели комнату, а Дрос понял, что, скорее всего, он не выберется отсюда сам. — «Если Дарки не снимет меня отсюда как котёнка с дерева. Мне отсюда не слезть, не поломав ноги при этом. Шикарно, блин.» — пронеслось в голове у «кота на дереве». _____________________________________________________________________________ Дарки мирно шла по коридору, направляясь в сторону «карты(А: «Я карта! Я карта! Я карта! Я карта! Я карта!»)», как вдруг увидела светящеюся фигуру. Всмотревшись в неё, она побежала к ней. В этой светящейся морде она узнала одну фиолетовую, рогатую и крылатую кобылку. Она видела в ней надежду на спасение, поэтому и бежала, но на полпути побежала от этой кобылки. За ней скакало полчище тварей, что не могло не огорчить. Она резво скакала от своей погибели, стараясь развить скорость, на которую оприоре неспособна. А кобылка, ведущая тварей за собой, шла считай попятам. Убегающая кобылка резко взмахнула крыльями, поднимаясь в воздух, а потом направилась дальше, правда, она сначала попыталась взлететь к потолку, но крылья ей мягко намекнули, что это плохая идея. Спустя пять метров от начала полёта, крылья перестали удерживать травоядное в воздухе, заставив его убирать лишний жирок. Как только её взору предстала дверь, её телекинез услужливо её распахнул. Кобылка влетела внутрь самых обычных, для этого замка, покоев. Дверь была резко захлопнута, а кобылка, только влетев, неизвестно из-за чего, кубарем покатилась по комнате. Остановила её тумбочка с помощью удара в то место, которое вызвало крики мата когда кобылка только о нём узнала (А: Проще: в то место, в которое можно что-то вставить. (ГВГА: Автор, ты не видел мой пистолет?)). После этого кобылка упала, сжавшись в комочек от боли. Только если слышное щепание от кобылки наполняло это помещение. — Бля… — тихо и протяжно прозвучало от ушибленной. Однако, это были произнесено хоть и тихо, но было понятно, что если бы поняшка не сдерживала себя, то это бы услышал весь замок. На зажмуренных глазах поняшки появились мелкие, практически незаметные капельки нескольких слезинок. Новый опыт, по всей видимости, её не обрадовал (А: То ли ещё будет. *злобно потирает руки*(ГВГА: Знаешь куда я тебе эти руки сейчас засуну?)), а очень даже наоборот (А: Ничего, привыкнет!). Спустя минуту с небольшим, она встала и, чуть одеревеневшими задними копытами и нормально работающими передними, прошагала к кроватке, где и улеглась. Когда она отошла, она встала и подошла к тумбочке, которая позволила испытать новый опыт. Открыв нижний ящик, кобылка зажгла светляк и, встав на дыбы, передними копытами ударила по дверце мебели, та, в свою очередь, легко отломалась и кобылка, благодаря законам физики, встретилась мордочкой с обижаемой ею мебелью, причём с приличной скоростью. — Сука… — сдавленно прозвучало примерно через пол минуты. Кобылка наконец отлепила свою мордашку от обидевшейся на неё мебели, при этом, на миг, забавно двинув носом, будто бы фыркнула без звука. Далее бедный ящичек был осмотрен, а для удобства, та часть, на которой когда-то была дверца, была удалена. В ящике ничего обнаружено не было. Следующий ящик был также лишён дверцы и части, на которой она держалась, но на этот раз, пони била одним копытом, а вторым встала на верхнею часть тумбочки. Благодаря этим махинациям, кобылка только ударилась копытом. Зажгя светляк она принялась её осматривать. Во втором ящичке что-то блеснуло в свете светляка. Услужливый телекинез извлёк неосознанный предмет к поняшке. Это оказался блестящий пакетик, на котором было написано: «Приправа для курицы. Зажарь свою Дарки!». — Вы, блядь, серьёзно? — с толькой злобы, шёпотом было произнесено во тьму. — Намёк, ёкарный-бабай, понят. Только на кой-именно так? Ай, ладно. Следующим что кобылка извлекла из тумбочки была приправа к свинине: «Приправа для свинины. Приправа для вкусной Дарки!». После этого кобылка пыталась выцепить то светляком, то копытом ещё что-то, изворачиваясь в разные позы, возможно, даже из камасутры. Превеликое множество различных поз было избранно ради получения хотя бы минимальной выгоды. Многие из этих поз были более чем откровенны, если бы взади стоял какой-нибудь жеребец он бы даже не смог бы подумать, что эта пони просто ищет всякую шелуху (А: А может запихнуть туда… (ГВГА: *ударяет дощечкой автора* Пришло время более действенных мер. (А: *падает в бессознанку*(ГВГА: Пусть потом попишет.)))). Пони ужа закончила свои поиски и встала в подобающею своим принципам позу. Когда головушка оказалась поднята, её осенило. Наклонить тумбочку было бы намного легче. — Вот я балда. — прозвучал разочарованный голос кобылки. Затем антрацитово-чёрное копыто встретилось с не менее антрацитово-чёрной мордочкой. — Сено, почему я постоянно портачу с силой (А: Я тут ни причём.)? Вшшщ… А ведь больно. Кобылка на инстинктах решила потереть там, где бо-бо и, как бы странно это ни было, ей это удалось. После этого, она крепко задумалась над своим последним высказыванием, сорвавшимся с её уст во тьму. Во время размышлений её взгляд скользнул по дверцам обиженной на неё мебели. Ели заметное во тьме багровое телекинетическое облачно обхватило ручки дверца и заставили их воспарить вместе с самими дверцами. — Стоп… — обнаружила причину странности последней словесной конструкции выпущенной наружу пони. — Какого чёрта я сказала «сено»? Пони вновь задумалась на этот раз уже о причине. — Может, Иван прав и у меня действительно шарики за ролики заехали? — вновь из уст поняшки вырвалась вопрошавшая словесная конструкция. — Да не, бред какой-то. — решила для себя пони. — Точно бред. Кобылка решила подождать подходящего момента чтобы безопасно пройти. Исходя из этого решения, она улеглась под дверью, на полу. Она и сама бы была рада лечь на мягкую постельку, но тихий шорох одеяла является потенциальным предателем в её ситуации. Он может выдать её местоположение всякой мерзости. Кто знает, какой у них там слух. Да и у двери их лучше слышно будет. А стоять лень. Пока слух не выявлял признаков активности, но уже через пару минут было отчётливо слышно, что там скачет все, кому не лень. Да и скачет напористо, будто бы кидаются на кого, но схватить не могут. Уже приблизительно спустя минут восемь, процессия скакунов удалилась, при этом оправдывая своё наименование. И только тогда кобылка решилась встать и потянуть на себя ручку, открыв проход в неизвестность среднего уровня (А: Открыл, а дальше только помещения, а вот кто в них…). Она двинулась в путь к своей цели, молясь, чтобы там не было ни одной твари. _____________________________________________________________________________ Открылись тёмно-синие очи. Сейчас зелёному пони предстоял час спокойствия, ради приготовления. Потом работа. Куда ж от неё деться? Кушать-то надо. — «Понивиль.» — прозвучал голос в голове жеребца. — А? — спросонья не понял пони. — «Понивиль.» — вновь голос назвал город. — И что мне это должно дать? — спросил жеребец сам у себя. — «Понивиль.» — в очередной раз прозвучало в голове зелёного пони. — И что? — спросил пони уже у голоса. — «Понивиль. Идти. Ты.» — продолжал загибать голос. — А дальше-то что? — вопросил жеребец, который, со стороны обывателя, сейчас разговаривает сам с собой. — «Огонь. Пони. Грива.» — уже совсем загнул голос в голове. — Самое понятное объяснение. — сказал уже пробудившийся ото сна и скинувший его остатки пони. — А по понятней? — «Огонь. Пони. Грива. Белое. Белое. Чёрное. Странное. Страшное.» — вновь начал нести бред голос. — Ещё понятней. — с некой долей сарказма вырвалось из уст пони. — «Клочок. Грива. Спасти. Засланец-засланка. Найти. Переманить.» — бред не желал оканчиваться только на этом. — Утро добрым не бывает… — пробубнил себе поднос пони. — «Понивиль.» — продолжал свою шарманку голос. — Да слышал я, слышал. — с некой толикой раздражения ответил пони. — «Понивиль.» — не желал останавливать заевшую пластинку голос. — Это будет длинный день… — сказал пони, вставая с пастели. _____________________________________________________________________________ Посреди поляны, мерно вздымая пузико, сопя, спала пони. И вот её сон наконец прервался, позволяя разуму вновь забрать тело под контроль. Она могла бы не спать, но вчера ей инстинкты твердили о необходимости лечь и прикрыть глаза. Столь резкое перемещение во времени сначала чуть взбудоражило кобылку, напортачившую с голосовыми связками, но вскоре, оно уступило своё мести спокойствию. И только тогда пони обратила внимание, что «кожа» на половинке её мордочки расплылась как ноги в прошлый раз. И тут отчётливое чувство напряжения всего тела, хотя это не так, оповестило пони о знакомой необходимости — поглощения магии. Магический голод на ранней стадии было легко утолить, и он не будет посещать ещё некоторое время, а на поздней, он мало того утоляется тяжелее, так ещё и по временному промежутку равен раннему. Так что, лучше избавится раньше, чем потом потерять больше времени. Кобылка встала на все четыре копыта. Миг и оба глаза сильно зажмурены. Лицо пони на миг киснет, а потом возвращается к прошлому состоянию. Очи, будто бы обклеены тёмной, словно солнцезащитные очки, плёнкой. Радужка ели просвечивается сколь пелену. Бывшие понячьи черты становятся более хищными. Уши увеличили свою площадь примерно в два раза, грива впиталась в тело, хвост же взял с неё пример. Ноги решили сделать свою обладательницу выше и теперь её рост мог поспорить с аликорном и был, хоть не на много, но выше кончика их рога. Тело тоже стало более продолговатым. Рог был поглощён также, как и хвост с гривой. Мордочка вытянулась. Рот хоть и стал больше, но из-за верхней губы, он оказался почти незаметен. Если смотреть мельком, то и подумать о его наличии невозможно. Уши последовали вслед за рогом, а глаза из-за чёрной плёнки сливались с остальной мордочкой. По данной причине, существо, если опять же не вглядываться, казалось безликим. Перед взглядом пони предстал лес в серых тонах и пара областей зелёного свечения, которые являли собой скорее некие сгустки. И вот, кобылка, перешагивая через препятствие направилась к ближайшему зелёному пятну. Спустя полчаса-час пони вышла к своей цели, пытающейся тщетно увеличить дистанцию. Это был волк, древесный волк. Он изо всех сил пытался оторваться от кобылки, работая своими лапами на износ. Та же, в свою очередь, то перешагивала через препятствия, то дымкой просачивалась сквозь оные. Из-за этого бедный хищник не мог увеличить дистанцию. И вот, момент настал. Из спины вырвались две тентакли… (ГВГА: *звук удара*)Щупальца и мгновенно двинулись в сторону своей жертвы. Конечно, все эти изменения формы затрачивали много магии, увеличив голод, но древесный волк был ещё тем лакомым кусочком. Оба щупальца с треском провалили свою задачу. Тогда им не подмогу вылезли ещё четверо, более тонких и длинных. А хищник даже и не думал останавливаться, но и разорвать дистанцию не мог. Пони вскоре надоела эта глупая беготня. Копыта и практически всё тело, за исключением головы да щупальцев, втянулось обратно, образуя уже привычное облачко, за исключением пары моментов. Тут же, скорость с которой хищница приближалась к своей добычи увеличилась. И уже вскоре щупальца по тоньше схватили задние лапы только оттолкнувшегося от земли в прыжке волка. Облачно вновь стало принимать свою прошлую форму, подтягивая лакомый кусочек к себе. Через минуту волк оказался рядом с длинноногой пони с шестью щупальцами. Одно из которых обхватила его за шею, подняв в воздух. А второе, разделившись ещё на несколько, пустило свои отростки в глаза, нос и рот, старательно что-то ища внутри головы. С довольно-таки сильным хрустом лицевая часть древесного волка была отделена от остального тела, являла взору пони камень, обычный камень каплевидной формы. Но обыкновенным он был только на первый взгляд. Ведь, это и был источник зелёного свечения. Как только он показался на свет, отростки сцепили его своей хваткой, соединяясь вновь в одно щупальце. Поглотив камень собой. Щупальце втягивалось, следуя за своими собратьями. Как только оно втянулось, глаза пони закрылись, а тёмная плёнка исчезла с них. Ноги укорачивались, рог, грива и хвост вырастали, в то время, как мордочка втягивалась обратно. И уже вскоре, на месте убийцы волка, стояла открывшая глаза кобылка. Она стояла в месте, где кроны деревьев могли скрыть от пролетающих в небе птиц, пегасов и прочей крылатой живности как прошлые, так и будущие её делишки (А: Я как бы ни на что не намекаю…). Сама же щупальцеспиная гордо стояла двумя передними копытами на бревне, не менее гордо вознеся свою мордочку поближе к тому, что может скрыть её делишки. Но уже через мгновение копыта были убраны с бедного бревна, когда-то бывшие частью дуба и стала рыскать по округе, в поисках спокойного, уеденного места (А: Я опять ни на что не намекаю…), чтобы «переварить» получение. _____________________________________________________________________________ — «Так, что мы имеем? Маскировка, которая через чуть больше чем четыре дня слетит к чертям собачим; жеребец; хреновая полка, которая в мягкости не уступает полу; грёбаное кольцо на роге; окно с решёткой; способ быстро абстрагироваться от реального мира, правда потом тебе не очень, но лучше, чем ничего; возможность благодаря прошлому пункту изменять расположение магических и жизнеэнергетических каналов, которое, конечно, может привести последствиям, но, а когда было всё легко и просто? Мда, ни много, ни мало. Чтож делать-то?» — думала кобылка, сидевшая в углу камеры, оперев свою голову шлейф чётко показывающий, место, где соединились стены. Жеребец коротал своё время на полке порой бросая взгляд на кобылку. А лицедейка эмоциональную порой ударялась головой об стену из бетона. А всё тут было от того, что в мыслях не являлось ничего, а это пони угнетало, тягуче чувство засосало, о безысходности бытья, что царствует здесь отнють не вечно, но править будет бесконечно, а править кем, вопрос извечный. — «А если я максимально оптимизирую каналы жизненной энергии?» — задала сама себе вопрос пони. — «Хмм… Это может ознаменовать проблему. Как минимум, взрослеть тело будет быстрее, соответственно, и период менструации начнётся раньше, но плохо ли это? Я не думаю. Тело хоть биологически бессмертно, но это завязано на энергии души, так что копыта отбросить я не должна. Но активный рост может вызвать подозрения. Да и тогда первые «эти дни» через пару дней. Не слишком удобно, но, это неудобство оправдано. Так что, я думаю, этот вариант логичнее.». Кобылка встала на четыре копыта, двинулась чуть назад, чтобы было где обернуться. Не смотря на все её старания, плавность движений и твёрдую уверенность, рог, который чиркнул по стене, а позже отозвался болью. Это её на миг смутило, но вскоре она уверено застучала копытами о бетонный пол, во имя великого передвижения. Подойдя к другой стене, она повторила свой опыт с кольцом, стеной и головой. — Опять. — констатировал жеребец, внимательно следивший за действиями пони. _____________________________________________________________________________ Из грудины пони, до этого бежавшей по лесу, выпал камень, это ознаменовало окончание процесса переварения магии из столь заряженного ею объекта.